Омен 4: Побуждение (джен)

После того как они выслушали рассказ комиссара, Делия Азия Виейра почувствовала, как её решимость окрепла. Толстяк с чемоданом всё ещё стоял рядом, курил сигару и лениво рассматривал облака, но Делия не могла больше сидеть сложа руки. Её мысли были ясны — Джин Йорк не должен оставаться в этой тюрьме. И если никто не собирался его спасать, она сделает это сама.

— Я должна немедленно увидеть Джина Йорка, — сказала она с решимостью в голосе, обращаясь к толстяку. — И в идеале, я должна вызволить его из тюрьмы.

Толстяк посмотрел на неё с удивлением, но потом его лицо расплылось в хитрой улыбке.

— А я-то думал, что ты просто любишь наблюдать за такими делами! — он выдохнул пару пепельных облаков и щелкнул зубами. — Ну что ж, если ты так настроена, тогда я поведу тебя к ближайшей городской тюрьме. Там он, этот Йорк, сидит. Прямо по пути, ничего сложного.

Они покинули роскошный особняк с послами и чекистом и направились к ближайшему выходу из сада. Дорога вела через узкие улочки города, где фонари горели тускло, а воздух был пропитан запахом дождя и старого асфальта. Толстяк всё время болтал, что-то неуверенно шутил, при этом его взгляд иногда непроизвольно скользил на Делию.

— Знаешь, было бы круто взорвать дверь в камеру Джина, чтобы тот был освобождён с помпой. Взрыв, дым, и Джин как герой — выходил бы в эпическом стиле, — говорил он, хихикая.

Делия Азия Виейра лишь улыбнулась уголками рта, но в её глазах было что-то такое, что заставило толстяка замолчать. Она не стала комментировать его шутки, а просто шла вперёд, не спеша, с полным внутренним контролем над ситуацией. Всё было рассчитано, и хотя её лицо оставалось спокойным, она точно знала, как поступить.

По дороге они прошли мимо зданий, которые выглядели как забытые старые школы, а затем оказались у высоких серых стен городской тюрьмы. Здесь всё было, как и ожидалось: мрачные фасады, огромные ворота с колючей проволокой, на которых кто-то когда-то нарисовал размытые граффити. В воздухе витала напряжённость, как предчувствие какого-то приближающегося события. Охранники стояли у дверей, их лица выражали безразличие, а глаза злились на каждого, кто проходил мимо.

Когда они подошли к зданию, Делия Азия Виейра почувствовала, как что-то изменилось в воздухе. Что-то было не так, как она ожидала. Она остановилась, интуитивно почувствовав, что события принимают неожиданный поворот. Толстяк, по-прежнему болтающий о том, как он мог бы организовать эпичное освобождение, внезапно умолк, увидев, как из-за угла тюрьмы начали подниматься клубы черного дыма.

В тот момент всё произошло слишком быстро, чтобы успеть сообразить. Левое крыло тюрьмы буквально взлетело на воздух — не в смысле взрыва, но скорее в том, что здания, казавшиеся такими неприступными и уверенными в своей монументальности, вдруг стали казаться не более чем игрушками в руках безжалостной силы. Пламя, шипение, треск — и вот уже охранники и полицейские метались по территории, пытаясь найти, где начинается руина и где заканчивается что-то, ещё оставшееся целым.

Делия Азия Виейра, не теряя самообладания, пристально следила за происходящим, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Толстяк, с лицом, на котором не осталось ни капли юмора, стоял, прислушиваясь, и затем взглянул на неё.

Но тут, между развалинами, появилась фигура. Она двигалась с такой уверенной, даже гордой походкой, что вокруг неё сразу всё затмилось. Из дыма и хаоса вышел он — Джин Йорк. Он был невозмутим, как всегда, будто всё, что произошло, не было для него неожиданностью. Его лицо не выражало ни удивления, ни тревоги — лишь спокойствие, которое всегда так присуще ему.

Он оглядел столпившихся вокруг полицейских и зевак, которые с удивлением наблюдали, как человек, только что находившийся в плену, появляется в центре их внимания. Джин, по-прежнему с той самой осанкой, которая поражала всех, кто его когда-либо видел, подошёл к толстяку и Делию Азии Виейре.

— Привет, — произнёс он, как если бы они встретились случайно, в обычной обстановке. Он протянул руку толстяку, затем и Делии, их рукопожатие было уверенным и спокойным, как и всегда.

Толстяк, недоуменно моргая, крепко пожал ему руку, а затем коротко выдохнул:

— Ты что, с ума сошел? Как ты это сделал?

