Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (гет)

Глава 32

Мушкетёры, граф Рошфор и последствия Амортенции

— Как там Поттер? — на следующий день поинтересовался Северус. — Жить-то будет?

— По крайней мере, выглядит он неплохо, — пожала плечами Лили.

— Когда же это ты успела с ним увидеться?

— Вчера вечером.

— Мне показалось или миссис Вэл оставила многочисленных посетителей за дверью лазарета? Но для тебя, конечно же, сделали исключение, не так ли? Закон гриффиндорцам, как всегда, не писан.

Северус склонился над разделочной доской, бледный профиль его почти скрыло волосами.

— Да, я нашла способ обойти правило, — Лили постаралась не заметить, как дернулись краешки нервных, узких, плотно сжатых губ друга. — Может быть, это и не слишком хорошо, — говорила она, торопливо нарезая ещё полуживых флоббер-червей, чего в спокойном состоянии никогда бы себе не позволила, — что из того? — вскинула она глаза. — Я ведь никому не причинила вреда, зато смогла спать спокойно. Извини, но считаю, что приняла правильное решение!

— За что же ты, в таком случае, извиняешься? — не без сарказма поинтересовался Северус.

— А как поживает господин Малфой? — сочла за лучшее Лили сменить тему. — Ты уже принёс ему очередную порцию восхищения?

— Не нужно делать вид, будто мы оба забыли разговор накануне квиддича и я простил Малфою его нелепую выходку.

— Я считаю, что Малфой должен быть помочь Джеймсу, а не кидаться за снитчем!

— Мне как-то плевать на то, в каком положении остался твой Поттер. Я рад победе, которую принес Слизерину Малфой. Порочные привычки Люциуса огорчают меня ровно настолько, насколько коснулись тебя. Поверь, я найду способ заставить его раскаяться в излишней импульсивности.

— О! Излишней импульсивности? Надо же! Это теперь так называется? — фыркнула Лили. — Раскаяться ты его заставишь! Как планируешь это сделать? Пригрозишь прекратить ваше дружеское общение? — Поймав хмурый взгляд друга, девочка сочла за лучшее убавить экспрессию, опасаясь, как бы разговор не закончился ссорой. — Не следует злить белого крокодила, — резюмировала она.— Это, по меньшей мере, неразумно.

Нет, Лили совершенно не хотелось, чтобы Северус подставлялся, нарываясь на неприятности. Будет вполне достаточно, если он просто станет держаться подальше от былого кумира.

Однако Малфоя, безусловно, следует наказать. За то, что напугал её, за падение Джеймса, за встречу в переходе с Сириусом, за неправильное отношение в Белле. Да просто за то, что он такой несносно-самоуверенный надутый павлин.

Проучить необходимо, но сделать это следует вовсе не Северусу, делившему со Слизеринским Принцем факультетскую гостиную. Она и сама справится.

Ну а Мародёры, конечно же, ей помогут!

После уроков, захватив вкусные ванильные булочки, заботливо припасённые ещё с обеда, Лили поспешила в лазарет. Миссис Вэл неодобрительно покосилась, но не нашла повода ни к чему придраться и не смогла возразить против визита Лили.

Когда девочка вошла в комнату, Сириус, забравшись с ногами на подоконник, вслух читал принесённую Лили книгу, а друзья внимательно слушали.

При виде Лили Лягушонок радостно подскочил на кровати:

— Привет, Эванс!

— Привет, Джеймс, — улыбнулась она в ответ. — Как себя чувствуете, мальчики?

— Отлично. Твоя книга просто великолепна! — Джеймс обернулся к друзьям, словно требуя поддержки.

Друзья послушно закивали.

— До какого места дочитали? — Лили уселась рядышком с Люпином.

— Храбрец д*Артаньян доблестно сражается с головорезом де Вардом, стремясь отобрать верительные грамоты и достичь берегов Англии, — поделился Джеймс.

— Хочет вернуть французской королеве её бриллиантовые подвески, — добавил Питер.

— Мальчики, а вы ничего особенного не заметили, пока читали? — поинтересовалась Лили.

— Что мы должны были заметить? — скучающим тоном полюбопытствовал Ремус.

— Вам не кажется, что герои книги очень похожи на вас самих? Ты, Джеймс, отлично вписываешься в образ д*Артаньяна. Ремус — вылитый граф де Ла Фер, а Петтигрю, когда вырастет и растолстеет, возможно, станет похожим на Портоса.

