K1L1: Вещи, которые приносят нам удачу (джен)

Эйфория после разработки креанина прошла примерно через год после его внедрения в массовое производство. Сун отлично помнил тот день, когда Сальви вошёл в лабораторию после церемонии награждения. Альдо и ещё нескольким его ученикам со второго факультета устроили пышное празднование за выдающийся вклад в развитие науки. Как всегда, Сун оставался в тени. Подросшего и морально окрепшего мальчика периодически охватывала жгучая мысль о несправедливости творящихся событий. Стоять в парадном костюме и принимать овации... Сун считал что он заслуживал этого не меньше, чем старшие ученики Сальви. Вместо этого учитель снова и снова заставлял Суна препарировать животных, а в свободное время заниматься уборкой. Вот и сейчас он стоял на стуле, аккуратно смахивая пыль с верхних ящиков. Он почти дошёл до коллекции черепов своего наставника.

— Пангио! — Сальви ввалился в лабораторию с бутылкой шнапса в руках; его рубашка была расстегнута до половины, на шее болтался крест Серой церкви.

— Да, учитель? — Сун опустил голову. Последнее время Альдо злоупотреблял алкоголем выше своей обычной нормы, а атрибутика страшного культа, с которой тот уже не расставался и всячески выносил на всеобщее обозрение, нагоняла на Суна почти мистический ужас.

— Сегодня был знаменательный день, — учитель схватил со стола несколько кубиков рафинада и закинул в рот. Эта привычка появилась у Альдо не так давно; работая над разработкой креанина и не выходя из лаборатории сутками, Сальви никогда не заказывал еду из столовой, запрещая ходить туда и Суну. Сальви пытался приучить к странной привычке и своего ученика, объясняя ему, что глюкоза в сахаре способствует мозговой деятельности, но сам Сун уже на дух не переносил приторной сладости во рту.

— Что-то случилось, учитель? — Сун по привычке поклонился Сальви. Так было принято в его стране, этому детей учили с рождения.

— А-а, хватит уже кланяться! В развитой цивилизации, к которой я смело отношу всех нас, не принято бить поклоны, это пережиток твоей старой жизни, и я требую, чтобы ты уже избавился от своего дикарского поведения! — Альдо вольготно расположился в кресле напротив Суна, смотрел на него с легкой брезгливостью и всё время хотел о чем-то спросить, но всё не решался.

— Хорошо, учитель, — Сун едва удержался от легкого поклона, он не мог спокойно смотреть на Сальви, поэтому продолжил уборку. — Так что такого знаменательного в сегодняшнем дне?

— Для нас открыли все дороги, Сун, — усмехнулся Альдо, но он почему-то был невесел. — Сегодня я получил официальное разрешение на расширение лаборатории, нас обеспечат любым необходимым оборудованием, дадут все ресурсы.

Сальви смотрел на Суна со странным, задумчивым выражением лица, от которого мальчику стало не по себе. Здесь таилось что-то неладное, и Сун ощущал, что этот разговор Альдо затеял не зря.

— Вы не слишком веселы, учитель, что-то случилось? — Сун по-прежнему не смотрел на Сальви, он взял в руки первый из черепов его коллекции.

— Успех, как и монета, всегда имеет две стороны, мой мальчик, — Альдо говорил в пол. — Есть такая поговорка: бойся своих желаний, и я действительно сегодня их испугался.

— Но разве не об этом вы мечтали, учитель? — Сун взял второй череп и насторожился.

— Я ученый, я мечтаю о великих открытиях, о возможности их совершать, но ты же помнишь: у любого метода есть свои враги, у любого открытия есть критики, а у любого учёного есть соперники и откровенные недоброжелатели.

— Мне кажется, вы победили их всех и доказали правильность наших методов, — Сун очень осторожно подбирал слова. Он пока не понимал, куда клонит Сальви; он закончил со вторым черепом и перешёл к третьему.

— Да, мы победили всех, но привлекли к лаборатории очень много внимания, Пангио.