Джин Йорк улыбнулся, словно ему было забавно наблюдать за удивлением толстяка, и обернулся к Делии.

— Когда ты в этом бизнесе так долго, знаешь, как выйти из любых ситуаций, — ответил он, отступив на шаг и продолжая осматривать территорию вокруг. — Я даже думал, что подземный выход из тюрьмы — это перебор, но иногда стоит действовать неожиданно.

Делия Азия Виейра не могла больше сдерживаться. Её мозг кипел от вопросов, и, не дав себе времени на раздумья, она ринулась к Джину Йорку с целым потоком недоуменных вопросов.

— Джин, так как ты это сделал? Что ты предпринял, чтобы выбраться? Ты только что был в тюрьме, и теперь ты стоишь здесь, как будто ничего не произошло! — Она задавала вопрос за вопросом, не замечая, как её голос становится всё более настойчивым.

Джин Йорк, стоя на месте с такой невозмутимой улыбкой, будто всё это было частью какого-то заранее подготовленного плана, взглядом мельком окинул толстяка, а затем посмотрел на роботессу.

— О, всё очень просто. Дело в том, что я когда-то имел небольшое пикантное дело с Джеймсом Бондом на Гавайях. Ты же знаешь, как это бывает, — сказал он с беззаботным тоном, как будто это было самое обычное событие в его жизни. — Я использовал один старый трюк, который оставался у меня на случай, если бы когда-то понадобился. Честно говоря, я и не думал, что он сработает. Но вот, видишь, как повезло! — Джин рассмеялся, потрясая головой, будто это было нечто совершенно незначительное.

Делия Азия Виейра была ошеломлена. Она не могла удержаться от смеха, который вырвался из неё, как только она поняла, что Джин на самом деле шутит. Всё, что он говорил, звучало настолько абсурдно, что казалось, будто он решительно не относится к своим приключениям всерьез.

Толстяк же стоял рядом и покачивал головой, не разделяя веселья. Его взгляд стал более настороженным, и он посмотрел на Делию с каким-то удивлением, даже не скрывая небольшого недовольства.

— Ты что, правда так поверила ему? Это что за бестактность! — проговорил толстяк, кашляя и слегка морща лоб.

Роботесса, отойдя немного от смеха, только взглянула на толстяка, потом на Джина и снова засмеялась. В какой-то момент она поняла, что даже если то, что он сказал, и было странным, его уверенность в себе и абсолютная спокойность сделали весь разговор совершенно неважным. Всё было гораздо более лёгким, чем она сначала подумала.

После небольшой паузы, Джин Йорк встал прямо, глядя на них обоих с широкой ухмылкой.

— Так, а теперь давайте сосредоточимся на деле, — сказал он, оглядывая пустую улицу. — Ну что, куда нам идти дальше?

Делия Азии Виейре снова мелькнула мысль, что им всем нужно выдохнуть и придумать, что делать, но прежде чем она успела что-то сказать, Джин продолжил:

— А почему бы нам просто-напросто не пойти к чёрту? Мы ведь уже там были! — Его глаза блеснули, и он сам, видимо, осознал, что фраза не просто смешная, а ироничная на уровне философии.

Делия Азия Виейра вновь рассмеялась, а толстяк, наконец, сдался и тоже не смог сдержать улыбки. Внезапно атмосфера вокруг них будто изменилась, став гораздо легче. Даже те, кто стоял в стороне, смотрели на них с удивлением, видя троицу, которая смеялась в этом странном мире.

— Ну что ж, идём к чёрту! — сказал толстяк, поднимая брови, и они все трое, словно по сигналу, направились в сторону горизонта.

И когда они втроём пошли к горизонту, внезапно, прямо перед ними, в небе появилась огромная красная звезда. Она появилась словно из ниоткуда, её свет был таким ярким, что было невозможно не заметить. Она осветила всё пространство вокруг, и кажется, будто вся ночь вдруг превратилась в день. Сначала это было просто красивое зрелище — огненно-красный свет, заливающий землю, — но с каждым мгновением свет становился всё более ослепительным, а мир вокруг начинал менять свои очертания.

Делия Азия Виейра остановилась, её глаза расширились, и она взглянула на звезду, не в силах отвести взгляд. Она почувствовала, как в её голове что-то щёлкнуло, как если бы мир вокруг стал не таким, каким она его знала. Это было нечто большее, чем просто светило в небесах. Это было нечто настоящее, глубокое, неведомое.

Толстяк тоже замедлил шаги. Он посмотрел на неё, потом на Джина, и тут же на звезду. Его глаза сузились, он ощутил какой-то странный холодок по спине, будто что-то изменилось в воздухе.