— Роль Атоса просто создана для Блэка, — возразил Люпин.

— Блэк вполне сможет сыграть и Арамиса, — отмахнулась Лили.

— Я так не думаю.

— Не спорь с дамой, Рем, — кривовато улыбнулся Сириус, тряхнув темной гривой. — По какой-то непонятной причине господин Арамис не угодил нашей маленькой гриффиндорке. Я согласен на такое распределение ролей с одним условием, Лили, — ты станешь Бонасье.

— Да ради Мерлина.

— Ну что, мушкетёры? — Джеймс закинул руки на плечи Рема и Сириуса, обнимая друзей. — Один за всех и...?

— Все за одного!

Четыре ладошки накрыли друг друга с громким хлопком.

— А теперь нам полагается найти графа Рошфора. Сомнений нет, что тайный агент кардинала это...

— ...Малфой!

Прозвучало единогласно.

— За подлый удар, нанесённый в спину юному Д*Артаньяну, графу Рошфору предстоит держать ответ! — вынес вердикт Джеймс.

— Боюсь, ничего у вас не выйдёт, — Нарцисса Блэк застыла в дверях, вся светлая и умиротворенная, словно ангел. Тяжелая серебристая коса закручена на затылке, прозрачные омуты глаз взирают кротко и невинно, как у горлинки.

И лишь на губах играла коварная улыбка Джоконды:

— Не выйдет без меня, хотела я сказать.

— И кто вы такая? — насмешливо приподнял брови Джеймс.

— Разве вы меня не узнали? Я двойной агент, служу одновременно вероломному пустоголовому лорду Бэкингемскогу и умнейшему человеку во Франции, кардиналу Ришелье. Я — Анна де Бейль, графиня де Ла Фер, леди Винтер. Легендарная миледи.

— Смело, — одобрительно хмыкнул Ремус.

­— Какая незадача! — поцокал языком Сириус. — Кто ж решится поверить двойному агенту, кузина?

— Когда дело касается пакостей против графа Рошфора, на меня вполне можно положиться. Я люблю его не больше вашего, месье Арамис. Он противный желтый скорпион, и я с радостью полюбуюсь, как ему оторвут его ядовитый длинный хвост.

— Нарцисса права, — поддержала Лили слизеринку. — Не помешает в стане врага иметь союзника.

— Верного ли? — фыркнул Сириус.

— Когда людей связывает одна цель, кузен, они могут найти общий язык. Кому как не тебе знать об этом?

— Ну что ж! — воскликнул Поттер. — Пусть господин Рошфор трепещет. Мушкетёры! К оружию!

* * *

Не прошло и трех дней, как с господином Малфоем за обедом приключился неприятный казус.

Как всегда великолепный и сногсшибательный, белокурый красавец-слизеринец легкой походкой от бедра шествовал через широкие двери, направляясь к столу. Полы дорогущей мантии эффектно взвихрялись вокруг длинных ног, волосы, словно платиновое золото, искрились на солнце, в глазах — ледяное презрение ко всем, кто ниже ростом.

Лили и Джеймс обменялись быстрыми взглядами, Сириус с полуулыбкой предвкушал грядущую сцену. Ремус, как обычно, читал.

Люциус остановился поприветствовать Рудольфуса Лейстрейнджа. Этой непродолжительной паузы оказалось вполне достаточно, чтобы простенькое заклинание, наложенное Мародерами, начало действовать. Из модных туфель слизеринца, сделанных, само собой разумеется, из самой дорогой драконьей кожи, медленно выросли щупальца-присоски и вплелись в деревянный паркет.

Нити все удлинялись и удлинялись.

Когда Слизеринский Принц собрался продолжить шествие, сдвинуться с места он уже не смог. Не ожидавший такого казуса Люциус пошатнулся и, не удержав равновесия, растянулся на полу, наполняя зал изысканными витиеватыми ругательствами.

Впрочем, юноше потребовалось не так уж много времени, чтобы сообразить: подняться, не расставшись со своими дорогими туфлями, удастся едва ли.

После очередной витиевато загнутой фразы лорд Малфой продемонстрировал всем присутствующим свои носки и умение ходить с гордо поднятой головой даже босиком. Носки у слизеринца были светлые, чистые и такие же дорогие, как все, что он носил. Так что забава больше предвкушалась, чем сумела по-настоящему потешить. Однако первый кирпич вредительства был положен.

