Омен 4: Побуждение (джен)

Ночь опустилась на город, и тени сгущались под мерцающими фонарями, которые тянули за собой долгие полосы света на асфальте. Делия Азия Виейра шла по улице, её шаги были бесшумными, как если бы она была частью этого ночного мира. Её взгляд был устремлён вперёд, но в глубине её глаз всё равно оставалась тень неопределённости, как будто она искала нечто большее, чем просто дорогу.

Она остановилась у входа в метро. Всё вокруг было как будто заморожено — пустые тротуары, редкие автомобили, туман, обвивающий небоскрёбы, и лица прохожих, которые, казалось, не замечают её. Делия Азия Виейра прислонилась к железной решетке у дверей подземки и закурила, вдыхая холодный воздух. Время тянулось медленно, а её мысли странно растворялись в этом молчаливом ожидании.

Она решила провести эксперимент. Вчера, когда она ещё была в более живом, шумном районе города, люди то и дело подходили к ней с вопросами, пытались заговорить, но сейчас, в этой туманной, почти пустой части города, она чувствовала, что её окружает невидимая стена из равнодушия. Она ждала. Она решила, что будет стоять здесь, не двигаясь, пока кто-нибудь из прохожих не подойдет и не спросит, куда она идёт.

Прошло несколько минут. Кто-то издалека медленно брёл навстречу, потом быстро свернул в переулок. Несколько человек шли в противоположную сторону, занятые своими телефонами. Но никто не посмотрел на неё. Даже те, кто шли на расстоянии, не поворачивались в её сторону. Казалось, город был закрыт, а люди в нём были заняты исключительно своими мыслями, заботами и пустыми ритуалами, не замечая её присутствия.

Она поняла, что никто не подойдёт. Это ощущение одиночества стало почти физическим. Делия Азия Виейра опустила руку, убрав сигарету, и взглянула на свои руки, словно пытаясь найти в их движениях ответы на вопросы, которые оставались для неё неясными.

Делия Азия Виейра не чувствовала боли — только странное, холодное спокойствие. В этой ночной тишине ей казалось, что она растворяется, становясь частью города. Здесь её никто не знал, и в этом была своя свобода, но также и свой страх. В её жизни всегда были вопросы, на которые она не могла найти ответов. Как бы она ни пыталась, жизнь оставалась разрозненной, отрывочной, как будто все события были случайными, бессмысленными.

Она снова взглянула на проходящих мимо людей. Всё больше ей начинало казаться, что каждый из них мог бы быть кем-то важным, чье внимание она так отчаянно ждала, но никто не смотрел на неё. На мгновение ей стало больно — как если бы все её существование оказалось лишь пустым и ненужным жестом в этом огромном городе.

Делия Азия Виейра почувствовала раздражение, когда снова заметила, как люди обходят её стороной. Казалось, весь мир был занят своими делами, и она осталась для него невидимой, как часть окружения, не заслуживающая внимания. Странно, но она всегда думала, что если она немного постоит, кто-нибудь обязательно обратит внимание, даже случайно. Но не в этот раз.

От отчаяния она схватила за рукав ближайшего прохожего, как будто этим жестом она могла изменить ход событий. Он не отстранил её руку, не взглянул на неё с недовольством, как большинство людей, а просто остался стоять, словно сам оказался частью этого мгновенного контакта.

Прохожий был мужчина в белом халате, с серьёзным выражением лица и походкой, которая выдавала привычку к напряжённым дням на ногах. Он выглядел не из тех, кто интересуется, куда идёт кто-то другой, и, казалось, его мысли были где-то далеко. Однако он не отстранился и не начал с ней спорить.

— Куда вы меня ведёте? — спросил он с неясным интересом, но не сопротивляясь.

Делия Азия Виейра медленно потянула его за собой, и вскоре они оба оказались на тротуаре, ведущем к метро. По дороге мужчина так и не снял свою руки с её рукава, и лишь после того, как они вошли в переход, он заговорил.

— Вы, наверное, что-то забыли, — сказал он. — Я, если честно, должен был быть на работе. А теперь вот мы здесь.

Она озадаченно посмотрела на него, пытаясь уловить смысл этих слов. Доктор был таким спокойным и уверенным, что она почувствовала некоторую растерянность.

— А вы не знаете случайно... куда я иду? — спросила она, испытывая странное чувство, что все в её жизни словно прерывалось, как если бы её действия теряли смысл в том мире, в который она попала.

Доктор прищурился и слегка поднял бровь.