— Чёрт, что это такое? — пробормотал он, вытирая пот с лба. — Это не просто звезда, это что-то... не то.

Джин Йорк, как всегда спокойный, поднял взгляд к небу и задумчиво сказал:

— Мы не просто идём к горизонту, — его голос был тихим, но уверенным. — Мы движемся куда-то... совсем не туда.

В это время яркий свет стал настолько интенсивным, что они уже не могли смотреть на звезду, не щурясь. Это было, как если бы звезда пыталась вырваться из своей оболочки и вырвать их с собой в неведомое. Делия Азия Виейра ощутила, как земля под её ногами начала немного дрожать. Почти физически она ощущала этот переход, как если бы она стояла на границе двух миров.

— Это не путь, — сказала она вдруг, не уверенная в своих словах, но как-то чувствуя, что они должны остановиться. — Это не путь к земле, не путь к жизни. Это путь... к звёздам.

Толстяк тяжело вздохнул, и его лицо стало ещё более мрачным. Он покачал головой, будто пытаясь отогнать это ощущение, но не мог.

— К звёздам, — повторил он. — Да, может, ты и права, но что нам делать?

Джин Йорк посмотрел на него с улыбкой, но в его взгляде был какой-то странный намёк на осознание. Он кивнул, согласившись с тем, что, возможно, они начали путь в неправильном направлении. Путь к звёздам, к чему-то неопределённому и чуждому. К чему-то, что уже давно не относилось к тому, что они считали реальностью.

— Мы идём не туда, — сказал он, и его слова эхом отозвались в их ушах. — Этот свет, эта звезда — она показывает нам, что мы не просто покидаем землю. Мы, возможно, уходим от всего, что мы когда-либо знали.

В этот момент они все трое повернули назад, не зная, что ещё им делать. Взгляд каждого из них был сосредоточен в пустоте, которая казалась перед ними всё более необъятной. Все эти странные события, их шаги в пустоту, яркая звезда в небе, теперь, казалось, вели их к чему-то неведомому, и этот путь не обещал быть лёгким. Порой такие моменты требуют лишь одного — просто идти.

Шагая в сторону города, они оказались на небольшой улице, где один за другим тянулись старые здания, покрытые граффити и облупившейся краской. И тут, почти на углу, они увидели ресторан. Это был маленький, неприметный заведение, явно давно не видевшее ремонта. Над дверью висела старая вывеска, тускло светившаяся в вечернем свете, и на ней была написана странная фраза: «Здесь был Александр Йорк...»

Толстяк остановился и посмотрел на вывеску, потом перевёл взгляд на Делию Азию Виейру и Джина Йорка. Тот лишь пожал плечами, словно не понимая, что скрывается за этими словами, но в его взгляде промелькнула мысль. Что-то в этой надписи было важным, что-то, что звало их сюда.

— Пойдёмте, — сказал Джин, и они вошли внутрь.

Ресторан был тихим и почти пустым. Единственные звуки, которые они слышали, это были лёгкие шуршания стульев и посуды, которую кто-то где-то переставлял. Атмосфера была странно угрожающей, словно всё здесь застыло в ожидании чего-то, чего они не могли понять. Пространство, вроде бы, не существовало для времени.

И вот, сидя за одним из столиков, они заметили фигуру человека. Он был молод, с длинными волосами, которые спадали до плеч. Одет был в темное пальто, и выглядел он так, будто пришёл сюда не случайно, а с каким-то чётким намерением. Его взгляд был спокойным, но внимательным, как у человека, который уже знал, что скоро произойдёт.

— Вы ищете Александра Йорка? — спросил он, поднимая взгляд. — Меня зовут Бугенхаген. Я жду его, чтобы поговорить о его планах на будущее.

Делия Азия Виейра, Толстяк и Джин посмотрели друг на друга, не зная, что ответить. Что же было важного в этих словах? И почему этот Бугенхаген, вроде бы не имеющий отношения к ним, так легко заговорил об Александре Йорке, словно они все были знакомы?

— Я... я не знаю, что мы ищем, — произнесла Делия Азия Виейра, её голос немного дрогнул, но она успокоила себя. — Может, мы просто заблудились в этом городе, или, может, просто пришли посмотреть, что будет дальше.

Бугенхаген задумчиво потёр подбородок. Его взгляд был немного неясным, как будто он видел что-то вдали, что не могли уловить его собеседники. Молчание в ресторане затянулось. Странная, почти мистическая атмосфера этого места продолжала висеть в воздухе.

