Месть Блэка (джен)

Суд всегда совершается очень быстро, если судья заранее вынес приговор. © Вальтер Скотт

* * *

Мы, немного затормозив перед дверями, уже более степенно зашли в огромный судебный зал Визенгамота. Именно этот использовался для полного заседания всей палаты лордов, так как вмещал в себя огромное количество как заседающих, так и просто желающих посмотреть судебный процесс. Сейчас он оказался забит полностью.

По центру зала вместо старого кресла с цепями на подлокотниках были установлены две кафедры, а также несколько небольших удобных стульев со столами на обеих сторонах. Все это потому, что сейчас в зале Визенгамота решалась не судьба конкретного преступника, а шел процесс признания опекуном, который по сути своей был состязательным, а не обвинительным, хоть и в силу своей экстраординарности требовал полного собрания членов палаты лордов.

Дамблдор, вместо своей привычной в роли верховного судьи трибуны, восседал на явно новом ему, мягком, обитом ситцем кресле, но по старому обыкновению не выглядел ни встревоженным, ни взволнованным. Даже не удостоил всю вошедшую группу взглядом, продолжая чинно беседовать с Молли Уизли, которая вместе со своим мужем расположилась рядом на стороне ответчика. И это было странно, их вообще не должно было быть здесь. Вот, видимо, и первый сюрприз, на который я пока что не знал, как реагировать.

Пока мы прошли и расположились на своей стороне, я, подняв взгляд чуть вверх, выискивал среди ряда сливовых мантий знакомые мне лица. Первым среди них раздулся от важности Фадж. Так как Дамблдор был заинтересованной стороной, то процесс вел Министр, пусть и просто как исполняющий обязанности. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зеленым котелком, который частенько носил; но на его лице играла добродушная довольная улыбка.

Слева от Фаджа располагалась Амелия Боунс, вид у которой был довольно встревоженный. А по правую руку от Фаджа находилась недавно назначенная помощница министра — Долорес Джейн Амбридж. Пухлая женщина, которая, похоже, купалась в лучах нового витка карьеры и была на редкость неподражаема в своем самодовольстве.

Также в небольшой ложе находились иные представители министерства, среди которых я заметил Барти Крауча, его помощника — Артура Трембли, Хамиша МакФерлена — главу Отдела магических игр и спорта, Гефсиманию Прикл — главу Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, Арнольда Миргуда, что возглавлял Отдел магических происшествий и катастроф, и еще пару незнакомых мне глав отделов.

Но вот что странно, место Аластора Грюма, который сейчас возглавлял Аврорат, занимал его помощник — Руфус Скримджер. Также я не заметил среди присутствующих лордов ни Малфоя, ни Булстроуда, к тому же, в глаза бросалось отсутствие вассалов Малфоя — лордов Крэбба и Гойла, среди присутствующих я не увидел и Нотта.

Что-то было не так.

— Послушай, Сириус, — встревоженно склонился к моему уху адвокат. — Я разобрал только поступившие документы по процессу. Есть неприятности, Дамблдор буквально час назад подал встречный иск на опеку.

— Так он же и так остается опекуном Гарри? — удивился я, тоже понижая голос.

— Нет, он предлагает в качестве опекунов Артура и Молли Уизли, — ответил Джефри.

— Ясно, — тут же понял я маневр Альбуса. В целом, в плане «выставить еще одну кандидатуру» есть резон, но не особо сильный, так как личности семьи предателей крови одинаково нелюбимы как старыми родами, так и частью нейтралов. Однако меня очень сильно беспокоило отсутствие Малфоя и Булстроуда. Мы разговаривали с Малфоем буквально пару часов назад. Они не должны были опаздывать. Этим я тут же поделился с Джефри:

— И Малфоя с Булстроудом также нет. Есть возможность отложить слушание?

— Да, я…

— Очень хорошо, — вдруг сказал Фадж, перебив Томаса. — Все стороны в сборе — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы вести протокол, мистер Эджком? — спросил он мужчину, который переместился на самый край переднего ряда.

— Да, господин Министр, — откликнулся тот, держа наготове перо.

— Слушание от шестого января по вопросу опеки над Гарольдом Джеймсом Поттером — несовершеннолетним наследником рода Поттер объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Артур тоже начал вести протокол. — Разбирается иск об ограничении права на опекунство президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером и передаче его главе рода Блэк, Сириусу Ориону Блэку, по причине нарушения законным опекуном Альбусом Персивалем Вульфриком Брайаном Дамблдором параграфов семь-точка-восемь и четырнадцать закона об Опекунстве от тысяча восемьсот девяносто шестого года, — тут Фадж ненадолго остановился, переводя дух, но разговаривать никто не спешил. — Также судом в одном процессе будет рассмотрен встречный иск президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора о передаче опекунских прав на Гарольда Джеймса Поттера Мэрриэт Игнациус Уизли, урожденная Пруэтт.

Процесс ведут: Корнелиус Освальд Фадж, Министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Мариус Освальд Эджком.

Фадж немного прокашлялся после долгой речи и отпил из стакана с водой, видимо, перечисление всех титулов Дамблдора заставили его горло пересохнуть. Этой паузой воспользовался Джефри, чтобы сделать заявление, пока Министр не начал перечислять присутствующие стороны.

— Господин Министр, у стороны истца есть заявление! — поднялся он со своего места, подняв палочку вверх.

— Что же, прошу вас… — явно обрадовался ещё одному перерыву Фадж.