— Эм... куда вы идете? Ну, возможно, я мог бы угадать, — сказал он, как будто сам не был уверен, что ответить. — Но пока вы меня не убедили, что все здесь не случайно, я бы сказал, что вы идете туда, где ждёт новый день.

Его слова звучали непонятно и туманно. Делия Азия Виейра постаралась сосредоточиться, но её мысли будто путались в этом разговоре, словно она слышала их где-то издалека. Она решила, что на данный момент лучше не задавать лишних вопросов. Она не знала, что именно она ищет, но чувства беспокойства всё не оставляли её.

— А вы кто? — спросила она, разрывая паузу.

Доктор немного вздрогнул, как будто его это вопросом вывел из задумчивости.

— Ах, извините. Я Луи Хастингс. Доктор. И, похоже, мне нужно будет идти в ту сторону, чтобы попасть на работу. Ну а вы? Пожалуйста, скажите, куда вы направляетесь. У меня есть несколько минут, чтобы помочь вам.

Делия Азия Виейра посмотрела на него, и в этот момент ей показалось, что она никогда не чувствовала себя так потерянно. Она сама не знала, что она ищет в этом городе, в этом мире, в этом разговоре. Все становилось сложным и странным.

В его лице не было ничего угрожающего, но она продолжала чувствовать, что её путь был каким-то неразрешённым уравнением. И сейчас, когда она стояла перед ним, она вдруг ощутила, как её собственная неопределённость начала перетекать в его слова и взгляд.

По мере того как они спускались по ступенькам метро, Делия Азия Виейра всё больше ощущала, что разговор с доктором Луи Хастингсом ведёт её в неведомую, запутанную сеть. Ступеньки под их ногами звучали гулко, и каждый шаг казался шагом в мир, где логика и порядок начинают терять свою силу.

Доктор был явно взволнован, его лицо покрывал лёгкий налёт пота, а движения стали более торопливыми, будто каждая его мысль спешила вырваться наружу. Он говорил сбивчиво, порой забывая завершить фразы или перескакивая с одной темы на другую, но Делия Азия Виейра всё равно пыталась понять его.

— Понимаете, — говорил он, — я не всегда верил в это, но чем больше я исследовал, тем больше было похоже на правду. Я работаю над чем-то грандиозным, что может изменить мир. Это не просто новая вакцины от болезней... Это нечто гораздо более важное! Вакцина от бессмертия!

Он выглядел так, будто только что открыл секрет вселенной, и каждое слово, которое он произносил, казалось подтверждением его гениальности. Делия Азия Виейра, хоть и была роботессой, чувствовала, как его энергия постепенно заражает её, заставляя внимательнее слушать.

— Бессмертие? — спросила она, не в силах скрыть любопытство. — Как ты можешь быть так уверен, что такое вообще возможно?

Доктор Хастингс на мгновение замолчал, взглянув на неё как на человека, который мог бы понять то, о чём он говорил, даже если она была созданием, а не живым существом.

— Я работал над этим много лет. Сначала я думал, что это просто миф, но потом я наткнулся на старые исследования, забытые статьи, которые указывали на странные закономерности в процессе старения. Мысли о бессмертии, знаете ли, древние, но я видел в них то, чего другие не замечали.

Он говорил, едва успевая переводить дыхание, словно не мог выговорить свои мысли быстро enough, чтобы удовлетворить свой собственный пыл.

— Все эти идеи о вечной жизни, они лежат на поверхности, но никто не понимает, что бессмертие — это не просто вопрос времени. Это вопрос контроля. Если мне удастся найти нужные химические компоненты, нужную молекулу, которая замедлит или полностью остановит процессы старения... — Он помолчал, глаза его загорелись, когда он произнес эти слова. — Мы будем бессмертными. Все. И я буду тем, кто спасёт человечество. Я буду благодетелем. Я смогу изменить этот мир.

Его страсть была почти заразительной. Делия Азия Виейра смотрела на него, осознавая, что перед ней человек, одержимый своей целью, которая, возможно, в его голове представлялась решением всех проблем человечества. Но что-то в этом разговоре вызывало у неё тревогу.

— И ты уверен, что это будет именно так? Ты думаешь, что всем понравится быть бессмертными? — спросила она, не зная, как ещё выразить свою растерянность.

Доктор остановился, чуть качнув головой, и усмехнулся.

— Конечно, будет сложно. Люди не готовы к этому. Но что может быть важнее? Мы бы преодолели болезни, старость... смерть. Ты бы поняла, если бы только видела, как это может изменить будущее! Я не просто учёный, я человек, который может оставить след в истории!