Внезапно, Бугенхаген поднялся из-за стола, громко постукивая своими ботинками по деревянному полу. Он выглядел так, словно точно знал, что сейчас произойдёт, и каждый его шаг был заранее выверен. Он повернулся к Делии Азии Виейре, Толстяку и Джину Йорку, как будто собирался что-то сказать, но вместо этого только вытащил из кармана пачку евро и протянул её в их сторону.

— Вы не против, если я возьму по пятьдесят евро с каждого? — спросил он спокойно, не ожидая отказа. — Всё равно это всего лишь деньги.

Тот момент, когда все трое замерли, был как минутное пробуждение от сна. Делия Азия Виейра оглядела его с удивлением, Толстяк хмурился, но, казалось, его сомнения таяли. Джин Йорк просто пожал плечами и вытащил деньги, передавая их в руки Бугенхагену.

Тот, получив свою долю, не поблагодарил, а просто кивнул и, как бы прощаясь, вышел из ресторана. Его фигура исчезла за дверью, и они все услышали, как он быстро пересёк двор, подойдя к стоящему там велосипеду. Велосипед был обычным, но для этого места он выглядел почти странным — старомодным и изношенным, как и сам Бугенхаген.

Он сел на велосипед, подтянул рукоятку, выпрямил спину и быстро поехал вниз по дороге. В его манере движения было что-то странное, что-то такое, что придавало этой сцене дополнительную загадочность. Велосипед быстро набрал скорость, и его силуэт исчез в потоке машин, словно растворившись в этом мире, где ответы не всегда были очевидны.

Наша троица в полном составе стояла у окна ресторана, наблюдая, как Бугенхаген исчезает за горизонтом, оставив за собой только странное послевкусие. Его поведение, странный запрос о деньгах и исчезновение на велосипеде вызвали у них смесь недоумения и разочарования. Всё это казалось каким-то странным спектаклем, где они стали жертвами или зрителями, а может быть, и теми и другими одновременно.

Тишина, которая наступила после его ухода, была тягучей и некомфортной. Каждый из троих думал о своём, но, в конце концов, они все пришли к одному общему выводу: Бугенхаген просто их надул.

— Ну и что это было? — тяжело выдохнул Толстяк, постукивая пальцем по столу, как бы возвращаясь в реальность. — Думаешь, он действительно что-то знал?

Делия Азия Виейра молчала, её глаза блеснули в тусклом свете ресторана, но она ничего не ответила. Она понимала, что вопросы остаются без ответов, и, возможно, это было даже лучше. Они больше не искали смысла в происходящем, не пытались разгадать эту головоломку. Единственное, что оставалось — это попытаться забыться и, может быть, немного развеяться.

Джин Йорк усмехнулся, наклоняя голову в сторону барной стойки.

— Он нас просто развёл, не так ли? — сказал он, не без доли иронии в голосе. — Хорошо хоть не успел нас обобрать до последнего цента.

Толстяк, пожал плечами и, похоже, принял ту же позицию. Вместо того чтобы раздумывать над бессмысленными вопросами, он поднялся и направился к бару, мимо громко болтающих посетителей, обсуждающих что-то с горячностью, как всегда бывает в таких местах.

Делия Азия Виейра последовала за ним, её шаги были уверены, как никогда. За время, проведённое с этим странным обществом, она научилась не тратить силы на бессмысленные вопросы и странных людей. И сейчас, возможно, это был лучший вариант.

Бармен улыбнулся, встретив их взглядом, и сразу же поставил перед ними стаканы, полные янтарного виски.

— Это тебе и твоим друзьям, — сказал бармен, заметив их настроения. — Похоже, вы заслужили.

Стаканы были холодными, а виски — крепким. Они выпили в тишине, каждый погружён в свои мысли, а затем, кажется, все поняли, что не стоит останавливаться на достигнутом. Ведь так или иначе они были уже далеко за пределами того, что могли бы понять и контролировать.

Виски подействовало быстро. Толстяк налил себе ещё и, после первого глотка, повернулся к Джину и Делии Азии Виейре с полуулыбкой.

— Давайте сделаем ещё один круг, — сказал он, глядя в их глаза. — Почему бы и нет? Все это может быть просто игрой, но кто сказал, что мы не можем играть?

Джин кивнул, его глаза блеснули. Он всё-таки был доволен тем, что они решились не терять время зря.

— Время покажет, — добавил он с усталой улыбкой. — Но сейчас мы точно знаем одно: Бугенхаген нас не обманет. Мы сами решим, куда пойти дальше.

Всё это начало казаться абсурдным, но их реакция была искренней. В баре было уютно и темно, а воздух пропитывался запахом виски и разговоров. Толстяк, известный своим умением разжигать дискуссии на любые темы, развалился в кресле, с бокалом в руке и непринуждённо начал вещать. Он был в ударе, и ему не нужно было много времени, чтобы завести разговор, который мог бы длиться часами.

