Мои миры, твое отчаяние. Танец второй (джен)

Пробуждение было внезапным. Гарри тихо простонал: он так хотел в тишине все обдумать как следует, но вместо этого провалился в сон. Голова все еще ныла, но сильных раскатов боли, как вчера вечером, у него не было.

Мальчик устало вздохнул и потянулся. Обычно говорят, что утро приносит ясность мыслей, и найти решение становится гораздо проще, но мальчик в этом весьма сомневался. В его голове царил хаос.

Началом всех путей можно было бы считать множество мест, первым из которых являлся порт в городе Шабаш. Именно оттуда ученики начинают свой путь к школе, но вряд ли Кощей стал бы прятать что-то столь далеко от Дурмстранга. Этот вариант отпадал сразу же.

Пристань возле школы тоже не подходила. Как минимум, там не было дверей или того, что могло бы их символизировать.

Начинать свои поиски стоит с осмотра главных ворот и дверей в замок. Гарри как— абсолютно не представлял, что именно сможет там обнаружить. Они свободно открываются перед любым входящим, а требуемые двери отличаются избирательностью, но в качестве отправной точки подошли бы и они.

Гарри потрогал бинты на голове, видимо, сейчас он представлял собой нечто похожее на декорацию из дешевого фильма ужасов. На тумбочке около него стояло несколько флаконов с зельями. Среди них мальчик заметил сильнодействующее обезболивающее средство. В его состав входил легкий наркотик, именно поэтому необходимые дозы выдавали строго под контролем целителя.

Мальчику даже стало интересно, сколько же силы использовали для того, чтобы опустить люстру на его многострадальную голову. Иван был прав: еще несколько подобных ударов и можно навсегда потерять способность к нормальному рациональному мышлению.

Поттер не решился встать с постели и остался сидеть на кровати. Гарри боялся того, что голова может закружиться, и он упадет на холодный пол. Внезапно с громким хлопком появился донельзя довольный Добби, ноги и руки которого были обмотаны бинтами чуть желтоватого цвета.

— Господин Гарри Поттер, сэр, как вы сейчас себя чувствуете? Я был так ничтожно слаб, когда вы оказались в беде! Госпожа Мягкова дала мне зелье, что погрузило меня в глубокий сон. Как только я очнулся, сразу же пришел к вам! Госпожа Мягкова была добра к ничтожному Добби, она нанесла на мои конечности мазь от обморожений. Мне теперь совсем не больно! Столько доброты, столько доброты… — эльф стер кусочком бинта слезы со щек. — Сначала мне дали работу, потом исцелили… Мне даже позволено питаться на здешней кухне… Это так милостиво! Чем я могу быть полезен великому господину Гарри Поттеру, сэру?

Мальчик замер. От такого количества обращений, произнесенных с большой скоростью, все мысли куда-то исчезли, оставив только недоумение. Вычленить что-то из этого словесного потока не представлялось возможным.

— Добби, давай для начала ты будешь обращаться ко мне по имени? Хорошо?

Эльф на какой-то момент задумался.

— Но это же недопустимо! Вы маг! Великий, необычайно добрый, несравненно умный и сильный волшебник! А я такой ничтожный домашний эльф!

Гарри захотелось стукнуть его чем-нибудь. Нельзя же быть таким раболепным!

— Успокойся! — приказал мальчик. — Я хочу, чтобы ты называл меня по имени. Так ты сделаешь мне приятно. И кстати, я не считаю себя важнее кого-либо. Тема о твоей ничтожности закрыта, — Поттер потер виски, кажется, мигрень начиналась вновь. — Скажи, ты можешь быть невидимым для всех?

— Конечно! — Добби подпрыгнул на месте и хлопнул перебинтованными ладошками. — Еще как могу. Я этим могу быть полезным сэру Гарри?

Поттер подавил тихий стон. Что ж, по крайней мере, с сэром еще можно смириться.

— Да, можешь. Я хочу, чтобы ты проследил за моей школьной спальней. Сможешь сделать это?

Добби тут же закивал.

— Конечно же! Я не буду спать ни днем, ни ночью! Положитесь на меня.

Гарри всплеснул руками.

— Стоп, стоп, стоп! Спать тебе можно, особенно в те моменты, когда я нахожусь в спальне. Мне нужно поймать человека, который подбрасывает мне черные карты. Чаще всего я их нахожу именно в своей спальне. Я должен знать, чьих рук это дело.

Эльф нахмурился и кивнул.

— Что мне нужно сделать с этим человеком? Связать, оглушить или отравить?

От серьезности тона, которым был задан последний вопрос, Гарри вздрогнул. Заставлял ли Малфой подмешивать Добби яды кому-нибудь в напитки?

— Тебе просто следует сообщить мне, кто это. Я разберусь с ним сам. Договорились?

— Конечно, сэр Гарри. Я могу приступить к выполнению задания?

Поттер согласно кивнул.

— Да, можешь идти.

Через двадцать минут в палате появился Каркаров. Он выглядел уставшим, несколько помятым, с черными кругами под глазами. У него явно была бессонная ночь. Он обеспокоенно посмотрел на Гарри.

— Как себя чувствуешь?

— По сравнению со вчерашним вечером, отлично, — усмехнулся Поттер. — Но голова немного болит.

— Опять Глас? — Каркаров сел на край кровати.

— Нет… — Гарри задумчиво закусил губу, говорить правду он никому не мог, но вот намекнуть на происходящее ему никто не запрещал. — Спасибо за книгу, подаренную на Новый год… В ней был довольно-таки занятный материал…

Каркаров тут же напрягся и сжал руки в кулаки.

— Легенды порой куда реальнее, чем нам кажется…

Гарри боком прижался к мужчине.

— Как мне все это надоело. Мне очень нравится Дурмстранг, но мне иногда кажется, что лучше бы я поступил куда-нибудь еще. Может быть, в какой-нибудь другой школе я просто спокойно бы отучился, — мальчик безрадостно усмехнулся. — Хотя я и там бы нашел себе приключения. У меня складывается впечатление, что они идут за мной по пятам.

