Гарри Поттер и Восьмая книга. Часть 1 (джен)

Хотя гриффиндорцы отучились в Хогвартсе уже два с половиной года, в школьной жизни Поттера и его друзей многое в последние дни случилось впервые. Впервые Джеймс съездил на зимние каникулы к родителям. Впервые Сириус встречал Рождество ни дома, ни в школе. Впервые Римус уезжал на каникулы в алом экспрессе. А теперь впервые, собравшись вместе на платформе 9 и ¾, дружная четверка ехала в Хогвартс вместе!

Радость, смех и хорошее настроение быстро переместились с перрона в купе вагона. И еще до того, как «Хогвартс-экспресс» отправился в путь, мальчишки наперебой принялись рассказывать: где были, что видели и чем занимались. Самым красноречивым в компании оказался Сириус. Его повесть начиналась с того, как Андромеда сначала удивилась, затем обрадовалась, как она обнимала его и целовала, знакомила с мужем и дочерью. «Тед — наш парень!» — сказал Блэк о зяте и выставил вверх большой палец, а когда заговорил о племяннице — тут его восторгу не было предела: какие ручки, носик, ушки! Все такое маленькое и такое красивое! Слушая друга, Римус заулыбался:

— Ты так рассказываешь, что в нее впору влюбиться!

— А разве нет?! — удивился Сириус. — Знаешь, какая она славная! Никогда не думал, что с маленькими может быть так интересно!

Неизвестно сколько бы еще Блэк рассказывал о своих родственниках, если бы в купе не постучали. Сириус удивился еще больше:

— Что? Уже пора обедать? Вроде — рано… — Блэк посмотрел на Поттера: — У тебя как всегда с собой?

Джеймс утвердительно кивнул и Сириус рывком распахнул дверь. Он уже собрался отказаться от сладостей с тележки колдуньи в белых накрахмаленных переднике и чепце, да так и замер с открытым ртом: на пороге стояли сокурсницы мальчишек — Мэри Макдональд и Сандрина Тирьон.

— Ребята, сегодня — Крещение, — Мэри и заулыбалась и вздохнула: — праздники заканчиваются. Мы приглашаем вас к себе!

— Пойдьемте к нам! — Сандрина тоже улыбнулась.

От неожиданности мальчики опешили. Раньше других в себя пришел Римус:

— С удовольствием! — Люпин улыбнулся в ответ и поднялся первым.

Вслед за девушками и Римусом гриффиндорцы двинулись по коридору в соседний вагон. Вдруг возглавлявшая процессию Макдональд, открыв дверь на переходную площадку, сказала:

— Все в порядке, Лили. Ребята идут к нам. Ждем только тебя! — и, не останавливаясь, прошла дальше.

Мальчишки гуськом прошагали мимо стоявших в тамбуре Эванс и Снегга. Никто во время этой короткой встречи даже не обмолвился. Но взгляды высказали друг другу мысли лучше всяких слов.

Войдя в купе, гриффиндорцы расселись за уже накрытым столом и Мэри, словно старшая за ним начала:

— Ребята, вот минс-пайсы, — девушка указала на горку маленьких пирожков сделанных в форме рождественских звездочек. — Это мы с мамой испекли. Старались. Вот…

-…тогтель, — перебила подругу Тирьон. — Это мы с мамой пгитовили. Тоже стагались, — рядом с минс-пайсами на блюде лежал рулет в форме кольца сверху политый глазурью и щедро усыпанный ягодами. В свободном пространстве внутри кольца размещалась корона из золотистой фольги. — А это…

Дверь открылась и в купе вошла Лили:

— Извините, ребята, меня слегка задержали, — сказала Эванс. — С праздником!

— Спасибо, — поблагодарил Сириус и закончил за Сандрину. — А это — пудинг!

— Да, — подтвердила Лили и улыбнулась: — Как вы только догадались?

— Мы даже догадались, что ты его приготовила с мамой, и вы старались! — Сириусу, как обычно, лезть за шуткой в карман было не нужно. — Джеймс, а что там у нас?

Поттер, как это обычно бывало, достал из-под мантии мешочек и потянул за тесемки. Сначала на свет появилась запеченная целиком индейка, густо засыпанная вокруг брусникой и брюссельской капустой. Купе тут же наполнилось ароматом, от которого у всех сразу потекли слюнки. А Питер, сглотнув их, спросил:

— А соус? Фирменный… — Петтигрю сглотнул еще раз. — Будет? Мама постаралась?

— Постаралась, — усмехнулся Джеймс. — Только сегодня для индейки должен быть другой соус. Из крыжовника. Вот он, — Поттер вынул из мешочка плотно закрытый фарфоровый соусник.

— А что такое фирменный соус? — спросила Лили.

— Чудо кулинарии миссис Поттер, — ответил девушке Сириус. — Его можно с пальцами съесть!

— А нечего его с пальцев есть! — смеясь, сказала Мэри. — Лучше брать ложечкой. Джеймс, я его хоть и не пробовала, но спроси у мамы рецепт.

— Ладно, — пообещал Поттер и растерянно взглянул на Лили. — А это — пудинг…

— Пудинг лишним не бывает, — Сириус пришел на выручку друга и не преминул подтрунить над Петтигрю: — Правда, Питер?

— Давайте приступим, а там посмотрим, — надул щеки Петтигрю.

Ребята начали, как и принято, с индейки. Девочки, которые при ее виде, похоже, слегка растерялись — они рассчитывали только на сладкий стол, а получилось! Но все были довольны! С разговорами, шутками, смехом и соусом из крыжовника (рецепт его приготовления попросила Сандрина) горячее было съедено полностью и с удовольствием. Затем Мэри и Лили разрезали оба пудинга на кусочки и…

И в дверь постучали. Все отвлеклись от стола, а Люпин, который сидел к двери ближе всех, недолго думая, открыл ее. На этот раз к ним пожаловала как раз та самая колдунья с тележкой полной сладостей. Узнав гриффиндорцев и зная, что у них обычно есть все, спросила:

— Вам как всегда? Только сок?

— Да! — выкрикнул Сириус. — И много. На всех! — Блэк передал золотой галлеон: — И на всё!

Праздник продолжился с новой силой. Правда, если мальчишки уплетали пудинг за обе щеки, девушки откусывали маленькими кусочками, с интересом поглядывая на ребят и переглядываясь между собой. Не прошло и пары минут, как их интерес был удовлетворен!

— А это еще что такое? — вдруг громко спросил Сириус и выплюнул на ладонь боб фасоли. — Как это понимать?

