Другая жизнь Мародёров (гет)

Джеймс Поттер

Фактически это означало, что его друг совершил убийство человека. Хотя последний и человеком толком-то не был, но всё же сам факт… Джеймс не страдал угрызениями совести насчёт запятнанной репутации Ремуса, даже принялся бы его вовсю нахваливать, однако знал, как на это отреагирует Люпин. Этому мазохисту с кошмарным детством, омрачённым «пушистой проблемой», и странными тараканами в черепной коробке, возможно, даже придёт в голову мысль наложить на себя руки. Этого не должно произойти. Однако и ситуацию на самотёк пускать нельзя. Будет гораздо хуже, если Лунатик узнает об этом от кого-то другого, в то время как его друзья утаивают от него случившееся.

Лили узнала о происшествии сразу, тут Джеймс скрывать ничего не стал. К всеобщему мародёрскому удивлению, она не только не стала вопить, но ещё и поддержала действия Ремуса. Хвост минут пять стоял с раскрытым ртом, не в силах подобрать с пола челюсть. И хотя всё же в мужские дела она предпочла не лезть, но Джеймс и Сириус сразу же поняли, что на самом деле ей очень хотелось вмешаться. Ремус был и её другом.

После обеда трое Мародёров заглянули в больничное крыло. К счастью для них, там никого не было — лишь Ремус молча и неподвижно лежал на койке и сверлил уставшим взглядом потолок.

— Привет, — хором поздоровались гриффиндорцы.

— Как курорт? — усмехнулся Сириус, бесцеремонно усаживаясь на кровать к удивлённому другу.

— Не жарко, — ответил ошеломлённый пациент. — Почему вы не на трансфигурации? Макгонагалл же с вас шкуры сдерёт!

— Не сдерёт, — отмахнулся Сириус, скрещивая руки на груди. — Как обычно понудит о чести факультета и нашем раздолбайстве и отпустит с миром.

Видимо, наигранно-шутливое настроение не укрылось от мудрого не по годам Лунатика. Он понимающе кивнул. Джеймс, к его же удивлению, чувствовал себя отвратительно. А каково было бы его другу говорить о том, что, будучи в беспамятстве, он по несчастному стечению обстоятельств, против собственной человеческой воли убил кого-то? И вроде бы не виновен. И вроде бы всё честно и справедливо. Но Поттер чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно, поэтому решил отсрочить неприятный момент себе и Люпину, зайдя издалека.

— Ремус, скажи, — серьёзно начал Поттер, усаживаясь на соседнюю кровать, внимательно глядя на изумлённого таким подходом друга, — ты помнишь хоть что-нибудь о прошедшей ночи?

— В каком смысле? — уточнил задумчивый Лунатик, наблюдая за тем, как Хвост мнётся, не решаясь подвинуть рассевшегося по-хозяйски Бродягу.

— Какие-нибудь события, — осторожно вставил подвинувшийся Сириус. Питер с некоторым облегчением сел рядом. — Хоть что-нибудь?

— Ну… я… — стал запинаться Люпин, опустив глаза. — Я не уверен, что это не фантазия… Слушайте! — Ремус окинул друзей тревожным взглядом, отчего те недоумевающе посмотрели на Лунатика. — Я точно помню, что вы были со мной!

Сириус усмехнулся и сложил руки на груди.

— Хорошая дедукция, мой мохнатый друг, — отозвался он. — Но я думал, что ты ещё что-нибудь скажешь.

— Скажу, — раздражённо покивал головой Ремус в знак подтверждения, сверля взглядом Мародёров. — Я также помню, что запретил вам идти со мной!

Ремус покраснел от напряжения и от боли, сковавшей его.

— Рем, не скромничай и не нервничай так, — беззаботно отмахнулся Блэк, улыбаясь уголками губ.

— Сириус, ну как ты не понимаешь?! — Ремус вскипел и раскричался. Это было в диковинку, чтобы он так самозабвенно орал. Джеймс подпёр голову локтями, опиравшимися на раздвинутые колени, и внимал другу. — Я вам всем очень благодарен за то, что вы всегда рядом, за вашу поддержку! Но я не просто так запретил вам приходить! Ты понимаешь? Вы понимаете это? Если я сказал «нет», это значит «нет», а не «всё позволено»! Почему так трудно хоть один раз меня послушать?!