Директор улыбнулся ему.

— Иногда мне кажется, что рок существует на самом деле. Вся проблема в том, что убежать от него нельзя. Ты можешь обойти какое-то место и не споткнуться там, но это произойдет с тобой где-то еще. Все, что мы можем, — это выбирать декорации, а испытания придумают за нас.

— Вы думаете, что все дело в Волдеморте?

Каркаров поморщился.

— Да, скорее всего. На роль Мальчика-который-выжил тебя выбрал не какой-то определенный человек, а высшее провиденье. Ты не мог избежать своей участи. Сейчас всем предельно ясно, что в случае возрождения Волдеморта, ты станешь для него мишенью номер один… Все эти испытания и сложности, которые выпали на твою долю — лишь возможность стать сильнее и научиться держать удар. Иначе ты не переживешь встречи с ним.

Мальчик перевел взгляд на свои руки. Они казались ему такими интересными в тот момент.

— Почему я?

Директор покачал головой.

— Я не знаю, Гарри. Могу лишь предположить, что ты тот, кто сможет вынести эту ношу. Когда-то ты поведешь за собой многих людей, и они последуют именно за тобой, как за человеком, а не образом, состоящим из шрама и громкого имени.

Поттер удивленно посмотрел на Каркарова. Неужели он верит в это? Кто решится рисковать своей жизнью, следуя за ним практически на смерть? Ему казалось, что даже для членов его отряда наступит такой момент, когда чувство самосохранения возьмет верх над импульсивностью, безрассудством и склонностью к участию в сомнительных авантюрах, и они отдалятся от него.

— Я не могу представить этих людей… — тихо прошептал Гарри.

Рука Каркарова легла на плечо мальчика, голос директора был как никогда мягок и наполнен теплом.

— Ты прекрасный человек, но неуверенный в себе. Ты просто не понимаешь, что вокруг тебя уже сейчас собралось много людей, которые готовы следовать за тобой. Начать список можно с меня. Гримм никогда не оставит тебя, отряд «Благоразумных» уже на твоей стороне, господин Мейер, господин Уилсон и господин Люпин тоже, Виктор Крам искренне за тебя переживает… Возможно, к этим людям мог бы присоединиться Снейп. С ворчаниями, едкими шуточками и придирками, но и он был бы с тобой.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Я никогда не думал об этом.

— Понимаю, это слишком сложные темы для обсуждения, не так ли? — усмехнулся Каркаров. — Поверь мне, количество людей, которые последуют за тобой добровольно, а не в силу каких-либо обстоятельств, только станет больше.

В палату широким шагом вошла госпожа Мягкова, держа в руках большой поднос со множеством пузыречков на нем.

— Поттер, немедленно в постель! — возмущенно воскликнула она. — У тебя сотрясение мозга и до полного восстановления еще далеко!

Младшая целительница бросила на Каркарова уничижительный взгляд.

— Я больше не пропущу вас сюда, если продолжите тревожить моих пациентов!

Директор смущенно кашлянул.

— Обещаю, что впредь буду вести себя хорошо!

— Теперь вам будет лучше уйти. Мне нужно провести полное обследование, поменять повязки и напоить его зельями, — отозвалась младшая целительница.

Каркаров развел руками, показывая, что ему ничего не остается, кроме того, как подчиниться. Гарри, глядя на это, только рассмеялся.

Госпожа Мягкова осторожно размотала бинты и тихо цокнула языком.

— Гораздо лучше, чем я предполагала, но все равно еще не хорошо.

Женщина налила из одного флакона обеззараживающее зелье в небольшую мисочку, промокнула в жидкости небольшой кусочек бинта и осторожными движениями начала протирать края раны.

Гарри зашипел сквозь стиснутые зубы, затылок обожгло горячей волной боли. Он совершенно отвык от подобных неприятных ощущений.

— До вечера тебе придется полежать. Ране нужно затянуться до конца, да еще и не все последствия сотрясения излечены.

— Можно я хотя бы в своей комнате побуду? Подготовлюсь к завтрашним урокам?

— Нет, конечно же! — воскликнула целительница, будто бы услышала что-то совершенно безумное. — Никакого чтения! Только покой и ничего больше. А в комнату ты уже вчера сходил. Хорошо, что Виктор тебя быстро принес сюда. Напугал же ты парнишку. Он, видимо, посчитал, что дело совсем плохо. Частый ты гость у нас, — она с горестным вздохом покачала головой. — Уж лучше бы у тебя все было, как у всех мальчишек — травмы только от квиддича.

Целительница осторожно начала накладывать новую повязку, стараясь не причинить своему пациенту лишней боли.

— Я бы сам этого хотел, — тихо произнес Гарри.

Как только госпожа Мягкова оставила его одного, мальчик осторожно улегся в постель, прикрыл глаза и попытался вспомнить, как именно он чувствовал себя, когда попал в замок в первый раз.

Тогда он ненавидел свой тяжелый сундук и кошмарный длинный посох, который цеплялся за все неровности дороги и мешал подниматься вверх. А вот сама громада Дурмстранга впечатлила его. Высеченный внутри скалы замок не мог не завораживать. Сердце тогда ухало в груди, столько всего нового было вокруг. Пугало тогда только то, что он впервые услышал столько иностранных языков за один раз.

Где же было его собственное начало? ? Гарри пронзила внезапная догадка: что, если это комната распределения? Именно она стала точкой отсчета его школьной жизни. Снейп проходил и через ворота, и через главные двери, а он выпускник Хогвартса. Нужно было место, в которое мог попасть только студент Дурмстранга.

Насколько мальчику было известно, дверь в комнату распределения открывалась только раз в году. Возможно, ему придется ждать начала следующего года, но он в любом случае собирался осмотреть ее вечером, а позже поговорить с призраками.