— Мы просим о переносе слушания, по причине отсутствия заявленных свидетелей, необходимых для наиболее объективного рассмотрения дела. — заявил адвокат, чем вызвал шепотки по всему залу.

— Какие же именно свидетели не явились на процесс, и в чем причина? — уже менее радостно спросил Фадж, явно недовольный последующим переносом.

— Лорд Малфой и лорд Булстроуд, господин министр, — бесстрастно ответил Томас. — Причина их отсутствия на данный момент не ясна…

— Господин Министр, возможно, я могу пролить свет на местонахождения лорда Малфоя и лорда Булстроуда, — встала со своего места чем-то очень недовольная мадам Боунс, со свитком в руке, который буквально минуту назад передал ей кто-то из зала.

— Эм… да, конечно, — недоуменно посмотрел на Амелию Фадж. — И где же они?

— На данный момент лорд Малфой и лорд Булстроуд, а также лорд Крэбб, лорд Гойл и лорд Нотт находятся под арестом в связи с подозрением о нарушении подпункта тридцать-один-два-два-шесть части семнадцать закона о защите прав магглов. — Начала читать Боунс, и с каждым ее словом Фадж хмурился все сильнее и сильнее, а в зале явно начал нарастать возмущенный ропот. — По месту жительства последнего в данный момент идут следственные действия… Подписано начальником Аврората Аластором Грюмом.

— Руфус! Немедленно обьяснитесь! — тут обернулся к растерянному Скримджеру покрасневший Фадж. — Задержаны члены Визенгамота, к тому же еще и свидетели? Из-за каких-то магглов?! Следственные действия? Почему я не в курсе?!

— Я, эм-м… Мне ничего не сообщали… — несчастному Скримджеру, на которого вдруг обрушился гнев министра, только и оставалось, что мычать да бледнеть лицом.

— Корнелиус, я полагаю, что вы с посланием, должно быть, просто разминулись, — мягко и дружелюбно сказал Дамблдор, медленно поднял палочку вверх и все шепотки тотчас замолчали. На Дамблдоре, который вальяжно сидел в кресле, была длинная темно-синяя мантия, а лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов.

— Мерлин! Дамблдор! Объясните, что это все значит! — немного сдал назад Фадж, проглотив фамильярное обращение.

— Совершенно нет причин для беспокойства, — вновь безмятежно ответил Дамблдор, посмотрев на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа. — Уважаемый глава Аврората — Аластор Грюм, — обратился ко мне, как к председателю Визенгамота несколько часов назад, с ордером на задержание указанных магов, в связи с достоверной информацией о нарушении ими закона о Защите магглов. Смею вас уверить, что на тот момент я еще не был уведомлен об иске в мою сторону, а тем более что указанные лица будут как-то участвовать в процессе. По несчастливой случайности, не иначе, я был уведомлен о начале судебного заседания всего за пару часов… О чем, разумеется, стоит отметка на этом уведомлении. Хорошо, что я находился неподалеку и успел к началу.

— Но, со всем уважением, мистер Дамблдор, — недоуменно начала мадам Боунс, еще раз вчитываясь в пергамент. — В одиночку вы никак не могли вынести подобное решение. Задержание членов Визенгамота, тем более проведение обысков — требует заслушивание как минимум созыва президиума Визенгамота в лице уполномоченных судей…

— Позвольте с вами не согласиться, Амелия, — с отеческой улыбкой обратился Дамблдор к ней. — Как вы и прочитали, поправки в подпункт тридцать-один-два-два-шесть части семнадцать закона о защите прав магглов от девятнадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года позволяют в случае не терпящего отлагательства применять подобные меры с личного разрешения председательствующего судьи…

Дальнейшие слова Дамблдора потонули в волне уже не шепотков, а откровенных криков:

— Немыслимо!

— Да чтобы такое было из-за проклятых… — надрывались какая-то женщина.

— У нас же не темные времена!

— Я не голосовал за такое!

Ярилась большая половина членов Визенгамота из лица старых лордов, вдруг осознавая, какой солидный кусок своих же прав они отдали во время одного из очередных бессмысленных голосований за бесконечные поправки. Вторая же половина, похоже, если не была осведомлена, то особого удивления среди них эта новость не вызвала.

— Тишина! Прошу вас, успокойтесь! К порядку, лорды и леди, — надрывался красный Фадж, беспрестанно стуча молоточком по дереву трибуны. И затем, когда основной шум наконец стих, тот продолжил уже более спокойно: — Если такой подпункт существует, то почему мы все не в курсе о нем?

— Не знаю, как все, Корнелиус, а вы лично подписали данные поправки после его рассмотрения на второй сессии Визенгамота, — развел руками Дамблдор, благостно улыбаясь.

— Но обыск… обыск не может быть проведен с разрешения только одного судьи… — Боунс быстро достала несколько явно зачарованных свитков и начала сличать информацию, после обратившись к Дамблдору.

— На этот вопрос, к сожалению, я вам ответить не могу, — с искренней грустью ответил Верховный чародей Визенгамота. — Я выдавал разрешение только на временное задержание указанных лиц, под личную ответственность Аластора, заверившего меня в достоверности указанных нарушений. Что-то вроде он говорил про темные артефакты. Впрочем, вы можете посмотреть копию постановления в архиве, со всеми необходимыми формальными поводами. Остальное уже, повторюсь, к моему сожалению, вне моей компетенции.

— Руфус?! — мгновенно переключился уже багровый от происходящего фарса Фадж к заместителю Грюма. — Срочно мне Аластора на доклад! Подумать только, обыски?! До чего еще он додумался?!

