Я - Риддл (гет)

Каникулы у детей. У учителей каникул не бывает. Бывают короткие отпуска, но не каникулы. Так и сейчас. Дурмстранговцы и шармбатонки смирились с тем, что у них тоже почти никаких каникул — издержки поездки на Турнир. Мадам Максим в волнениях, что девочки не сдадут экзамены, наседает на меня, как на ответственную (гиппогриф задери Дамблдора) за учебный процесс. Один Игорь помогает, чем может.

Вот не понимаю, зачем мадам Максим так переживать за девчонок? По ним ясно, что они сюда ехали явно с одной целью — подцепить какого-нибудь чистокровного английского мага, еще не женатого. Но чистокровные семейства вряд ли горят желанием разбавлять свою кровь с нечеловеческими существами.

Сижу в библиотеке, обложившись книгами на трех языках — русском, английском и французском, пытаюсь придумать, на какой из уроков с хогвартсовцами можно пихнуть шармбатонок или дурмстранговцев.

— Пытаетесь помогать соперникам?

Грюм. Интересно, что надо этой ищейке?

Откладываю дурмстранговский учебник, поворачиваюсь к одноногому аврору.

— Пытаюсь делать свою работу, мистер Грюм.

— И что же за работу вы делаете? — корявые пальцы хватают учебник, подносят к лицу. — Что за секретные письмена?

— Учебник по Ритуалистике за одиннадцатый класс Дурмстранга, — отбираю у аврора книгу. — Здесь такому не учат.

— И что за ритуал вы собираетесь проводить, Риддл? Что вам велел ваш Лорд?

— Мерлин, мистер Грюм! — шмякаю толстым томом по столу. — Какой, к гиппогрифу, ритуал? Ритуалистика — это учебная дисциплина Дурмстранга! Конкретно в данный момент я пытаюсь читать главу о магических клятвах. Если вы не в курсе, они относятся именно к Ритуалам.

— Хотите взять с кого-то Непреложный Обет? Чтобы он покрывал ваши делишки?

Б..ь. Убью.

— Мистер Грюм. Дурмстранговцы должны учиться. Экзаменаторам в России будет до фени, что они были тут на Турнире, а один особо активный аврор подозревал преподавателей Хогвартса во всех смертных грехах. И по программе у них сейчас — Ритуалы магических клятв. И этот же материал будут проходить ваши семикурсники через полмесяца. Я и пытаюсь придумать, как совместить занятия у обеих школ сразу.

Грюм ничего не говорит, лишь сверлит меня магическим глазом. Смотрю в глаза аврору, ощущая, что еще минута — и я действительно начну колдовать не в его пользу.

Видимо, ощутив мое напряжение, Грюм фыркает и уходит. Облегченно плюхаюсь обратно и понимаю, что вернуться в рабочий ритм уже не смогу. Строчки на трех языках смотрятся китайской грамотой.

Запихиваю в сумку исписанные пергаменты, складываю книги в стопки. Английские я сейчас сдам мадам Пинс, а остальные унесу с собой в комнаты. Или английские тоже захватить?

Решаю английские книги сдать. Шагаю к стойке, но внезапно слышу голоса Грейнджер и Поттера.

— «Ищи, где наши голоса звучать могли бы, но не на суше — тут мы немы, словно рыбы»... — бормочет Грейнджер. — Гарри, это что-то значит!

Ясен пень, значит. Но что за стихи?

— Смотри, Гермиона. Здесь на картинке такое же яйцо! — вдруг говорит Поттер.

— Болван, это цветок! — фыркает Грейнджер. — Но ты уверен, что дослушал яйцо до конца? Или ты вынырнул, потому что тебе воздуха не хватило, как в первый раз?

— Дослушал, Гермиона! — усталым замученным голосом отвечает Поттер. — Гермиона, я его слушал три раза тогда и пять раз утром. Затем я сегодня его прослушал два раза и вечером пойду слушать, если тебе так неймется. Я его прослушал полностью!

— Не кричи на меня, Поттер!

Мммм... Так. Я еще думать не разучилась. Значит, яйцо что-то говорит, и для этого чего-то Поттер нырял под воду. Оригинально. А теперь тихонечко ногами назад, назад, да Чары Тишины... Вот, Анечка, молодец. Теперь чары снять и громким шагом мимо Поттера и Грейнджер до библиотечной стойки.