Гарри пытался какое-то время уснуть, но, как назло, это ему не удавалось. В голову лезли разные мысли, они сталкивались друг с другом, путали и разжигали нетерпение мальчика как можно скорее выйти отсюда.

Поттеру было интересно, волновался ли за него Дориан. Их ссора за остальными событиями забылась, а эмоции, связанные с ней, улеглись. Сейчас, после нескольких часов вынужденного безделья, Гарри вернулся к размышлениям об их дружбе.

Дориан всегда был собственником. Он хотел быть для Поттера единственным лучшим другом. Когда Стан заметил, что Гарри несколько сблизился с Эрстедом в прошлом году после зимних каникул, тут же устроил самую настоящую сцену ревности. Мальчику иногда казалось, что полувампир был бы совсем не прочь сократить количество времени, которое Поттер проводил с остальными членами отряда.

Конечно же, Стан не очень-то любил своего брата, но, скорее всего, ему не хотелось делить и его ни с кем. В некотором роде, он к тому же был не очень-то уверен в себе. Дориан почему-то искренне верил в то, что Гарри способен сблизиться с Касианом настолько, что он сам станет ему совсем не интересен.

Это было крайне глупо! Ну, что может быть общего у двенадцатилетнего мальчишки и очень взрослого зрелого мужчины, который больше подходил на роль отца, нежели друга?!

Гарри устал бегать и доказывать то, что он не виноват или что старался помочь. За каждый шаг, за любое действие с него могли потребовать отчет! Он просто устал от постоянного напряжения. Мальчик зарылся под одеяло, рана на затылке немного зудела, и ее очень хотелось почесать.

Мальчику порой хотелось убежать от самого себя, раствориться в серости дней и быть самым обычным, но это всего лишь фантазии, которые никогда не стали бы реальными. А грезить о несбыточном — значит причинять себе боль.

Поттер достал из своей формы волшебные палочки и положил рядом с собой. Они так сильно отличались друг от друга. Одна из светлого дерева, всегда чуть теплая на ощупь. Гарри казалось, что она ассоциирует собой светлую сторону в нем. Мальчик уже давно заметил, что с ней защитные чары получаются чуть более мощными, чем со второй палочкой. Объяснение этому факту он найти не мог.

Отвечая на этот вопрос, Альберт очень долго рассказывал о связи магических компонентов, их сакральном значении и помощи волшебной палочки в развитии способностей волшебника. Поттеру оставалось только кивать и делать вид, что он действительно что-то понял. В принципе, Эдвин уже давно ничего не спрашивал у Грегоровича. Его объяснения часто имели столь причудливую форму, что пробраться через дебри сравнительных оборотов не представлялось возможным.

Вторая палочка была темной, ее поверхность всегда была чуть прохладной. Мальчику нравились эти ощущения. Странно, но в некотором роде она действовала на него успокаивающе, будто бы вытягивала лишнее беспокойство. Она выражала его вторую часть — темную, гнетущую, но все равно стремящуюся держаться в стороне от разрушений.

До вечера Гарри так и не удалось сомкнуть глаз. Одни размышления порождали другие… Время тянулось медленно, словно жевательная резинка, и вынуждало все глубже зарываться в свои мысли и теряться в них.

Момент, когда госпожа Мягкова выпустила мальчика из-под своей опеки, стал для него самым счастливым. Перед этим ему пришлось выслушать ее длинные напутствия быть крайне осторожным и обязательно приходить за порциями восстанавливающего зелья, каждый вечер.

Ребята хотели навестить его сразу после обеда, но целительница не пустила никого к Гарри, настаивая, что он нуждается в покое хоть какое-то время. С Гриммом она не стала церемониться, захлопнув дверь перед его мордой. Особых распоряжений директора на его счет не поступало, и госпожа Мягкова с чистой совестью решила придерживаться своего мнения о том, что животные в палатах — это антисанитария.

Поттер быстро добрался до своей комнаты, по дороге поздоровавшись с некоторыми своими одноклассниками. Он немного покопался в своем сундуке, пока не нашел то, что искал, — мантию-невидимку.

Мальчик не был уверен, что сможет придумать достойное объяснение тому, что он забыл у комнаты распределения, если кто-то заметит его там. Гарри накинул на себя мантию и выскользнул из спальни. На выходе из гостиной он едва не столкнулся с Дорианом, но разговор с ним решил отложить до лучших времен. А вот Альберт, шедший с ним, казалось бы, заметил Поттера под мантией, но ничего не сказал и лишь отвел взгляд.

Возможно, это было только совпадением, но Гарри некогда было раздумывать над этим. Он чуть ли не бегом кинулся вниз по лестнице. Ужин уже закончился, и первый этаж был пуст. Все равно опасаясь, что его кто-то может случайно заметить, мальчик старался издавать как можно меньше звуков и не спешил снимать мантию.

Дверь в комнату распределения была практически слитна со стеной. Гарри казалось, что открыть ее нет никакой возможности. На ней даже не было ручки! Видимо, она появлялась только первого сентября.

Мальчик осторожно провел ладонью по шершавой поверхности двери, которая чувствовалась под руками как каменная. Практически в самом низу, с левой стороны было совсем маленькое углубление, которое по форме напоминало замочную скважину.

Гарри присел на корточки, чтобы иметь возможность как можно лучше ее рассмотреть. Точно такие же углубления были на дверях спален. Чтобы войти к себе в комнату, требовалось приложить к замочной скважине свой перстень. Возможно, здесь была точно такая же система.

Вдали послышались чьи-то голоса и смех. Вероятно, кто-то выходил на улицу, правда, смысла в подобных прогулках Гарри не видел. Слишком уж холодно снаружи, чтобы можно было получить эстетическое удовольствие от прогулки на свежем, но очень морозном воздухе.