— Я ни о чем не знал! — горячо воскликнул Скримджер, радостно скидывая всю ответственность на начальство. — Сейчас же отзову оперативные группы! Мы во всем разберемся!

— В этом я не сомневаюсь, — прошипел Фадж вслед уходящему быстрым шагом магу. Затем, уже обращаясь к нам, он добавил: — Уважаемый лорд Блэк, прошу принять мои извинения за все это. Разумеется, ваше ходатайство удовлетворено, суд переносится на двадцатое число. Итак, если нет никаких возражений…

— Кх-хм… — немного кашлянул Дамблдор, прерывая уже собирающегося стукнуть молоточком Фаджа.

— Да, мистер Дамблдор, вы что-то хотели добавить? — не слишком успешно скрывая в голосе недовольство и разочарование, отозвался Министр.

— Да, пожалуй… — кивнув, встал со своего места Альбус. — Раз уж мы вместе разобрались с этим досадным инцидентом, думаю, будет не лишним исправить и второй.

— О чем вы говорите? — спросил снова напрягшийся Фадж.

— О том, что, раз уж заседание откладывается и все остается на своих местах… — Альбус повернулся в нашу сторону и приятным, мягким тоном продолжил. — Я рад буду исправить свои ошибки и с радостью наверстаю упущенное время с моим подопечным у себя дома до следующего заседания.

— Но, но… Амелия? — с каким-то потерянным видом посмотрел на Боунс Фадж, повернувшись.

— Да… С точки зрения закона, все верно. Несовершеннолетний должен находиться со своим официальным попечителем, — немного замешкавшись, произнесла женщина, немного виновато взглянув в нашу сторону. — Даже, учитывая все обстоятельства, изложенные в иске.

— Мы просим уважаемый суд о перерыве! — тут же вскочил с места Джефри, поднимая вверх руку с намертво зажатой палочкой.

— Удовлетворено! Объявляется перерыв — десять минут! — с небывалым облегчением стукнул молоточком Фадж, поднявшись со своего места. Ему это всё тоже явно не доставляло удовольствия.

— Как вам будет угодно, — оставил последнее слово за собой Дамблдор, степенно садясь обратно в кресло.

— Спокойно, Сириус, не делай глупостей… — положил мне руку на плечо Томас и тут же с небольшим стоном отдернул. Я же в этот момент практически ничего не слышал, даже голос Джефри доносился точно из-под воды. Зрение сузилось до одной ненавистной фигуры, которая с удовольствием развернула небольшую коробочку с лимонными дольками. — Мордред! Блэк, возьми себя в руки! Если тебя тут посадят в Азкабан, это никак Гарри не поможет… На нас уже все смотрят!

Я с трудом перевел взгляд на бледного адвоката, по вискам которого скатывались капли пота, взглянул на подобравшегося как перед прыжком Альберта и, наконец, на ничего не понимающего Гарри, который с недоумением смотрел на меня и адвоката.

— Да, я знаю, знаю! — вздохнув и запустив руку в волосы, я постарался успокоиться и успокоить разбушевавшуюся магию, которая уже начала просачиваться наружу, видимо, причиняя физические страдания рядом стоящему Джефри. Что странно, на Гарри это никак не влияло.

— Что-то не так, Сири? — спросил тихо крестник, потянув за рукав мантии. От этого казалось бы простого действия вся ярость улетучилась, а мозг переключился на лихорадочное продумывание планов.

— Нет, ничего страшного, — заставляя себя дышать более размеренно, ответил я Гарри, потрепав того по отросшей шевелюре, которую тот ни в какую не хотел стричь, вызывая умиление. Кажется, Джеймс был таким же. — Просто немного задержимся. Ты хочешь есть?

— Неа… — помотав головой, заболтал ногами крестник, сидя на высоком стуле. — Просто тут та-ак ску-учно!

— Ну, тогда поиграй пока что с дядей Альбертом, — я с намеком уставился на телохранителя, подавая невербальные, но очень громкие сигналы. — Мы с дядей Томасом немного пошепчемся о своём.

Когда Гарри выбрал себе новую жертву, молодой маг украдкой вздохнул, но затем послушно начал показывать некоторые беспалочковые фокусы, заняв крестника на время перерыва. Я же вновь повернулся к Джефри.

— И каковы наши шансы без Малфоя? — я пристально взглянул на уже успевшего успокоиться мага. — С учетом… Ну, ты сам знаешь.

— В целом, ничего критичного, — немного помолчав, ответил старик, задумчиво постукивая пальцами о столешницу. — Одного свидетеля и нашего, м-м, аргумента будет достаточно, чтобы перетянуть нейтралов на свою сторону. Разве что свидетельские показания одного человека можно будет попытаться оспорить. Я так понял, что отложить заседание теперь не выйдет…

— А ты считаешь, что я просто так отдам… — я дернулся, сжимая руки в кулаки.

— Тихо, не надо горячиться! Я просто размышляю вслух, — поднял обе руки в защитном жесте Джефри, и я заметил, что на правой ладони того темным пятном расположился магический ожог.

— Это…

— Я тоже включу в счет, — улыбнулся Томас, перебив мои запоздалые извинения. Затем немного нахмурился и произнес: — Но, Сириус, прошу заметить, что еще бы чуть-чуть и вытащить тебя из Азкабана было бы очень… проблемно.