— Рем, мы… — не успел сказать Сириус и трёх слов, как Ремус его в порыве эмоций перебил.

— Вы идиоты! Ей-богу, идиоты! Неужели мозги вам нужны только для комплекта? Неужели вам так нравится смертельный риск?

— Какой риск, Лунатик? — недоумённо переспросил Хвост, выглянув из-за спины задумчивого Сириуса. — О чём ты говоришь?

— О смерти, разумеется, — кипел Ремус. — Я не просто так просил вас не соваться в лес, и вообще — не ходить ко мне. Мало того, что я опасен, так ещё и…

— Ремус, не надо так говорить, — перебил его уставший Сохатый. Короткий сон и ночные блуждания не шли ни в какое сравнение с усталостью от таких речей друга.

— Господи, ребят!.. Вы хоть дадите мне слово сказать?

Воцарилось гробовое молчание. Лунатик несколько успокоился и продолжил:

— Дело в том, что накануне меня к себе вызвал Дамблдор. Мы недолго с ним побеседовали, но только по делу. Он строго-настрого приказал мне не проводить с вами полнолуния.

— Но почему? — вскинулся недовольный таким наказом директора Блэк и поднялся с койки.

— Потому что в лесу стало небезопасно, — ответил Ремус, глядя на Питера. — Дамблдор сказал, что клан Сивого, — на этом имени он слегка скривился, — был несколько раз замечен в Запретном лесу.

— Так вот в чём дело, — ошеломлённо протянул Сириус и снова сел на койку.

— Ты прости нас, мы не знали, — откровенно заверил Ремуса Поттер. — Не подумай, что мы тебе не доверяем… Мы решили, что это из-за гормонов перед трансформацией… — он глубоко вздохнул. — В общем, прости.

Питер бойко кивал, а Сириус лишь слабо улыбался. Всё-таки Блэк не мог просить прощения, просто не мог. Ремус растаял, растеряв весь свой пыл, словно спустил воздух из надутого не завязанного воздушного шарика, и тепло улыбнулся друзьям.

— Но вообще-то мог бы и рассказать обо всём этом, — не отстал Сириус, хотя и говорил совершенно беззлобно. — Мы бы точно придумали, как выкрутиться из этой ситуации.

— Мы же Мародёры, — поддакнул Питер.

Ребята усмехнулись. Джеймс чувствовал себя рядом с друзьями «в своей тарелке». Дружеская атмосфера — то, что нужно после ночной встряски. Однако время неслось неумолимо. Надо было сказать всё Ремусу.

— Э-э-э… Ремус, — не знал, как подступиться Джеймс, — пообещай, что ты не начнёшь драть на себе волосы или вешаться…

— У меня неуд по ЗОТИ? — ухмыльнулся Ремус. Хорошее настроение к нему возвратилось. И Поттеру так не хотелось его портить!

— Нет, — заверил его Бродяга, для убедительности качая головой, а затем перевёл взгляд на Джеймса, как бы веля продолжать.

— Что не так? Что случилось? — встревоженно спросил Люпин, преодолев сковывавшую его боль и поднявшись на локтях. — Ну не молчите!

— Джеймс, может, это не самая лучшая идея… — начал отступать Сириус. Джеймс пожал плечами, а затем удручённо кивнул.

— Да скажите уже наконец! — прикрикнул Лунатик. Видимо, на нём сказывалось прошедшее полнолуние. — Если вы об убийстве оборотня, то я знаю!

Повисла неловкая, щемящая душу тишина. То, чего все они боялись! Всё опять пошло не так… Джеймс от досады ударил кулаком по койке, на которой сидел, отчего корпус деревянной койки треснул.

— Откуда? — изумился Бродяга. — Ведь ты лежал здесь…

— Мне достаточно было услышать, как бубнит мадам Помфри.

— И что ты ещё об этом знаешь? — с осторожностью спросил Джеймс.

— Только то, что произошло убийство оборотня недалеко от западной границы леса, и то, что он принадлежал к клану Сивого.

Питер с явным облегчением выдохнул и опустил голову. И от Ремуса это не ускользнуло. Он внимательно оглядел Мародеров и вкрадчиво задал вопрос:

— Мы случайно руку к этому не приложили?..

— Разве что совсем случайно… — парировал Сириус, улыбаясь.

— Так получилось, — вставил свою реплику Хвост.

— Ты только не подумай ничего дурного.