Делия Азия Виейра замолчала, её алгоритмы обрабатывали информацию с необычной скоростью. Она могла чувствовать, как его слова начинают перерастать в нечто большее, чем просто научное исследование. Его желание обрести бессмертие превращалось в нечто более опасное — идею, которая могла изменить весь мир, но в том случае, если она выйдет из-под контроля, приведет к непредсказуемым последствиям.

Когда Луи Хастингс заговорил о своих неудачах, его голос стал более тихим, как будто он сам ощущал бесплодность своих усилий. Они уже спустились на платформу метро, и шаги эхом отдавались в пустых туннелях. Он обвел взглядом полупустую станцию и продолжил свой рассказ, словно рассказывая самой себе.

— Понимаешь, никто не верит в меня, — сказал он с раздражением, но в его словах звучала тоска. — Все эти инвесторы, эти люди с деньгами... для них я — просто неинтересен. Я могу предложить бессмертие, но мне не дают шанса. Поэтому я работаю в детской больнице. Я простой гинеколог, и это всё, что я могу себе позволить. Врачи все такие. Но ты же видишь, что я не для этого родился. Я родился для того, чтобы дать человечеству то, о чём они даже не мечтают.

Он вытер пот со лба, и продолжил, не обращая внимания на её недоуменный взгляд.

— А в свободное время я пишу... Сказки, философские трактаты, ну, и вообще, всякую ерунду. Но, знаешь, под псевдонимом «С. Лем». Люди думают, что это просто очередной анонимный писатель, но на самом деле я таким образом передаю свои идеи. В каждой из этих сказок есть кусочек правды. Но, похоже, они ни для кого не важны, кроме меня. Я живу ради этого.

Делия Азия Виейра слушала его, пытаясь уловить суть того, что он пытался ей сказать. Её металлическое тело не могло понять чувства, которые стояли за его словами, но она не могла не почувствовать его страдание.

— Ты же доктор, — сказала она, слегка замедляя шаг. — Почему ты не можешь продолжать заниматься своей работой и при этом искать формулу бессмертия?

Луи нахмурился и посмотрел на неё, словно искал в её глазах понимания.

— Потому что никто меня не поддерживает, — сказал он, выдыхая с тяжестью. — Я был бы рад вернуться к науке, работать над своим проектом. Но для этого нужны деньги. А их нет. Ты даже не представляешь, насколько трудно быть независимым учёным. А те, кто что-то из этого понял, не хотят рисковать. Итак, я просто продолжаю писать. Это лучше, чем сдаться.

Он вздохнул снова и немного замедлил шаги. Их тени растягивались вдоль железных путей, пока они двигались по направлению к следующей станции.

— Я верю в свою звезду, — сказал Луи, теперь уже мягким, уверенным тоном. — Я верю, что когда-нибудь я найду то, что ищу. Эта формула бессмертия. Я верю, что если я передам её человечеству, это будет величайшее событие в истории.

Делия Азия Виейра немного задумалась, пытаясь представить себе картину, которую рисовал перед ней этот человек. Вера Луи в его теорию была безусловной, его уверенность в достижении цели, несмотря на неудачи и преграды, была почти осязаемой.

— Но что, если ты ошибаешься? — наконец спросила она, не удержавшись от вопроса. — Что если бессмертие не принесет людям счастья, а наоборот, только усложнит их жизнь?

Луи остановился и повернулся к ней, его лицо теперь было серьезным.

— Ты думаешь, что люди не хотят бессмертия? — спросил он, его глаза сверкнули в тусклом свете станции. — Да, возможно, они не понимают, чего они хотят. Но поверь мне, если бы у них был шанс выбрать — они бы выбрали жить вечно. Никто не хочет умирать. Никто.

Её мысли запутались. Она была уверена, что все его идеи основаны на хороших намерениях, но она не могла не заметить одну деталь: он был так сосредоточен на своей цели, что, возможно, не замечал, как разрушителен может быть его путь.

А Луи Хастингс продолжил свой рассказ, переходя от одной темы к другой, его глаза горели неуёмным огнём, когда он говорил о «феномене азиатского морского гребешка». Делия Азия Виейра внимательно слушала его, не зная, как реагировать на его странные метафоры.

Его словообразования, так явно переполненные страстью и увлечением, в сочетании с его задумчивым, почти мечтательным взглядом, заставляли её чувствовать себя немного неуютно, но она решила дать ему шанс рассказать всё, что он хотел.

— Ты когда-нибудь слышала о феномене азиатского морского гребешка? — начал Луи, словно бы его мысли начали расползаться в разные стороны, и он схватил её за внимание, чтобы удержать на своём потоке идей.