— Ты что не знаешь? — удивленно спросила Лили: разделить между собой рождественские блюда и вложить в них традиционные для этого дня сюрпризы девушки договорились еще до каникул. — Ты теперь король праздника!

Сандрина вынула корону из тортеля и, улыбаясь, с благоговейным поклоном водрузила ее на голову Блэка. Все с интересом наблюдали за этим, и никто не заметил, что Джеймс вдруг закусил губу.

— И что я должен делать? — спросил Сириус

— Вечером объявишь нам о закрытии праздника, — ответила Мэри.

— А пока повельевать нами… — кокетливо добавила Сандрина.

— Тогда, — Блэк напыщенно выставил губы вперед, — велю моим верным подданным покончить с одним пудингом и перейти… — прежде чем закончить, Блэк рассмеялся, — ко второму!

Все потянулись к столу за кусочками кулинарного произведения миссис Поттер, а рука Джеймса вдруг дернулась к макушке и запуталась там пальцами в волосах.

— O-la-la! Qu’est-ce que c’est ? — на ладони Сандрины лежала горошина!

Как ни странно, первым сообразил, что случилось и как выйти из этой ситуации, сообразил новоявленный король. Сириус снял с головы корону и протянул ее Тирьон: но вовсе не для того, чтобы венец вернулся в середину тортеля:

— Предлагаю полкоролевства и приглашаю вас, Ваше Величество, закрывать праздник вместе со мной!

— Avec plaisir, mon Roi! — Сандрина картинно склонила голову, и Сириус украсил ее золотистой короной.

Праздник гриффиндорцев окатило новой волной веселья и радости. Никто и не думал, что миссис Поттер так сумеет вмешаться в придуманный девушками сценарий. Неожиданно Лили тихонько толкнула Джеймса локтем в бок. Поттер тут же наклонился к Эванс и зеленые глаза, оказавшиеся совсем близко с глазами Джеймса, озорно блеснули:

— Ты знал о горошине? — шепотом спросила девушка. Поттер улыбнулся и кивнул, а Лили приложила палец к губам, и подмигнула: — Это еще не все! Правда, здорово!? — и Джеймс снова кивнул ей: «Да!»

А между тем за столом, следуя воле «короля», добрались до минс-пайсов и тортеля. Сандрина было потянулась за ножом, но Мэри опередила ее:

— Позвольте мне, Ваше Величество, — кокетливо сказала Макдональд. — Это дело не для нежных королевских ручек, — и очередной раскат смеха разразился едва ли на весь «Хогвартс-экспресс».

Мадам и мадемуазель Тирьон на начинку не поскупились. Казалось, что под ягодами и слоем глазури марципанов было больше, чем теста. А кроме них оказался еще и сюрприз, о котором Лили только-только шепнула Джеймсу. Звонкий щелчок удара зубов о металл известил всех: подарок последнего праздничного блюда обрел своего хозяина! Все обернулись на Люпина: Римус сидел с широкой улыбкой, зажав зубами серебряный сикль.

— Мы договгились, что вмьесто фигугки коголя, положим в тогтель моньетку, — пояснила Сандрина

— Чтобы король праздника был один, — добавила Мэри. — А получилось…

— Нормально получилось! — быстро вставил Сириус. — Король и получился один, — Блэк взглянул на Сандрину и, словно предупреждая ее слова, добавил: — и не один! Все как положено — с королевой! А вас, мистер Люпин, — гордо выставив вперед высоко поднятый подбородок, высокопарно заговорил Сириус, — нашей властью монархов отныне и до конца праздника мы назначаем королевским казначеем!

А праздник и в самом деле близился к своему завершению. За окнами вагона встала непроглядная темень январского вечера: поезд приближался к станции Хогсмид, а такая веселая и шумная поездка — к окончанию.

На железнодорожной платформе студентов Хогвартса встретил трескучий мороз. Выходить из теплых вагонов не было никакого желания, но что было поделать. Кутаясь в мантии, ребята поспешили к каретам. Только разместиться всемером в одной карете было непросто.

— Давайте я возьму Питера к себе на колени, — предложил Сириус. — Он у нас самый маленький.

— Или менья, — рассмеялась Тирьон. — Я тоже маленькая!

— Сандрина! — попыталась одернуть подругу Лили. — Как можно?

— А что? Я же когольева пгаздника! — Тирьон рассмеялась еще громче. — Значит, сьегодня мнье все можно!

— А я — король! — поддержал ее Сириус.

— Карета подана, Ваши Величества! — Лили в долгу не осталась. — Давайте уже забирайтесь в экипаж. Холодно здесь.

Проблему неожиданно для всех решил Римус. Незаметно для девушек он подмигнул Сириусу, затем вынул свой приз и выставил руку вперед, чтобы сикль увидели все. Подбросив монетку с ногтя, Люпин поймал ее на ладонь:

— Поезжайте без меня. По традиции за праздник необходимо рассчитаться, Ваши Величества! — улыбаясь, сказал Римус…

Следующим утром девушки с беспокойством принялись допытываться у ребят: куда подевался Римус и что с ним случилось?

— Он, случайно, не отгавился нашей готовкой? — спросила Сандрина. — Но кушали мы все вместье…

— Вместе-то — вместе, но только ему сикль попался, — пряча смех, ответил Сириус. — Вот и отравился.

— Или, может, простудился? — теперь уже свою тревогу высказала Лили.

— И простудился, — снова подтвердил Блэк. — Мы же бросили его замерзать, — Сириус всхлипнул: — Одного. На морозе…

— Да он над нами смеется, девочки! — воскликнула Мэри. — Сходим сами в Больничное крыло: проведаем Римуса и узнаем что с ним!

— Не надо, — твердо сказал Джеймс и тут же соврал: — Мы там уже были. Мадам Помфри к Люпину никого не пускает.

— Все так серьезно? — тревога Лили усилилась.

— Нет, — поспешил успокоить ее Поттер, — просто просила Лу… Римуса не беспокоить и обещала к концу недели поставить его на ноги…

Так или иначе, с шутками и без них ребятам удалось убедить девушек ни проведывать Люпина и не тревожиться о состоянии его здоровья.