— Ты знаешь, — начал он, прихлёбывая виски, — искусство грабежа — это не просто кража. Это философия. Понимаешь? Грабеж, как и любое настоящее искусство, требует тонкого подхода. Это игра случая, игра разума, игра обстоятельств.

Джин Йорк, не потерявший своегой привычной самообладания, наклонился вперёд, готовый вступить в спор. Он любил противопоставлять свою точку зрения, особенно когда речь шла о морали.

— Но разве это не бессмысленно? — сказал он, немного нахмурив брови. — Ты ведь не можешь просто так оправдать это философией. Грабёж — это преступление. И никакие рассуждения о судьбе или случайности не изменят этого.

Толстяк громко расхохотался и продолжил, не обращая внимания на возражения:

— Ты вообще понимаешь, о чём говоришь, Йорк? О, конечно, с моральной точки зрения ты прав. Но с точки зрения философии случайности — грабёж имеет свой смысл. Как говорил Ницше, «человек является результатом борьбы, его жизнь — это непрерывная попытка быть выше своей судьбы, извлекая из этого самые яркие моменты». И вот, когда ты выманиваешь деньги, ты не просто их берешь — ты заставляешь обстоятельства работать на себя. Всё это — игра, в которой ты управляешь всеми переменными.

Джин тяжело вздохнул, закатив глаза. Он знал, что Толстяк никогда не даст спокойно закончить разговор. Но его аргументы были настолько запутаны, что он решился не продолжать спор.

— Ну ладно, — произнёс Джин с явным раздражением в голосе, — пропавшие деньги не вернуть. Но может, всё-таки есть более разумные способы провести вечер, чем обсуждать философию воришек?

Толстяк не сдавался, он продолжал на своём, поглощённый своей мыслью:

— Ты просто не понимаешь, как всё устроено. Этот мир — одно большое поле для грабежа. Всё — от крупнейших корпораций до мелких уличных продавцов — всё это в какой-то степени жульничество. Ты, может, и не знаешь, но ты сам тоже играешь в эту игру.

Джин уже начал терять терпение. Он откинулся на спинку стула, чуть прищурив глаза, и махнул рукой, решив не тратить силы на бессмысленный спор. Он не мог спорить с человеком, который так уверенно живёт в своей собственной реальности.

— Ну и что теперь? — сказал он, глядя на Толстяка. — Пропавшие деньги не вернуть. Лучше бы мы просто поехали ко мне домой, на метро, — предложил он, резко сменив тему. — Там можно будет побухать, спокойно поговорить, а не сидеть в этом баре, где вся эта философия превращается в какой-то абсурд.

Толстяк на мгновение задумался, как бы утихомирив свой безудержный поток мыслей, а потом, улыбнувшись, согласился:

— Ты прав, Йорк. Согласен. Поехали к тебе. Пусть философия подождёт.

Вместе с Делией Азией Виейрой они встали и направились к выходу. В воздухе ощущался лёгкий холодок ночи, когда они вышли на улицу. Машины проносились мимо, город был живым, а свет ламп ярко отражался на мокром асфальте.

— Ты ведь не обижаешься, да? — с улыбкой спросил Толстяк, когда они начали двигаться к метро.

— На что? — ответил Джин с лёгкой усмешкой. — На твою философию? Нет, я просто ценю живое общение, а не эти дебаты.

И, не дождавшись ответа, он рассчитался за пиво, и вскоре вся их троица покинула бар, оставив за собой клубы дыма и запаха перегара. Толстяк, Джин и Делия Азия Виейра выходили на улицу с тем же спокойствием, будто они только что провели тихий вечер в уютном кафе, а не поглотили пару бокалов пива, обсуждая философию жизни и искусства грабежа. В ночном воздухе чувствовался лёгкий холодок, но это мало волновало компанию — они были в хорошем настроении и не спешили.

— Ну, что, поехали домой? — сказал Джин, широко шагая по тротуару.

Толстяк, чуть прихрамывая от выпитого, кивнул и направился к станции метро. Делия Азия Виейра, слегка покачиваясь, следовала за ними, чувствуя, как пьянящее опьянение постепенно овладевает её телом. В голове плавали мысли, путаясь между собой, и она не могла понять, где начинается реальность и где заканчивается. Улицы города казались не такими, как обычно, они будто плавали в лёгкой дымке, расплываясь и возвращаясь в своё прежнее состояние.