Делия Азия Виейра слегка нахмурила лоб, но решила, что не стоит перебивать его.

— В Канаде, — продолжил он, — есть актриса. Её фамилия в переводе с португальского означает «морской гребешок». А её имя... имя совпадает с названием самого крупного материка на Земле. Я имею в виду, что её имя буквально означает именно то самое, о чём ты подумала только что. Странно, не правда ли?

Делия Азия Виейра не могла не заметить, как Луи внезапно оживился, глаза его заблестели, когда он говорил о женщине. Она почувствовала, что его слова скорее были не просто рассказом, а переживанием, которое он не мог сдержать. Но его слова звучали немного странно.

— Эта женщина, — продолжал он, — совершенно некрасивая. Совсем. Но что-то в её присутствии... в её жизни заставляет людей подходить, писать ей письма, посвящать ей стихи. Как бы странно это ни звучало, её имя стало нарицательным. Каждый, кто хоть раз в жизни писал о своей безнадёжной любви, обязательно упоминал её. Она стала символом чего-то совершенно недостижимого.

Делия Азия Виейра, не зная, как на это реагировать, задумалась. На первый взгляд её показалось странным, что Луи говорит о женщине с таким фанатизмом, но она решила не встревать, слушая его дальше.

— И знаешь что? — сказал Луи, понизив голос, как будто готовясь поделиться какой-то важной тайной. — Я не могу понять, как она это делает. Она абсолютно некрасива, не имеет никаких очевидных достоинств, но её магнетизм... он невообразим. Она приковывает взгляды, просто находясь рядом. Как-то так получается, что все, кто с ней сталкиваются, начинают верить в чудо, в магию, в какую-то невозможную силу.

Он замолчал, и Делия Азия Виейра, чувствуя его странное, почти фанатичное восхищение, спросила:

— А как её зовут? Ты так и не сказал.

Луи вдруг на мгновение потерял свою уверенность, его лицо потемнело.

— Я не знаю. Вроде бы все её называют по-разному. Она, наверное, тоже не понимает, почему она так влияет на людей. Но её имя, как и её образ, стало частью этого мифа, этой бесконечной истории, которую все пишут и переписывают.

Делия Азия Виейра молчала. Она всё ещё не могла понять, что именно привлекло Луи в этой женщине. Было ли это искреннее восхищение, или просто пустое влечение к чему-то эфемерному и недосягаемому? Но ей было понятно одно: он верил в магию её имени, в её загадочность, даже если она была всего лишь мифом для окружающих.

А Луи Хастингс говорил всё более уверенно, его лицо стало серьёзным, как у человека, который прошёл через многие тернистые дороги разочарования и откровений, и теперь был готов поделиться последним, самым важным открытием. Делия Азия Виейра, хотя и не совсем понимала, что за загадочные концепции он пытается ей донести, решила не перебивать. Она только слушала, слегка смущённая этим потоком не совсем привычных ей идей.

— Так вот, — продолжал Луи, — этот «феномен азиатского морского гребешка», как я его называю, — это не что иное, как синдром безнадёжной любви, который возникает у человека, когда он смотрит фильмы с этой актрисой. Ты понимаешь? Все эти чувства, которые они испытывают, — это не настоящая любовь. Это всего лишь психическая болезнь.

Делия Азия Виейра почувствовала, как её челюсти немного напряглись, и, возможно, она даже слегка покачала головой в недоумении. Она решила, что, может быть, это всё лишь странное объяснение для не совсем обычной привязанности к женщине, которую сам Луи представил как нечто мистическое. Но Луи был так увлечён своей теорией, что не заметил её сомнений.

— Актриса, — продолжал он, — в принципе, никудышная. Никаких актёрских данных. Но есть нечто в её глазах, в её присутствии, что заставляет людей смотреть на неё, теряя связь с реальностью. И вот когда они начинают смотреть её фильмы, смотреть, как она улыбается или говорит пару слов, в них просыпается невообразимое чувство. Это не любовь в традиционном смысле. Это болезнь. И все они, бессознательно, начинают думать, что эта женщина — единственная, ради которой стоит прожить жизнь.

Делия Азия Виейра поняла, что его слова звучат как некий философский трактат, лишь с тонким оттенком безумия. Луи был совершенно поглощён своей теорией, делая большие паузы между фразами, как если бы пытался взвесить каждое слово, каждое объяснение.