Сун пристально смотрел на учителя.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я не буду врать тебе, Сун, но я реалист и понимаю, что как только префектура копнёт чуть глубже в суть наших изысканий, нам не миновать беды, — Сальви окончательно поник, но продолжал неестественно и жутко улыбаться.

— Как так? Но ведь они сами дали нам разрешение на эксперименты два года назад! — Сун украдкой взглянул на криокамеры, где он впервые делал опыты на людях и где умер Мартин. Сейчас капсулы были пусты.

Сальви не ответил, его улыбка стала снисходительной, но всё такой же жуткой. Внутри Суна всё похолодело, он спрыгнул на пол, сел у ног учителя на колени. Его пальцы заметно подрагивали, а в округлившихся глазах поселился дикий ужас:

— Учитель, но вы же говорили, что они дали добро! Вы же добивались и добились этого! Почему всё изменилось?

— Ты мал и ещё очень глуп, Пангио! — Сальви качал головой, смотря куда-то сквозь Суна. Тот задыхался от негодования и обиды, он с ужасом вспоминал лица людей, что прошли через их лабораторию, лица уже мёртвых подопытных. Сун вздрогнул от полного осознания ситуации, на глаза навернулись слёзы, но он уже ничего не мог изменить.

Их разговор прервал стук в дверь. Сун подумал, что за ними уже пришёл надзор из префектуры, но на одобрительный возглас Сальви в лабораторию вошёл Филипп Лауритсен. Он выглядел бодрым и по-взрослому деловитым. В руках Филипп держал крупную пластиковую коробку.

— Да, Филипп, проходи, ты как раз вовремя, — Сальви махнул ему рукой, пряча бутылку со шнапсом под кресло и застёгивая рубашку.

— Ваш заказ готов, учитель! — Филипп протянул Альдо коробку, но Сальви не спешил её открывать. Он странно смотрел на стоящих рядом мальчиков, словно что-то оценивал в каждом из них. Сун был бледный как простыня; его разница в возрасте подчёркивалась и разницей в росте. Учитель обратился к Филиппу:

— Ты сделал как договаривались? Тебя никто не видел?

— Да, учитель, я обошёл патрули.

— Ты хороший ученик, Филипп, послушный. И ты знаешь, что в нашем деле это едва ли не самое главное, — Сальви закопался в ящиках стола, он извлёк коробку с медикаментами, набрал что-то в шприц. — Подойди сюда, Филипп.

Лауритсен беспрекословно повиновался приказу учителя, в его глазах Сун прочитал интерес. Однако сам Сун уже не хотел участвовать в происходящем, но перед самым выходом Сальви громогласно остановил его:

— Сун Чоу, я никуда не отпускал тебя!

Сун нехотя остановился у двери; ему хотелось распахнуть её и сбежать из лаборатории, но куда он пойдёт после этого? Мартин был прав: Акватика — это тюрьма, из которой невозможно выбраться. Сун слышал разговор Филиппа и Альдо, но так и не решился приблизиться к ним.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, учитель. То лекарство, которое вы дали, помогает. Голова уже почти не болит.

— Прекрасно.

Сальви улыбался, он усадил Филиппа на стул, сделал ему инъекцию в вену.

— Как ты понимаешь, Сун, деваться нам уже некуда. У тебя есть какие-то предложения?

Сун поджал губу. Он совершенно не ожидал, что учитель продолжит прерванный разговор при свидетелях и оттого не решился что-либо ответить. В свою очередь, Лауритсен продолжал сидеть с невозмутимым видом, ни на секунду не задаваясь вопросом, что здесь происходит.

— Что же ты молчишь? Мы творили всё это вместе, и отвечать за всё тоже будем вместе.

Сальви сдержанно усмехнулся, он вёл себя так, словно в лаборатории, кроме их двоих, никого больше не было.

— Вы обманули меня, обманули нас всех... — Сун сделал первые робкие шаги навстречу учителю.

— Обман, не обман... Теперь это не имеет никакого значения, — Альдо словно издевался над Суном. — Смерть всех этих людей на наших руках, Сун Чоу. Разве я обманом заставлял тебя резать их тела?

