Другая жизнь Мародёров (гет)

Гриффиндорцы дружной толпой покидали трибуны.

— Сириус, — обратился к Бродяге слегка простывший Ремус, кутаясь в мантию, — у Джеймса какие-то дела?

— С чего бы вдруг? — удивился Блэк, прекратив улыбаться Марлин, которую он обнимал за талию.

— Я не знаю, но он пропал, ничего не сказав. Думается мне, что у него сегодня есть особые планы.

Непонимающе пожав плечами, Ремус обратился к задумчивому Питеру:

— Как тебе игра?

— Я не знаю, — ответил тот. — Не могу сказать, что мне не понравилось, но… Может, дело в погоде?

— Дело в капитане, — влез серьёзный Сириус, провожавший взглядом упорхнувшую к Лили Марлин. — Слабенько они сыграли. Давайте начистоту: ловец Рейвенкло, Сноу, столь же подвижен, как утюг, который, как мне кажется, на метле-то сидел чуть ли не впервые в жизни, не чета Сохатому. Лично я видел снитч два раза до того, как его заметили ловцы, но я не упрекаю Джима, он ведь именинник, — усмехнулся Бродяга, Ремус и Питер понимающе улыбнулись. Но усмешка быстро сошла с лица Блэка, будто её и не было. — Однако, друзья, я не могу понять, почему остальные игроки так активно принялись ломать себе шею и различные конечности. Никогда такого не видел, даже не слышал о таком. Я удивлен, как ещё старушка Макгонагалл не разогнала всех к чёртовой бабушке.

— Она решила сделать подарок Сохатому, дала доиграть матч, — предположил Хвост, засунув руки в карманы мантии.

— Да, организовала торт из полуживых игроков Гриффиндора в Больничном крыле, — саркастично вставил Ремус. Обычно сарказм ненадолго всплывал в его фразах до и после полнолуний. Люпин вздохнул и покачал головой.

— В любом случае, что бы там ни было, давайте просто порадуемся победе, — предложил чуть повеселевший Сириус. — Хоть и десять очков, да наши.

Джеймс Поттер

То, что было написано на свежем пергаменте, по сути, не говорило ни о чём, кроме того, что родители Джеймса якобы умерли и что письмо оставил Альбус Дамблдор.

«Мистер Поттер,

прошу не отказать в конфиденциальной беседе в моём кабинете после матча. До меня дошли сведения о смерти ваших родителей.

Будьте мужественны.

Альбус Дамблдор».

Обыкновенно уверенный в себе Джеймс Поттер был чрезвычайно взволнован. Он не позволял своим мыслям даже близко касаться в той или иной степени содержания письма. Джеймс даже не заметил, как по вежливому предложению директора очутился в кресле напротив него и взял в руки обжигающе горячий чай. Он не чувствовал ни жжения, что обыкновенно просыпается под кожей, когда возьмёшься за что-то горячее, ни боли. Всё вдруг стало каким-то мелким и ничтожным. И меньше всего студенту хотелось верить в правдивость написанных строк.

— Как ты уже понял, Джеймс, я позвал тебя неслучайно, — перешёл к делу Дамблдор, проницательно глядя на молчаливого гриффиндорца.

Последний поднял голову, поставил нетронутый чай на стол и с решимостью посмотрел на директора.

— Надеюсь, ты готов к разговору? — осторожно осведомился Альбус.

— Да, профессор, — взял себя в руки Поттер. Он перестал напоминать статую, способную лишь неподвижно смотреть на собеседника, удобнее усевшись в кресле и приготовившись ловить каждое сказанное слово.

— Прекрасно.

Одним жестом Дамблдор без каких-либо видимых усилий закрыл входную дверь и ставни окон. Внезапно наступивший мрак рассеялся после зажжения свеч.

— Нас точно никто не слышит? — что-то вдруг дёрнуло Джеймса задать этот странный вопрос.

На миг Поттеру показалось, что профессор собирался что-то ответить, вместо этого он поднялся из-за стола, подошёл к шкафу и открыл его. Из-за створок показался хорошо знакомый предмет.

— Это Омут памяти, сэр? — решил проверить свои догадки гриффиндорец.

Альбус Дамблдор медленно кивнул и жестом подозвал студента к себе. Джеймс послушно проследовал к нему и негодующим взглядом начал сверлить то Омут памяти, то директора. Дамблдор ничуть не смутился.