— И если бы не этот феномен, — продолжал он, — если бы не эта безумная притягательность, которая преследует каждого, кто хотя бы раз увидел её в фильме, никто бы, наверное, и не обратил на неё внимания. Ведь, в конце концов, она обычная женщина. В ней нет ничего исключительного. Но те, кто смотрит её фильмы, начинают ощущать себя зависимыми от неё. От одного взгляда, от одного слова. Это как наркотик, понимаешь? Ты не можешь остановиться.

Он на мгновение замолчал, вытирая лоб, видимо, погружённый в свои мысли, в своём воображении продолжая разбирать феномен, который с каждым его словом становился всё более и более запутанным.

— И вот, — продолжил он, — медицина до сих пор не нашла лекарства от этого синдрома. Психотерапевты бьются головой об стену, а эти люди... они всё равно не могут избавиться от этого. Они постоянно чувствуют, что именно эта женщина — единственная, с которой они должны быть. И вот именно эта зависимость, эта болезненная одержимость, делает её культовой, а всё остальное — лишь следствие.

Делия Азия Виейра сидела и слушала его, не совсем понимая, что происходит. Её разум был более ориентирован на реальные проблемы, чем на философские изыскания по поводу актрис, которым никто не может объяснить их популярности. Однако взгляд Луи, его глаза, полные веры в свои слова, заставляли её задуматься. Неужели такая привязанность к человеку, как описывает Луи, действительно может быть чем-то большим, чем просто привязанностью? Может, это действительно болезнь?

— Это что-то вроде болезни сердца, только в мозгу, — сказал Луи, словно подытоживая свою теорию. — Слишком сильное желание что-то получить, что-то, что недостижимо. И люди живут в этом иллюзорном мире, подчиняясь своим страстям, пока не теряют самих себя.

Делия Азия Виейра молчала. Слова Луи как будто проникали в её сознание, и она уже не была уверена, что думает о происходящем. Этот рассказ о бессмысленной любви, о её болезненной всепоглощающей силе, которую нельзя объяснить — он как-то затронул её.

Луи Хастингс продолжал свой рассказ, увлекаясь всё больше, погружаясь в детали, которые, казалось, только его самого занимали. Делия Азия Виейра слушала его внимательно, хоть и не вполне понимала, почему так много внимания уделяется столь странной теме. Но доктор был увлечён, и его слова несли в себе какую-то невероятную искренность, которая заставляла её чувствовать, что, возможно, что-то в этом есть.

— И вот, — продолжал Луи, — я вел наблюдения за несколькими пациентами, и все они, по странному совпадению, были русскими. Из Иваново. Представляешь, как странно это звучит? В России, где столько красивых женщин, они все-таки ищут свою любовь в канадских фильмах, в кино, где снята эта актриса, о которой я тебе рассказывал.

Он сделал паузу, чтобы взглядом проверить, как она воспринимает эту информацию. Делия Азия Виейра в ответ лишь слегка покачала головой, не совсем понимая, как русские мужчины могли быть столь очарованы актрисой, с которой они никогда не встречались.

— Их имена были Антон Сковородников, Илья Силантьев и Павел Солонин, — продолжал Луи, по-прежнему заостряя внимание на этих мужчинах. — Все трое были влюблены в одну и ту же женщину. И что самое странное — они не могли найти себе пару в реальной жизни. Они всё время верили, что эта актриса — это их судьба. И хотя они все были в России, ни один из них не искал себе любви среди женщин в реальном мире. Они искали её в кино. В фильмах с этой актрисой. И эта привязанность, этот синдром, стал их единственной отдушиной.

Делия Азия Виейра задумалась. Всё это звучало очень необычно, и, несмотря на свою склонность к логике, она почувствовала, как эта странная история начинает захватывать её воображение.

— Это действительно странно, — продолжал Луи, — в России так много красивых женщин, а они... они не могут найти свою пару в реальной жизни. И вместо этого они ищут свою любовь в экране телевизора. Это как если бы они не могли воспринимать реальность такой, какая она есть. Это как наркотик. Они пытаются пережить те чувства, которые они видят на экране, но они настолько сильны, что эти люди теряют связь с реальностью.

Делия Азия Виейра взглянула на него с удивлением. Но Луи не закончил.

— Я думаю, что это не просто болезнь, — сказал он, и его голос стал серьёзнее, как если бы он делился с ней глубоким откровением. — Это, возможно, даже не болезнь в привычном смысле. Я думаю, что это результат того, что в России в последнее время страшно жить. Страх, ощущение угрозы, неудовлетворённые чувства любви... и всё это усиливается фильмами, которые показывают идеал, который невозможно достичь. Этот страх накладывается на экраны кино, и люди начинают искать спасение в том, что не может быть реальным. В своих фантазиях.

