Чернила и кровь (гет)

Под боком закопошились. Тяжесть на талии пропала, грудь больше не упиралась в тело рядом, а промятый матрас потихоньку выпрямлялся — кто-то активно пытался улизнуть из кровати. В комнате, судя по темноте на веках, царил лёгкий утренний мрак и прохлада.

По моим меркам — рань зимняя несусветная.

— Спи дальше, — хрипло промычала я, даже не открывая глаз. Рука нашарила чужие пальцы и поднялась по запястью до рукава рубахи, потянув. — После бала все спят до обеда.

— Боюсь, нас неправильно поймут, если мы выйдем из одной комнаты, — Солас говорил очень тихо и немного сипло со сна.

— Наплевать.

— Мне — нет, — он выдохнул.

Я аж проснулась.

— Пара грязных слухов ничего не изменят, — со стоном приподнявшись на онемевшей руке, слипающимися глазами посмотрела на профиль застывшего Соласа. — Если ты волнуешься о себе, то хорошо, иди, это я понимаю, — я завалилась на спину, зябко поведя плечами.

Ночнушка бесстыдно облепила затвердевшие от холода ареолы, однако с физиологией не пободаешься, и я только сложила руки на животе.

— Я беспокоился о тебе, это я хотел сказать.

— Как мило, — Волк фыркнул, — но раз уж мы уже выяснили, на чём я вертела чужое осуждение, то верни своё тело обратно на кровать. Могу даже почесать спинку, если тебя это взбодрит.

— Фенхидис, — зашипев, Солас сморщился и таки лёг на вторую подушку, — на третьей бутылке у нас закончились закуски, это крайне недопустимо, что я вёл себя, как…

— Как любвеобильный пёс, — я повернула голову, едва сдержав смех при виде сконфуженного лица эльфа. — Тебе повезло, что мне нравятся собаки и есть опыт обращения с ними.

Солас вернул мне взгляд, полный усталости.

— Это боевая форма.

— Она милая. Я могу её нарисовать?

— Тебя можно хоть чем-нибудь смутить?

— После того, чем ты ко мне прижимался ночью, вряд ли.

Эльфийские ругательства не возымели и доли того эффекта, как участившийся пульс Соласа, прикрывшего глаза ладонью. Красные уши, правда, бедолаге не спрятать. Он безукоризненно соблюдал нормы приличия и вёл себя вежливо, но его бунтарский дикий дух — едва ли не буквально — проявлялся в развязности и дерзости отдельными моментами. Сдержанность, честно говоря, раздражала.

Дерзкая галантность — вот это уже…

— Прошу прощения, — процедил он наконец, не меняя позы. — С моей стороны было крайне неприемлемо вести себя столь распутно, я потерял контроль.

— Никогда не прощу, — я легла на бок и подпёрла подбородок ладонью, ехидно улыбаясь. Эльф закусил нижнюю губу, сжимая вторую ладонь на рубашке. — Солас, расслабься, я не обвиняю тебя. Гладить волка мне понравилось, как и спать вместе, что лично по моему мнению ещё находится в рамках приличного.

— Ты не любишь, когда нарушают твои личные границы.

— Друзьям это разрешено. Тебе самому неприятно?

Солас молчал, по-прежнему поджав губы и сжимая кулак, безнадёжно помяв рубашку.

— Приятно, — он убрал руку с глаз, смотря на меня блестящим в полумраке взглядом. — Ты… кхм, мягкая.

— А вот ты твёр…

— Не смей.

Я зажала рот ладонью и уткнулась в чужой бок лбом, мелко дрожа от сдерживаемого гогота. Сверху донёсся только тяжёлый вздох.

А затем со спины легла рука, прижимая к горячему телу. Очень непривычно, но себе в желаниях я не отказывала и только удобнее уложила голову на грудь эльфа.

Мне позволяли — я наглела и наслаждалась уютом.

— Ты же понимаешь, что друзья не лежат так близко?

— Если удобно и оба не против, то какая в сути разница?

— Не против, — протянул Солас задумчиво.