Зато назавтра тревожное состояние охватило уже весь Хогвартс. Столы к завтраку были сервированы, но еды на них не было. Это случалось только тогда, когда директор хотел выступить с сообщением, которое касалось всех и каждого. Так произошло и на этот раз. Но еще до выступления Дамблдора стало ясно, что сообщение будет приятным — директор поднялся с доброй улыбкой на лице и сияющими голубыми глазами:

— Должен известить вас о том, что прием заявок на участие в Чемпионате мира по зельям завершен. Досрочно! — по Залу покатился легкий шум, а директор продолжил: — Это случилось не потому, что перенесены сроки турнира, а потому что все… Подчеркиваю: все! Абсолютно все студенты Хогвартса, кому к началу турнира исполнится семнадцать лет, изъявили желание принять в нем участие. Хочу искренне поблагодарить их за это! — Зал разразился аплодисментами, а Дамблдор, дав выход эмоциям, подвел итог выступлению: — В мае мы — четыре декана и ваш покорный слуга определим достойнейшего представителя от нашей школы на соревнованиях в далекой России! Все… — директор хлопнул в ладоши. — Приятного аппетита!

Сразу после завтрака, наконец-то, пришло время представить Питеру сокурсникам результат совместного труда лесничего и четверых гриффиндорцев. Помня советы Люпина, Петтигрю сразу попросил Крауча, чтобы во время рассказа его не перебивали и вопросы задавали после того, как он закончит. Профессор благодушно согласился и по привычке принялся разбирать свою почту. А Питер развернул пергамент и принялся читать по нему — медленно и размеренно, словно Бинс на истории магии. Несмотря на монотонный голос Петтигрю, ребята слушали его с интересом, а некоторые даже делали в своих конспектах пометки. Тема, в самом деле, была интересная, а сами третьекурсники между ее объявлением и сегодняшним днем в библиотеку вряд ли заглядывали. А уж если и успели побывать там, то точно не для того, чтобы читать о драконах. Правда, оставались еще Снегг и компания, но они пока помалкивали, не решаясь нарушить обещание Крауча, данное им Питеру в начале занятия.

Зато Джеймс и Сириус явно скучали на уроке. Во-первых, им было знакомо все, что читал Питер: не зря же втроем они допоздна переводили реферат с языка Хагрида на почти литературный английский, превращая его в достойную внимания студентов и профессора работу. А, во-вторых, они нисколько не беспокоились, что Петтигрю не дотянет до конца урока. Материала было столько, что весь его за сегодня Питеру было не прочитать. Оттого ребята откровенно бездельничали. Блэк, вальяжно откинувшись к спинке стула и забросив ногу за ногу, полусонно смотрел в никуда. Взгляд Поттера тоже был устремлен в одну точку. Но в отличие от Сириуса, Джеймс смотрел не просто так: его глаза были словно прикованы к рыже-золотой макушке Лили. Где-то в середине урока Поттер отвлекся и, укрываясь от друга, раскрыл блокнот и взял перо. Блэк отвернулся. Он сделал это специально. Сириусу не нужно было заглядывать через плечо. Он и так знал, что Джеймс сейчас нарисует снитч, а рядом с ним выведет все те же две буквы…

Долгожданный звук колокола раздался едва Питер добрался до того периода жизни драконов, когда у них появляется способность изрыгать пламя.

— Замечательно, — не придавая голосу никакого оттенка и без малейшего намека на истинную «замечательность» реферата, сказал Крауч. — Как я понимаю, вы не успели рассказать обо всем, что хотели?

— Я прочитал только чуть больше половины! — с облегчением и не без гордости ответил Петтигрю.

— Замечательно, — повторил профессор все тем же бесцветным голосом. — У вас будет возможность продолжить на следующем уроке. Все свободны!

— И что теперь делать? — спросил у друзей Питер, едва подойдя к столу за сумкой. От его радости не осталось и следа. — Еще на один урок у меня реферата не хватит.

— Пообедаешь, и к Хагриду, — сонным голосом ответил ему Сириус, затем потянулся, зевнул во весь рот, и только потом встал. Класс тем временем успел опустеть…

— Неужели, правда, спать собрался? — спросил Поттер у друга, который едва переступив порог их комнаты, снова откровенно зевнул.

— Не знаю… — Блэк потянулся так, что его лопатки почти сомкнулись. — Может — да. Может — нет.

— Так ты определись: чего ты хочешь, — усмехнулся Джеймс и сбросил с плеча школьную сумку.

Сириус не ответил, прошел к окну и уставился в него, наблюдая как огромная белесая круглая Луна, проползая сквозь решетку голых деревьев Запретного Леса, восходит в быстро сереющее небо. Джеймс усмехнулся еще раз, но спрашивать больше ничего не стал.

— Знаешь… — наконец, спустя некоторое время задумчиво протянул Сириус. — По-моему, это тебе пора определиться, чего хочешь ты! — Блэк резко повернулся: — Может тебе пора просто поговорить с ней?

— С кем? — Поттер попытался изобразить недоумение, но при этом весь напрягся. — И о чем?

— Брось прикидываться, Джеймс! — нахмурил брови Блэк. — Все ты прекрасно понимаешь. Просто я думаю, что тебе нужно поговорить с Эванс и признаться ей…

— В чем? — Поттер резко перебил непривычно медленную речь друга.

— В том, что она тебе нравится! — теперь и Сириус заговорил быстро и громко. — Или это не так?!

— С чего ты взял? — Джеймс все еще пытался сопротивляться, вовсе не желая признаваться кому бы то ни было — даже лучшему другу в том, в чем уже давно боялся признаться даже себе.

— Хм! — усмехнулся Сириус. Он уже успокоился, сонного вида как не бывало, и теперь он выглядел тем Блэком, которым его привыкли видеть все. — С чего взял? Думаешь, по тебе не видно. Не видно, как ты на уроках с ее рыжего затылка глаз не сводишь! А позавчера в поезде? Мне со стороны, с моего, — Блэк снова усмехнулся, — королевского трона хорошо было видно, как ты выглядел. А твои рисунки?

— Подсматривал?! — Джеймс ощетинился.

— Нет, — просто сказал Сириус. — Как-то случайно увидел. Еще давно.

— Тогда ты видел, что я рисую снитч! — Поттер сдаваться он не собирался. — Ты же знаешь, как я люблю квиддич и что у меня с ним сейчас!

— Да. Снитч, — согласился Блэк. — А рядом с ним две буквы, которые расшифровке не поддаются! — Поттер набрал полную грудь воздуха, но быстрого ответа у него не нашлось, а Сириус продолжил: — Да все у тебя наладится с игрой, — махнул рукой Блэк, — а вот с Эванс, если ты думаешь… Давай начистоту! Если ты думаешь с ней завести какие-то отношения, тебе нужно просто поговорить с ней и самому сказать о том, что она тебе нравится. Ну а если это не так — извини, что затеял этот разговор.