На подготовку второй ушло чуть больше времени. Порывшись в библиотеке, гриффиндорцы выискали простенькое заклинание, немного его модифицировали и наложили на статуи рыцарей, стороживших многочисленные двери Хогвартса. Стоило Малфою показаться, статуи сразу же приходили в движение. Кто-то норовил ударить кулаком по голове, кто-то — по спине, кто — чуть пониже, по более мягкому и упругому месту, кто-то ставил подножку, а кто норовил схватить за шиворот и потрясти. Предвосхитить момент было сложно и очень редко получалось.

Лили в своё время на себе испытала действие этих, с первого взгляда, нехитрых затей. Она лучше других знала, как выматывает постоянное напряжение, поэтому порой была почти готова посочувствовать несчастному слизеринцу. Булавочные уколы, если их много, способны повалить и слона.

Смех — страшное оружие, разящее наповал. Очень сложно скакать горным козлом над грудой металла и оставаться при этом заносчивым и высокомерным «Принцем».

­— Моя мама как-то на курорте познакомилась с одной русской. Забавная такая тетка-маггла. Щекастая толстуха с во-от таким шнобелем над во-от таким подбородком. Знаете, одно её изречение чертовски подходит нашему белобрысому «бла-а-родному прынсу», — хохотал Джеймс. — «Под самым шикарным павлиньим хвостом скрывается самая обычная куриная задница. Поэтому меньше пафоса, господа».

На третьем этаже висела картина с изображением тринадцати ведьм, летящих на шабаш. Непонятно, то ли Сириус наложил на них заклятие, то ли просто умел хорошо договариваться, но ведьмы взяли привычку, едва завидев Люциуса Малфоя позже десяти вечера, выкрикивать непристойные предложения, изображать роковую страсть, сопровождая сие непотребство обнажением ног, грудей и прочих женских прелестей. Изображения на соседних картинах при этом начинали громогласно возмущаться падением нравов и распущенность. Каждый раз поднимался жуткий гвалт, привлекающий весь преподавательский состав Хогвартса.

Мародеры радостно потирали руки, подсчитывая количество сорванных любовных свиданий «бла-а-родного прынса».

* * *

Авторские права на «Идею Ква» бесспорно принадлежали Питеру Петтигрю. Он нашел в библиотеке простенький рецепт зелья, изобретённого ещё триста лет назад, да так и пылившегося с тех пор за ненадобностью. Сложно представить, что какому-то колдуну, находящемуся в здравом уме и в трезвой памяти, могло понадобиться это воспроизводить.

Зелье было совсем простенькое, впрочем, как и его действие. Принявший его начинал громогласно квакать. Причем строго до тех пор, пока сидел за обеденным столом. Во всех остальных случаях, кроме трапезы, дар человеческой речи возвращался к несчастному.

Люциус, вальяжно прошествовав к столу, небрежно оперся тонкими перстами о столешницу и мелкими глотками выпил тыквенный сок, в который Нарцисса предварительно вылила приготовленное Лили зелье.

Повернувшись к Яксли, Малфой хотел тому что-то сказать.

И над четырьмя Хогвартскими столами разнеслось громогласное «Ква-а-а!»

Безостановочно. Снова и снова.

Малфой попытался зажать рот руками, но звуки вылетали из рта словно сами собой, вне зависимости от его воли.

— Ква! Ква! Ква-а-а-а!

От смеха покатывались все. Даже друзья и поклонницы Слизеринского Принца. У Беллы Блэк, обычно весьма сдержанной в проявлении положительных эмоций, на глаза от хохота слезы навернулись.

Как только Малфой вскочил из-за стола, кваканье прекратилось. Обведя зал взглядом, не обещающим насмешникам ничего хорошего, блондин медленно и очень осторожно опустился на скамью.

— Ква! Ква! Ква-а-а-а!

— Что происходит?! — махал руками на своих подопечных профессор Слагхорн. — Господин Малфой, вы с ума сошли? Что за нелепые шутки?

Люциус, успевший вновь подняться на ноги, перестал квакать.

— Простите, сэр. Впредь постараюсь шутить иначе.

— Очень обяжете! Да что ж вы стоите? Садитесь уже!

Хогвартс притих, набирая в легкие побольше воздуха.

Высокий, красивый, разъяренный Малфой возвышался над всеми, словно Титаник над рыбачьими лодками.