Как только шум стих, мальчик осторожно приложил свой перстень к углублению и замер в ожидании. Некоторое время ничего не происходило, и Поттер уже решил, что пришел к неверным умозаключениям, как дверь заскрежетала и медленно распахнулась перед ним.

Гарри стянул с себя мантию, запихнул ее в карман брюк и, вытащив одну из палочек, сделал нерешительный шаг вперед, в темноту. Дверь с силой захлопнулась сзади, оставив мальчика во мраке.

— Люмос, — тихо шепнул он.

Маленький огонек забрезжил на конце палочки, но света было столь ничтожно мало, что даже не было видно, что именно находится под ногами. Гарри практически вслепую сделал несколько шагов вперед, пока не споткнулся обо что-то и чуть ли не упал на пол.

— Осторожнее надо, — капризно проговорило нечто. — Мой хвост — это нечто очень ценное для меня.

Поттер осторожно вытянул руку с палочкой вперед, чтобы разглядеть своего собеседника.

— Извините, я случайно, — тихо произнес мальчик. — Здесь очень темно…

Существо тяжело вздохнуло и заворочалось, а через несколько секунд его тело осветилось будто бы изнутри. Перед Гарри лежал сонный сфинкс, который недовольно разглядывал свой хвост.

— Конечно же, темно! Ни один путь не бывает освещенным полностью, особенно если подразумевает массу препятствий.

Поттер присел на корточки перед сфинксом.

— Возможно, но это не точно, я вас гладил полтора года назад, на церемонии распределения.

Внимательные желтые глаза изучающе уставились на него.

— Это не исключено, — подтвердил сфинкс. — Я не знаю, сколько времени существую. Иногда мне кажется, что моя жизнь длится бесконечность, а порой — что всего лишь миг.

Гарри подумалось, что призраки точно ошиблись с выбором избранного. Альберт на эту роль подошел бы куда больше. Они однозначно нашли бы с Грегоровичем общий язык.

— Вы не знаете, где мы с вами находимся?

Сфинкс сонно прищурился.

— Это зависит от того, где бы ты хотел быть.

— Мне нужен амулет Кощея.

Существо положило голову на лапы.

— Зачем он тебе?

— Чтобы защитить Дурмстранг, если на него нападут, — неуверенно ответил Гарри.

— Мне интересно, зачем он нужен именно тебе?

Поттер задумался. Действительно, для чего он ему? Чтобы защитить своих друзей от груза ответственности и проблем? Или для того, чтобы избавиться от призраков и получить ответы на свои вопросы?

— Пожалуй, — собрался с мыслями Гарри, — чтобы получить свободу и уверенность.

По довольному урчанию мальчик понял, что ответил правильно.

— Если ты так страстно желаешь его, то почему бы тебе не пройти за ним вперед по пути сомнений? Только уверенность в своих действиях позволит придти к самому финалу.

Сфинкс потянулся и ехидно улыбнулся, а потом исчез. Гарри растерянно оглянулся и сделал один шаг вперед. Все-таки в его жизни столько всего странного и неправильного! Обычно сфинксы имеют женскую верхнюю часть тела, но ему же достался особенный мужской образец.

Темнота исчезла. Теперь он стоял в саду под деревьями, далеко впереди него сидел маленький мальчик и возился с какими-то игрушками. Рядом с ним на скамеечке сидела женщина и внимательно наблюдала за его действиями.

— Мама, они разбегаются! — пожаловался ребенок со слезами на глазах. — Они совсем не хотят играть со мной!

Гарри сделал несколько шагов вперед, все еще прячась за деревьями. Он едва сдержал крик, когда понял, что перед ним его мать и его собственная маленькая копия.

Лили подняла на руки ребенка и погладила его по голове.

— Тише, мой маленький, тише… Конечно же, они хотят играть! Фигурки специально бегают от тебя. Они хотят, чтобы ты их догнал.

— Точно? — спросил малыш, шмыгнув носом.

— Абсолютно, — уверено ответила Лили. — Точнее не бывает. А если они попробуют тебя обидеть, то я их заколдую! Чтобы никто не посмел трогать моего сыночка.

Мальчик на ее руках деловито кивнул.

— Спасибо, мама. Ты у меня самая смелая!

Женщина задорно рассмеялась.

— Конечно, милый.

Гарри не мог оторвать от них взгляда. Ему так хотелось подойти к матери и ощутить тепло ее объятий. Услышать заверения в том, что с ним все будет в порядке, и она его любит. Лили была куда прекрасней, чем на снимках. Ни одна фотография не могла передать тот внутренний свет, который исходил от нее. Она была такой воздушной, такой светлой…

Мальчик не сразу понял, что по его щекам катятся слезы.

— Сынок, почему ты плачешь? — послышался мужской голос из-за его спины.

Поттер вздрогнул и резко обернулся. Перед ним стоял отец и широко улыбался ему. Мужчина протянул руку и стер с его щек слезы, а потом привлек в свои объятия.

Джеймс был таким теплым, таким настоящим! Гарри не мог поверить, что тот не жив. Это все было похоже на сумасшествие! Может, его правда хотели свести с ума? Ведь не мог же он быть одновременно мертвым и таким реальным!

— Папа? — тихо шепнул он. — Тебя же нет…

Мужчина усмехнулся.

— Ну, я бы не стал утверждать это так однозначно. Пока ты осознаешь меня, я есть. Так что временно можно признать мое существование.

— Ты был плохим? — внезапно спросил Гарри.

Это не давало ему покоя с давних пор. Мальчик никак не мог признать, что его отец был похожим на Дадли, что он унижал других просто так, ради сиюминутного удовольствия. Неужели его папа никогда не задумывался о том, каково быть жертвой?