Возвращаться в Скайхолд в планах у Инквизитора не числилось, поэтому после пары дней, пока самые пьяницы отошли наконец от последствий вечеринки, мы погрузились в кареты и отправились вглубь Орлея по берегу. Через неделю пути наша часть отряда догнала повозки с провиантом и солдатами, а после Инквизиция обосновалась на Священных равнинах. Долы тонули в войне с вольными гражданами, которые сотрудничали с венатори, нападали и на солдат Гаспара, и на повстанцев, базирующихся где-то в Изумрудных могилах, так ещё и долийский клан где-то за лесом застрял со своими проблемами. Про количество ходячих мертвецов и осаждённых демонами крепостей я вообще молчу. Завеса здесь почти не ощущалась из-за тысяч смертей.

К счастью, моё дело просто следовать за отрядом Лавеллан, сидеть в лагере и варить лекарства.

За приятной оплачиваемой работой и путешествиями по пустошам, выжженных войной, прошёл месяц. За это время я вступала в бой всего несколько раз — и то во время атаки на лагерь, когда вольные граждане Долов борзели, и во время одного из переходов между лагерями.

Однако возникшая однажды экстренная ситуация с нападением ничего общего даже не имела.

Вечер стоял тихий и промозглый. Снег лежал прозрачной ватой на соломенной траве и серебрился на берегах замерзающей реки отражением двух лун. Замечательная погода. Днём позорно уснув в ожидании, пока остынут мази, я теперь мучилась от бессонницы, сидя у костра вместе с дозором. Солдаты потихоньку привыкали к моему обществу и в панику не впадали, правда контактировать не спешили, исключая эльфов-агентов. Один такой принёс мне миску с супом, с любопытством заглядывая в мой блокнот. Рисовала я галлу, которую видела сегодня днём, так что рисунок светленькому остроушке понравился.

И тут у существа в палатке за моей спиной дико подскочил пульс.

Солас чего-то испугался.

Я перемахнула через бревно, оставив миску на месте и чуть не уронив её, пробежала пару метров двумя шагами и распахнула полы тента. Волк уже метался по палатке, собирая рюкзак. Он на ходу натягивал тунику, накинув на шею подвеску с челюстью.

— Что случилось? Нужна помощь? — первые две мысли последовали вопросами одна за другой.

— Одного из моих давних друзей поймали маги и обратили в рабство, — Солас только начал говорить, а я уже поняла, в чём дело. Чёрт, слишком неожиданно. — Я слышал зов о помощи, пока спал.

— Мудрости приказали убить разбойников, которые преследовали магов. — Солас стремительно развернулся ко мне. Злой и решительный. — Её держат на привязке, но она уже обратилась в Гордыню. Только скажи, я пойду с тобой.

— Если Инквизитор…

— Солдаты предупредят, что мы ушли. Будут претензии — скажем, что почувствовали демонов, и даже не соврём.

— Ма сераннас, — Волк выдохнул, глядя на меня с неверующей благодарностью. — Она совсем недалеко, — он вышел из палатки следом за мной и как-то криво кивнул солдату-эльфу, — отсюда на северо-запад у русла реки, Ревас донесёт нас за пару часов.

— Мессир, — второй эльф, более взрослый и уже с несколькими шрамами на смуглом лице, беспокойно обернулся на самую большую палатку, следуя за нами суетливой пробежкой до импровизированного загона, — мы вас прикроем, но будьте осторожны.

— Тогда в путь, — Волк отогнал агента, резкими движениями запрягая едва проснувшуюся галлу. Ревас даже встать не успел, а мы уже взобрались на него. — У нас мало времени.

Следуя по темноте в скудном свете двух лун, отражающихся серостью на снегу, Солас гнал Реваса по прямой. Ледяной ветер бил в лицо и свистел в ушах. Я вынужденно уткнулась в спину эльфа, для надёжности обхватив его талию обеими руками, однако он будто и не замечал, что в него сзади кто-то вцепился. У Волка была цель, и он стремился к ней.

Когда же мы услышали издали дикий рёв, а по пути нам начали встречаться растерзанные огромными когтями тела разбойников, гнев Соласа вылился в тихое рычание.

И впереди действительно показались маги. Маги Круга. Двое мужчин и женщина в мантиях жались за скалой, греясь у скудного костра.

А среди шести нелепых и корявых магических сталагмитов дёргался на берегу большой демон Гордыни. Шипастое тело, длинные наросты на лапах, похожие на галлу рога и знакомые шесть глаз, которые не спутаешь ни с одним другим видом демонов, в каком бы обличии он ни явился.

Солас спрыгнул с Реваса на ходу и налетел на шемленов бешенным волком. Я думала, он порвёт их голыми руками.