И тут Поттер не выдержал:

— Да! Мне нравится Лили! — почти выкрикнул Джеймс, но агрессии в его голосе не было и в помине. — Только я не представляю, как смогу ей в этом признаться!

— А что тут представлять, — пожал плечами Сириус. — Нужно просто сказать ей об этом. Вот и все.

— Вот и все! — передразнил друга Поттер. — Тебе легко говорить! А ты сам когда-нибудь кому-нибудь признавался из девчонок в своих…

— У меня пока не было такой необходимости, — тут же парировал Блэк. — Но если понадобиться, не переживай — я не испугаюсь.

— Хочешь сказать, что я трушу?

— Не думаю, — буркнул Сириус. — Но знаю, что кроме тебя этого никто не сделает. Понимаешь? Никто!

— А может она сама догадается и…

— И сама предложит тебе дружить с ней? — рассмеялся Блэк. — Вряд ли! Намекнуть еще может, а сказать… Вряд ли, — повторил Сириус.

— Так может там — в «Хогвартс-экспрессе» — это и был намек? — Джеймс уже и не думал сопротивляться. Наоборот, теперь он искал и поддержки и совета.

— Не знаю, — Сириус снова хохотнул. — Наши королевские ушки не слышали, о чем вы там шептались.

— Ладно тебе… — Джеймс, сам того не замечая, привычно забросил руку на затылок. — Знаешь, я сам об этом столько думал. Но не буду же я говорить с ней при подругах! А сама она нигде не бывает. Да еще и Нюнчик постоянно возле нее трется!

— Вот-вот, — подтвердил Блэк. — Снегг как раз в отличие от тебя не стесняется подойти к Лили, когда она с девчонками и увести ее с собой. И дело не только в том, что они из одного города. Втюрился он в нее, дружище, по самое некуда. И ни от кого этого не скрывает. Думаешь, почему он на рождественскую вечеринку слизеринцев не остался?

— Но ведь позавчера в поезде она оставила его и потом провела всю дорогу с нами. До самого замка. И ужинали потом все вместе! — Джеймс, хотя и сам давно знал о том, о чем сейчас открыто говорил Сириус, но внутри него все отчаянно восставало даже против мысли о том, что Лили отвечает Нюнчику взаимностью!

— А вдруг она просто не хотела подвести девчонок? — Блэк в отличие от друга рассматривал худшие варианты. — Представляешь: они втроем договорились обо всем еще до каникул, а тут Эванс все бросает и вместо придуманного ими же праздника на нем не появляется!

— Да. Чего-чего, а порядочности Лили не занимать! — согласился Поттер и тут же горячо воскликнул: — И не надоел ей этот Нюнчик за каникулы!

— Значит — нет! — Блэк тоже повысил голос. — Раз она с ним еще и в поезде рядом была! И еще! Думаешь, он не догадывается о твоих… хм! …чувствах? Вот и старается во всем опередить тебя!

— Так что же делать, Сириус? — Джеймс выглядел растерянным. Аргументы друга казались ему убийственными. — Знаешь, я уже думал хотя бы написать ей, но письмо все как-то не придумывалось.

— Уже лучше! — улыбнулся Блэк. — Но что писать, что говорить — слова-то будут одни и те же. Только мне кажется, что живые они больше подойдут. И тянуть с этим не стоит, а то досидишься, и будет тебе… Как там Хагрид говорил? Выйдет Лили замуж, да детей народит, — Сириус хмыкнул, — Нюниусу! Тогда признаваться ей будет уже поздно.

— Хорошо. Я поговорю с ней… — сдался Джеймс. Но скорее не Сириусу, а самому себе. — Только как мне остаться с ней наедине? Скажи!

— Но ты же сумел вызвать ее на разговор, когда из Нюнчика нужно было вытащить заклинание левитации.

— То было совсем другое дело.

— Ладно. Есть один вариант, — Блэк хитро подмигнул. — Правда с ним придется немного подождать.

— Сам же говоришь: тянуть нельзя!

— Ого! С чего это вдруг такая решимость? — рассмеялся Сириус. — Я надеюсь, что за месяц твоя Лили замуж выйти не успеет, и… Помнишь день, когда на первом курсе вы со Снеггом наводили порядок у Слизнорта? — Джеймс кивнул. — Давай вспомним, когда это было? Нужна точная дата!

— Зачем это?

— А затем, что в тот вечер мы с Эванс отправляли поздравление ее матери с днем рождения. Не помнишь? — всплеснул руками Сириус. — Потом мы еще на лестнице с тобой встретились: она тебя дураком обозвала и убежала. Давай, вспоминай! В этот день она точно будет в совятнике! Одна!

Джеймс ненадолго словно застыл, переваривая сказанное Сириусом, а потом бросился открывать школьную сумку. При этом он еще начал приговаривать:

— Сейчас! Сейчас… — сумка, наконец «соизволила» открыться. — В тот день у нас были зелья, на которых я что-то перепутал… — вспоминал Поттер и при этом рылся внутри сумки. — Вот! — на свет появилась записная книжка. — Значит, это было… — Джеймс быстро листал страницы в поисках расписания первого курса. — Это было… Это было во вторник. И это было у нас… — календарь на позапрошлый год, как нельзя кстати, был напечатан на внутренней стороне обложки, — первого февраля! Значит…

— Значит, вечером первого февраля ты будешь ждать ее в совятнике! Это если… — Сириус довольно улыбался, — если до этого у тебя раньше ничего не получится.

— Хорошо! — согласился Поттер. — Первого февраля! И это будет у нас… — Джеймс принялся подсчитывать, — пятница! — бодро сообщил он и тут же повторил упавшим голосом. — Пятница… У нас же нет в пятницу занятий после обеда.

— Зато у нее есть, — нисколько не смутился Блэк. — Так даже лучше. Встретишь ее после прорицаний и проводишь в Западную башню.

— А вдруг за ней Нюнчик увяжется?

— Мы его задержим! Быстро и незаметно превратим, например, его учебники в камешки. Пусть тяжести потаскает, — похоже, у Сириуса сегодня был готов ответ на любой вопрос. — Или что-нибудь еще придумаем!

Первые четыре дня после возвращения студентов в Хогвартс, а Римуса в Визжащую Хижину пролетели незаметно. И вот уже вечером четверга похудевший и усталый с темными кругами под глазами, но радостный и улыбающийся Люпин встречает друзей в спальне на самом верху гриффиндорской башни.

