В начале пути (джен)

— Катер ремонту не подлежит, — заявил начальник ремонтной базы Гибралтара, спустившись на причал. — Я вообще не понимаю, как вы его притащили хотя бы на буксире — он должен был на месте развалиться. Принимайте новый, а отсюда хорошо если что-то из приборов снять получится.

Джанет украдкой смахнула слёзы, в последний раз поднялась на исковерканную палубу и сняла с рубки держащийся на обрывке троса да шотландском упрямстве боцмана флаг.

Все понимали, что рано или поздно это случится — но до сих пор не могли поверить...

«Проныры» больше не было. Были разбитый обгоревший корпус, поредевшая команда и флаг — но они больше не складывались в единое целое. В Его Величества разведывательный катер RSB-01 «Проныра».

— Смирно! — рявкнул Стэнли Гейл.

Под свист боцманской дудки Джанет спустилась на причал со знаменем в руках, вручила его Гейлу и отдала честь.

— Леди и джентльмены, — объявила она, — мы с честью выдержали выпавшие на нашу долю испытания и сражения, и пусть враг лишил нас корабля и погубил наших товарищей, мы не сдались. Мы вернулись под знаменем Королевского Флота, не бросив товарищей, сохранив и честь, и жизнь, готовые к новым сражениям!

Маленький экипаж, печатая шаг, двинулся по причалу к новому катеру, уже получившему прозвище «Ищейка». RSB-22, новый разведывательный катер специальной постройки, сам по себе был наградой. А уж спасение флага, пожалуй, тянуло на орден... Который разведчики не получат. Не то, чтобы это было официальной позицией Короны, но разведка считалась занятием не джентльменским, как-то даже не вполне приличным — и в верхах старались делать вид, что её и не существует. Как высказалась однажды Кэт — это не то, что случается с хорошими девочками... Так что не светят им ордена.

Катер был прекрасен. Чуть больше «Проныры», он был оснащён куда лучше — в неожиданно просторной надстройке нашлось место для полноценного штурманского стола и репитера гирокомпаса, а под палубой — для двух дизель-генераторов и отдельного отсека для водородных баллонов. Кроме того, имелось некое устройство, которое, будучи подсоединённым к штурвалу и лагу, должно было самостоятельно вычерчивать курс на карте. Устройство назывались курсопрокладчиком и доверия у Джанет не вызвало — как и у всех остальных, кроме штурманов... И в довершение всего кубрик на новом катере был куда комфортнее, чем на старом, а вся аппаратура — новейшего образца. Просто мечта радиста...

Неделя отпуска пронеслась мимо Джанет — слишком уж ей хотелось выйти в море на новом разведчике.

Впрочем, это обстоятельство не помешало ей отдохнуть по полной программе — с разгулом и дебошем до пустых карманов и беседы с военной полицией. Впрочем, едва услышав, что она с «Проныры», полицейский посмотрел на часы, заявил, что смена кончилась и присоединился к ней. В Гибралтаре разведчиков уважали — не то, что в Лондоне...

К концу недели Джанет окончательно смирилась с потерей «Проныры» и на борт «Ищейки» поднялась трезвой, свежей и довольной жизнью.

Патрулирование в Атлантике было совершенно непредсказуемым — не то, что в Средиземном море, где австрийский флот был заперт на Адриатике, а турецкий и вовсе не показывался в море... А вот в океане можно было услышать много интересного.

Правда, устраиваясь в своём кресле, Джанет и близко не представляла, насколько интересным будет плавание...

Развернув антенны, «Ищейка» неторопливо описывала вытянутую восьмерку. Первые сутки патрулирования подходили к концу, а улов был пусть и неплохим, но всё же не слишком интересным. Флот Открытого моря теперь неохотно покидал базы, а вспомогательные крейсера и подлодки предпочитали молчать.

И потому Джанет удивилась, когда расслабленно сидящая Кэт резко насторожилась и включила фонограф. Джанет натянула наушники — и присвистнула. Не узнать мощнейшую русскую радиостанцию было нельзя... Как нельзя и не понять, что мир отныне разделился на «до» и «после».

Революция в России. Монархия пала, новое правительство заявляет о создании «принципиально нового подлинно демократического государства» и призывало к миру.

— Не поняла?! — не удержалась Кэт. — Какое ещё прекращение огня?! Они что, кинуть нас решили?!

— Ты слушай, — одёрнула подругу Джанет. — Они же всё объяснили. Если кратко — обещают не стрелять, если в них стрелять не будут. Ну и всех остальных просят так сделать...

— И что дальше?

— Что начальство скажет, что ж еще?