После библиотеки, разумеется, иду искать Игоря. Каркаров сидит в своей комнате, читает «Ежедневный Пророк».

— Ты видела, что тут написали? — фыркает он. — Такое чувство, что в этой Англии все сумасшедшие.

— А что такое? — беру в руки газету, разворачиваю.

«Альбус Дамблдор, директор школы волшебства «Хогвартс», всем известен своими чудачествами. Он, не колеблясь, назначает на должности преподавателей людей, которых иные не пустили бы на порог. В сентябре нынешнего года он удивил многих в Министерстве магии тем, что сделал учителем защиты от тёмных искусств бывшую сторонницу Того-Кого-Нельзя-Называть — Анну Риддл. Напомним, что в Хогвартсе работает еще один человек, у кого на руке есть Метка — это Северус Снейп, преподаватель Зельеварения. Учитывая события на чемпионате мира — что задумал Альбус Дамблдор, и какую связь все эти события имеют с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Не говоря уже о смерти одного из учеников Хогвартса...»

Откидываю газету в сторону, впиваюсь пальцами в волосы.

— Игорь, как ты думаешь, применение на Скитер Непростительных будет считаться «применением на человеке»?

— Увы, да, — наигранно хмурится Каркаров. — И если убьешь — посадят, как за человека.

— Твою ж налево. У нас в «желтой» прессе таких домыслов не пишут.

— Ты просто давно наших газет не читала, — фыркает Игорь. — После распада Союза сейчас такая гадость повылезала...

— «Вестник магомира» еще издают?

— Издают. Как и «Магическую Россию». Только там пишут всякую ерунду.

— Обалдеть. Теперь все будут думать, что Дамблдор поддерживает Темного Лорда. Ты представляешь, что начнется?

Каркаров хмыкает, забирает газету и складывает ее вчетверо.

— Аня, тут все не так плохо. Если бы не было Турнира, то ваше с Северусом присутствие в этой школе сумели бы раздуть до крупного скандала. А так если и будет скандал — то с Турниром. Седрик-то учился в Хогвартсе. Был бы он из другой школы...

Стискиваю зубы.

— Игорь, сейчас Скитер будет раздувать смерть Седрика, затем вплетет туда меня, захватит Снейпа и вуаля — наш Дамблдор окажется вовсе чуть ли не самим Лордом.

— Я и говорю — в этой Англии все сумасшедшие.

Бессильно сажусь на кожаный диван, и мне в руки тут же тычется стакан.

— Глотни.

Делаю глоток, и мне по пищеводу скатывается огненная волна. В голове немедленно становится спокойнее.

— Кстати, — вспоминаю о цели визита. — Витя догадался, что делать с яйцом?

— Нет, — хмурится Каркаров. — Он его открыть в спальне пытался. Пытался часа три, а потом оно как завизжало... Ребята спать легли, тут же подскочили. Крам два Ступефая получил от неожиданности.

— Бедный Витя, — вздыхаю. — Он в порядке?

— В порядке, — кивает Игорь. — Его в его же постель впечатало. Лейбович ему зелий дал, обошлись малой кровью.

— Скажи Краму, пусть под водой его откроет.

— Опять Поттера подслушала? — понимающе улыбается Каркаров.

— Ага, — виновато улыбаюсь. — Что не сделаешь для родной школы.

— И что там ты еще слышала?

— Ну, что еще нырнуть надо. И, похоже, слушать под водой.

— Так. С этим похуже. У Крама корсет, и он его до первых чисел февраля не снимет. Он моется-то с трудом в душе. А после этого долбанного Бала с его танцами-шманцами парень два дня пластом лежал, только стонать мог.

Усаживаюсь на диване поудобнее, снова беру в руки газету.

— Дай кому-нибудь другому из парней, пусть попробует, к примеру, Лейбович нырнуть. Или Меркушев. Да у тебя их там еще тринадцать. Сам нырни.

Каркаров отбирает у меня газету, сворачивает ее трубочкой и хлопает меня по лбу.

— Спасибо, умница ты моя. Я еще с этим йыцом не нырял. Нет. Краму оно досталось, пусть он и в воду лезет.

* * *