Черты Люциуса заострились. Он затравленно озирался. Когда же медленно-медленно осторожно присел на краешек скамьи...

— Ква! Ква-ква! Ква-ква-ква-ква-а-а!

Стены Хогвартса содрогнулись — подростки захлебывались от хохота.

Не вовремя подоспела МакГонагалл, с гневным подозрением взирая на своих подопечных.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!

— Господин Малфой публично демонстрирует свой уровень ЖАБА, — сверкнул ровными, как жемчуг, зубами Сириус.

Резко поднявшись, Малфой понесся к двери. МакГонагалл устремилась за ним вдогонку, похожая на коршуна, севшего несчастной добыче на хвост.

На ходу она пообещала гриффиндорцам:

— Я ещё с вами разберусь!

Лили перехватила взгляд Северуса. Он тоже смеялся. В своей особой манере, не разжимая губ.

— Что же делать?! МакГонагалл ведь догадается, чьих это рук дело, — хныкал Питер, пока они поднимались в гриффиндорскую гостиную.

— Конечно, догадается. Дурой никогда ж не слыла, — насмешливо фыркнул Сириус.

— Нас накажут! Нас вызовут к Дамблдору!

— За удовольствия нужно платить, — утешил Джеймс. — Хорошо ещё, если издерганными нервами. А то ведь можется статься, что и кровью.

К Дамблдору Мародеров не вызывали. МакГонагалл ограничилась личной выволочкой. Впрочем, Джеймс и Сириус нагло отпирались, утверждая, что к кваканию слизеринца не имеют ровно никакого отношения.

Лили не знала, по-геройски это или нет, но стоило вспомнить выражение лица Малфоя, на душе делалось как-то нехорошо. Чувство это весьма напоминало угрызения совести.

— Рем? — обратилась она к Люпину как к самому рассудительному из Мародёров. — Тебе не кажется, что мы немного ...переперчили?

— Кажется, — холодно кивнул мальчик. — Но моего мнения с самого начала никто из вас не спрашивал.

— Публичное кваканье — вещь очень унизительная, — понурила она голову.

— А Малфой очень злопамятен, — напомнил Рем.

— Ему нас ни за что не вычислить, — отмахнулась Лили. — Раз ж МакГонагалл не смогла. Но, Рем, ты думаешь, мы поступаем по отношению к нему этично?

— Интересные слова ты знаешь, Эванс. Я считаю, — ответил желтоглазый, — что поступок моих друзей может быть и неэтичен. Но им весело, а кто я такой, чтобы все портить? Да и зачем? Я вовсе не так совестлив, как мне приписывают.

— Ты скорее разумен. Спасибо за беседу. Очень помогает разобраться с внутренними противоречиями, ­ — язвительно сощурилась Лили.

— Всегда готов оказать поддержку хорошему человеку, — хмыкнул волчонок в ответ.

В ту же ночь между слизеринцами и гриффиндорцами произошла драка. Банальная и жестокая. Гидеон Пруэтт и слизеринец МакКей оба оказались в лазарете. Со Слизерина сняли сто пятьдесят очков, из чего легко можно было сделать вывод, кто являлся зачинщиком.

— Мерлин Великий! — трясся в своём кресле Питер. — Я знал, что этим кончится! Я вам говорил. Вы только представьте, что будет, когда Малфой догадается, кто сделал его квакушкой?!

— Барышням и крысам опасаться нечего, Пети, — презрительно скривился Сириус. — Малфой не станет марать о тебя руки. Не с твоей мордой такая честь.

— Он оторвёт нам голову! Всем! О! Мерлин! Это же была моя идея! Моя!!! Он меня живьём сожрёт!

— Размечтался, — насмешливо фыркнул Сириус. — Даже и не надейся. Ты не в его вкусе.

* * *

После кодовой операции «КВА» пришлось выдержать довольно длительную паузу. Страсти улеглись.

Идея с приворотным зельем принадлежала, конечно же, Нарциссе Блэк. Мушкетеры, мадмуазель и миледи разошлись во мнениях, кого и чем опаивать. Самого ли Малфоя влюблять, или, напротив, выбрав самый неподходящий предмет, влюбить его в Малфоя. Нарцисса предлагала предметом страсти сделать кого-нибудь из Хогвартских деканов, а может быть, даже самого Дамблдора.

— С ума сошли?! — возмутилась Лили.