Остаток передачи девушки дослушали молча. Новость грозила перевернуть привычный порядок вещей, и последствия случившегося Джанет предсказать не взялась бы. Даже если бы её попросили — а её уж точно не попросили бы... Поэтому она просто отбила радиограмму в штаб и на этом успокоилась.

Спокойствие продлилось до вечера. А вечером пришла радиограмма, которая заставила Джанет сдёрнуть наушники и броситься на мостик под ошарашенным взглядом подруги.

Гейл, прочитав, присвистнул, вернул радиограмму Джанет и приказал боцману:

— Труби сбор. Джейн, зачитаешь перед всеми.

Короткая трель боцманской дудки, стремительная суета на палубе — и вот уже Джейн читает приказ Адмиралтейства: с восьми часов завтрашнего дня остановить все боевые действия вплоть до особого приказа или на двадцать четыре часа, если приказов не последует...

— Джейн, — тихо спросила Кэт, свесившись со своей койки, — как ты думаешь, это всё? Война кончилась?

— Может быть... — протянула Джанет. — Может быть и кончилась... Но боюсь, что нет. Уж слишком далеко всё зашло.

— А я надеюсь, что всё-таки кончилась... — мечтательно протянула Кэт. — Вот вернусь домой — и сразу Джека в церковь потащу. В форме. Представляешь, как здорово — жених в полицейской форме, а невеста в военно-морской?.. А потом вернусь на телеграф — я же нашим участком заведовала — и будем тихо-мирно жить... Джейн, а ты что будешь делать после войны?

— Не знаю, — Джанет пожала плечами. — Для начала найду брата, а там видно будет.

Джанет не верила, что война закончится так легко. Да и возвращаться ей было некуда — ни дома, ни семьи, только брат... И блондин-подводник, которого хотелось найти. Но брат всегда жил своим умом, а блондин... Кто знает, где он сейчас и жив ли вообще? Даже если война и закончилась, она останется на флоте — по крайней мере, пока не вернётся брат. А потом... Потом будет видно. А если война продолжится, всё это вообще не будет иметь никакого значения. Фиддлерс Грин всё ещё ждёт её — и, быть может, дождётся уже сегодня, ведь море и смерть всегда идут рука об руку. Один удачный шторм — и всё...

Они вернулись в Гибралтар как раз к началу перемирия — прекращения огня, как упорно твердили официальные лица, хотя рядовым было плевать на такие тонкости. Не стреляют — и хорошо...

Спустившись на причал, Джанет закурила — и только тогда поняла, что ей совершенно нечего делать. Войны нет... И осталась странная пустота.

И тогда Джанет сделала то, чего не могла себе позволить уже много лет. Придя домой, она на целый день устроилась за своей радиостанцией.

Треск ключа, писк морзянки в наушниках, редкие голосовые передачи — Джанет была в своей стихии. Семьсот тридцать-эль вышла на связь и в ближайшие часы отключаться не собиралась. Десятки голосов — старых знакомых и незнакомцев, друзей и врагов... Но среди них не было тех двоих, кого она действительно хотела услышать. Ни блондин-подводник, ни брат в эфире не появлялись.

Это не значило ничего — оба наверняка слишком заняты, особенно брат, чьим сомнительным делам перемирие помешать не могло — но всё же... Впрочем, это случалось нередко, и потому Джанет отставила тревогу и снова с головой ушла в эфир.

Совершить кругосветное путешествие, не вставая с кресла? Для радиста-любителя нет ничего проще. Короткие волны легко отражаются от земли и загадочного электрического зеркала в атмосфере — и вот тебя слышат в тысячах миль от дома — в Америке или в России, в Бразилии или в Австралии. Хочешь — можешь послать открытку, не хочешь — можешь обойтись квитанцией по радио... Джанет неторопливо вращала ручку настройки, передавая свои позывные и получая в ответ поздравления, обязательные «восемьдесят восемь», и ругань немцев. Впрочем, ругань была какой-то усталой — на неё даже не хотелось отвечать любимыми «серыми крысами». Немцы тоже устали...

Неожиданно вспомнилась Кэт с её планами, и Джанет сообразила, что так и не спросила её позывной — надо бы поинтересоваться. Как знать, куда занесёт лихая судьба смуглую блондинку в круглых очках?..

Она просидела за радиостанцией до вечера, а потом явилась Кэт и вытащила подругу в ресторан, где гуляла вся команда. В одном из лучших ресторанов города Джанет чувствовала себя как-то странно... Но весело. Почтенная публика явно была непривычна к такому зрелищу, как девушка-офицер, тем более — не одна, и старались делать вид, что вовсе не пялятся на их компанию. Получалось у них это плохо — хотя в их собственном кругу этого, весьма вероятно, никто бы не заметил. Но моряки всё прекрасно видели — и потешались над ними.