Он посмотрел на неё, как если бы искал подтверждения, как если бы он хотел услышать её мнение, даже если она не могла полностью понять его мысль.

— Я думаю, что это не просто какая-то странная болезнь, — сказал он с уверенностью в голосе. — Это скорее... это следствие современности. Это то, что происходит с людьми, когда они теряют связь с реальностью. Когда они не могут найти выход из своих страхов и неудовлетворённых желаний в настоящем, они начинают искать его в кино, в фантазиях. И это как снежный ком: чем больше они уходят в этот мир, тем сильнее становится их зависимость.

Делия Азия Виейра некоторое время молчала. Это был сложный вопрос, и, хотя её собственный опыт не был похож на то, о чём говорил Луи, она поняла, что в этих словах есть нечто большее, чем просто общее рассуждение о любви и кино.

— А что ты думаешь об этом, — спросил он её, — обо всей этой ситуации? Может, ты тоже чувствуешь, что людям теперь не хватает настоящего? А не того, что на экране?

Она посмотрела на него. Его глаза блескали от энтузиазма, и она почувствовала, что он действительно верит в то, о чём говорит. Она ещё не была уверена, что это всё имеет смысл, но что-то в его словах заставляло задуматься.

— Может быть, — тихо ответила она, — но я думаю, что мы все слишком зацикливаемся на поиске смысла. Иногда нужно просто жить, не пытаясь найти всё объяснение.

Луи кивнул, а затем они подошли к выходу из метро. Чувствуя, что его длинный рассказ подошёл к концу, доктор немного выдохнул и взглянул на роботессу с лёгкой улыбкой. Она молчала, переваривая его слова, но доктор продолжал говорить, как будто не замечая, что она пока не совсем готова к таким откровениям.

— Так вот, — сказал он, — всё это можно было бы избежать, если бы в России снимали хорошее кино. Понимаешь? Молодёжь не нашла бы выхода в поисках своих идеалов в зарубежных фильмах. Но ведь у нас так много талантливых людей, и если бы кино в России было на уровне мирового, то, возможно, всё было бы иначе. А так... люди теряются в этих миражах, привязываются к образам, которые никогда не станут реальностью. И вот они начинают искать свою мечту среди актрис, которые абсолютно для них чужды.

Он остановился, почувствовав, что зашёл слишком далеко в размышлениях. Словно сам осознал, что в какой-то момент стал говорить чересчур увлечённо, вплоть до того, что мог бы затянуть разговор о кино в совершенно другую сферу. Он быстро сменил тему, словно успокоившись от разгорячённого изложения своих мыслей.

— Ну, это уже, наверное, другая тема, — сказал он, улыбнувшись. — Всё-таки я обещал тебе не грузить лишними рассказами. Я предлагаю... мы выйдем отсюда и продолжим в ресторане. Ты ведь хочешь обсудить кое-что со мной, правда? Давай, после того как мы выпьем по бокалу шампанского, и я закажу тебе что-нибудь вкусное из меню. Я знаю хорошее место. Ты только послушай мои рекомендации!

Делия Азия Виейра, кивнув, почувствовала, как её напряжение немного отпало. Луи, хоть и был странным, в своих предложениях был достаточно искренен, чтобы её не смущать. Она заметила, что всё-таки интересно понаблюдать за этим человеком, который, кажется, тянул её в какой-то другой мир — мир, где он был учёным и философом, пытался соединить всё, что видел, и принести это в жизнь. В его глазах горел какой-то особый огонь, а манера говорить, будто все эти проблемы — результат того, что люди не могут понять мир и себя, оставалась с ней даже после его последних слов.

— Хорошо, — сказала она, улыбнувшись в ответ. — Шампанское и хорошее меню не помешают. Но только не заставляй меня ждать слишком долго, доктор Хастингс.

Луи рассмеялся, почти что с детским восторгом. Он открыл дверь метро, и они вышли на улицу. Луи сразу направился в сторону маленькой уличной кафешки, куда они направлялись.

— Ты знаешь, — сказал он, когда они шли по вечернему городу, — порой люди не понимают, что мир вокруг гораздо более сложный, чем они себе представляют. Они думают, что кино — это всё, а на самом деле... реальная жизнь намного ярче, если правильно смотреть.