— Я не знаю, — честно ответил Джеймс. — Когда-то я был безответственным и самоуверенным идиотом, верящим в то, что в одиночку способен изменить мир. Меня избаловали, и казалось, что всю жизнь окружающие будут вращаться только вокруг моей раздутой персоны. Становясь старше, я стал умнеть. По крайней мере, мне хотелось бы в это верить. Но гордость и самоуверенность так и не удалось изжить до конца, несмотря на все мои старания. Когда-то мне казалось, что любой несогласный с моим мнением — враг. А Снейп всегда был иным, отличным от нас. Бедным, невзрачным, но со своими взглядами практически на все! Он не боялся высказывать мне, что думал. Это так раздражало! Ведь мнение Снейпа часто было диаметрально противоположным моему и всегда опиралось на определенные факты! Я злился и в тоже время уважал его, хотя никогда не хотел признаваться в этом самому себе, — мужчина перевел дыхание. — Я не думаю, что был плохим человеком. Но не стоит отрицать также то, что мне доводилось совершать отвратительные поступки. Я ошибался в своих действиях, но когда раскаялся в них, то уже упустил возможность извиниться и что-то исправить. Но если бы я был жив, то всеми бы силами старался бы быть хорошим отцом и не позволил бы совершить моих ошибок. И, конечно же, любил бы тебя.

Голос отца был таким приятным. Гарри он казался каким-то особенным, совершенно не похожим на те, что ему доводилось слышать за всю свою жизнь.

— Мы все любим тебя, и так будет всегда, — тихо произнесла Лили.

Поттер даже не заметил, когда к нему подошла мама. За подол ее платья держался маленький мальчик. Только сейчас Гарри смог лучше его разглядеть. Он действительно был очень похож на него, но глаза имели карий цвет.

— Ты мой братик, — тихо произнес малыш. — Меня зовут Адам… Мама говорит, что я не рожден.

Гарри потрясенно посмотрел на Лили.

— Я была беременна, когда Волдеморт убил меня, — она грустно улыбнулась. — Я даже не знала об этом тогда. Адам так и не успел придти в тот мир.

В груди все загорелось. Как Волдеморт мог лишить его семьи?! Только сейчас он по-настоящему ощутил, как ему не хватает родителей. Только стоя рядом с ними, чувствуя их тепло и уютность объятий. У него был бы брат, с которым он бы играл дома, защищал в школе, делился своими переживаниями…

Гарри упал на колени и с силой стиснул Адама в своих объятиях, такого маленького, хрупкого, того, кто, сам не желая того, стал еще одной жертвой для того, чтобы он жил.

— Мне очень жаль, — шепнул он малышу на ухо.

— Не волнуйся, — мягко произнес Адам. — Когда-нибудь мы встретимся, и ты обязательно научишь меня летать на метле и делать сложные виражи. А пока я буду наблюдать за тобой.

Лили опустила свою ладошку на голову Гарри.

— Тебе нужно идти дальше, малыш, — шепнула она. — Чем дольше ты пробудешь тут, тем сложнее будет выбраться…

— Я не хочу, — покачал головой мальчик.

— Тебе придется, — с тяжелым вздохом сказал Джеймс. — Тебе столько еще нужно успеть в своей жизни. Так долго быть с мертвыми слишком опасно. Иди, сынок, иди вперед и не оглядывайся.

Гарри с трудом выпустил из своих объятий Адама и поднялся на ноги.

— Вы правда настоящие? — спросил он.

Как же будет больно, если они окажутся иллюзией, пустышкой, выданной на основе желаний Поттера.

— Скажи Северусу, чтобы он отпустил воздушного змея в небо, — шепнула Лили. — А теперь иди вперед, мой мальчик. Скорей же, иди!

Перед Поттером появилась дорога. Он последний раз посмотрел на свою семью, сделал следующий шаг и снова оказался в темноте.

Сфинкс на этот раз уныло рассматривал свои когти.

— Ты всегда жалел, что у тебя нет семьи… Но совершенно не представлял, что потерял в действительности. Я показал тебе это, дал возможность увидеть их… Если ты выбрал путь воина, то не должен сомневаться в своей борьбе. Очень важно понимать, ради чего все делается!

Гарри теперь действительно всем сердцем ненавидел Волдеморта. Будто бы кто-то разжег бушующее пламя на том месте, где когда-то тлели угли. Из-за него, из-за этого монстра он лишился самых близких своих людей! Том допустил слишком много ошибок, но этот факт никак не облегчал ответственности, которую он просто обязан был понести за свои грехи.

— Твои эмоции должны быть направлены только на него, — шепнул сфинкс прямо в ухо, оказавшись за спиной мальчика. — Не на мир. Сделай еще шаг.

Поттер глубоко вдохнул. Было немного страшно от того, что может оказаться там, впереди. Как только мальчик прошел дальше, тут же все изменилось.

Теперь он стоял посреди разрушенной улицы. Гарри точно не был на ней ни разу. Мальчик неуверенно направился туда, где обломков было меньше. Как только он услышал приглушенные голоса вдали, тут же нырнул за стену некогда цельного дома, решив не рисковать лишний раз

— Малфоев казнили вчера, — произнес кто-то.

Голос явно принадлежал молодой девушке.

— Говорят, они сильно мучились перед этим… Конечно, они никогда не были хорошими людьми, но у жестокости должен быть свои предел… — произнес кто-то низким басом.

— Сейчас нужно быть очень осторожными со словами… Если кто-то доложит ему, то…

Незнакомцы ненадолго замолкли.

— За что уничтожили эту улицу?

— Тут скрывались волшебники недовольные новой реформой. Их не устраивало то, что кто-то в магическом мире ввел узаконенное рабство…

— Разве это не стало бы хорошим уроком преступникам?

— Не думаю, — в голосе девушки послышалась неуверенность. — Все-таки рабство отнимает все права, в том числе и на безопасность. Пойми, их же истязают!… Но не только в этом дело, — голос понизился до шепота. — Сегодня преступники оказались в таком положении, а завтра там будет любой, кто по каким-то причинам попадет к нему в немилость.

— Может быть, все это закончится после стабилизации ситуации в магическом мире?