— А почему бы и нет? — оскалил мелкие зубки Петтигрю. — По мне, так классная идея. Вышибут змеючьего красавчика с позором из школы или нет, в любом случае плакала репутация Малфоя. Кубка Лучшего Ученика Школы ему уж не видать, как своих ушей.

— По-твоему, это забавно? Это уже не шутка и не шалость. Даже не каверза. Это откровенная подлость.

— Несмотря на то, что твоя горячность меня очень раздражает, Эванс, вынужден признать твою правоту, — кивнул Блэк.

— Согласен, — поддержал Джеймс. — Не нужно вмешивать сюда преподавателей. Давайте смеха ради влюбим в нашего красавчика какую-нибудь забавную зверюшку?

— Крысу, например, — скривил губы Сириус. — Что скажешь, Петти? — с ласковостью тигра обратился Блэк к своему нелюбимому другу.

— Пошёл ты! — пискнул Петтигрю, прячась за спиной смеющегося Джеймса.

— Сириус, да оставь ты его в покое.

— А мне идея с Крысой нравится, — расцвела Нарцисса улыбкой. — Напоить обоих и пусть, когда придут в себя, наш Люци плюётся и долго-долго чистит зубы.

— Отстаньте от меня! — чуть не плача, хмыкнул носом несчастный мальчишка. — Джеймс, ну скажи им!...

Джеймс покашлял, поправил сначала очки, галстук, потом сказал строгим голосом:

— Ребята, отстаньте от Питера немедленно. Он плохая кандидатура. Мисс Эванс, разделяете моё мнение?

— Целиком и полностью.

— Господин Люпин?

— Затея с Амортенцией вообще глупая, как, впрочем, и другие до неё. Но если вам без шалостей не спится, реализуйте её как-нибудь... помягче.

— Во имя здравого смысла, — ухмыльнулся Сириус.

— Во имя здравого смысла, — флегматично кивнул Люпин.

В тот день они так и разошлись, не придя к окончательному решению.

— С остальными мне всё понятно, — обратилась Лили к Нарси, когда девочки остались наедине. — Но почему ты так стремишься насолить Малфою? Зачем тебе это?

— А тебе зачем?

— Он меня однажды унизил.

— Однажды? Меня он унижал много-много раз. Мы же знакомы с ним не в пример дольше. Но дело не во мне.

— В Белле?

— Не совсем.

— В ком же тогда?

— Не твое дело, — с мягкой улыбкой ответила слизеринка.

А что ещё от слизеринки ждать?

* * *

Вечером Лили с Северусом готовили основу под костерост.

— Как поживают господа Мародеры? — привычно поинтересовался Сев, добавляя в бурлящее в котле зелье тонко порезанной белладонной.

— Как всегда.

— Хулиганят и надоедают всем подряд? Лили, а ты причастна к их нелепым выходкам против Малфоя?

Девочка замешкалась с ответом. Она уже решила было солгать, но Северус так припечатал её тяжелым взглядом, что Лили, струсив, кивнула.

— Лили! — простонал Сев, потирая тонкими пальцами виски и неприязненно морщась.

— Я... ну, я... немного... не в том, смысле, что немного... просто я...

— Можешь не продолжать.

Мальчик с досадой вогнал нож в столешницу. Тот даже завибрировал.

— Как думаешь, что сделает Малфой с теми, кто выставил его посмешищем перед всей школой?

— Но ты тоже смеялся!

— Я-то в стороне. Почему мне не повеселиться?

— Я думала, тебе понравилось!

— Как Малфой квакал?

— Предпочел, чтобы он кукарекал?

— Мне все равно, какие звуки он издаёт, если ты к этому никак не причастна. А так это ...Малфой?

— Я знаю, что Малфой — это Малфой! Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что он здесь.

— Что? — обернулась Лили. — Нет!

Перед ними действительно стоял Малфой. И выглядел он, мягко говоря, странно. Скрестив руки на груди, слизеринец смотрел на них с будоражащей, волнующей, порочной улыбкой.

Лили смутилась под этим насмешливым и одновременно нежным взглядом. Светлые до противоестественности глаза завораживали. И отвращали одновременно.

Лили показалось, что когда-то нечто похожее с ней уже было. Нечто темное, страшное, постыдное и горькое до такой степени, что хочется плакать.