— Маг! — топот копыт люди услышали, и нам на встречу вышел один из них. Словно в насмешку, он обладал самой отталкивающей внешностью: жидкие усики, стрижка под горшок, нос картошкой и огромный подбородок с оттопыренными ушами. — Вы же не с разбойниками? У вас случайно нет лириумных зелий? Мы выдохлись, когда сражались с де…

— Закрой. Рот, — почти буквально прорычал Солас, направив посох на человека. Я лениво спешилась с галлы, стоя в стороне и не влезая во вспышку гнева. — Я знаю, что вы сделали. Это был дух Мудрости, которого вы сами и призвали и заставили сражаться и убивать! Это противоречит его природе!

— Я, я, понимаю, что тут легко запутаться…

— Просто убей их, — я вышла из темноты на свет костра, испугав незнакомца до икоты не только появлением, но и словами, уверена, — мы сами разберёмся.

— Нет, не надо! Послушайте!..

Волк даже сдерживаться не стал.

Просто сжёг их заживо.

Они горели медленно, крича и царапая себя, вонь горелой плоти забилась в ноздри, но магическое пламя не собьёшь даже катанием по земле. Они замучили духа и получили то же сполна.

Подойдя к Соласу, я легонько коснулась его локтя.

— Уничтожим столбы привязки, и приказ исчезнет. У меня с собой много крови, это дело минуты.

— Я поговорю с ней, — Солас, не глядя на меня, подошёл к связанному демону.

И действительно просто беседовал с Мудростью. Тихо, обращаясь к другу на эльфийском. Ровно так же, как я обращалась к Архивариусу, который забыл о своём долге и исказился в Ярость, но грань его сущности всё-таки победила перелившиеся через край эмоции.

Камни привязки рассыпались от малейшего воздействия — маги Круга сделали всё настолько слабо, насколько вообще возможно, поэтому уже через половину минуты Солас сидел на коленях около полупрозрачной девушки-эльфа. Короткая тёмная стрижка, скромное платье то ли служанки, то ли помощницы. Сияние Тени от неё почти померкло, однако становилось всё ярче с каждой секундой, освещая берег.

Развеиваться она не спешила.

Ведь не с чего — привязка разрушена, а маги так и не нанесли ей какого-либо существенного урона из-за неопытности в поле.

В игре её смерть была для чего? Для драмы? Чтобы Солас ещё больше страдал? Так и Архивариуса игроку пришлось убить. Но что-то Солас не умер, когда стал Гордостью.

— Ма сераннас, фалон’Фен, — потусторонний шёпот существа обратился ко мне, когда я подошла, отряхивая руки от осевшей пыли. — Ма мелава халани.⁽¹⁾

Кажется, она сказала «Спасибо, друг Волка» и что-то ещё про помощь. Выучить эльфийский, что ли? Если Солас не убьёт меня за произношение на первом же занятии.

— Фалон Фен — эмма фалон.⁽²⁾

Солас скривился, а Мудрость глухо, словно эхо под водой, рассмеялась.

— Ты был прав, её эльфийский ужасен, — она легко перешла на всеобщий, слабо улыбнувшись. Я же посмотрела на Соласа со скепсисом, встретив веселье. Серьёзно? Он ещё и ябедничал ей? — Однако благодарю за то, что ты попыталась. Волку нужен такой друг как ты. Позаботься о нём.

— Так точно, мэм, — я в шутку козырнула двумя пальцами. — Ты в порядке?

— Благодаря вам, да, — она подняла ладони и пошевелила пальцами, Завеса вокруг неё колыхнулась. — Мне нужно отдохнуть, — Мудрость улыбнулась порядком расслабившемуся Соласу. — Я найду тебя позже.

Дух исчезла, не оставив и следа.

На поляне воцарилась полная темнота, разбавленная лишь тлеющими углями трёх тел магов и серым светом лун на снегу. Тихо и морозно. Даже Ревас затих, испугавшись и куда-то ускакав.

Солас поднялся с колен, отряхнув штаны, и взглянул на меня с очевидной радостью. Разве что не сиял. Если бы не чары на очках, то и не заметила бы.

— Ты была настоящим другом. Сделала всё, чтобы помочь.

— Я обещала открыться тебе там, где нельзя допускать ошибок, — я пожала плечами. — Да и после почти года этих проклятых приключений как я могла оставить тебя? Я от тебя никуда не денусь.