Когда они подошли к метро, двери закрылись с металлическим скрежетом, и компания вошла в полупустую станцию. Здесь, под землёй, было тихо. Лишь несколько человек спешили к платформе, их шаги эхом отдавались в пустых, безликих коридорах.

Делия Азия Виейра попыталась держаться прямо, но ноги подкашивались, и каждый шаг даётся ей с трудом. В её голове пульсировала тяжёлая головная боль, а в ушах звенели высокие ноты, как будто она слушала какую-то странную музыку. Толстяк, заметив, что она не совсем уверенно шагает, засмеялся и подкрепил её локоть:

— Осторожнее, а то на платформу попадёшь.

Он говорил это шутливо, но Делия Азия Виейра, казалось, совсем не воспринимала его слова. Она смотрела на рельсы, как будто они манили её, как в далёкий, неизведанный мир.

Когда они подошли к краю платформы, поезда ещё не было в поле зрения. Но вдруг в тот момент, когда Делия сделала шаг в сторону рельсов, мир вокруг неё закружился. Вагон поезда уже выезжал на платформу, и его металлическая масса неумолимо приближалась.

В последний момент она почувствовала чьё-то крепкое плечо. Это был Джин. Он схватил её за руку и оттащил в сторону, едва успев вовремя. Поезд промчался в считанных сантиметрах от её тела.

— Ты что, с ума сошла? — спросил Джин, явно сердясь. — Ты в порядке?

Делия Азия Виейра взглянула на него, не в силах сразу что-то ответить. Все её чувства были будто в тумане, и только сейчас, вернувшись в реальность, она поняла, что едва не стала частью этой железной массы.

— Извини, — наконец, прошептала она, чувствуя себя невероятно глупо. — Я... просто немного не в себе.

Толстяк, поджав губы, прокомментировал:

— Вот это да, вот это приключение! Будь осторожнее в следующий раз, ладно?

Они все трое стояли на краю платформы, и после того как поезд ушёл, Делия Азия Виейра почувствовала, как земля вновь стабилизировалась под её ногами. Она глубоко вдохнула и попыталась вернуть себе уверенность. Взгляд её немного прояснился.

— Давайте просто сядем и поедем, — предложила она, пытаясь восстановить баланс.

Джин кивнул, и все трое направились к ближайшему поезду. Они сели и, немного успокоившись, стали наблюдать за тем, как мелькают огоньки станции, а шум и суета города, казалось, отдалялись в туманной ночи.

Вагон метро, по которому они ехали, медленно покачивался, оглушённо скрежетал рельсами и оглашал пространство своим железным эхом. Толстяк, Джин и Делия Азия Виейра сидели молча, поглощённые своими мыслями. Метро двигалось всё глубже под землю, вгрызаясь в бетонные недра города. Вагон изредка тормозил, пропуская другие составы, пока на одной из станций не остановился совсем, как если бы маршрут был прерван.

Они вышли на перрон, где было темно, и даже воздух казался тяжелым. Зажигающиеся светильники слабо освещали длинные коридоры, которые вели дальше вглубь подземных лабиринтов города. Это был подземный переход, куда редко ступала нога обычного горожанина.

— Пойдём, — сказал Джин, поворачиваясь к Делии Азии Виейре и Толстяку. — Не время медлить.

Толстяк с легким хрустом покинул место, где сидел, и бодро направился за Джином, а Делия Азия Виейра, хоть и немного теряла ориентацию, следовала за ними. Коридоры напоминали не столько улицы подземки, сколько лабиринт старых труб и заброшенных тоннелей. Воздух был затхлым, на стенах капала вода, а из-за поворотов доносился глухой звук, словно это была не часть города, а заброшенная промышленная зона.

— Как здесь можно жить? — подумала Делия Азия Виейра, чувствуя, как в её голове закручиваются мысли.

Но ни Толстяк, ни Джин не обращали внимания на неудобства. Они шагали уверенно, как будто всё это было частью их повседневной жизни.

И вот они достигли того, что напоминало запутанную строительную площадку. Полы были покрыты слоями грязи и строительного мусора, повсюду стояли металлические конструкции, а рядом торчали необработанные кирпичные стены, которые собирались в монолитные здания. Вдоль одной из стен был старый проём, в который, казалось, никто не заходил уже много лет. Это окно вела к другому зданию — к его верхним этажам, через которые им и предстояло попасть в следующее место.

— Дальше осторожней, — сказал Джин, подавая сигнал, чтобы все остановились. — Это место не для слабых.