— Я удержу себя в руках, Томас, — пообещал я старику, на несколько мгновений прикрывая глаза.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул адвокат. — Еще одно, я обязан предупредить. Учитывая, что некоторых здесь присутствующих по правилам — нет… А Дамблдор, похоже, выложил все свои самые старые козыри, сегодняшнего ему не простят в любом случае. Так вот, если что-то вдруг пойдет не так… Не должно, конечно, но я обязан учитывать все варианты. Если что-то пойдет не так как запланировано, мы все равно сможем это оспорить, нас поддержат многие. Так что я прошу тебя, не наделай глупостей.

— Я уже пообещал, — укоризненно посмотрел я на Томаса, вздыхая.

— Вот и чудненько, — кивнул маг, вымученно улыбнувшись. — Значит, наша стратегия теперь такая…

* * *

Прошение о переносе в конечном итоге мы отозвали. Формально Дамблдор действительно мог забрать Гарри, до нового суда. По крайней мере попытаться... Но открытая конфронтация сейчас не привела бы ни к чему хорошему это уж точно. На его стороне тогда выступило бы все министерство. Обязано было бы выступить. И о легальном способе забрать Гарри я бы мог забыть навсегда.

Сейчас я очень жалел, что из-за спешки не успел реализовать все задуманное, как и не сумел найти копию завещания Поттеров. Оно испарилось, как по волшебству... И я даже знал, чьему именно.

Впрочем, даже сейчас у нас были очень неплохие шансы на победу, даже учитывая отстутвие двух свидетелей. Самый главный из них был в безопасности, и должен был перетянуть на мою сторону всех "сомневающихся", или хотя бы дорожащих своей независимой репутацией нейтралов, обеспечив мне победу.

За обсуждением новых вводных, время перерыва прошло незаметно. Процесс продолжился как раз с опроса свидетелей. Для начала, со стороны директора.

Члены Визенгамота зашептались между собой после выступления приглашенной директором Макгонагалл, которая выступала свидетелем Дамблдора, а затем и после речи самого Верховного чародея. Первая рассказала, как после смерти Поттеров Дамблдором было принято решение оставить младенца у ближайших кровных родственников и он попросил ее проконтролировать, чтобы те точно забрали младенца, оставленного у порога их дома.

Рассказала о добропорядочной семье магглов, за которыми проследила по приказу директора, согревающих чарах и заклинаниях защиты, которые лично накладывала на люльку, а затем в течение недели присматривала за домом Дурслей, удостоверившись, что с маленьким Гарри все в порядке. После добавила и про любящую семью Уизли, которые уже готовы принять маленького Гарри к себе, об успехах старших братьев, которые окончили Хогвартс с отличием и уже нашли себе престижную работу.

Директор разразился длинной речью о трудном решении оставить надежду магической Британии в единственном безопасном месте, где его бы точно не искали уцелевшие сторонники Волдеморта, рассказал о кровной защите, которую дала жертва матери Гарри, спасавшей от монстра собственное дитя. После он вдобавок поведал Визенгамоту об ошибке, которую совершил, доверившись единственным кровным родственникам, о том, как и думать не мог, что те отнесутся к Гарри как к подкидышу.

Также его речь содержала еще один список сожалений, который оканчивался пространной речью о том, что, несмотря на мою невиновность, Дамблдор не может оставить маленького ребенка только что вышедшему из Азкабана неженатому магу. Распинался он, к слову, и о сложности воспитания, которое именно я, к сожалению, не в силах дать юному Поттеру так, как это сделает несомненно добропорядочная, большая семья Уизли.

Было, если честно, очень жаль, что подобный судебный процесс не предусматривал применения веритасерума. Я бы с удовольствием залил в его лживую глотку все имеющиеся в стране запасы и тогда бы послушал, что он запоет, да и остальным присутствующим дал услышать, мне же не жалко. Но пока что всё, что мы могли сделать — это просто мирно сидеть, не нарушая порядка, чтобы не добавить себе сложностей, и это довольно сильно угнетало, но я уже обещал и Томасу, и самому себе, что буду держать в узде магию и собственный характер. Ради Гарри я должен был потерпеть, как бы сильно ни хотелось уволочь бородатую сволочь в ритуальный зал Блэк-хауса.

Выступала также и сама Молли, которая с притворными слезами, лицемерие в которых я чуял даже на расстоянии, говорила о том, что готова взять на воспитание сына своей хорошей подруги и окружить его заботой и любовью. О том, что у Гарри никогда не будет ни в чем недостатка, так как Артура повысили и они могут содержать подопечного как подобает члену древнейшей семьи.

Но даже и так, на лицах у членов Визенгамота проскальзывало сомнение. Оставить наследника древнего магического рода магглам — нонсенс! Предателям крови… Хоть сейчас это слово звучало только от представителя древнейших семей, — нонсенс вдвойне. Хотя этот "титул" не являлся даже хоть как-то полуофициальным, репутация у одного из древнейших родов была испорчена уже не первое столетие.

Вопросы Томаса к свидетелям были... едкими. Не буду перечислять их все, но касались они в основном того, как именно проверял Дамблдор Гарри после того, как оставил его у маглов. Тот же — мастерски ускользал от прямых ответов, уверяя, что за мальчиком "присматривал", как сам, так и спомощью доверенных лиц.

Впрочем, сторонники Дамблдора вполне нашли утешение в его речи. Вызванный последним Долиш также уверял, что когда тот навестил крестника, тот выглядел вполне себе "обычным мальчишкой".

Посмотрим, как изменятся их лица, когда они услышат сторону самого Гарри, а также услышат наших свидетелей.