— О, я понимаю тебя. Вероятно, ты хочешь узнать, отчего я прибегнул к этому интересному предмету и причём здесь твои родители. На наше с тобой счастье в моем арсенале нашлась парочка воспоминаний, которые прольют свет на некоторые обстоятельства.

Не говоря больше ни слова, мужчина вытащил из груды всевозможных пузырьков, находившихся в шкафу, содержавших непонятные субстанции, один-единственный, вскрыл его и вылил содержимое прямо в чашу. По его взгляду Джеймс понял, что пора «нырять», и окунулся в воспоминания с головой…

— Альбус, — требовательно и одновременно взволнованно обратился к задумчивому профессору статный мужчина лет шестидесяти. В этом темноволосом кареглазом собеседнике директора Джеймс узнал своего отца. — Вы уверены, что нас никто не слышит?

Альбус Дамблдор, расхаживавший по кабинету рядом со столом, внезапно остановился и внимательно всмотрелся в лицо недавно вошедшего явно обеспокоенного волшебника. Не найдя на нём никаких признаков недоверия, он спешно подошёл к мужчине, всё также задумчиво смотря на него, и негромко ответил:

— Нынче никому нельзя верить, Чарлус, — директор Хогвартса, ничуть не изменившийся в лице, скрестил руки за спиной и стал расхаживать вдоль портретов, окидывая взглядом каждую картину. — Будь уверен, даже у стен есть уши, глаза и рот. И мы оба прекрасно понимаем, кому это нужно.

Недолго думая, Поттер-старший взмахнул палочкой, не проронив ни слова.

— Оглушающие чары, — понимающе улыбнулся Дамблдор, остановившись у своего стола. Он снова окинул задумчивым взглядом кабинет, продолжая говорить: — Вы никому не доверяете.

— Я доверяю только своей семье и вам, Альбус, — в голосе отца Джеймса не было ни нотки радости, а лицо отображало лишь решимость.

Директор прекратил созерцание своего пристанища и облокотился о стол. По его вежливому предложению волшебник сел в кресло, до сих пор стоящее напротив стола в кабинете.

— Полагаю, у вас есть веские причины обращаться ко мне, — Дамблдор послал собеседнику вопросительный взгляд.

— Это дело исключительной важности, Альбус, и оно должно остаться между нами, — многозначительно произнёс тот.

— Что ж, — профессор развернулся, обошёл стол и сел. — Тогда начнём.

Мистер Поттер не заставил себя ждать.

— Как мне известно, некий Волдеморт имеет успех в кругах аристократии, — негромко начал он. — До недавнего времени о нём лишь говорили. Он присутствовал на светских раутах, был желанным гостем в любом чистокровном доме. Но всё изменилось. Теперь его называют «Тёмный Лорд», не упоминая имени, но не все чистокровные волшебники рады его видеть, не говоря уже о маглорождённых…

— О маглорождённых? — на лице Дамблдора проявилась несвойственная ему нотка ошеломлённости.

— Да. Он называет их «грязнокровками», — на последнем слове Чарлус Поттер едва заметно скривился. — У министерства, особенно в Аврорате, есть серьёзные основания начать охоту за последователями Волдеморта. Домашние клубы почитателей этого волшебника превратились в сборища безумцев. — Дамблдор выразительно выгнул бровь дугой, а Поттер-старший перестал сдерживать свои эмоции. — Поверьте, я видел собственными глазами то, о чём даже Крауч не догадывается. Волдеморт сформировал оппозиционное военное подразделение с говорящим названием «Пожиратели смерти», призванное Тёмным Лордом «очистить волшебное сообщество от грязнокровок и осквернителей крови». У задержанных нами волшебников, состоящих в этой организации, есть несколько характерных признаков, по которым мы их вычисляем.

— Что за признаки? — не смог удержаться от вопроса Дамблдор.

— Все они одеты в чёрные мантии и носят белые маски, полностью скрывающие их лица и не отличающие друг от друга. К тому же каждый Пожиратель носит на руке особую татуировку в виде черепа и выползающей из него змеи. Для чего она нужна, мы пока что не знаем, но предполагаем, что для её появления проводят некий тёмный магический ритуал.

