Шрамы солдата Джейн (гет)

Джейн никогда не видела себя политиком даже близко — но приказ Хакета звучал четко и не предусматривал интерпритаций. Надобность вести дипломатические беседы ее убивала: сковывающий движения официальный костюм, необходимость доказывать что-то не с помощью пистолета или угроз, а также начавшие проявляться на коже и на лице шрамы, грозившие засветиться красным. Рекса этим было не удивить, но вот саларианская далатресса явно была бы не в восторге — благо, что слилась на первых же переговорах.

Но Джейн нужен был турианский флот. А для этого нужно перемирие с кроганами — значит, генофаг должен был быть излечен. После очередной стычки со Жнецами или «Цербером» глядя на пыльный и пустынный горизонт Тучанки, она не могла удержаться от нервной усмешки: каждый выдвигал условия, думая, что имел на это право, а ей требовалось строить мосты. Будто и не существовало ее репутации «торфанского мясника», убийцы Совета и того психа, который взорвал целую звездную систему с тремя сотнями тысяч батарианской швали. Видимо, иного выбора у Альянса не нашлось — впрочем, как и у нее самой. Джейн, читая пропитанное негодованием письмо далатрессы, мысленно рисовала, как Жнецы давят ее, как лягушку, или растворяют, как колонистов или Келли. Она не приняла ее предложения не потому, что с чего-то загорелась любовью к кроганам. Она предпочла союзника, держащего слово, а Рекс никогда не давал ей повода усомниться в этом своем качестве.

И ненадолго на «Нормандии» стало более или менее тихо. Ненадолго. И спокойствие это было тревожным.

Джейн снова приснился тот мальчишка из Ванкувера, и это уже никак нельзя было списать на последствия отказа от антидепрессантов. Антураж был тот же, и в шепоте отчетливо прозвучал голос Эшли. Сон как молотильщиком сожрало.

Она хотела бы попытаться решить проблему с помощью снотворных, но для этого нужно спускаться в медотсек, а доктор Чаквас определенно устроила бы ей еще одно обследование. Поэтому спасаться пришлось в баре. Тяжелая голова гудела, и в ушах продолжали звучать отголоски шепота сержанта Уильямс… а еще, кажется, майора Кайла и Талиты. Джейн поморщилась, передернув плечами и потянувшись к бутылке, чтобы долить в стакан, и обнаружила, что не одна. Неизвестно, сколько Гаррус уже торчал за ее спиной до того, как был замечен. Лиары и советника ей было мало…

Ей хотелось наорать на него, разбить эту бутылку об его гребенчатую голову… но язык не повернулся и рука не поднялась. Ее личный кошмар, присев рядом и отодвинув бутылку за зону досягаемости ее руки, спросил:

— Ты столешницу только что убеждала в своей правоте? — и Джейн вздрогнула.

Все-таки думала вслух. И когда она умудрилась так расклеиться? Проклятый шум в ушах. Чертов турианец.

От него тянуло теплом. И, наверно, с ним можно было бы поговорить. Честно. Или это все влияние то ли азарийской, то ли не совсем выпивки. Джейн хотела подняться в каюту, но в такой час кто-либо из экипажа мог уже не спать и заметить их странную парочку. Только слухов не хватало. Поэтому, оставшись сидеть и буравить мутным взглядом ряды бутылок, она спросила в свою очередь у Гарруса:

— Ты жалеешь, что пристрелил Сидониса?

Тот неопределенно дернул плечом:

— Я… смог двигаться дальше.

Джейн, перевернув стакан с остатками выпивки, фыркнула:

— Кого бы мне пристрелить, чтобы избавиться от всего этого дерьма?..

Турианец заинтересованно покосился и, кажется, по-своему усмехнулся. Она, чуть поморщившись от стрельнувшей в правый висок боли, решила сделать вид, что не заметила, и продолжила:

— Даже Джек избавилась, а я все плаваю.

Гаррус, постучав когтем по стойке бара в задумчивости, предположил:

— Может, потому, что попросила тебя выбраться из него?