— Вряд ли, — продолжила девушка. — Мы просто поменяли одного Темного лорда на другого. Только дело в том, что Поттер, в отличие от Волдеморта, не безумен, он просто жесток.

Сердце Гарри пропустило несколько ударов. Неужели он способен на нечто подобное? Как? Почему?

Но разрушенная улица и страх в голосах незнакомцев говорили о том, что все это вполне возможно. Каким же образом Гарри пришел к такому? Что его могло толкнуть на подобное? Поттер постарался уйти отсюда как можно скорее, но он оказался в привычной для него темноте только тогда, когда прошел всю улицу и полюбовался результатом своих действий.

— Я стану монстром? — спросил Поттер сфинкса.

— Вероятность, что ты им станешь, существет. В любом человеке есть темное, мерзкое, скользкое, жестокое… То, что отказываются признавать. Только от тебя зависит, кем ты будешь, чего достигнешь и какими средствами воспользуешься…

Гарри кивнул. Он это всегда понимал. От выбора зависит многое.

— Я покажу тебе еще один вариант того, что могло бы быть…

Внезапно мальчик оказался в парке Литтл Уингинга. Из-за кустов, которые скрывали его, хорошо проглядывалась игровая площадка со старыми качелями. Гарри сразу же узнал Дадли. Он выглядел как обычно: очень полный, с высокомерным выражением лица. А вот стоящего рядом с ним, Гарри опознал не сразу: короткостриженный мальчишка, среднего телосложения, модно одетый. Потребовалось некоторое время прежде, чем Поттер смог понять, что это он сам.

— Отлично мы его уделали! — засмеялся Дадли. — Круто ты придумал, как выследить Полкинса! Никогда не догадался бы послать ребят в разных направлениях, а потом загнать его как дичь! — в голосе кузена слышалась гордость и восхищение. — На нем, наверное, ни одного живого места не осталось! Будет знать, как в следующий раз жаловаться на нас учителям. Ты у нас, Генри, великий мозг!

— Угу, — растерянно кивнул двойник Гарри. — Мама с отцом уже должны были бы привезти новый компьютер. Эта модель вышла две недели назад, а они все тянули с покупкой.

Дадли покосился на него.

— Не злись. Генри, папа говорил, что у него были проблемы с деньгами на работе.

— Кого это волнует! — злость в голосе была неприкрытой. — У него же хватило денег на покупку того колье для мамы!

— Но у нее был праздник… — осторожно начал кузен.

— Мы их дети, они должны нам. Пожалуй, нам пора домой, надеюсь, они не забыли о том, что необходимо купить шоколадный торт.

— Ооо… Точно, — Дадли хлопнул себя по животу. — Ты всегда все помнишь…

Гарри не испытывал ничего, кроме чувства омерзения при виде этой сцены. Он никогда не хотел быть таким как Дадли. Его эгоизм никогда не вызывал ничего, кроме отвращения. Гарри, конечно же, хотелось, чтобы Дурсли любили его или относились к нему, пусть не как к сыну, но хотя бы тепло или просто по-человечески. Но теперь Гарри даже не знал, что больше могло причинить ему вред: их любовь или ненависть?

Поттер поспешил, как можно скорее пересечь парк, пока не оказался вновь в абсолютной темноте.

— Зачем мне все это? — спросил он у сфинкса.

— Ты же вступил на тропу сомнений. Значит, тебе это необходимо. Не волнуйся. До дверей осталось несколько шагов. Ты готов их сделать?

Гарри ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Мальчик вновь шагнул вперед. Теперь он был отгорожен зеленым пологом чьей-то кровати, но из-за небольшой прорехи ему было видно происходящее в комнате.

— Поттер в Слизерине… — вальяжно протянул младший Малфой. — Видимо, это какая-то ошибка или… — он растянул губы в ухмылке. — Ты пытался понравиться профессору Снейпу? Но даже его власти не хватит, чтобы предоставить тебе здесь спокойную жизнь…

Двойник Гарри, в чуть перекошенных круглых очках и неровно сидящей мантии, выглядел на фоне Драко совсем бледно. У него не было ни горделивой осанки, ни тонких, будто бы высеченных умелым скульптором черт, но от него исходило какое невероятное отчаянное желание сражаться до последнего и не позволять себя унижать.

— Ты слишком много говоришь, — практически прошипел Поттер. — Еще один комментарий в мой адрес и…

— Пожалуешься своим мертвым родителям? — предположил Малфой.

Это стало последней каплей. Гарри наблюдал, как тот, кто являлся им, сильно побледнел. Воздух будто бы стал тяжелее, а потом Драко упал на пол и изогнулся дугой, закричав от боли.

Поттер с ужасом смотрел на то, как на его лице появляется то же выражение, какое было когда-то у Тома Реддла. Гарри понимал, что на следующее утро он, скорее всего, будет раскаиваться из-за сделанного, но Малфой спровоцировал его, стал катализатором для выплескивания накопившегося напряжения.

Но Слизерин всегда признавал только голос силы. Гарри был уверен, что он со временем приучился бы манипулировать окружающими так же, как Реддл. Не потому, что его интересовала бы власть, а потому, что ему иначе было бы не выжить. Превратился бы он в чудовище, пойдя по этому пути, или остановил бы себя в самом начале? Наверное, все зависело бы от окружающих его людей. Но наибольшее влияние, скорее всего, оказал бы Снейп.

Как только мальчик спрыгнул с кровати, все вновь изменилось. Теперь он уже был в Хогвартсе, в личных покоях своего опекуна, надежно защищенный от посторонних глаз большим книжным шкафом.

— И что ты пытался доказать мне своей выходкой, Поттер? — разъяренно спросил он. — Я совсем не рад видеть тебя на своем факультете!

Мальчик в мантии с зеленым значком весь сжался, казалось, что он пытался таким образом стать меньше и незаметнее.