— И я вряд ли теперь покину тебя, — обычные слова вдруг укололи прямо куда-то в рёбра. Вроде то же самое, что сказала и я, но что-то отличалось. Волк смотрел прямо, при этом желания увести взгляд не появилось. — Одного спасибо за подобную помощь будет мало.

— Оплата объятиями сработает на этот раз? — я в шутку развела руки.

Но даже не ожидала, что талию обхватят, прижмут к себе, а в шею уткнётся прохладный нос. Солас наклонился ко мне не сильно, но заметно. Сейчас разницу в росте я увидела как никогда ранее.

А когда Волк немного отстранился, я окончательно поняла, насколько низкая.

Вот только эти мысли совсем вылетели из головы.

Лицо Соласа находилось очень близко. Его дыхание смешивалось с моим облачками пара, и тепло чужого тела ощущалось приятной твёрдостью мышц под тканью шерстяной накидки. Колдовские аметисты светились остатками недавней вспышки магии, не отрываясь от моего лица.

И я тонула в этих аметистах.

— Оказывается, твои глаза не чёрные, — Солас мягко улыбался, — как вино из алого винограда.

— А ты видишь в темноте, — протянула я. — Лжец.

Он видел меня в реке в наряде Евы, но нагло соврал, что там слишком темно!

— Виноват, — Волк виноватым, однако, не выглядел совершенно, — ты была словно бледный дух в чёрной воде. Прекрасное зрелище, достойное увековечивания на холсте.

— Наглый, хитрый засранец. Меня не проймёшь комплиментами.

— Как насчёт «роллов»?

— Если найдёшь их в этом проклятом мире, то считай, что купил меня.

Волк тихо рассмеялся, но прежде, чем отстраниться, задержался. Его руки до последнего не отпускали мою талию, а взгляд остался, даже когда он почти отвернулся.

Зараза.

Ну я же прекрасно понимаю, что друзья так себя не ведут друг с другом. Не спят вместе, не гладят живот звериной формы, ведь это всё ещё друг, это его ощущения.

Даже если это всего лишь уязвимость из-за тоски по близким, в эту уязвимость попал именно Солас. Почему он? Из-за его согласия помочь мне, когда другие отворачивались и ненавидели? Так и он первое время исходил на яд. В чем разница?

В том, что он дух и по природе своей просто отражает мои чувства?

Вот сейчас и проверим.

Я потянулась к локтю Волка, задержав его, и этого момента хватило, чтобы обхватить его руками за шею и, подтянувшись, оставить лёгкий поцелуй на его губах.

А затем сразу отступить и изобразить смущение, сложив руки лодочкой под подбородком.

— Ой, прости, пожалуйста, знаешь, мне немного сложно понять эти ваши чув…

Чужие губы заткнули поток ерунды, впившись мягко, но настойчиво. Лизнув, скользнул язык, коснувшись нёба и тесно прижавшись к моему. Умопомрачительно, жарко и мокро. Волк умел целоваться, не стесняя себя. Набросился жадно и голодно.

Твою ж мать, я по уши в нём.

Здесь, посреди морозного берега, рядом с обгоревшими трупами, в темноте, где на многие километры нет ни одной живой души, не нашлось бы более подходящего места для двух самых странных не-людей этого мира. Мы стояли так, по ощущениям, несколько минут, не в силах оторваться. Сладкий поцелуй, тягучий и слишком приятный, чтобы прекращать.

Как говорил Дориан? Между нами искрит? Скорее, горело так, что слепило, раз мы оба только спустя почти целый год осознали, насколько нам приятно друг с другом.

Под рёбрами тянуло и дёргало каждый раз, когда Волк прижимался ближе…

И тут небо начало светлеть.

Какая досада.

Сместив руки с широких плеч, я обхватила ладонями щёки эльфа, немного отстранив его. Он глубоко дышал, смотря на меня абсолютно чёрными из-за расширенного зрачка глазами, но его рука так и осталась на моей ягодице, успев сползти с талии.

— Ты катастрофически плохая актриса, — хрипло прошептал он, смотря на меня с доселе невиданным взглядом.

— Зато какой отклик зрителя!

От Соласа донёсся выдох-смешок.

— Ты же понимаешь, что это плохая идея?