— А что я должен подумать? — удивлённо уставился на Сириуса Лунатик. — Вы что-то очень странные. Я вообще вас такими никогда не видел, даже после того случая с Пожирателями.

Петтигрю едва слышно шмыгнул носом. Сириус вальяжно развалился на койке Лунатика, вытянул ноги до самой койки, на которой сидел Сохатый. Сам же Поттер тяжело вздохнул и, проницательным взглядом смотря на Люпина, заговорил:

— Он умер собственной смертью, но до этого нарвался на мои рога. Надеюсь, ты помнишь, что они сильно выросли в последнее время… — как бы невзначай объяснил он. Лунатик проницательно смотрел на говорившего друга, но молчал. Тогда, воспользовавшись паузой, Джеймс продолжил: — Всё закончилось благополучно, для нас, во всяком случае… Они набрели на нас, когда мы уже собрались обратно в хижину. Сивого с ними не было. Если тебе станет легче, то больше никто не пострадал, а он получил по заслугам.

Про себя Джеймс решил опустить события в Воющей хижине, то, что они, истекавшие кровью, еле доползли до гостиной Гриффиндора, и то, что именно удар Лунатика решил судьбу того оборотня.

— Джим, я ведь тоже его?.. — сглотнул Ремус, не договорив фразу. В его глазах плескался ужас.

— Мы все его отдубасили, — с улыбкой сказал Сириус и потрепал потерянного Люпина по мягким волосам, отчего тот успокоился и повеселел.

— Сириус, не надо, — сдержанно, но сквозь полуулыбку попросил Ремус.

Лили Эванс

Ночь выдалась тяжёлой. Сначала дежурство в одиночку, поскольку Ремус по понятным причинам явиться не смог. Уставшая и полусонная Лили добрела до спальни, кое-как собрала купальные принадлежности и зашла в душевую. Под струями тёплой воды её тело расслабилось, и, сама не замечая, Лили впала в сон. Стоя прямо под душем.

Не прошло и минуты, как она с диким криком проснулась и, часто дыша, невидящим взором посмотрела на воду.

Ей приснился кошмар. Обрывчатый диафильм. Тот, что не отпускает какое-то время, потом проходит, а затем появляется вновь.

Гром и молния в сером, мрачном небе. Взрыв массивной, кирпичной стены. Крики. Злобный смех Петуньи. Плач. Кровь на асфальте. «Грязнокровка!». Всхлип. «Уродка!». Вопль. «Авада…»

Из всего этого многообразия мини-фильмов, от которых кровь стыла в жилах, Лили не поняла ничего. Алиса что-то говорила о вещих снах, а Марлин скептично это отрицала, утверждая, что это всего лишь бред уставшего мозга. И Лили поверила бы, если бы не несколько несуразиц.

Ночью она спала очень плохо. И началось это безумие по приезде в Хогвартс после Рождественских каникул. Можно бы было списать на проблемы в личной жизни, но их, можно сказать, почти не было. Разве что разгромы и убийства Пожирателей смерти.

Вкус тыквенного сока, который Лили и так всегда переносила с трудом, сильно испортился. Можно было бы списать всё это на болезнь или беременность, но староста была абсолютно здорова, что подтвердила мадам Помфри, и ни разу не занималась с Джеймсом любовью. Интересно, девственнице ребенка ветром надуло?! Ерунда. Мадам Помфри утверждала, что это дело вкуса, который с возрастом меняется.

Раздражительность росла с небывалой силой. Обычно адекватная староста без причин разборок не затевала, однако в последнее время получалось совсем наоборот. Не часто, но бывало. Джеймс шутил, что дело в месячных, однако такого с ней раньше не происходило.

Приближался день рождения Лили, который она решила не отмечать.

— Ну в самом деле, Лили, — Марлин непонимающе посмотрела на задумчивую Эванс, но та лишь молча читала учебник по трансфигурации. — Последний год в Хогвартсе, без забот и хлопот, можно и отметить!

Увидев, что подруга не согласна с ней, девушка махнула рукой и ушла в гостиную.

Воспользовавшись тем, что её никто не видел, Лили закрыла учебник, швырнула его на кровать и стала шарить в сумке в поисках одной вещицы, детально рассмотреть которую не было ни времени, ни возможности. Этой вещицей оказалось письмо.