Джейн скривила озадаченную гримасу, и он произнес всего одно слово: «Прагия». Изнутри вырвался отрывистый смешок. Если она взорвет восстановленную колонию на Мендуаре, то это станет последней каплей, и Хакет лично ее пристрелит.

— Поспишь пару часов? — с неожиданно заботливыми вибрациями голоса предложил Гаррус. — Или ты созрела для откровенности?

Джейн поморщилась уже оттого, что ей действительно захотелось все выложить, начиная со времен своего сопливого детства. Но ее останавливало то, что это даром никому не сдалось.

— Сначала Цитадель и Удина, — несколько несвязно процедила она, вздохнув. — А потом я подумаю.

Если это помогло такой оторве, как Джек, то над этим определенно стоило подумать.

* * *

Кайден опять выбил почву у нее из-под ног. И на этот раз у него хватило наглости и отсутствия инстинкта самосохранения не только встать между ней и ее целью, но и направить на нее оружие. Большая ошибка. Джейн едва заметно кивнула Лиаре за правым плечом, дав этим знак, что сама все сделает… но помедлила, и выстрел сделал другой.

Вакариан. Тот, кто предпочел остановить ее от срыва на Горизонте, зная, что заслужит этим отнюдь не благодарность — и чтобы теперь совершить такой шаг. Это резко выбивалось из ее представлений об этом турианце, так что Джейн лишь делала вид, что выслушивает от Совета благодарности, а на деле смотрела несколько мимо них на Гарруса, пытаясь понять: почему?..

«Цербер» немало помял Цитадель, поэтому экипаж «Нормандии» проводил свои увольнительные, не покидая пределов корабля надолго, так что ушей, уловивших отголоски их разговора у мемориальной стены, явно была не одна пара. Джейн четко расслышала вину в вибрациях голоса Гарруса. Он говорил о покое. Даже в виде слова покой им только снится… Ей же так вовсе сон перестал приносить отдых и успокоение. За шахтой лифта за общим столом активно обсуждали спортивный матч, но это не мешало погрузиться в некую медитацию на табличку, от которой еще пахло свежим лаком.

Кайден Аленко. Три года назад старший лейтенант, год назад — штабс-капитан, а на момент смерти — майор и второй Спектр со стороны людей. Звания званиями, а нытиком он был еще тем. Биотиком был умелым, вторым пилотом — сносным по сравнению с Джокером, четко выполнял приказы. Не встал бы на пути или вовремя одумался бы — Джейн взяла бы его обратно.

Из задумчивости ее выдернула резко наступившая тишина. Гарруса не оказалось рядом — он обнаружился уже на полпути к своему обычному месту обитания. А все, кто до этого спорил о спорте, провожали его косыми неприязненными взглядами. На глаза опустилась темная пелена ярости — и невероятная удача, что под рукой не оказалось оружия. Отрезвил оклик доктора Чаквас, выглянувшей из медотсека и настойчиво позвавшей турианца на обследование. Джейн же, когда дверь за ним открылась, прочистив горло, встала над подчиненными, которые живо вжали головы в плечи, а задницы — в стулья, поняв, что проштрафились…

Несколько минут спустя она зашла в медотсек поинтересоваться, насколько серьезно дело, если потребовалось внеплановое обследование. Но Гаррус и доктор всего лишь о чем-то разговаривали полушепотом — но замолкли сразу при ее появлении. Во взгляде Чаквас определенно проскользнуло осуждение, хотя голос, как обычно, звучал привычно доброжелательно, когда та спросила, по какому поводу коммандер решила ее навестить. Отделавшись дежурными фразами, Джейн вышла обратно, чтобы наткнуться уже на Лиару.

Азари тоже посмотрела с осуждением, но, вздохнув, извинилась и сказала: «Прошу, поговори с ним. Тебя-то он точно послушает». Поначалу показалось, что речь опять про ее протеанина, но кивок головой на дверь за спиной объяснил.

Сердце тут же пропустило удар: о чем ей с ним говорить?