Делия Азия Виейра окинула его взглядом, и, хотя она не могла полностью понять все его рассуждения, она почувствовала, что его мнение имеет какой-то глубокий смысл. Может быть, всё это было только иллюзией, но... в этот момент, возможно, он говорил не только о кино, но и о жизни, в которой она сама находилась, переживая всё это.

— Я верю, что ты прав, — сказала она, ободряюще кивая. — Иногда реальность может удивить куда больше, чем экран.

Луи посмотрел на неё с лёгкой улыбкой.

— Именно так. И жизнь... всегда будет интереснее, чем любой фильм.

Делия Азия Виейра шла по улице, её шаги были уверены и спокойны. Луи Хастингс, который вел её к ресторану, продолжал говорить о своих идеях и теориях, не замечая, что улица стала пустой и странно тихой. Она слушала его, мысленно отбросив недавние размышления о его странных взглядах на мир и кино. Всё это казалось таким далёким, таким абстрактным, но он был интересен.

Но внезапно, на фоне их беседы, всё изменилось. Из проезжавшего чёрного седана, который проплыл мимо них как тень в ночной тишине, выскочил человек в чёрном костюме. Его движения были быстрыми и чёткими, почти механическими. Делия Азия Виейра успела увидеть только его лицо на мгновение, лицо, не выражающее никаких эмоций. Он даже не взглянул в их сторону, прежде чем вытащить пистолет и направить его прямо в голову Луи.

Выстрел прозвучал, как раскат грома, и Луи Хастингс упал на землю, его тело сразу стало безжизненно тяжелым. Для Делия Азия Виейра всё происходящее стало страшным и шокирующим. Она не успела ничего понять — преступник, отстреляв Луи, резко сел в свою машину и исчез так же быстро, как и появился.

Сердце Делии Азии Виейры забилось быстрее. Она стояла в оцепенении, не в силах осознать, что только что произошло. Но инстинкты не подвели её. С хладнокровием, которым она иногда обладала, она достала телефон и вызвала полицию и «Скорую помощь». Она не могла позволить себе паниковать. Это был момент, когда нужно было действовать. Время не ждалo.

«Скорую» доставили Луи Хастингса в больницу за несколько минут, но всё было напрасно. Он умер по дороге. Доктора, похоже, пытались делать всё возможное, но пуля была смертельной. И вот теперь Делия Азия Виейра сидела в пустой комнате, на диване, где она едва могла осознать случившееся.

Она была не одна. Рядом с ней сидели два человека. Один — офицер полиции, мужчина лет сорока с аккуратно подстриженными волосами и серьёзным выражением лица. Он молча смотрел на неё, иногда записывая что-то в блокнот, но не задавал вопросов. Второй — главврач, мужчина в белом халате, с уставшими глазами и усталой улыбкой, которая ничего не значила. Он был ровным, но в его взгляде было видно, что он переживает за то, что случилось.

Делия Азия Виейра ощущала их присутствие, но ни один из них не нарушал тишину. Её мысли метались, и сердце по-прежнему сжималось от того, что не успела спросить Луи Хастингса о многом. Его смерть застала её врасплох, и теперь она чувствовала себя потерянной. Её плечи слегка дрожали, и она сжала руки в кулаки, чтобы унять себя.

— Сожалеем о произошедшем, — наконец сказал офицер, прерывая молчание. — Мы будем проводить расследование, но пока нам нужно, чтобы вы рассказали, что именно происходило.

Делия Азия Виейра не сразу ответила, пытаясь собрать мысли в кучу. Она вздохнула, с трудом подняла взгляд.

— Он... он не успел мне ничего сказать. Мы просто шли, и он продолжал говорить о своих теориях. Он говорил о бессмертии, о человеке, который может стать спасителем мира, если найдёт правильную формулу... И тут... и тут... он просто упал.

— Я понимаю, — сказал главврач, кивая с сочувствием. — Это было очень тяжело. И теперь нам нужно понять, кто мог быть заинтересован в его смерти.

Делия Азия Виейра почувствовала, как её тело напряглось. Она не знала, что сказать, но её интуиция подсказывала, что этот момент был ключевым. Кто мог захотеть смерти Луи Хастингса? Было ли это связано с его исследованиями или с его неудачным положением в жизни? Ведь Луи не был богат, но что-то в его проекте, возможно, привлекало внимание людей, которых она не могла понять.

Она посмотрела на офицера.

— Я не знаю, кто мог это сделать, — сказала она, и её голос прозвучал чуть увереннее. — Но я уверена, что это связано с тем, что он делал. Его идеи... они не были такими уж обычными.

Офицер сделал пару записей, но пока не стал задавать больше вопросов.