Сун вздрогнул, когда учитель заговорил о страшных экспериментах открытым текстом. Он замер, увидев, как изменилось выражение лица Филиппа; он не дошёл до него всего несколько метров.

— И что же нам делать? — Сун с мольбой смотрел на Сальви, но тот лишь приблизился к Лауритсену и нежно погладил его по голове.

— Филипп, ты был очень хорошим учеником, но прости, мне пришлось выбирать...

Сун невольно вскрикнул, когда Филипп обмяк, потеряв сознание. Альдо закатил рукава рубашки и стащил мальчика на пол.

— Что? Что вы делаете?! — голос Суна дрожал, он был готов сорваться истерикой.

— Помнишь, ты обещал мне помочь с креанином, Сун?

— Я сдержал обещание, я больше не должен...

— Должен. Теперь нам надо выяснить, какие побочные эффекты могут быть при передозировке креанина. Сун, помоги мне дотащить Филиппа до криокамеры.

Сун уже не мог сдерживать слёзы; он тихо выл от безысходности, но, взяв волю в кулак, выполнил просьбу Сальви. Они донесли Лауритсена до операционной. Пока Альдо подготавливал капсулу, Сун пригляделся к лицу мальчика: Филипп был ещё жив, но та участь, которую уготовил ему Сальви, это хуже смерти. Общими усилиями они уложили мальчика в криокамеру.

— Всё просто, Сун, — Альдо раскладывал инструменты. Он выглядел потерянным, но, несмотря ни на что, не отступал от намеченного плана. — Чтобы уберечь тебя от возможных преследований из-за наших экстравагантных опытов, я вынужден избавиться от единственного свидетеля, который знает о твоей причастности к ним. Для всех остальных ты убогий, ни на что не способный ученик, потенциала которого едва хватило для изучения английского языка.

— Учитель... — Сун не знал, как реагировать на слова Сальви; он судорожно вспоминал, кто, кроме Филиппа, еще знал о его участии в экспериментах с креанином, но ловил себя на мысли, что Сальви действительно педантично подошёл к вопросу конспирации и вызывал Суна в лабораторию только через Лауритсена. Альдо положил рядом с Филиппом два полных шприца креанина. Они никогда и никому не вводили такую дозу.

— Но твоя легенда, Сун, должна быть безупречной. Через несколько лет, когда ты официально окончишь школу, ты должен будешь завалить все тесты и экзамены; ты должен остаться здесь, в лаборатории, вместе со мной. Я не уверен, что у меня получится добиться для тебя хорошей или уважаемой должности, но могу гарантировать, что твой творческий интерес здесь никогда не угаснет. Мне нужно твоё согласие!

Сун молчал, не в силах переварить услышанное; его качало от пережитого стресса, ноги подкашивались.

— Я понимаю, это тяжелый выбор, но его надо сделать прямо сейчас, и не обязательно говорить об этом вслух, — Альдо протянул Суну один из шприцов. — Помни, если мы сейчас не сделаем этого, Филипп выдаст тебя.

Сун прикусил губу. Он смотрел на Лауритсена и пытался возненавидеть его, чтобы без колебаний убить, но как ни старался, не мог без веской причины исполнить волю учителя. Сальви увидел эти сомнения, он потрепал Суна за макушку:

— Пангио, ты не должен ненавидеть его, мы никого не убиваем здесь ради мести или из-за злости. Нами движет только жажда знаний и прогресса.

Сун отбросил сомнения, когда принял из рук Альдо шприц с креанином. Сенат одобрил выпуск препарата, несмотря на протест Сальви; на самом деле они так и не выяснили, какие последствия может иметь передозировка. Сун сделал укол, думая лишь о том, что их работа в будущем может спасти жизни не одной сотне человек. Сун твердо верил, что это была чистая правда. За первой инъекцией сразу последовала вторая.

— У нас есть полчаса, прежде чем начнутся первые симптомы передозировки; ты можешь сходить в столовую и принести нам еды. Похоже, этот эксперимент растянется до самой ночи.

Сальви сверился с часами, он достал недопитую бутылку шнапса, сделал глоток прямо из горла.

— Хочешь знать, что за посылку принёс Филипп?