— Несомненно, — задумчиво протянул Дамблдор. — Министерство знает? Фадж, Крауч — они в курсе?

— Определённо. Именно поэтому я и пришёл к вам, Альбус.

Дамблдор словно ждал этой фразы.

— Прежде чем мы вернёмся к сути вопроса, мне необходимо убедиться, что наши действия не вызовут противодействия.

— Что вы имеете в виду, Альбус? — Поттер скрестил ноги и по-хозяйски положил руки на подлокотники кресла.

— Скажите, Тёмный Лорд пытался завербовать вас?

— Всю семью. Наверное, моя семья — одна из немногих, которые не присоединились к нему и не разделяют его идей, — кивнул волшебник и его выражение лица мгновенно изменилось на решительное и гневное: — Особенно он желал видеть в своих рядах Джеймса, но я сделаю всё, чтобы этот самозванец до него не добрался. Радует, что Джим не поддерживает подобные идеи, так что могу поручиться в этом за своего сына, о котором я бы тоже хотел поговорить.

— Хорошо, — заключил Дамблдор. — Тогда в чём состоит суть вашего вопроса?

— Не кажется ли вам, Альбус, что начинается война?

Дамблдор молчал, подперев подбородок руками.

— Помните, что было вначале — всё проходило тихо, тайно и только лишь на уровне сплетен. Сейчас Волдеморт начал действовать в открытую. И я считаю, как, впрочем, и Аластор, что грядут битвы и сражения. И если ничего не предпринять, скоро в Англии не останется ни одного маглорождённого волшебника, которые, по мнению Лорда, не имеют право существовать.

— Но, Чарлус, вы сказали, что министерство осведомлено о деятельности Волдеморта?..

— Да, но не считает сложившуюся ситуацию опасной. Кто-то попросту манкирует, кто-то просто не обращает должного внимания. Именно поэтому я, Грюм и ещё несколько авроров готовы вступить в организацию, которая будет бороться с Пожирателями. Это же я предлагаю сделать и вам.

— Не кажется ли вам неосмотрительным вступать в организацию, борющуюся с Тёмным Лордом и не подчиняющуюся министерству? Так вы ставите себя между двух огней.

— Нам не привыкать. Но мы не видим другого выхода.

— А как же дети, Чарлус? Ведь они неизменно будут втянуты либо на одну сторону, либо на другую? И думали ли вы, что они могут сослужить Волдеморту огромную службу, являясь рычагом давления?

— Все мы приняли решение скрывать свою ставку в Ордене даже от близких.

— В Ордене? — переспросил Альбус, словно пробуя слово на вкус. — Звучит скудновато.

— Что вы предлагаете, Альбус? — заинтересовался Поттер, выпрямившись в кресле.

— Предлагаю назвать тайную организацию Орденом Феникса, — переглянувшись, мужчины усмехнулись. — Звучит куда интереснее, не находите?

— Пожалуй, да, — согласился Чарлус.

— И всё же вы не сможете скрывать свою причастность, если с вами что-либо случится.

— Вы правы, Альбус. И это ещё одна причина, по которой я пришел к вам.

— Я вас слушаю.

— Мы с Дореей прекрасно понимаем, что в один день мы можем не вернуться. И поскольку я практически никому не доверяю, я прошу вас присмотреть за Джеймсом, — мужчина горько вздохнул. — Когда придёт время, а именно — нас не станет, поведайте ему об Ордене и расскажите, в чём заключается его работа.

— А согласен ли сам Джеймс с вашими идеями?

— Об этом не беспокойтесь, — довольно заулыбался Чарлус, вновь раскинувшись в кресле, — он думает так же, как и я. Хоть ему и пятнадцать, он далеко не так глуп, как может показаться на первый взгляд, — волшебник подался корпусом чуть вперёд, — со второго курса он твердит мне о том, что не терпит слизеринцев, поддерживающих Волдеморта, — оба собеседника весело усмехнулись, отлично зная Джеймса, — и хорошо общается с маглорождёнными. И по секрету вам скажу, что он поведал мне о самой главной причине, по которой он не терпит общества сторонников Лорда.

— Какой? — в глазах директора плясали весёлые огоньки, как и в глазах гостя.

— Он влюблен в маглорождённую волшебницу, его однокурсницу. Все уши прожужжал про свою Лили, — мужчина весело хохотнул, а Дамблдор очень тепло улыбался.