— О! Наш королевский казначей! — вскричал с порога Сириус. — Как ты? По всем счетам расплатился?

— Сполна, — очень негромким и очень счастливым голосом ответил Римус.

— А тебя, между прочим, ждали в понедельник на ужине, — сказал Джеймс. — О тебе спрашивали. А утром девчонки вообще все уши прожужжали! Куда подевался Римус? — тоненьким голоском Поттер передразнил сокурсниц. — Что с ним случилось?

— Они же не знают, что мне на пустой желудок легче воется, — продолжал отшучиваться Люпин. — Жалобнее. Хотя в поезде накормили так, что на все четыре дня хватило.

— А сегодня вот без еды остался, — не остался в стороне Петтигрю.

— Ничего, — Римус не переставал улыбаться. — Я уже привык к походам под Иву и из-под нее вместо ужина. Лучше расскажите, что у вас нового? Как реферат, Питер?

Петтигрю не успел еще произнести и слова, а Блэк и Поттер уже скорчились пополам в беззвучном смехе. На то чтобы захохотать в голос им не хватило дыхания. Они покатывались все то время, пока Питер рассказывал, что на уроке он сделал все так, как советовал ему Люпин. Что дело этим не ограничилось. Что целых полдня — от обеда до ужина, пока их друзья бездельничали — он исправно записывал за Хагридом каждое слово. И что потом Джеймс и Сириус не хотели править продолжение реферата:

— Они так и говорили: у Лунатика это получается лучше всего. Вот он вернется и сделает, — Питер закончил жаловаться и с мольбой посмотрел на Люпина: — Поможешь, Римус? Урок уже завтра…

— Да все мы конечно сделаем! — Люпин и сам был не прочь поддержать Блэка и Поттера, но все время сдерживал себя. — Сейчас навалимся все вчетвером и сделаем! Только сначала… Слушайте! После того, как вы меня, — Лунатик наигранно всхлипнул, — одного бросили на морозе…

— Ты сам этого захотел! — усмехнулся Сириус.

— …я попал в одну карету с… — Римус сделал паузу и медленно обвел глазами друзей, — …Нюнчиком и двумя Краучами!

— Ух, ты! — воскликнул Джеймс. — И что?

— На Снегга было жалко смотреть. Он был чернее тучи, — Поттер тихонько и незаметно ткнул локтем в бок Блэка. — Профессор был как обычно — никакой. А его сынок, наоборот, сначала был веселый и счастливый: «Как здорово, что мы снова возвращаемся домой! Правда, Северус?» — Люпин передразнил слизеринца. — Но и Снегг, и папаша так на него посмотрели, что у бедного Барти радость сразу куда-то исчезла. Потом до самого замка так и ехали, будто покойника везем.

— Грешно, конечно, смеяться над чужими несчастьями, но… — Сириус не удержался и весело хмыкнул. — Ладно, парни! Давайте займемся драконами. Не сидеть же нам с ними до утра!

Продолжения рассказа о драконах, как оказалось, многие ожидали с интересом. Третьекурсники не только слушали доклад Петтигрю и не столько спрашивали — сколько уточняли: «Питер, как правильно пишется: хвостерога или хвосторога?» — его конспектировали! Правда, не всё и не все. Читая, Питер нет-нет, да и поглядывал с опаской на Крауча и слизеринцев — не остановит ли его один и не станут ли засыпать его вопросами другие.

Но все закончилось для Петтигрю как нельзя лучше! Незадолго до конца урока профессор все же остановил его, но лишь для того чтобы сказать:

— Наверное, достаточно. Вижу: вы неплохо потрудились над заданной темой, — трое гриффиндорцев дружно и очень тихо прыснули, — и у вас еще осталось что рассказать нам, но… Не можем же мы слушать вас от каникул до каникул. Нужно дать возможность подготовить для нас рассказы и остальным. Поэтому больше о драконах — ни слова! Вам за труды тридцать призовых очков! — студенты тихонько ахнули: такой щедрости от Крауча никто еще не видел! А профессор бесцветной, ставшей уже давно привычной фразой закончил урок: — Все свободны.

Словом, первая неделя семестра заканчивалась просто замечательно! В довершение ее — в выходные — факультетские команды по квиддичу провели еще и по первой тренировке в наступившем году. Гриффиндорцы летали над заснеженным полем в субботу после обеда. Вдевятером. Фрэнку Долгопупсу вопросов о составе на матч с пуффендуйцами никто не задавал — до него еще было больше двух месяцев. И может быть, именно поэтому то, что происходило в небе над стадионом, подготовкой к следующей игре назвать было трудно. Ребята больше развлекались и дурачились, чем играли. Но зато все получили удовольствие, веселое настроение и заряд бодрости. И никто из них даже не предполагал, что следующая тренировка состоится не так скоро.

Все дело было в том, что в планы игроков вмешалась погода. В среду вечером небо прояснилось и засверкало звездной красотой. Но уже назавтра любоваться северными созвездиями из окон замка стало невозможно — стекла изнутри заиндевели, да так что даже дневному светилу было не так легко пробраться своими лучами внутрь Хогвартса. Зато как под этими лучами переливались, искрились ледяные узоры в оконных рамах! И тренировки по квиддичу были отменены. Сначала на неделю. Потом еще на одну…

Чем ближе было первое февраля, тем сильнее в душе Джеймса боролись два противоречивых чувства. С одной стороны он страстно желал, чтобы этот день наступил как можно скорее. Ведь улучить момент и застать Лили где-то одну так и не удавалось. Хотя ни разу он и не видел Эванс в компании Снегга. А с другой стороны — Поттер отчаянно боялся этого дня. Потому что первый раз в жизни хотел признаться девушке в своих чувствах. Нет! Он вовсе не страшился самого признания. И вовсе не надеялся на взаимность со стороны Лили. Вот так — сразу. Больше всего он боялся, что ему в ней откажут…

Завтра! Завтра…

Но уже сегодня Джеймс чувствовал себя не в свое тарелке. На уроках был рассеянным и невнимательным. Завтракал плохо, а обедал вообще хуже некуда. Мысленно он готовил себя даже к бессонной ночи, понимая, что до самого утра будет ворочаться с боку на бок. А ведь затем нужно будет еще дождаться вечера! Но…

Профессор Флитвик закончил последний на сегодня для третьекурсников урок и отпустил студентов. Питер и Римус уже собрались и пошли к дверям, а Джеймс все еще вяло забрасывал в сумку учебник, тетрадь, чернильницу… Сириус не мог не заметить «кислый» вид друга и не мог не догадываться, чем это вызвано. Потому и решил немного задержаться, чтобы перекинуться парой слов с Поттером наедине. Как вдруг:

— Увидимся за ужином, девочки, — прозвучал знакомый звонкий голос.