* * *

— Для дачи показаний приглашается Гарольд Джеймс Поттер! — после заслушивания еще парочки свидетелй от Дамблдора, слова Министра заставили все шепотки тут же умолкнуть. Некоторые маги даже подались немного вперед, чтобы разглядеть прежде не показывающегося на глаза Гарри.

Теперь мы перешли к самому главному. Запоминается всегда начало и конец. И начать мы, согласно тактике адвоката, решили именно с Гарри. Именно его слово должно было опровергнуть все, что утверждал сам Директор, хотя и не являлось решающим.

В целом, в Магической Британии органов опеки в принципе не было. Их замещал департамент "надзора", который вел учет места жительства, следил за использованием магии, и устранял последствия спонтанных детских выбросов, только в крайнем случае вмешиваясь в семейные дела.

Да и мнение несовершеннолетних подопечных в выборе опекунства учитывалось слабо. На самом деле такая практика была всего лишь следствием сословного общества, где аристократия раньше вообще могла беспрепятственно изьять маглорожденного из его семьи, видя в новой крови потенциал... либо просто опутав вассальными клятвами.

Сейчас таких привилегий у "старой крови" не осталось, чему сильно поспособствовал сам Директор. Однако и на месте них не выросло ничего путного. Альбус просто выбил право на ограниченное опекунство над всеми маглорожденными воспитанниками Хогвартса, до окончания их обучения.

И да, Гарри не был маглорожденным. Но до сравнительно недавнего времени просто не могло оказаться так, что в древнем и благородном семействе просто не останется членов семьи, способных опекать ребенка, оставшегося без родителей. На крайний случай, были завещания.

Либо же — просто право сильного. Дамблдор просто воспользовался моментом, по сути — сам на себя оформив опекунство, воспользовавшись лазейкой в законе, которую сам для себя и оставил. Так как в списки Хогвартса Гарри был внесен сразу же после рождения, благодаря Джеймсу. Оспорить же это решение "по горячим следам" оказалось попросту некому. Да и связываться с директором, который возглавлял сторону победителей желающих не нашлось.

А родственники... в некотором роде, в Британии — все родственники. Однако, за пределы рода — эта связь особо не распространяется, во избежание разных... Экцессов. Как и мое "крестничество" на бумажке не было не отображено, и не давало никаких привилегий, кроме уже добровольно взятых на себя обязанностей.

Впрочем, на мнение людей, которые решали его судьбу — Гарри своей речью оказать влияние мог.

* * *

Фигурка мальчика, кажущегося ещё меньше в таком огромном зале, нерешительно прошла к специально выставленному стулу, и Томас встал рядом с ним для моральной поддержки. Вопросы, которые задавал Джефри, были неприятными, но нужными. Под контролем адвоката Гарри рассказал о своем детстве, как он не знал ни о том, что был магом, ни о том, что его родители и он сам являлись национальными героями.

О том, как жил в чулане под лестницей, как донашивал вещи за Дадли, о травле в школе. Позже добавил и про холодное отношение со стороны родных тети и дяди, которые постоянно заставляли его работать по дому, но в ответ на выполненные задания он не получал даже похвалы, о постоянном понукании и попрекании даже куском хлеба. О том, как встретил меня.

Речь Гарри была прямой и честной, и вызывала среди большей части магов лишь сочувствие и негодование, я чётко видел это по их лицам. Даже Фадж с непониманием глядел на Дамблдора и нервно кусающую губы Минерву, которые отдали младенца в якобы «любящую» семью.

Наконец, вопросы для Гарри закончились. Дамблдор же не подал голос ни единого раза, лишь виновато глядя в сторону мальчика. В животе тянуло мерзким чувством беспомощности, я совершенно не желал, чтобы Альбус вообще существовал в одном помещении с крестником, но пока что вынужден был просто терпеть.

— Молодец, Гарри, — улыбнулся немного бледному мальчишке Томас, который прекрасно повторил отрепетированную ранее речь. гарри в ответ только несмело улыбнулся.

* * *

— Для дачи показаний приглашаются… Вернон и Петуния Дурсль! — почти одновременно с ним огласил Фадж список наших свидетелей. Два министерских служащих провели нервных и трясущихся Дурслей, которые встали посреди зала. — Мистер Джефри, задавайте ваши вопросы.

— Спасибо, господин Министр, — ответил адвокат и, уже повернувшись к свидетелям продолжил: — Прошу вас, отвечайте по одному. Вы мистер и миссис Дурсль, проживающие по адресу графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре?

— Да! — ответил явно нервничающий Дурсль, старающийся не смотреть в сторону Гарри и меня.

— Да, — несколько тише ответила Петунья, не отводя глаз от пола.

— Подскажите, когда вы в первый раз увидели Гарольда Джеймса Поттера? — продолжил адвокат свой расспрос.

— Когда его нам подкинули, — немного осмелев, с претензией начал Вернон. — Посреди холодной осенней ночи, оставив только записку.

— Нам даже не рассказали, что случилось с моей сестрой! — воскликнула Петунья, подхватив его слова и сжав пальцы на маленькой дамской сумочке. — Только подумайте, подкинуть плачущего младенца под дверь в ноябре, кому такое в голову пришло! А сколько с ним было проблем?! Чего только стоило сделать хотя бы документы, без них даже на осмотр к доктору было невозможно попасть! А эти ваши ненормальные вещи? Летающие и взрывающиеся предметы? Мы несколько раз делали ремонт, постоянно покупали новые электроприборы, вы представляете, сколько на это было потрачено денег? А если бы он поранил Дадли?!