— Это Шляпа, сэр… Она сказала, что здесь я смогу достичь величия и силы…

Снейп покраснел от злости еще сильнее, красные, отвратительные пятна выступили на его лице.

— Теперь пытаешься сыграть на том, что будто бы я, услышав «предсказание» куска фетра, начну заглядывать тебе в рот и всюду бегать за тобой, лишь бы от твоей славы и чего-то там еще мне перепал кусочек?! Не смей! Слышишь, не смей пытаться купить меня этим!

Гарри с силой сжал кулаки, так же как и тот, другой, что стоял перед опекуном.

— Я не пытался своими словами заставить вас полюбить меня! — воскликнул мальчик.

Зельевар от этих слов только рассмеялся.

— Поттер, ты, я и любовь — это не сочетаемые понятия. Если ты так страстно желаешь чего-то подобного, то тебе дорога к Дамблдору. Он у нас пацифист и уверен в том, что все люди должны дарить друг другу душевное тепло, — ядовито произнес Снейп. — Не стоит искать во мне родительскую фигуру или добиваться моего расположения, Поттер. Я насквозь вижу тебя!

Ребенок перед ним сжался еще больше, обнял себя руками, а потом выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. Снейп же просто покачал головой и, бросив горсть дымолетного порошка в камин и что-то неразборчиво прошептав, исчез в зеленом пламени.

Гарри выбрался из своего укрытия и направился к двери, стремясь как можно скорее покинуть это место и выкинуть увиденную сцену из головы.

Иногда ему в голову закрадывались мысли о том, что Снейп мог бы относиться к нему иначе, если бы он поступил в Хогвартс и прошел бы распределение на Слизерин. Но сейчас Поттер понял, насколько было глупо рассчитывать на то, что этот человек в состояние до конца перешагнуть через свою ненависть к его отцу и забыть прошлое. Возможно, со временем ему удалось бы проявить себя в Хогвартсе и добиться хоть какого-то уважения, но насколько же сильно пришлось бы сломать себя для этого? Через сколько боли пройти? Дурмстранг поначалу был для него спокойной гаванью, конечно, стычки с Бруевичами немного попортили ему нервы, но даже это не напоминало эту жестокость.

Комната исчезла так же внезапно, как и появилась. Сфинкс лежал на полу и лениво перекатывал маленькие шарики.

— Человек часто представляет перед собой только одну сторону своих фантазий, забывая, что одно всегда влечет другое. Невозможно вырвать определенный момент из цепочки событий. Разрушение одного повлечет изменение всего остального.

Гарри устало кивнул. Блуждание по лабиринтам нереализованных возможностей утомляло его. Ему хотелось придти уже к самому концу этого пути.

— Это все реальное?

— Увиденное тобой — это отражение существующих вероятностей миров.

Поттер тяжело вздохнул, в голове не укладывалось все это.

— Долго ли еще идти? — спросил мальчик у существа.

Сфинкс подкатила лапой к нему один из шариков.

— А как много сомнений у тебя осталось?

Он сталкивался со множеством ситуаций, где не был уверен в правильности своего поведения. Неужели ему придется проходить через все это, чтобы позволить себе увидеть их со стороны, а потом отпустить?

— Я не знаю… — честно признался мальчик.

— Тогда иди дальше, — усмехнулся сфинкс и начал постепенно исчезать.

Чем дольше мальчик пребывал в этом странном месте, тем больше сомневался в стабильности собственной психики. Он помнил сказку об Алисе в стране чудес, а такого персонажа, как Чеширский кот, невозможно было забыть, но вот Чеширский Сфинкс… Это было что-то за гранью представления и понимания.

Практически вслепую Гарри отправился вперед, но ничего не происходило и не менялось. В какой-то момент он даже запаниковал, что остался совсем один в месте, где понятие направления было весьма условным. Поттер пожалел, что так опрометчиво бросился в эту авантюру. Он совершенно не просчитал возможные последствия и способы подстраховки. Как минимум, нужно было трансфигурировать из платка клубок и закрепить конец нити у двери, чтобы иметь возможность по ней вернуться назад. Гарри же поступил просто глупо, кинувшись во все это сломя голову. И вот теперь ему предстояло блуждать в этой тьме до полного физического истощения.

Когда мальчик уже мысленно успел себя несколько раз похоронить, перед ним появился он сам: такой же растрепанный, в чуть помятой форме и со шрамом на лбу. Зеленые глаза смотрели устало и немного обреченно.

— Я Ирраг Реттоп, твое отражение. Я лучше всех знаю тебя, — представился двойник.

Гарри удивленно приподнял брови.

— Возможно, это и так.

— Я знаю то, что ты скрываешь от других… Например, свою боль… — он облизнул губы. — Ты боишься быть преданным, поэтому так мало говоришь о себе, своем прошлом и о том, что тебе довелось вынести. Ограничиваешься общими фразами, надеясь, что из них никто не сможет вычленить то, что может ударить по тебе со всей силой и причинить нестерпимую боль. Ты опасаешься, что кто-то, даже случайно, сможет каким-то образом рассказать что-то такое, что лишит покоя и заденет тебя. Но с той же силой, что заставляет тебя стремиться обособиться от людей, боишься полного, абсолютного одиночества, что разъест тебя окончательно.

Поттер действительно был согласен с этими словами и не мог ничего поделать с собой.

— Я боюсь новой боли, — признался он.

— Конечно, — кивнул Ирраг. — Боишься настолько же сильно, насколько любишь ее. Ведь она, как ничто другое, доказывает твое существование, дает ощутить его со всей полнотой. Тебе страшно, что, когда это ноющее, колкое, разъедающее нечто исчезнет, то останется только пустота. Ты переживаешь из-за того, что считаешь, что способен по-настоящему чувствовать только это…

Гарри не мог не признать этого. Мальчику казалось, что сейчас выворачивают все его существо наизнанку.