Толстяк, с улыбкой на лице, взглянул на окно и подошёл к нему. Не обращая внимания на опасность, он одним резким движением вскрыл окно и стал пролезать внутрь. Делия Азия Виейра оглянулась, её взгляд зацепился за детали старого здания: бетон, металлолом, ржавые трубы. Весь этот мир казался чуждым и далёким от нормальной жизни, но она не могла отказаться от своего любопытства и решимости узнать больше.

— Пошли, — сказал Толстяк, когда вылез из окна, протягивая руку, чтобы помочь Джину и Делии Азии Виейре перебраться через остатки стен.

После того как они оказались внутри, мир изменился. Внутри было намного темнее, чем снаружи. Тонкая струйка света пробивалась сквозь щели и окна. Они двигались медленно, как будто это был не просто очередной дом, а некое забытое место, скрывающее свои секреты.

Их путь продолжался, пока они не оказались в другом помещении — тёмном и пустом, с белыми бетонными стенами, покрытыми везде граффити. Слышался только звук их шагов, который гулко раздавался по зданию. Толстяк, оглядываясь, лишь кивнул, молча выражая согласие с тем, что они прибыли.

— Теперь что? — спросила Делия Азия Виейра, оглядывая новое место.

— Теперь идём туда, — ответил Джин, указывая на тёмный проход, который вёл дальше в недра здания.

Когда они вошли в него, воздух сразу стал плотнее, а свет тусклее, как если бы здесь время замедлило свой ход. Стены были обшиты старыми деревянными панелями, которые трескались и скрипели при каждом шаге. Их шаги эхом отдавались в пустоте, и на мгновение Делия Азия Виейра почувствовала странное предчувствие, будто они зашли не туда.

Но их встречал человек, стоящий у дальнего конца длинного коридора. Он был одет в костюм римского легионера — ярко-красный плащ развевался за его спиной, а в руках он держал блестящее копьё, которое в тусклом свете блескало, как застывшая звезда. Делия Азии Виейре не потребовалось много времени, чтобы узнать в этом человеке Александра Йорка, хотя его вид, казалось, был совершенно изменён. Его лицо было серьёзным, а глаза — проницательными и холодными.

— Приветствую вас, — сказал он, не смущаясь их присутствия. Его голос был глубоким, с оттенком загадочности. — Я знал, что вы придёте. И теперь, когда вы здесь, пора раскрыть карты.

Толстяк, Джин и Делия Азия Виейра остановились на пару шагов от него, ожидая, что дальше будет.

— Я — последователен делу Антихриста, — продолжил Александр Йорк, его глаза засияли, как если бы он ожидал, что его слова произведут эффект. — Но мои взгляды немного отличаются от того, что вам известно. Я не верю в разрушение и хаос, как принято думать о Сатанизме. Моя цель — не уничтожение, а перерождение, осознание вечной силы, которая живет в каждом из нас. Сатанизм для меня — это не призыв к злу, а путь к истинному освобождению.

Делия Азия Виейра внимательно слушала его, но её сомнения росли с каждым его словом. Что-то в его идеях было слишком запутанным, слишком возвышенным и пустым. Не так давно она искала ответы на свои вопросы, и всё это казалось ей не совсем правильным.

— Вы действительно верите в это? — спросила она, сдерживая недоумение в голосе. — Сатанизм, как вы его понимаете, не может быть прощением. Это не путь к просветлению, это просто попытка вывернуть мир наизнанку, убеждая себя, что только в его разрушении можно найти смысл.

Александр Йорк взглянул на неё с интересом, но его взгляд не был осуждающим. Он лишь кивнул, как будто уже знал, что она скажет.

— Возможно, вы правы, — ответил он, но его слова звучали как отголоски сомнений, которые он давно заглушил. — Но всё это не важно. Я просто пытаюсь понять, где искать ответы, как и вы.

Делия Азия Виейра сделала шаг назад. С каждым его словом её уверенность укреплялась: он был слишком запутан и далёк от того, что она искала. Она повернулась к Джину и Толстяку, и по их лицам она увидела, что они тоже пришли к тому же выводу.

— Мы с вами не на одной волне, — сказала она, не скрывая решимости в голосе. — Ваш путь не наш.

Толстяк и Джин поддержали её взглядом, молча кивая. Они понимали, что это была не та встреча, которую они искали.

— Так что же вы теперь будете делать? — спросил Александр Йорк, его голос вдруг стал тише. Он не был зловещим, просто казалось, что он сам теперь не знал, что делать дальше.

— Идти дальше, — ответила Делия Азия Виейра, сдерживая облегчение, которое она ощущала, отходя от этого разговора. — Мы все ищем свой путь, и он не здесь.