— То есть, — уцепился за эти слова адвокат, прерывая Петунию, которую уже явно несло, столько в её речи было застарелого гнева и возмущения. — Вам не было выделено никакого дополнительного содержания и вам приходилось справляться с магией ребенка самим? Должно быть, это было сложно, учитывая что вы сами магг… не-волшебники.

— Конечно же, ни одного пенни! — проворчал Вернон, махнув рукой. Он явно чувствовал себя не слишком уютно в окружении такого количества магов, но держался на удивление неплохо. — А ведь, насколько я знаю, Поттер был парень не из бедных, зажиточный аристократ. Но нет, все сам, своим трудом. Из-за всех этих ненормальностей мне пришлось оборудовать чулан, чтобы держать мальчишку подальше.

— Получается, — продолжил Томас, обаятельно улыбаясь и мастерски управляя словами. — Гарри Поттер с детства жил в чулане?

После этих слов многие в зале стали кидать на Дамблдора и Дурслей откровенно неприязненные взгляды.

— Сначала он жил в одной комнате с Дадли, пока было все спокойно, — попыталась оправдаться Петуния, немного белея лицом. — Но после того, как взорвалась ваза, выбив окно прямо напротив кроватки моего сына, мы с Верноном оборудовали ему специальную комнату.

— В чулане, — утвердительно отметил Джефри.

— Послушайте, уважаемый… — налился кровью Дурсль.

— Джефри. Томас Джефри, — ничуть не смутился адвокат, кивнув.

— Так вот, Джефрис. А что бы вы делали, если бы вашему сыну угрожала опасность?! — продолжил Дурсль, немного снизив голос. — Я, конечно, хотел отдать его к, эм… вашим, этому Дамбледорту, но обратного адреса никто не оставил. Только записка, жалкий клочок бумаги, и все! Любой другой на нашем месте уже давно сдал ненормального в детский дом! Но мы с Петунией растили его, как могли, пытались вытравить из него всю эту вашу ненормальность…

— Пытались что? — вежливо переспросил адвокат, изогнув брови. Кто-то в зале ахнул.

— Вернон… — обеспокоенно взглянула на разъярявшегося мужа Петунья, но тот уже не останавливался.

— Сделать из него нормального человека! Чтоб был как все, нормальным членом общества. А что? — продолжил Дурсль сыпать обвинениями. — Сестру моей жены эта ваша магия до добра довела? Исчезла с концами, только ребенка сиротой оставила.

— Мне даже не сказали, где она похоронена! — распереживавшись, вдруг добавила Петуния, промокнув глаза салфеткой. — Мы, конечно, не особо общались, особенно после её замужества, но родная кровь же… И Гарри мы растили как родного. По крайней мере, пытались…

— А что вы скажете на то, что вашему племяннику доставались не самые новые вещи? То, что, по его утверждению, он с детства делал всю работу по дому? — мягко спросил Томас.

— Этот ненормальный так сказал?! — опять повысил тон Вернон, жилка на его виске отчётливо запульсировала. — А то, что одежда на нем изнашивалась раза в три быстрее чем на Дадли, он вам не сказал?! А что насчет работы — кто не работает, тот не ест! Меня мой отец так учил и ничего, нормальным человеком вырос. Уж не знаю, как у вас с этим заведено, но в моей семье всё именно так. К тому же, если мальчишка был чем-то занят или сильно уставал, то хоть не ломал ничего этой вашей магией…

— То есть, я правильно понимаю, что вы специально нагружали молодого мага работой, чтобы у него не оставалось времени и сил на магию? — вкрадчиво проговорил Томас, и после его слов по залу прошлась волна шепотков.

— Да, сэр! Все именно так, — довольно откликнулся Вернон, кивнув. — И ведь почти получилось выбить из него всю эту ненормальность… Но похоже все уж зря.

— Выбить? — негромко, почти вкрадчиво переспросил Джефри, вызывая ещё одну волну тихих разговоров.

— Это Вернон фигурально выразился, — быстро сказала Петуния, положив руку мужу на плечо и немного сжав. — Никто мальчишку не бил!

— Разумеется не бил! На что это вы намекаете?! — выпучил глаза Дурсль. — Я же не изверг какой.

— Ну разумеется, — поднял руки старый адвокат, призывая всех к спокойствию. — Никто на это и не намекает, мистер Дурсль. Скажите, у вас есть какие-либо претензии к лорду Блэку за то, что он забрал ребенка к себе. Возможно, из-за него у вас какие-то проблемы с законом?

— Нет! — воскликнул Вернон, мельком глянув на меня. — Забрал — да и черт то с ним, спасибо и на том, что помог оформить все документы. Если бы раньше кто-то из вас сподобился это сделать, было бы просто замечательно, глядишь, не пришлось бы столько денег и нервов тратить.

— Господин Министр, вопросов к свидетелям у меня больше нет, — удовлетворённо кивнув, старый маг покинул кафедру, оставив зал в напряженном молчании.

— Кх-хм, — прокашлялся Фадж, немного придя в себя после наглядной речи Дурслей. — У стороны ответчика есть вопросы к свидетелям?

В ответ на это Дамблдор только покачал головой, укоризненно смотря на Петунию классическим взглядом доброго дедушки, укоряющего внучку за что-то.

— Тогда, мистер и миссис Дурсль, можете быть свободны, — махнул рукой Фадж министерским работникам, которые тут же увели Дурслей из зала. — Следующий свидетель стороны истца — Арабелла Фигг.