— Ты хочешь признания близких людей, чтобы они боготворили тебя, заботились… Тебе приятна ревность Дориана, потому что в твоем изломанном сознании это приравнивается к одному из проявлений дружеской любви… Ты ищешь тех, кто мог бы принять ответственность за тебя. Можешь сколько угодно говорить о плюсах самостоятельности, но это не меняет твоего желания быть зависимым хоть от кого-то.

И снова нечего было возразить. Потому, что ему хотелось быть слабым настолько же, насколько сильным.

— Переживаешь, что в роли опекунов тебе достаются жестокие люди. Именно по этой причине отверг предложение Каркарова о том, чтобы переоформить бумаги на него. Опасаешься, что те порции тепла, которые есть сейчас, тогда сразу же прекратятся. Ты боишься того, что надумываешь себе сам…

— Я согласен с этим, — произнес Гарри хриплым голосом.

— А еще иногда тебе хочется бросить все и убежать куда-нибудь подальше, чтобы ответственность, которую все почему-то возлагают только на тебя, перестала давить на плечи, — Ирраг замолчал, а потом, тяжело вздохнув, продолжил. — Но ты это никогда не сделаешь, потому что понимаешь бессмысленность подобного, да и не сможешь оставить близких тебе людей.

Поттер согласно кивнул.

— Самая твоя большая проблема заключается в том, что ты не можешь понять себя. Боишься признаться, что не идеален… Ты обидчив, но быстро отходишь. Иногда завидуешь, но никогда не стремишься присвоить себе чужое. Тебе присуща тщеславность, но оно никогда не перерастает в высокомерие… Любому человеку свойственны недостатки. Все, что от нас требуется, — это следить за тем, чтобы они не переросли в пороки.

Реттоп закусил губу.

— А еще я знаю, кем является Глас. Я твое отражение. У нас одни мысли на двоих. Ты просто не хочешь признавать правду…

— Я могу пройти вперед? — спросил Гарри, передернув плечами.

— Если только ты к этому готов, — ответил двойник.

Поттер осторожно ступил вперед. Темнота начала рассеиваться, и перед мальчиком появилась дверь. Гарри некоторое время придирчиво разглядывал ее, убедившись, что, по крайней мере, внешне, она не таит никаких угроз, все-таки открыл.

Помещение за ней было совсем небольшим. С высоким потолком, окна отсутствовали полностью, зато дверей было целых шесть. Стены были из цельного камня. В самом центре комнаты находился небольшой постамент. Гарри осторожно провел по нему рукой, смахивая пыль. Три небольших углубления были пусты, только в четвертом лежал маленький медальон. Гарри поднял его за цепочку на уровень глаз. Он был выполнен в виде ромба, разделенного на четыре части, с точками внутри каждой из них.

Мальчик вздрогнул, когда постамент внезапно ушел вниз. Поттер сел на колени и перегнулся через край, чтобы увидеть, что же находится под полом.

На большой глубине стояло четыре продолговатых деревянных ящика. Как только постамент опустился, появилось пламя. Оно тут же охватило ящики.

— Свобода! — внезапно раздался громкий вскрик из-за спины Гарри.

На лицах призраков было невероятно счастливое выражение.

— Когда возникнет угроза, ты должен будешь вернуться сюда и открыть дверь с таким же символом, что и на медальоне! — прокричал Финист, который растворился практически наполовину.

— Найди нашу комнату! — воскликнула Василиса перед тем, как исчезнуть окончательно. — Она в директорской башне.

Иван последовал сразу после нее.

— Кто? Кто Глас? — Гарри наконец-то очнулся от ступора.

— Это же… — но закончить Елене не удалось.

Мальчик ударил кулаком по полу. Он был так близок к цели! Что ж, придется действовать без подсказок.

Громкий скрип заставил мальчика вздрогнуть, одна из дверей открылась, явно намекая на то, что ему пора отсюда уходить. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как покинуть комнату.

Дверь вела в небольшой коридорчик с факелами на стенах. Здесь было очень холодно, мальчик чуть ссутулился и, повесив медальон себе на шею, сунул руки в карманы брюк. Здесь не было ничего примечательного. Совершенно ровные стены без всяких зазоров, такой же пол. Проход заканчивался аркой, в которую мальчик и нырнул.

Яркий свет ударил по привыкшим к полумраку глазам. Гарри резко зажмурился и поморщился. Сморгнув выступившие слезы, он обнаружил, что стоит сзади преподавательского стола, а на него направлены взгляды абсолютно всех студентов и учителей.

— Доброго утра, — пробормотал мальчик.

— Сейчас уже день, — осторожно поправил его Люпин.

— В любом случае, приятного аппетита, — постарался быть вежливым Гарри.

— Спасибо, — поблагодарил его Каркаров. — Присоединишься ко всем за трапезой?

Мальчику совсем не нравилось то, как на него смотрели студенты. С их лиц не сходило изумление и шок. Вряд ли ему сейчас что-нибудь полезло бы в горло.

— Если вы не возражаете, то я пройду в свою комнату.

— Конечно, же, я не против, Гарри, и пожалуйста, предупреждай, когда ты собираешься исчезнуть на некоторое время. Хорошо? — попросил Каркаров.

Поттер согласно кивнул и поспешил покинуть Трапезный зал. Уже на выходе он услышал чье-то восклицание:

— Вы видели?! Прямо-таки из стены появился!

По всей видимости, на одну байку о нем стало больше…

____________________________________________________________________________________________________

Данная глава просто огромная; сначала долго писалась, потом вычитывалась... Но теперь она представлена на ваш суд)))

Это последняя глава перед раскрытием Гласа Дурмстранга. Интересно услышать ваши предположения о том, кто стоит за всем этим.

Ваша, Кошка Маришка =^.^=

P.S. Несколько замечательных рисунков)

http://vk.com/photo-41408792_298636879

http://vk.com/photo-41408792_298639648

http://vk.com/photo-41408792_298749843