Как-то неосознанно погладив его по щеке, я едва не застонала от умиления, когда он прижался к этой ладони. А пульс-то какой быстрый…

— Очень плохая. — На мои слова Волк только улыбнулся. — Но нет никакого смысла сожалеть о содеянном и ещё не случившемся. «Прошедшее — забыто. Будущее — закрыто. Настоящее — даровано. Поэтому его и зовут подарком».⁽³⁾ Тебе же комфортно со мной?

— Как ни с кем другим.

— И будет ведь лучше провести оставшееся время вместе и максимально приятно?

— Но когда ты вернёшься домой…

Зажав его щёки, я коснулась лбом его лба. Очки совсем не помешали, забавно елозя по переносице, удерживаемые цепочкой.

— Цени это время. — Волк рвано выдохнул. — Когда я вернусь в свой мир, я буду помнить тебя до конца моей короткой жизни, но время с тобой здесь будет самым лучшим. Это мой первый опыт, и он просто замечательный, что другие могут только позавидовать.

Напоследок я чмокнула его в губы и отстранилась, понаблюдав прекрасную картину, как Солас потянулся следом, не желая разрывать контакт.

— Ты никогда не?.. — он вдруг странно запнулся посреди фразы. — С твоей раскрепощённостью я думал, что…

Бедняга. У древнего случился когнитивный диссонанс.

— Таких, как я, в моём мире называют «интроверт», — я со смешком наблюдала за работой мысли на лице эльфа. — Нам не нужно общение, но мы не против него, просто в малых дозах, поэтому мне нравится одиночество. Я почти всю жизнь игнорирую знакомства, друзей у меня можно пересчитать по пальцам одной руки, и всех их я знаю по не одному десятку лет. Таким образом, романтического опыта у меня даже в планах не было. Теоретически я, конечно, знаю, что примерно нужно делать, книжек много прочитала, но…

— Ты невинна.

— Научила на свою голову в лоб говорить. — Волк хитро улыбнулся. — Да. Могу я рассчитывать на твою помощь в этом деле?

Солас взял меня за руку обеими ладонями и непривычно нежно улыбнулся, отчего его лицо словно стало моложе. О-ох, прекращал бы так делать, пока у меня сердце не свело от умиления. Такой сразу пёсик верный, почесать пузико хочется и хорошим мальчиком назвать.

— Всегда.

— Спасибо. А теперь давай возвращаться, я зверски хочу спать.

— Я удивлён, что не есть.

Быстро учится! Аж гордость берёт за… Гордость. Каламбур.

— И это тоже, но завтрак и так скоро, ещё успею.

Солас с тем самым забавным полухрюком отпустил смешок и свистом подозвал Реваса, что всё это время, оказывается, нагло спал за холмом. Затем ленивым взмахом руки растворил кислотой тела магов, прихлопнул камнем и даже не повернулся в их сторону. Не заслужили они нормальных похорон, а так хоть трупы не встанут.

Зато вторую руку Волк не убрал, и мы так и подошли к сонному лосю. И я ни капли не удивилась, когда меня впервые посадили на седло впереди. Разумеется, чтобы обнимать.

Точнее, скорее сжимать мои бока.

— Я настолько мягкая? — хмыкнув, откинулась на Волка, припомнив его слова после бала. — А как же тоненькие элегантные эльфийки?

Ревас бежал намного аккуратнее, потому что теперь срочности не было, но всё равно изрядно потряхивало, поэтому я предпочла найти опору.

— Из-за общения с некоей мягкой Чужой, — ладонь откровенно жмакнула меня за живот, и я шлёпнула по шальным пальцам, — я немного изменил свои взгляды.

— Я тебя испортила.

Волк хмыкнул. Нагнувшись ко мне, он немного отклонился вбок и коснулся губами моей щеки, так и оставшись. Удобно пристроил подбородок на моём плече, будто так и надо.

— Ты напомнила мне о том, кем я был сам по себе, а не кем стал под влиянием долга и Митал.

— То есть, вернула хулигана Фен’Харела.

— Ладно, действительно испортила, — Волк сдался, шумно выдохнув смешком прямо на ухо.

А я сделала вид, что никакие горячие мурашки от этого действия никуда вниз не спустились.

1) Ты мне помогла

Вернуться к тексту

2) Лина попыталась сказать «Друг Волка — мой друг»

Вернуться к тексту

3) Мастер Угвэй фигни не скажет. И мне нравится здесь игра слов «gift» и «present»

Вернуться к тексту