Альдо заметил интерес Суна к странной коробке, оставленной Лауритсеном на столе.

— Ты можешь открыть её, Сун, я думаю он тебе понравится.

Сун открыл коробку и достал из её недр человеческий череп на подставке.

— Это какой-то новый человеческий вид? — Сун озадаченно смотрел в пустые глазницы.

— Ага, — рассмеялся Сальви. — Только это не новый вид, а старый и сейчас уже вымирающий. Это один из его представителей.

Альдо отклеил бумажку с таблички на подставке. Сун едва не выронил череп из рук. Надпись на постаменте гласила: Альфонсо Рохас, Homo Veteris. Сун поставил череп на стол, молча развернулся к выходу. Неужели Сальви пошёл на это? Он не хотел в это верить, но учитель почти никогда не оставлял поводов для сомнений.

— Стой, — Альдо нагнал Суна, бесцеремонно схватил его за футболку на уровне груди. Он не нащупал монеты. — Где она?

— Я отдал талисман, — Сун не смотрел учителю в глаза.

— Зря. Он нам скоро очень понадобится, найди его, верни любой ценой!

* * *

— Здравствуй, Сун, — Йонг протянула руку и едва нащупала ладонь друга, спрятавшегося за стеной. Последний год они общались именно так. Йонг была готова терпеть и эти неудобства, что угодно, лишь бы хоть иногда слышать голос Суна.

— Привет, как у тебя дела?

Голос Суна сел. После того, как правда об экспериментах на людях обнажилась, он не мог смотреть даже в собственное отражение в зеркале; говорить о том, чтобы взглянуть в глаза самому дорогому человеку во всём оставшемся в живых мире, не могло быть и речи.

— У меня все хорошо, твой оберег действительно помогает мне; я стала лучше понимать грамматику, подтянулась по математике, спасибо тебе, Сун, — Йонг нежно сжала пальцы друга, но в следующее мгновение в её голосе зазвучала тревога: — Но как же ты теперь без амулета?

— У меня всё хорошо, мистер Сальви заботится обо мне...

Сун едва заставил себя проговорить это и, хоть к его ужасу, очень многое из сказанного оказалось правдой, он не смог спокойно дышать. Но его заинтересовало совсем другое:

— Ты уверена, что монета помогает тебе?

— Да, как ты и говорил, я тоже чувствую её тепло, а иногда легкое покалывание. Она действительно волшебная... — Йонг снова улыбалась. Она потрепала Суна за большой палец.

— Когда мы уже увидимся нормально? Тебе все ещё угрожает опасность?

— Да, мне пока надо прятаться, — взгляд Суна похолодел. — Так, говоришь, монета помогает тебе? Тогда действительно лучше, чтобы она осталась у тебя.

— От кого ты прячешься? — Йонг едва не плакала. Она попыталась заглянуть за угол и встретиться с Суном взглядом, но тот вовремя отвернулся. Их руки разомкнулись, Сун ушёл в тень перехода, направился прочь — решительно и не оборачиваясь.

 

— Учитель, я не смог... — Сун не стал тянуть с расплатой за своё решение. Он вернулся в лабораторию уже под вечер, когда на улицах Гилеона зажигались огни, а общее освещение купола угасало. Префектура решила, что таким образом сможет контролировать сон и бодрствование горожан.

Сун застал в лаборатории не только Сальви, вместе с ним за столом сидел ещё один человек, которого Сун прежде не видел. Он замер в дверях и, вспоминая слова Альдо, о ненужных свидетелях, попятился к выходу.

— А, это и есть твой ученик? — незнакомец встал, он великодушно улыбался. — Сун Чоу?

Сун понял, что его побег уже не будет иметь смысла, и кивнул.

— Я ассистент великого магистра Альдо Сальви.

Сальви захихикал, махнул рукой.

— Проходи, Сун, не бойся. Знакомься, это Мальком Карик, служитель Серой Церкви. Кардинал Гилеона!

Сун в нерешительности остановился на полпути. Карик развёл руки, и теперь Сун видел на его груди огромный крест с обоюдодлинными краями. Сун не знал, как реагировать на незнакомца; первая же мысль, посетившая его, приказала ему спасаться бегством.