Тут я подобрался. Именно сейчас на всеобщее обозрение должны были представить те гвозди, которые будут забиты в гроб желаний Дамблдора отнять у меня крестника. Ведь именно, старушка Фигг по приказу Дамблдора поселилась в Литтл-Уингинг и следила за Гарри. Именно ее воспоминания как Гарри вкалывал днями и ночами на чету Дурслей, ее записи и сомнения, посланные самому Дамблдору, воспоминания, как тот после моего визита накладывает заклинания на мальчика, которые при долгом использовании вполне могли повредить его только зарождающуюся магию.

Да, сейчас Дамблдор в уязвимом положении. Он оставил наследника рода Поттер магглам, которые пытались вытравить из него магию физическим трудом, при этом благородно попросил Макгонагалл присмотреть за ребенком на первое время. А сам забыл о Гарри на долгие девять лет — но сам в этом повинился нежеланием навлекать на него опасность. Да и у единственных прямых родственников тому было бы лучше. Недосмотрел, так это от веры в людей, да и не знал он ничего.

Зато сейчас, когда правда вышла наружу, сам отказался от опекунства, поняв, что с любящей большой семьей Гарри будет лучше… И вся его выверенная линия защиты разрушится как карточный домик, когда все убедятся, что Великий Светлый Волшебник все знал с самого начала и намеренно оставил все как есть. При этом, лично наложил заклинание на несовершеннолетнего, которое могло ему повредить. Жаль, конечно, нет Малфоя, который выступал в роли свидетеля о наложении данного заклинания на ребенка, и Булстроуда, который должен был вступить в роли эксперта по чарам, определив вид заклинания по воспоминаниям…

Но и так сойдет. Второй эксперт — свидетель — Трембли, бывший обливиэйтор, который, собственно, и убедил старушку поделиться воспоминаниями, будет вполне достаточен для общего вывода.

Сейчас, когда Томас допросит дополнительно замотивированную старушку, все убедятся, что Дамблдор…

— К сожалению, Арабелла Фигг не сможет участвовать в заседании, — как гром среди ясного неба обрушился на меня притворно сожалеющий голос Артура Трембли, который встал со своего места.

— По причине? — недовольно спросил Министр.

— По причине плохого самочуствия, — развел руками Трембли. — Она сейчас находится в Мунго. Слишком сильным для нее был удар, когда по просьбе лорда Блэка я попросил ее поделиться личными воспоминаниями. Она вроде бы… соседка этих ужасных магглов.

— Но… Постойте, — сбился Фадж, недоуменно переводя взгляд с Трембли на такого же пораженного Томаса. — Вы ведь тоже заявлены как свидетель истца?

— Да, разумеется! Хотя я и не знаю, почему… — протянул Трембли. — Наверное, лорд Блэк своими настойчивыми просьбами, переданными через третьих лиц, надеялся с моей помощью выяснить что-то у бедной женщины. Исключительно по доброте душевной я спросил у миссис Фигг, согласна ли она поделиться такой сокровенной вещью, как воспоминания, но та так распереживалась, что ей пришлось обратиться к целителям.

— Эм-м, да… — пробормотал явно растерянный Фадж. — Мистер Джефри, вы будете вызывать данного свидетеля?

— Пожалуй нет, господин Министр, — быстро ответил Томас, вернув себе самообладание. — К сожалению, мистер Трембли, видимо, недостаточно точно понял лорда Блэка и от излишней… исполнительности лишил нас столь ценного свидетеля. В таком случае, как эксперт он будет бесполезен.

— Тогда, уважаемые члены Визенгамота, выслушав аргументы обеих сторон, судебный процесс предлагаю считать оконченным. Мадам Боунс? — Фадж снова повернулся к женщине, отвлекая её от ещё одного свитка.

— Да, прошу участвующих проголосовать поднятыми вверх палочками отдельно по каждому пункту голосования. Первый пункт голосования: Кто за то, чтобы ограничить право на опекунство президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером?

— Одна, две, три… — я краем глаза смотрел на поднимающиеся вверх магические палочки, но все мое внимание было нацелено на стыдливо отводящего глаза Крауча и немного нервного Трембли, который благоразумно отсел подальше от первого. Затем всё же перевел глаза на спокойно, чуть виновато улыбающегося Дамблдора, а в голове крутилось без перерыва лишь одно: «Да как так-то… Он же ничего не знал! Не мог знать все, хоть его и предупредили! Как так-то, блять!».

— Итак, двадцать семь голосов — за, пятнадцать — против, семь воздержались, — донесся словно сквозь вату торжественный голос Амелии. — Требования истца по первому пункту можно считать принятыми. Уважаемые лорды и леди, голосуем по пункту два: признать требование о передаче опекунства над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером главе рода Блэк, Сириусу Ориону Блэку. Прошу вас голосовать.

— Итак, — я до рези в глазах вглядывался в поднятые вверх концентраты, беззвучно считая каждую — двадцать, двадцать один… нет… не хватает блять! Всего четыре голоса! Блядский Дамблдор, блядский Малфой! Как так-то! Он ничего не должен был знать! Дамблдор ничего не должен был знать!!!