Джанет наслаждалась вечером, строила глазки Слаю и старалась не думать ни о брате, ни о блондине-американце, ни, тем более, о перемирии, которое и перемирием-то не было. Прекращение огня не было формальным договором, а просто доброй волей командующих, и могло прекратиться в любой момент. Правда, пока оно держалось... И вполне могло подержаться до утра, но Джанет всё равно не верила, что его продлят хоть на секунду. Правда, говорить об этом она не собиралась — не хотелось расстраивать Кэт. Подруга так надеялась, что война кончилась, что у Джанет рука не поднималась разочаровывать её. Да и... Вдруг Кэт всё-таки права?

— Ладно, ребята, — Гейл поднял стакан. — За мир во всём мире!

— За мир! — команда со звоном столкнула стаканы.

— За здоровье Его Величества! — выкрикнул Смайли.

Стаканы снова зазвенели, за соседним столиком кто-то принялся аплодировать, Кэт взмахнула рукой, подзывая официанта...

— Эй, красавицы, не хотите повеселиться? — вместо официанта у столика нарисовался типичный представитель золотой молодёжи, сияющий ненатуральной улыбкой до ушей.

— Да мы и так не скучаем, — отозвалась Джанет, закуривая сигарету.

— Да ну, что могут дать нищие матросы таким красоткам? — сально улыбнулся гость.

— Мальчик, ты что, не понимаешь? — фыркнула Кэт. — Нам и без тебя не скучно. Но если хочешь... Можешь взять мой кортик и зарезаться.

Русский кортик, который Кэт выменяла у одного русского офицера на абордажную саблю, был предметом зависти всего Гибралтара. И Кэт вполне могла пустить его в ход...

— Наглые больно шлюхи пошли... — пробормотал парень — и тут же Кэт вскочила и без замаха ударила по лицу, разбив губы в кровь.

— Ты, ублюдок, посмел оскорбить офицеров Королевского Флота, — зашипела она. — Быстро извинился!

Мальчик что-то промычал — вроде бы извинения, и Кэт вернулась за столик.

— Надоели, — буркнула Джанет, закурив очередную сигарету. — Почему каждый идиот считает, что мы не офицеры, а чёрт знает что?

— Потому что сами чёрт знает что, — пожал плечами Гейл. — Этот сопляк или откупился от службы, или его родственники шепнули пару слов кому надо... Дерьмовые людишки, ненавижу таких!

— А он ещё и дружков своих притащит наверняка, — вздохнул Смайли. — В полицию-то он не пойдёт, нападение на офицера — не шутки... Но проучить попытается наверняка.

— И будет разочарован, увидев, что кровь у него самая обыкновенная, — фыркнула Кэт. — Я же его прирежу на раз...

Джанет только вздохнула. Кэт и вправду могла убить этого прилипалу, и никаких угрызений совести она по этому поводу испытывать не будет. Джанет вряд ли смогла бы так... Но к ней почему-то никто не приставал, если она этого не хотела.

Кэтрин же, не подозревая, какие мысли крутятся в голове подруги, намотала на палец прикрывавшую левый глаз прядь и предложила:

— А не перебраться ли нам в нормальный кабак?

— Перебраться, — согласился Гейл, и мнение командира было поддержано командой. Оставив на столе деньги, команда, чеканя шаг, вышла из ресторана.

«Гибралтар Кроникл», купленная по дороге, пошла по рукам. Каждый брал газету, пробегал глазами первую полосу, тяжело вздыхал и передавал товарищу. Джанет, в свой черёд прочитав передовицу, только покачала головой. Ну разумеется, женевская встреча не привела ни к чему.

— Кто-то ожидал иного результата? — осведомился Гейл, когда газета вернулась к нему. — Только честно...

Команда промолчала, и Гейл продолжил:

— Вот и хорошо. Возвращаемся на борт и начинаем подготовку — завтра утром выходим, как только закончится перемирие.

— Так точно! — равнодушно отозвалась команда, поднимаясь из-за стола.

Утро — ясное, тихое и прохладное — могло бы быть идеальным. Джанет сейчас могла бы сидеть на берегу, рисуя утреннюю гавань. Но она стояла на крыше рубки, проверяя антенны, смотрела на удаляющуюся гавань и слушала жалобы Кэт на несправедливость судьбы. Вялые жалобы — подруга ни на что особенно и не надеялась.

Война продолжалась...