— Ах, Альдо, хватит разбрасываться громкими словами. А твой страх, юный Сун, так похож на глубокое почтение.

Карик не стал дожидаться, пока Сун придёт в себя, он по отечески обхватил его за плечо и подвёл к столу, за которым сидел Альдо. Они уже порядком выпили.

— Угощайся нашими скромными дарами, — Карик рассмеялся, сел на своё место. Сун был слишком напуган, чтобы что-то ответить. Он скромно сел на пол рядом с учителем. Воспоминания возвращали его в тот злосчастный автобус из Йонгамы. Сун готов был отдать руку на отсечение, что в кресте Карика так же спрятан нож. Внимание его не осталось не замеченным, кардинал погладил Суна по щеке:

— Твоё внимание к нашему символу прельщает меня. Альдо, может быть, твой ученик станет служителем и нашего культа?

— Он только готовится к этому, проходит свой путь, — Сальви отпил из бокала и закусил рыбой.

— Мне кажется, ты даешь ему задания не по смекалке, он очень одарённый.

— О, не беспокойтесь, Сун выполняет только те задания, на которые способен ребёнок в его возрасте.

— Учитель, я не смог вернуть амулет, — Сун наконец решил встрять в разговор и тут же поймал разозлённый взгляд Альдо.

— Что за амулет? — Карик тут же подхватил эту тему, но Сальви лениво отмахнулся:

— Это было наше общее заблуждение, от которого теперь никто из нас не зависим. Вы же поможете лаборатории?

— Конечно, дорогой Альдо! И я уверяю, что получше любых амулетов! — Карик отпил вина, и озорно подмигнул Суну. — И я всё-таки не соглашусь с вами, Альдо; я думаю, что из мальчика получится идеальный последователь Серой Церкви.

— Мы поработаем над этим... За наше общее дело?

Сальви поднял бокал, Карик, не раздумывая, чокнулся:

— Нет-нет, дорогой Альдо. За его дело!

Кардинал многозначительно указал в пол, Сун не решился что-либо спрашивать, хотя почувствовал, что даже сам Сальви несколько смутился от слов Карика. Они посидели ещё немного, Сун больше никак не вмешивался в разговор и никак не показывал себя. Как только они проводили кардинала, он обратился к учителю ещё раз:

— Я не смог вернуть амулет...

Сальви смерил его яростным взглядом, но в этот раз почему-то ничего не сказал. Он налил себе ещё вина, потом ещё. Учитель не остановился, пока не осушил бутылку до дна.

— Монета утеряна навсегда? — Альдо пришлось облокотиться о край стола, чтобы не упасть.

— Да... — соврал Сун. — Я навряд ли когда-то верну её себе.

— Амулет перестал тебе помогать? Это плохо Сун, но зато теперь у нас появились более мощные союзники. Мой мальчик, мы на пороге новой вехи развития! И теперь у нас с тобой только один путь.

Сальви рухнул в кресло, но он не уснул, продолжал смотреть в пространство перед собой.

— Это сильные люди, страшные...

Он тихо повторил это несколько раз. Суну стало не по себе от всего этого, он пятился, пока не уперся в дверь лаборатории. Он незаметно вышел в коридор. Их жизнь в очередной раз менялась, и Сун чувствовал опасность, нависшую, казалось, над всей Акватикой. Страх в глазах Альдо... Он восхищался Серой Церковью, но в глубине души боялся её не меньше Суна.

 

Семь лет спустя.

— Здравствуй, Сун, как у тебя дела? — Йонг связалась со старым другом по стационарному видеофону. Семнадцатилетняя девушка одарила Суна доброй, но всё же тревожной улыбкой. Они расстались два года назад, когда после окончания школы Йонг получила гражданство категории B и для дальнейшего обучения переехала в Эстету. К этому времени почти все города Акватики были открыты для заселения.

— У меня всё нормально, работаю, как и прежде, в лаборатории.