— Двадцать один голос «за», двадцать два голоса «против». Семь — воздержались — снова как через вату послышался голос Боунс. — Требования истца по второму пункту отклонены. Уважаемые лорды и леди, прошу вас проголосовать по третьему пункту…

— Не делай глупостей… Не делай глупостей Сириус! Ты же обещал! Мы что-нибудь придумаем… Решение не окончательное, Сириус! Альберт, блять, помоги! — с одной стороны вцепился в плечо Томас, а наемник сжал руку на моем предплечье с другой, но даже боли от впившихся в кожу пальцев я не почувствовал. Мир сузился до ненавистных лиц: Трембли, Уизли, Дамблдор… Всепоглощающая ненависть толчками вливалась в мое сердце с каждым ударом сердца, с каждым вздохом.

— Двадцать пять голосов за… — на заднем фоне что-то говорила Боунс, но я не слышал. Сила древнего заклинания темной волной бурлила внутри, подталкивая, словно бы умоляя произнести заветные слова и растерзать тех, кто посмел причинить мне боль, отобрать самое дорогое. — Vocare ad ten….

— Что это значит, Сири? — удивленно посмотрел на меня Гарри, который с детской непосредственностью снова потянул за рукав, одним движением выводя из той пучины, в которую я стремительно проваливался.

— Ничего, приятель… — с гигантским трудом усмиряя чувства, попытался я улыбнуться крестнику, ощущая, как подгибаются колени, а по спине скатывается холодная капля. — Просто одна семья захотела, чтобы ты погостил у них немного. Не волнуйся, это ненадолго…

— Но я не хочу с ними! Я хочу с тобой! — обиженно воскликнул Гарри, в уголках глаз которого тут же начали собираться испуганные слезы. — Ты обещал! Обещал торт! И не бросать меня тоже!

— Послушай, Гарри, — вновь попытался я улыбнуться, но, клянусь Мерлином у меня это не вышло, все мышцы лица просто свело. — Я поговорю сегодня с тобой, как со взрослым. Ты ведь у нас взрослый, верно?

— Конечно я взрослый! Мне уже девять лет! — укоризненно посмотрел на меня крестник, быстро-быстро моргая за стеклами очков.

— Ну вот и хорошо, — я присел так, чтобы наши лица были на одном уровне, игнорируя протестующе занывшие ноги. — Эти дядя и тетя очень хотят, чтобы ты погостил у них. Очень сильно хотят, понимаешь? Прямо до смерти, — быстро облизнувшись, я постарался снова растянуть губы в улыбке, чтобы не пугать мальчишку кровожадным оскалом. — И пускай сейчас нам придется им подыграть, ты знай, что я никогда тебя не брошу. И совсем скоро ты опять переедешь ко мне… Просто считай это маленьким приключением, идёт? Ты познакомишься со своими сверстниками, посмотришь, как живут другие маги, говорят, что там даже есть садовые гномы! А я буду тебя навещать. — потрепал я по голове упрямо смотревшего на меня сквозь слезы крестника, явно всё ещё напуганного. — Не волнуйся, это действительно ненадолго. Оглянуться не успеешь, как уже устанешь от твоего дяди…

— Сириус, — с намеком потянул Джефри, указывая взглядом на осторожно подходящих Уизли и Дамблдора в компании мадам Боунс и Министра.

— Минутку, Томас… — кивнул я адвокату, а затем обернулся обратно к Гарри, на ходу снимая медальон с артефактом и горячо шепча. — Послушай, надень вот это, и никогда не снимай, никогда, ни при каких обстоятельствах, слышишь, Гарри? Если вдруг тебя как-то обидят или ты почувствуешь угрозу, сожми его и представь наш дом. И ты переместишься туда…

— А я могу это сделать сейчас? — серьезно спросил Гарри, вытирая слезы.

— Эх… Знаешь, — я мазнул взглядом по группе ожидающих нас магов, не зная, как ответить Гарри.

— Эм-м… лорд Блэк? — деликатно позвала мадам Боунс.

— Да черт с ним, Мордред, да! — решил я все. — Но, возможно, у нас тогда возникнут некоторые… затруднения. Есть вероятность, что ты все-таки не попадешь в Хогвартс… — я улыбнулся уже вполне искренне, несколько лихорадочно перебирая в голове все места, в которых у Блэков была собственность. — Но я прошу тебя дать им… шанс, — следующие слова давались с трудом, в горле стоял ком. — Возможно, тебе будет там весело. Ты узнаешь как живут другие маги, не только я или Меда. Главное, запомни, никогда не снимай медальон, и те артефакты которые я тебе давал прежде, всегда держи их при себе, не отдавай никому. Понял?

— Да, — кивнул Гарри и прижался ко мне, заставляя сердце ухнуть куда-то в желудок. — Это ведь не надолго, ты обещаешь, что заберёшь меня, да?

— Кх-хм… — негромко кашлянул Дамблдор.

— Обещаю, — обнял я в ответ Гарри как можно крепче, стискивая почти до хруста рёбер. — И никто не помешает мне в этом.

Я посмотрел в глаза Молли, которая хотела что-то сказать, но тут же замялась.

— Никто, — взглянул в безмерно спокойные и понимающие глаза директора, в глубине которых отражалась твёрдость и уверенность.

— Никто.

Примечания:

Вот и последняя глава первой части. Вторая часть уже доступна, ссылка в шапке работы:)

Если вам понравилась моя работа, то было бы очень приятно, если вы поставите сердечко^_^

Для желающих поддержать автора более материально, и прочитать продолжение раньше срока — добро пожаловать на бусти:) Ссылка в описании фика.

2 часть тут: https://ficbook.net/readfic/018cfc27-dd04-7550-ac73-9be090a9bea5

Ваш, Inferiat.