«Лили,

Здравствуй. Помнишь, ты перед Рождеством посоветовала подумать о моём жизненном пути? Кажется, я хорошо всё взвесил и обдумал. Я знаю, ты будешь дежурить сегодня… Может, встретимся у портрета Полной Дамы в девять вечера?

Надеюсь, что ты прочла это письмо, а не сожгла… Было бы здорово тебя увидеть…»

Лили прекрасно понимала, каких трудов отправителю стоило отправить это небольшое послание, якобы подброшенное на зельеварении.

«Что ж, — подумала девушка, — нужно будет выдвигаться».

Подойдя к зеркалу, Эванс недовольно посмотрела на тёмные круги у себя под глазами, но применять косметику не стала. Выглядеть дешёвой девкой ей совершенно не хотелось.

Усталость взяла верх. Лили прилегла на неразобранную кровать.

«Ещё только половина седьмого, — подумала она, — ещё есть время отдохнуть, иначе я буду клевать носом всё своё дежурство.»

Не прошло и минуты, как Лили Эванс уснула.

Джеймс Поттер

Возвращаясь с «планового обхода» Хогвартса, главной целью которого было посещение злачных мест, в первую очередь кабинета Макгонагалл, Мародеры были не в себе. Карта во время пряток в полнолуние от Филча случайно вывалилась из кармана брюк Сириуса, но его никто ни в чём не винил. Это могло случиться с кем угодно из них. Однако сам факт потери карты удручал.

— Такое сокровище, такое наследие теперь в мерзких ручонках брюзги Филча, — раздражённо буркнул Сириус. — Хорошо, что Макгонагалл ничего с ней не сделала и не вменила нам какое-нибудь наказание. Было бы втройне весело.

— На фига завхозу вообще наша карта, если её, кроме нас четверых, никто прочесть не сможет? — удивился вслух Джеймс.

— Согласен, — кивнул Ремус. — Для всех это лишь свиток пергамента, который оскорбляет всякого, кто его прочтёт.

— Давайте только не раскисать, парни, — бодро заявил Джеймс, улыбаясь своим мыслям. — Всё равно здесь торчать нам осталось недолго, а все входы-выходы мы знаем наизусть, так что немного потеряли.

Друзья поддержали его кивками.

— Я переживаю только за одно, — вдруг серьёзно сказал Люпин, поднимаясь по лестницам вместе с Мародёрами, — лишь бы наше добро не попало в руки Пожирателей.

— А что им здесь делать? — не на шутку удивился Питер.

— Думаешь, скоро что-то случится? — негромко осведомился Сириус, обращаясь к Лунатику.

Тот лишь пожал плечами и задумчиво произнёс только одно слово:

— Предчувствие.

* * *

Было без трёх минут девять, когда Мародёры достигли портрета Полной Дамы. В темноте никто из парней не заметил прильнувшую к стене фигуру в чёрном. Джеймс заходил последним, и он-то её заметил.

— Ребят, я скоро вернусь, — крикнул он внутрь гостиной, а затем прикрыл портрет. Вот уж кого не ожидал увидеть в том месте, так это Нюнчика.

— Ты попрошайничать на новые носки пришёл? — фыркнул Поттер, сложив руки на груди.

— Явно не к тебе в гости, — безучастно произнёс Снейп.

— Так зачем ты тут стоишь?

— Твоё дело маленькое, Поттер, — свалить с моих глаз долой.

— Ты играешь с огнём, Снейп, — предупредил его гриффиндорец. В его глазах не осталось ни капли смеха. — Так ведь и обжечься можно.

Слизеринец поджал тонкие бледные губы, чем вызвал в сознании Джеймса кое-какие догадки.

После того, как Джеймс стал встречаться с Лили, Поттер многое усвоил. Главным правилом было «не злорадствовать над Северусом». Не задевать, не начинать ссоры, не применять к нему магию. Однако всякий раз, когда он ловил на Лили взгляд Нюнчика, его руки так и чесались подправить снейповский клюв. Прошло какое-то время, Лили и вовсе перестала упоминать его. А теперь он стоит перед портретом и невесть чего ждёт. Неужели пришёл извиняться?

Портрет едва слышно скрипнул, вышла Лили, прервав ход мысли парня. Лицо Снейпа посветлело. Видимо, он действительно что-то к ней чувствовал, но явно не любовь. Во всяком случае, действия Нюнчика всегда убеждали Поттера в этом. Джеймс радостно улыбнулся девушке.

— Джеймс? Северус?