Мазнув по ней презрительным и острым, точно бритва, взглядом, Малфой повернулся к Северусу. Тут Лили запаниковала всерьёз. Слизеринский Принц так смотрел на её маленького зельевара, будто гладил глазами. Вслед за взглядом и тонкая бледная рука потянулась к Северусу. Лили никогда раньше такого не видела. И не хотела видеть. Это было волшебство, но совсем не того толка, о котором грезила она сама. Так передвигаются ночные демоны, незаметно и молниеносно. Только что Люциус Малфой стоял у дверей, и вот он уже прижимает Северуса к стене, мальчишка отчаянно мечется в его руках, абсолютно беспомощный.

Лили была настолько обескуражена увиденным, что стояла посреди комнаты, будто соляной столб.

— Какого Мерлина...?! — хрипел Северус.

— Тебе не уйти от меня, Северус, — с ласковой насмешкой проговорил Малфой, наклоняясь всё ниже и ниже, к гневно и испуганно кривящимся мальчишечьим губам.

— Слезь с меня, придурок! Ты что?!

— Какой же ты грубиян, малыш. Ай-яй-яй! Это всё потому, что в твоей жизни мало ласки. Но я это исправлю, ведь я люблю тебя.

— Ты чего несёшь?! Ты!...

Люциус не стал слушать. Он поцеловал Северуса с такой страстью, будто тот был Шахерезадой, Клеопатрой и Марией Стюарт в одном лице.

Так целуют возлюбленную, о которой мечтали тысячу и одну бессонную ночь...

Сказать, что Северус пытался вырваться, значит не сказать ничего. Он бился в руках слизеринца, как птенец в стальной клетке. Отчаянно и безрезультатно.

— Доверься мне, Северус, — с многообещающим придыханием протянул сумасшедший блондин. — Позволь научить тому, что понравится нам обоим... Я так хочу тебя!

— Ступефай! — рявкнула вышедшая из ступора Лили.

Малфой беззвучно растянулся по полу.

Северус прислонившись к стене, устало закрыл глаза. Его трясло. Дрожащими руками мальчик стягивал края разорванной Малфоем мантии. Потом черные глаза распахнулись.

Северус смотрел на Лили так, словно видел её впервые. Гнев, брезгливость и стыд переливались через края раненой, уязвленной души и изливались на девочку удушливой тьмой.

— Убирайся! — рявкнул неё Сев. — Не смотри на меня так. Уходи!

— Сев! Ты не виноват. Ты ничего плохого не сделал...

Таким разъяренным, уязвленным, раненым Лили видеть своего друга не приходилось. Сердце её разрывалось от сочувствия, но нужных слов найти она не смогла.

Однако следующая догадка, посетившая её рыжую головку, была страшной. Люциус вовсе неспроста повёл себя так. Идиоты Мародеры выбрали её Сева в качестве «неподходящего объекта для страсти». Чтоб им икалось год и без остановки. Кретины. Они всё испортили.

Что же теперь с Севом будет? Что будет с ней? С ними?

— Как прекратить действие Амортенции? — глухо спросила она.

Северус поднял ресницы и под его взглядом девочка попятилась.

— Что ты сказала? Ты... ты подстроила это специально?... вместе со своими проклятыми друзьями?

— Ты все неправильно понял! — ужаснулась девочка.

— Повеселились?! Как ты могла так поступить? Ты! Ты была единственной, кому я верил.

Из глаз Лили брызнули слезы:

— Северус, пожалуйста, выслушай меня! Я никогда бы не согласилась на эту идиотскую авантюру, если бы только знала. Я могла навредить Малфою, но не тебе!

— То есть, если бы вместо меня Малфой изнасиловал, к примеру, Крэбба, то ты бы не возражала? — язвительно поинтересовался маленький колдун.

— Что ты такое говоришь?! Я? Нет, Сев! Я не думала, что он может повести себя так. Я...

— Уходи, Лили, ­ — тихо и твердо сказал Северус.

Сказал так, что Лили поняла ­ — никакими словами не вычеркнуть того, что случилось.

— Не гони меня, Сев, пожалуйста!

— Уходи. Всего хорошего. Продолжайте веселиться дальше, господа Мародёры.

— Сев!...

— Вон, — с холодным презрением выдохнул мальчик, взмахнув палочкой.

Порывом ветра Лили выбросило в коридор. Дверь перед её носом с треском захлопнулась.

Сколько она ни звала, сколько ни просила, сколько ни плакала, Сев так и не открыл ей дверь.