— Очень хорошая девочка, у вашего сына отличный вкус, — подмигнул Поттеру профессор.

— Благодарю, — веселье испарилось с лица отца Джеймса, и он продолжил: — Так что можете не сомневаться в Джиме. Одно лишь меня беспокоит: если вдруг со мной и Дореей что-то случится, прошу, Альбус, не скрывайте ничего от Джеймса. Он должен знать правду, какой бы горькой она ни была.

Несколько коротких мгновений спустя Джеймс понял, что вернулся в реальность. В голове абсолютно не укладывалось ни известие о смерти родителей, в которое он отчаянно не хотел верить, ни полное неожиданностей воспоминание. Профессор молча смотрел на студента, впавшего в некий ступор. Так прошло несколько безумно долгих минут, которые показались Поттеру адом.

— Это правда, профессор? — с ноткой недоверия осведомился парень, неотрывно следя за тем, как Дамблдор убирает в шкаф чашу и направляется к столу.

— Да, — без всяких сомнений ответил директор, усаживаясь на стул. — Джеймс, прошу, сядь. Это ещё не всё.

— Не всё? — несколько обвинительным тоном спросил, а затем нервно хохотнул Поттер, но всё же сел. Он очень чётко понимал, что как никогда близок к истерике.

— Пойми меня правильно, Джеймс, я делаю то, что завещал мне Чарлус, — словно маленькому капризному ребёнку втолковывал ему Дамблдор. От слова «завещал» Сохатого бросило в дрожь. — Поэтому я показал тебе воспоминание, поэтому ты здесь.

— Когда они умерли? — безжизненно спросил Поттер, смотря куда-то перед собой, тогда как Дамблдор следил за его реакцией.

— Неделю назад, — негромко отозвался мужчина.

— Неделю?! — неожиданно вскинулся Джеймс, вскочив с кресла на ноги. — Неделю назад?! Почему, почему мне не сообщили об этом сразу же?

Гнев, обида, ярость, боль — все эти чувства коктейлем смешались и забурлили в душе гриффиндорца. Он ненавидел Дамблдора и других, кто знал о трагедии Поттеров и ничего не сказал тому, кто должен был быть оповещён об этом первым. Такой моральной и физической уничтоженности он не чувствовал никогда. Будто что-то тяжёлое, к примеру, небо, серое и давящее, легло, даже обрушилось на его плечи.

— Почему так поздно? Что всё это, чёрт возьми, значит?!

— Джеймс, — жестом остановил истерику Дамблдор. — На то была серьёзная причина.

— Какая, позвольте узнать? — сдерзил взбешённый и одновременно отчаявшийся студент. — Что за причина, по которой меня даже на похороны собственных родителей не пригласили?

— Послушай меня внимательно. Твои родители не просто погибли, их отравили.

Их отравили…

Их отравили!..

Чёрт подери, какие-то поганые ублюдки взяли и лишили его родителей жизни — взяли и отравили!

— Джеймс, — Дамблдор снова вернул к разговору ушедшего в себя Поттера. — Их отравили Пожиратели и сделали это открыто. Отныне ты их мишень. Именно поэтому тебе не сообщили о смерти сразу, именно поэтому ты пропустил похороны. Пожиратели смерти выбрали тебя своей целью. После Хогвартса твоя жизнь станет крайне небезопасной.

— Мне плевать, — процедил разгневанный пуще прежнего Джеймс. — Пусть только сунутся…

— Не наделай глупостей, мой мальчик, — предостерёг его помрачневший Дамблдор. — У тебя есть время всё обдумать и принять мудрое решение…

— Я уже принял решение, — без всяких колебаний стальным тоном произнёс Джеймс. — Я хочу вступить в Орден Феникса.

* * *

Дамблдору вдруг показалось, что кресло — то самое, в котором сидят его посетители, служит индикатором времени. Оно — время — медленно течёт, и параллельно с ним сменяются поколения. Несколько лет назад Чарлус Поттер предлагал Альбусу вступить в совершенно никому не известную на тот момент организацию и просил присмотреть за единственным ребёнком после его кончины. А теперь в том кресле сидел его сын Джеймс и рвался в Орден Феникса, неуловимую команду людей, противостоящих самому Лорду, чтобы отомстить за смерть любимых родителей.