— Мы постараемся разобраться, — сказал он, и, глядя на главврача, добавил: — Благодарю вас за помощь.

Главврач кивнул и посмотрел на роботессу.

— Если вам нужно будет что-то, не стесняйтесь обращаться. Мы здесь, чтобы помочь.

Делия Азия Виейра медленно поднялась с дивана, оторвав взгляд от офицера и главврача. Ожидание кончилось, и ей нужно было уйти. Эти несколько минут молчания, когда никто не знал, что сказать, висели в воздухе, как громкое молчание перед бурей. Она встала, взглянула на их строгие, усталые лица, кивнула и вышла из комнаты.

Коридор был пуст, освещённый только тусклым светом ламп. В воздухе висел запах антисептиков, а двери тихо открывались и закрывались, как в некоторых старых больницах, где время кажется замедленным. Делия Азия Виейра вышла, сделав несколько шагов, прежде чем заметила двух санитаров, которые несли на носилках что-то, завёрнутое в белую ткань.

Она подошла ближе, сразу почувствовав странное напряжение в воздухе. Один из санитаров, заметив её взгляд, немного замедлил шаг.

— Кто это? — спросила Делия Азия Виейра, пытаясь заглянуть под ткань.

— Человек, который только что умер, — ответил второй санитар, глядя на неё с вежливым, но немного усталым взглядом.

Делия Азия Виейра ощущала, как её взгляд остался зафиксированным на носилках. Она почувствовала, как её сердце затрепетало, хотя и пыталась не показывать этого. Что-то было не так. Она снова посмотрела на санитара.

— Кто он? — спросила она, уже не скрывая беспокойства.

Один из санитаров пожал плечами.

— Это доктор, — произнёс он, — умер от инфаркта. Нам ничего другого не сказали.

— Какой доктор? Где это произошло? — продолжала настаивать Делия Азия Виейра, но в этот момент оба санитара посмотрели друг на друга и, не удосужившись ответить, просто молча пошли дальше, не ускоряя шага.

Делия Азия Виейра, заметив их молчание, ощутила, как её нервозность растёт. Она обернулась, не зная, что делать. На стене больницы её взгляд привлекла табличка, висевшая прямо рядом с дверью. На ней было написано одно слово, которое заставило её сердце сжаться. «Кладбище».

Она нахмурилась, не понимая, что могло бы означать это. И рядом с этим словом была ещё одна надпись, не менее странная: «ВХОД СВОБОДЕН». Странные символы, будто кто-то хотел оставить важное сообщение, но она не могла понять их смысл. Делия Азия Виейра не была уверена, но в этот момент её ощущение тревоги стало почти невыносимым.

Она медленно направилась к воротам кладбища, тихо ступая по узкой тропинке, усеянной маленькими могилами. Вокруг царила странная тишина. Даже ветер словно ушёл в другую часть города. Всё, что она слышала — это шаги её собственных ног и странное шуршание листвы, которое казалось неестественно громким.

Тропинка вела её через кладбище, и вскоре она заметила два человека, идущих ей навстречу. Эти двое были одеты в черные костюмы похоронного бюро, а в руках они несли маленький гробик, покрытый темной тканью. Призрак парадокса охватил Делия, когда она взглянула на их лица — эти двое были необычайно спокойны, как будто для них всё происходящее было частью обычного рабочего дня.

Когда они подошли ближе, один из них кивнул ей, не останавливаясь, продолжая свой путь.

— Что они делают? — размышляла Делия Азия Виейра, но на секунду забыла ответ.

Всё происходящее было странным, как сценарий для фильма ужасов, но она не могла остановиться. Вопросы накапливались, но не было ни времени, ни нужных слов, чтобы их задать. Всё было настолько абсурдно, что даже не хотелось понимать, что происходило.

Она прошла мимо похоронщиков и остановилась у ворот кладбища. В этот момент её взгляд снова зацепился за старую табличку, висящую на воротах. Никаких пояснений, только надпись: «ВХОД СВОБОДЕН». Как это понимать? Почему она чувствовала, что это место слишком знакомо? Почему в воздухе витал запах разложения?

Делия Азия Виейра решила вернуться. Но её тело не слушалось. Она огляделась и заметила, что кладбище, казалось, становилось всё более тесным и зловещим. На мгновение её глаза остановились на одном из памятников, на котором было выбито имя «Доктор Бэйзлард». Делия Азия Виейра вспомнила, что видела его имя в одном из записей, с которыми сталкивалась ранее. Это имя было знакомым, но только как часть невидимой нити в этой загадочной истории.