Сун сидел перед интеркомом на маленьком стуле; его отрешённый взгляд и невнятная улыбка были красноречивей любых слов, но в этот раз Йонг не стала вдаваться в подробности новой жизни Суна. Он сдержал обещание, данное Сальви — при распределении Чоу отказался от высокой категории гражданского положения. Сенат распорядился оставить Суна в лаборатории на попечении Альдо с самым низким показателем профпригодности.

— А как у тебя дела? Что нового? — Сун заметил на шее подруги свою счастливую монету. — Как тебе в Эстете?

— Тут очень хорошо, ты не представляешь, почти как на Гилеоне. Сейчас я прохожу обучение в муниципалитете города. Мой куратор, Виктория Бейтс, хочет взять меня к себе на службу в секретариат, ты представляешь?!

— Да, поздравляю, у тебя будет категория А, как ты и хотела.

Йонг была счастлива, рассказывая о своих успехах, Сун кивал в такт её словам. Его взгляд снова и снова сползал к счастливой монете. Чоу был рад, что талисман принёс ей пользу. Полумрак личной квартиры нагнал на Суна тоску.

— А ты? Когда ты сдашь экзамены на повышение категории? Ты же тогда специально завалил тест, ведь так?

— Я решаю этот вопрос, Сальви помогает мне, — эта ложь далась Суну на редкость легко. Последние несколько лет ложь стала неотъемлемой частью его жизни. Чоу научился даже спокойно засыпать с этими мыслями по ночам, и действительно благодаря помощи Сальви.

— Переезжай ко мне, в Эстете тебе будет лучше.

Йонг произнесла это еле слышно, Суну на мгновение показалось, что она не хотела, чтобы он услышал эти слова, Чоу лишь опустил глаза, на которые упала тень. Он так ничего и не ответил.

— Я тоже скучаю по родителям и тому времени, когда мы жили на поверхности, но прошло уже десять лет. Сун, надо двигаться дальше, ты не должен хоронить себя в этой лаборатории.

Сун кивал, слушая Йонг; она считала, что он всё ещё переживает по поводу событий десятилетней давности.

— Я делаю всё, что могу... — лицо Чоу озарилось болезненной улыбкой, ему не пришлось врать. Йонг заговорила снова, но Сун уже не слышал её. Экран видеофона замерцал, принимая другой звонок. Это был Сальви.

— Прости, мне звонят из лаборатории.

Чоу с облегчением переключил экраны, но появившееся лицо Альдо заставило его отпрянуть.

— Сун, это началось! Срочно беги в лабораторию! Вооружись! Церковь перешла в наступление!

Сальви почти прокричал это, остервенело размахивая руками, на которых была кровь. Связь оборвалась, Чоу так и не успел что-либо ответить.

— Что там случилось? — Йонг смотрела на друга с любопытством и лёгким раздражением. — По-моему, этот Сальви только мешает тебе, Сун, пожалуйста, уезжай из Гилеона...

— Тихо! — цыкнул Чоу и прислушался: в коридоре послышалась возня, чьи-то отдаленные тревожные голоса. Судя по тому, как оживилась Йонг, за её дверьми происходило то же самое.

— Подожди, у нас тут что-то происходит, я пойду посмотрю...

— Нет! Запри дверь, погаси свет и не выходи!

Сун оборвал связь, вскочил со стула и кинулся в коридор. Он успел схватить со стола старый кухонный нож. Заговор Шести переходил в свою завершающую стадию...

* * *

— Быстрее, Сун! Помоги мне!

Чоу застал своего учителя на полу лаборатории, Альдо из последних сил отбивался от незнакомого мужчины, что, повалив Сальви на пол, занёс над ним острие обоюдодлинного креста. Чоу, не думая, вонзил нож в спину нападающего. Тот вскрикнул, кинул на Суна яростный, почти звериный взгляд, но вместо того, чтобы отступить, лишь усилил напор на Сальви. Тот закряхтел от неожиданности:

— Бей еще, он под экстрактом!

Сун выдернул нож из тела врага, ударил его ещё раз и ещё. Последний удар пришёлся в область печени.