Они развернулись и пошли, не оглядываясь, к выходу из здания. Там перед ними неожиданно встала толпа журналистов. Камеры щёлкали, диктофоны сновали в воздухе, а микрофоны были направлены в их сторону, словно магнитом притягивая внимание. Делия Азия Виейра остановилась на шаг, её взгляд скользнул по лицам корреспондентов, каждый из которых был сосредоточен на своём деле. А потом они заметили: путь к выходу был полностью заблокирован.

Толстяк фыркнул, пытаясь понять, что происходит.

— Ну и что тут за цирк? — буркнул он, толкая в сторону одного из журналистов, который стоял прямо у дверей. — Нам нужно выйти, а не тусоваться с вами, ребята.

Один из корреспондентов, мужчина лет сорока с очками, сразу заметил их присутствие и повернулся к группе. Его глаза блеснули от предвкушения.

— А, вы что, тоже здесь? — спросил он, подняв бровь. — Мы тут по важному делу, не мешайте нам. У вас ведь тоже наверняка есть что сказать? Это как раз тот момент, когда каждый должен поделиться своим мнением, правда?

Делия Азия Виейра едва сдержала вздох, глядя, как журналисты начинают скопляться вокруг них. Она чувствовала, как пространство сжимается, а журналисты, похоже, не собирались разойтись.

— Слушайте, мы тут не для того, чтобы вас интервьюировать, — ответил Джин Йорк, кидая быстрый взгляд на Толстяка и Делию. — Мы просто хотим выйти отсюда. Нам нужно двигаться дальше.

Журналист с очками только пожал плечами и в ответ сказал:

— О, так это всё? Ну, извини, но здесь как бы... целая сцена. Мы уже неделю пытаемся попасть в это место, так что, может, подождёте? О, кстати, у вас тут был один интересный тип с красным плащом и копьём, он что, по-вашему, должен стать новым послом?

Толстяк не выдержал:

— Какой ещё посол?! Нам нужно пройти, и вы загораживаете нам путь, а не даёте возможность выйти!

Один из журналистов, слышавший эту реплику, наклонился и добавил:

— Ну а как вы считаете, почему нас не пускают отсюда? Мы тоже не можем выйти. Все двери заперты. Пробовали! А если честно, то я уже давно пытаюсь выбраться из этого места. У нас тут не просто пресс-конференция, а настоящий тупик.

В этот момент один из корреспондентов на заднем плане вскрикнул:

— Они нас не пустят! Понимаете? Мы все как в ловушке!

Микрофоны и камеры теперь были направлены на толпу журналистов, а их собственные лица отражали растущее недоумение.

Делия Азия Виейра взглянула на Джина Йорка, который в свою очередь тихо сказал:

— Это какая-то странная ситуация. Они встали здесь, и теперь никто не может пройти, потому что они сами блокируют выход. И они не понимают этого.

Она задумалась на мгновение, а затем, повернувшись к одному из ближайших журналистов, сказала:

— Извините, но нам действительно нужно пройти. Вы понимаете, что вы сами стоите здесь и не даёте нам возможности выйти?

Журналист с очками снова посмотрел на неё, как будто осознав только что сказанное, но потом растерянно ответил:

— Ну... я думаю, да, но ведь все мы здесь за тем, чтобы получить важную информацию. Вы же понимаете, что если вы хотите говорить с нами, вы должны дождаться своей очереди.

Толстяк недовольно пожал плечами и ответил:

— Да что ж за день такой! У нас тоже есть важные дела, а вы тут со своими интервью и вопросами о послах.

Затем они повернулись, и как-то в тихом согласии решили пробраться через толпу. Делия Азия Виейра в очередной раз посмотрела на всех этих людей и поняла, что их проблемы — это не её проблемы. И если они не осознают, что стоят прямо на пути к выходу, то они сами и должны в этом разобраться.

— Послушайте, — сказала она с решимостью, — если вы хотите узнать что-то действительно важное, то освободите путь. Нам нужно пройти, и мы не будем здесь стоять и спорить. А если хотите интервью — мы найдём момент в другом месте.

Журналисты замолкли, а многие из них начали осознавать, что действительно стоят на пути. Они начали отступать, позволяя Делии, Джину и Толстяку наконец пройти к выходу.

Когда они наконец оказались на свободе, Толстяк обернулся и сказал с усмешкой:

— Ну что, ребята, теперь они могут рассказать об этом всем своим читателям. Кто ж знал, что журналисты могут быть такой преградой.

Делия Азия Виейра улыбнулась уголками губ и остановилась, чтобы перевести дух. Воздух был свежим, но при этом напрягавшим. Всё происходило слишком быстро, и теперь, когда они стояли у выхода, казалось, что этот момент был каким-то образом важным, чем просто шагом в реальность.