Услышав его, Джеймс встрепенулся, а Сириус вместо того, чтобы задавать какие-то вопросы или пытаться приободрить Поттера, тихо выдохнул:

— Давай! Вот оно!

До Джеймса тоже начало уже доходить, что у Лили что-то изменилось и…

— Ты уверен, что она собралась в совятник? — начал спрашивать он. — Ты уверен, что она будет одна?

— Уверен — не уверен! — передразнил Поттера Блэк. — Беги, давай! Ты должен ее обогнать! А я посмотрю, куда она пойдет. И одна или не одна. Короче! Жди в совятнике. Или ее, или меня!..

Теперь что-то объяснять или повторять Джеймсу было ничего не нужно. Поттер одним движением сгреб все, что еще оставалось на парте в сумку, забросил ее на плечо и опрометью бросился из класса. На ходу бросил Питеру и Римусу: «Ужинайте без меня!» и помчался вдоль коридора. Но не в ту сторону, куда направилась Лили, а в противоположную! Зря ли они столько изучали замок?! Мало кому известными тайными проходами от кабинета заклинаний в Западную башню можно было добраться и короче и быстрее!..

Джеймс уже основательно продрог в круглом помещении с окнами без стекол в окружении нахохлившихся, свернувшихся в шары из перьев сов, когда с лестницы, наконец, послышался звук приближающихся шагов. Все время, которое Поттер провел в ожидании, он гадал: кто придет?! Блэк или Эванс? Сириус или, все-таки… Лили?!

Шаги на лестнице были неспешными, и в груди Поттера все замерло. Если бы это был Сириус, он бы наверняка бежал. Значит — это…

— Джеймс! — удивилась Лили. — Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Эванс тихим приятным голосом.

От неожиданности произошедшего такого ожидаемого первым желанием Джеймса стало желание соврать: «Мне нужно отправить письмо», но вместо этого, Поттер собрал в кулак все свое мужество и сказал:

— Жду… Тебя жду…

— Зачем? И как ты узнал, что я буду именно здесь? — Эванс удивилась еще больше.

— Я даже знаю, зачем здесь ты! — воскликнул Джеймс. — Хочешь поздравить маму с днем рождения! Но почему сегодня? Почему не завтра?

— Откуда ты все… — удивлению Лили не было предела, но она вдруг рассмеялась: — Ах, да! Тебе Сириус все рассказал? Так? — вместо ответа Джеймс смог только кивнуть. — Сириус тогда выручил меня. Очень-очень! Сириус и еще вот он, — девушка провела рукой по голове крупного красно-бурого филина. — Какой красавец! Помнишь меня? Ты — молодец, умница! — Эванс продолжала ласково поглаживать птицу. — За одну ночь справился. Слетал ко мне домой и вернулся. А Совушка у нас маленькая, — Поттер стоял, не произнося ни слова и радуясь, что Лили все говорит, говорит… — А на улице холодно. Вот и дадим ей где-нибудь по дороге передохнуть. Да? — казалось, что девушка рассказывала все филину, и кроме них здесь больше никого не было. Но тут Лили задала вопрос, которого Джеймс и ждал и боялся больше всего на свете: — Так зачем ты меня ждешь?

Сколько раз за последнее время Джеймс придумывал ответ, но нужные слова все никак не подбирались, а тут Поттера словно осенило:

— Ко дню Святого Валентина намечается поход в Хогсмид. Пойдешь со мной?!

— А ты уверен, что он состоится? — усмехнулась Лили. Она решила немного потянуть время, чтобы осмыслить сказанное Джеймсом. — Говорят, его отменят из-за холодов.

— А если не отменят, — продолжал допытываться Поттер, — пойдешь?

Лили опустила голову, пряча улыбку, и закачала рыжей челкой из стороны в сторону: «Нет». Несмотря на холодину вокруг в груди Джеймса все вскипело. Он понял ее отказ по-своему и горячо заговорил:

— Ну и ладно! Ну и иди со своим Нюнчиком! Ну и целуйся с ним! Подумаешь!

Поттер готов был сорваться и выбежать из совятника, но его порыв остановили слова Лили:

— А с чего это ты интересно взял, что он мой? И что я с ним целуюсь? А даже если это и так, — голос Эванс все повышался и повышался, чего раньше за ней не водилось, — какое тебе до этого дело?!

— Какое мне дело… Какое дело! — передразнил девушку Поттер. Он тоже теперь заговорил громче: — А если ты мне нравишься! А если мне самому хочется тебя поцеловать!

— Так если? Или нравишься? — резко спросила Лили.

— Нравишься… — еле слышно выдохнул Джеймс.

— Вот как! Нравишься! И ты думал, что стоит тебе это только сказать, — девушка продолжала говорить в том же тоне, — и я сразу брошусь с тобой целоваться?

— Почему — только?.. Почему — сразу?.. — растерялся Поттер.

— Ну да! — воскликнула Лили. — Не только! И не сразу! Скажи еще, что это у тебя давно. Скажи, что с нашей первой встречи. Скажи, что влюбился в меня в тот день, как мы, — девушка усмехнулась, — познакомились! Там — в «Хогвартс-экспрессе»! Когда ты надо мной издевался! — Джеймс стоял ни жив, ни мертв. — Знаешь? Я не злопамятная, но тот день… — Лили сделала небольшую паузу, а потом заговорила тише: — Он из тех, которые никогда не забываются и остаются в памяти на всю жизнь! — наконец ей представился случай выплеснуть Поттеру давнюю обиду. — А по поводу поцелуев… Неужели тебя даже твой любимый квиддич не научил? Прежде чем поймать снитч, нужно приложить усилия, погоняться за ним! Или не так?

— Ты хочешь, чтобы я гонялся за тобой? — хмурым голосом Джеймс попытался хоть немного отбиться от нападок Лили.

— Дурак ты, Поттер!

— Сама ты!..

Лили вспыхнула, но сдержалась. Хотя эмоции — смешанные и бурные — переполняли ее. А может она вспомнила, наконец, зачем вообще пришла сюда! Дрожащими руками — то ли от холода, то ли от услышанного от Поттера и сказанного самой, девушка расстегнула сумку и вынула из нее аккуратно свернутый небольшой пергаментный листок. Совушка, которая уже давно — едва завидев хозяйку — перелетела на соседнюю с ней жердочку услужливо выставила вперед маленькую когтистую лапку.

— Помоги, — негромко попросила девушка, — пальцы не слушаются. Замерзли…

Джеймс взял руки Лили в свои ладони — те и в самом деле были холодные как лед, и попытался хоть на мгновение их задержать. Но девушка тут же высвободилась, оставив Поттеру лишь письмо. И тому ничего не оставалось делать, как готовить почтальона в дорогу. Делал он это молча, не глядя на Лили.

— Джеймс, а ты тоже думаешь, что если бы я тогда в поезде познакомилась с тобой и Сириусом сразу, — уходить Лили было неловко, а стоять и молчать тем более, — все было бы по-другому?

— Что по-другому? — не понял Поттер.

— Ну… Наши с тобой отношения… Отношения твои и Сириуса с Северусом…

— Да! Нет! — Джеймс совсем запутался, что говорить. — Не знаю. Я об этом не думал! Но с Нюнчиком уж точно вряд ли было бы иначе. Он сам тогда начал нарываться на…

— А когда у тебя день рождения? — перебила его Лили. Другого вопроса, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию у нее не нашлось.

— Поздравлять будешь? — буркнул Джеймс, но тут же поправился: — Двадцать седьмого марта.

— Да?! — Лили попыталась засмеяться. — Значит я старше тебя!

— Ну и что, — Поттер начал оборачивать письмо ниткой. — Я и так самый младший в нашей компании. А у тебя когда?

Лучше бы Джеймс этого не спрашивал!

— Знаешь, — теперь голос девочки принял свои обычные, привычные всем добрые нотки, — раньше — до Хогвартса — как было? Сначала мама поздравляла меня, потом — я маму. Мой день рождения был вчера.

— Как?! — Поттер резко повернулся. Лили смотрела на него и улыбалась. — Я закончил, — сказал Джеймс, кивая на малютку-сову. Если и раньше он не знал как вести себя во время разговора, то теперь не знал этого и подавно!

— Лети, милая! — Эванс погладила Совушку по ушастой голове. — И возвращайся скорее! — крылатый почтальон вспорхнул и бесшумно вылетел в «окно», а Лили снова повернулась к Джеймсу: — Да! Вчера мне исполнилось четырнадцать.

Но пока Лили отправляла сову в полет, Поттеру в голову пришла, как ему показалось спасительная идея! И теперь он стоял перед ней с охапкой карандашей в одной руке и волшебной палочкой в другой. Резкий взмах и…

— С Днем рождения, Лили! — с нежностью, на которую он был только способен, Джеймс протянул девушке букет алых роз.

Эванс улыбнулась, сказала: «Спасибо!», но цветы не взяла. Вместо этого она дунула в свои озябшие ладони и запустила руку в сумку и вынула свою палочку:

— Спасибо! — повторила она. — Я очень люблю розы. Очень! Но… — Лили улыбнулась, — белые. И живые! Знал бы ты какие… — девушка прикрыла глаза, захлебнувшись радостными воспоминаниями. — Знал бы ты, какие белые розы растут в палисаднике у нашего дома!

— А… — начал Поттер и тут же замолчал. Очередная сумасбродная идея стукнула ему в голову, и он по привычке забросил руку, державшую палочку, к макушке.

— А эти… — Лили, похоже и не заметила, что Джеймс хотел что-то сказать, — они ведь по сути — деревянные… Даже не пахнут! — Эванс легко, даже как-то небрежно повела палочкой, и розы, которые были в руке Поттера, рассыпались по полу… карандашами!

От неожиданности дыхание Джеймса перехватило. Но скоро ошеломление сменилось обидой. Поттер опустился на одно колено и, не глядя на Лили, медленно принялся собирать рассыпанные карандаши:

— Ты сегодня, — не поднимая головы, выдавил из себя Джеймс, — часто вспоминала нашу первую встречу. А ты можешь мне сказать почему, если вы со Снеггом такие друзья, если он начал увиваться за тобой еще до школы… Почему не он помогал тебе на Кингс-Кросс, а Сириус?!

— Не знаю… — растерянно сказала Лили. Она уже и сама поняла, что оскорбила Джеймса и теперь не знала, что делать, что говорить. А на этот вопрос у нее самой до сих пор не было ответа.

А Поттер все так же, подставляя под ее глаза лохматую макушку, собирал карандаши и продолжал спрашивать:

— Почему ты оказалась в одном купе с Блэком, а потом — волей случая — и со мной, а не со своим обожаемым Нюнчиком. Почему он не сел сразу туда, где ехала ты или не взял тебя с собой?!

— Я не знаю… — голос Лили был едва слышен.

— И почему он тогда… — все так же, не глядя на девушку, спрашивал. — Тогда! Приписал себе, как величайшую из побед: «Лили! Вот ты оказывается где! — подражая голосу Снегга, произнес Поттер. — Пришлось заглядывать в каждое купе, пока нашел тебя!» Как видишь, я тоже помню, что и как было в тот день! Так почему же он не ехал вместе с тобой с самого начала, а искал тебя по всему поезду? Почему? Почему?!

— Я!.. — Лили закрыла лицо руками, но Джеймс этого не видел. — Я не знаю! Не знаю!..

Поттер не стал смотреть в спину убегающей девушке. Лишь когда смолк стук ее шагов — быстрых и частых, он поднял голову. Не вставая, открыл сумку, забросил в нее все, кроме одного, карандаши, достал блокнот и выдернул из него лист. Набросав прямо на колене несколько строк, наконец, выпрямился и подошел к красно-бурому филину:

— Ну что, красавец, молодец, умница! Поможешь? — птица тут же выставила вперед лапу, и Джеймс принялся привязывать к ней письмо. — Я буду ждать тебя утром. Но не в Большом Зале, а в спальне Гриффиндора. Давай. Выручай!

Сириус ожидал друга в общей гостиной. Увидев, что Джеймс появился в проходе, Блэк тут же поднялся из кресла у камина и ребята отошли к нише у расписанного ледяными цветами окна — подальше от лишних ушей.

— Вернулась? — коротко спросил Поттер, и Блэк ему кивнул. — Ревела?

— При мне нет. Но глаза были красные. А было от чего? — теперь Джеймс ответил другу без слов, просто махнув рукой. Сириус улыбнулся: — Ясно. Значит, поговорили. Это — главное! А мне, между прочим, от нее тоже досталось.

— Тебе-то за что?!

— За то, что рассказал тебе о…

— Понятно, — перебил его Поттер. — Надеюсь, переживешь? — и снова «прозвучал» ответ без слов. Сириус только коротко хохотнул, а Джеймс заговорил тихо, но быстро: — Слушай! Завтра я на завтрак в Большой Зал не пойду и на занятия тоже. Краучу скажешь, что я заболел. А я сначала дождусь почту. Твой знакомый филин должен прилететь прямо в спальню. Потом схожу к мадам Помфри, пожалуюсь на что-нибудь, — теперь и Поттер усмехнулся: — Чтобы все выглядело правдоподобно.

— Надо — так надо! — просто сказал Сириус. — Сделаю. Пошли к ребятам. Заждались они нас.

Но назавтра ни Блэку, ни Поттеру врать не пришлось. Ночь Джеймс, как и думал, провел отвратительно. Однако причина было совсем иной, чем та, о которой он думал накануне. Джеймс и в самом деле без конца ворочался с боку на бок, сны были какие-то мрачные, тяжелые и больше похожие на забытье. А еще его знобило и лихорадило. Словом время, проведенное в холодном совятнике — сначала в ожидании Лили, потом долгий и непростой разговор с ней, а затем еще и отправка письма родителям — даром для него не прошло.

— Отправляйся-ка ты, в самом деле, в Больничное крыло, — только и сказал Сириус утром, взглянув на Джеймса.

— Да, — прохрипел Поттер. Ему было трудно говорить и больно глотать. — Только почту дождусь…

Едва трое гриффиндорцев покинули спальню, Поттер открыл окно настежь — разглядеть в небе сквозь заиндевевшие стекла филина не было бы никакой возможности. Затем, как ему казалось, благоразумно взял плед, закутался в него, сел в дальнем конце комнаты, поближе к камину, и принялся ждать. Память тут же вернула его во вчерашний разговор! Джеймс вспоминал уже не сквозь сон, а на «ясную» голову целые фразы и отдельные слова, жесты и выражение лица Лили. И думал, думал, думал, пока… Пока сам того не заметив, не задремал.

Сколько времени клювом и лапами красно-бурый филин будил Джеймса, так и осталось неизвестным. Но с трудом продрав глаза, первым делом Поттер вздохнул с облегчением — почта была доставлена! Маленький — много меньше того, с которым он приехал в Хогвартс — кожаный мешочек был аккуратно привязан заботливыми мамиными руками на два бантика.

Освободившись от ноши, филин ухнул, позволил в благодарность погладить себя по голове и отправился отдыхать в совятник. Первым делом Джеймс закрыл окно. Правда, теплее от этого в спальне не стало. Затем распустил узелки на мешочке и двумя пальцами расширил его горловину. В мешочке была только одна вещь — картонная коробка почему-то и зачем-то перевязанная белой шелковой лентой. Недолго думая, Поттер сорвал ленту и раскрыл коробку: сверху лежит незапечатанный конверт, а под ним сверток треугольной формы. На этот раз Джеймс сумел сдержать себя. Мама ведь так старалась, чтобы цветы с ее любимого куста в маленьком домашнем зимнем саду не замерзли и не сломались! Поттер бережно развернул пергамент: три белых розы — еще не распустившиеся, но уже и не бутоны! Поттер попытался понюхать их и криво усмехнулся: «Еще и нос заложило!», положил букет на кровать и раскрыл конверт. В нем оказалось три небольших листка. Мельком взглянул на верхний, потом на следующий и подсунул оба пергамента под цветы. Третий же хоть и быстро, но прочитал: «Дорогой сыночек! Нам и радостно, и немного грустно. Оттого что ты взрослеешь. Хотим сказать, что каким бы не был твой выбор — мы одобряем его. Главное — чтобы тебе было хорошо со своей избранницей! Мама. Папа. Мы тебя любим!»

— Рады вас видеть, мистер Поттер! — голубые глазищи Гудди сияли счастьем, рыльце домовика указывало на носки ботинок Джеймса. — Чем можем услужить? Эклеры? Чай?

При слове «чай» Поттер понял, как у него пересохло в горле, но от угощения отказался:

— Нет, не надо. Я за другим пришел. Ты знаешь, где спальня наших девочек? — эльф кивнул. — И знаешь, кто и где спит? — прохрипел Джеймс, а Гудди снова кивнул вместо ответа. — Тогда поднимись сейчас к нам. На моей кровати найдешь розы и два пергаментных листка. Розы положишь Лили Эванс, рецепт соуса из крыжовника Сандрине Тирьон, а рецепт второго соуса Мэри Макдональд. Разберешься? — третий кивок стал Поттеру ответом. — Сделаешь?

— Конечно! — на этот раз Гудди не промолчал и позволил себе добавить не очень веселым тоном: — Неважно выглядите, мистер Поттер.

— Знаю! — согласился Джеймс. — Уже иду в Больничное крыло.

— Выздоравливайте! — пожелал эльф, и не успел Поттер дойти до двери, как услышал за спиной звучный щелчок: Гудди отправился выполнять его просьбу.

Мадам Помфри достаточно было одного взгляда на Поттера, чтобы без лишних слов отмерить ему изрядную дозу Бодроперцового зелья. Джеймс еще нашел в себе силы, чтобы развлечь себя. Приняв из рук целительницы снадобье, он подошел к зеркалу и залпом опорожнил склянку. Полюбовался, как из его ушей и ноздрей повалил дым, состроил сам себе рожицу, показал отражению язык, прошел к кровати и с удовольствием вытянулся в теплой уютной постели.

Следующим утром Джеймс проснулся от громкого возгласа… Сириуса!

— Мы только на минуточку! — упрашивал Блэк целительницу Хогвартса через щелочку в двери.

— Сегодня ему еще не до посетителей! — строго шептала Мадам Помфри, и тут же сама воскликнула в голос: — Да что же это такое! Здесь вам больница или что?!

Под ее слова дверь широко распахнулась. Это недавний, но уже успевший стать добрым знакомым красновато-бурый филин с лету ударил в дверь, и ни на кого не обращая внимания, проник внутрь палаты. Птица приземлилась рядом с Джеймсом и важно выставила лапу вперед. В груди Поттера прокатилось радостное цунами, когда в короткой записке он сквозь частокол восклицательных знаков, прочитал: «Спасибо! Настоящие! Живые! Пахнут! Но целоваться я с тобой не буду. Пока. Выздоравливай! Л.Э.»