— Вы все умрёте! Подлый Сальви, ты обещал помочь нам! Великий Карик верил тебе! — кричал незнакомец, никак не желая отступать. Сун не понимал, что происходило, в последний момент он вонзил нож в горло врага, окончив это противостояние.

— Быстрее, Сун, закрой дверь! — Альдо отплевался от крови, скинул с себя мёртвое тело. Чоу запер дверь лаборатории на двойной замок, в коридоре слышались крики, кто-то куда-то бежал.

— Почему он не умирал? Что за экстракт?

— Чёртовы фанатики! Они хотели уничтожить нас, всё это время! Уничтожить Акватику! Помоги мне! — Сальви ухватил адепта Серой Церкви за ноги, а Сун за руки. Он не сразу сообразил, что учитель так и не ответил на вопрос.

— Что за экстракт? — в этот раз Сун не думал отступать, он решил выведать всю правду.

— Экстракт Эклектиковых водорослей, чудесная штука; жаль, эти ублюдки использовали его против нас...

Они тащили тело сектанта к криоустановкам. Чоу даже не подозревал, что Альдо устроил настоящий морг из их операционной. Несколько человек уже лежало в открытых камерах. Одного из них Сун узнал: Мальком Карик собственной персоной. Чоу не испытал от этой картины ничего, кроме облегчения, но он так и не получил вразумительного ответа от Сальви на свой вопрос. Они закинули бездыханное тело на свободный стол. Альдо скорчился от боли и съехал на пол.

— Хорошо, надеюсь, это был последний. Они как чертовые псы, искали своего кардинала.

Сун обошёл криокамеру и теперь холодно смотрел на учителя сверху. Хоть кровь и сочилась из его ран, Чоу быстро оценил, что жизни Сальви ничего не угрожает.

— Вы сделали для них наркотик?

— Я? — Альдо вздрогнул, словно очнувшись ото сна. — Пангио, я не хотел, я не думал, что они сделают это... Чертовы фанатики, убийцы!

— Как и мы! — Сун вцепился в одежду Альдо, он хотел его ударить. Хоть учитель снова был пьян и едва в сознании, Чоу не смог поднять на него руку.

— Нет, нет, Сун. Они нас обманули, это всё Карик! Кардинал обещал нам защиту за разработку, но я не знал, для чего им будет нужен этот чертов экстракт!

— Нас? — Чоу фыркнул. — Я не имею ко всему этому никакого отношения!

— Мой второй факультет, я не стал подключать тебя, мой мальчик, я хотел, чтобы никто не знал о тебе... — Сальви провёл дрожащей рукой по щеке Суна, но тот лишь раздраженно отмахнулся. Чоу и раньше видел, как морально деградирует его учитель. Кажется, сейчас скрытое безумие Альдо вырвалось наружу.

— Психопат, ты погубил Акватику... — Сун рычал от злости, но не знал, как поступить. Их разговор прервал спокойный и убаюкивающий голос патриарха Серой Церкви. Чоу не сразу сообразил, откуда слышал его. Без предупреждения и входящих вызовов заработали видеофоны. Они все передавали одно и то же обращение.

— Дети мои! Посвященные и те, кто только готовится принять нашу истинную веру, адепты Серой Церкви, что отдали на служение ей всю свою жизнь, истинно провозглашаю вам, что этот день настал!

— О боже, началось... — Сальви доковылял до Суна, что встал перед стационарным видеофоном, тяжело дыша. Чоу бросил на учителя презренный взгляд.

— В этот долгожданный и сладостный час, который каждый из вас приближал, как мог, я, патриарх Серой Церкви Кеплер Брант, благословляю всех нас, детей адовых, на всепрощение! Сопротивление неразумных было сломлено — через несколько минут они примут искупление вместе с нами. Да узреет истину незрячий, да обретёт веру заблудший! Мы оставляем этот мир, созданный не для нас, но лишь для того, чтобы вступить в обитель истинного отца! Братья и сёстры! Этот миг настаёт!

Кеплер отвлёкся, прервав свою речь. Сун и Альдо многозначительно переглянулись.

— Что они задумали? Как они хотят нас уничтожить?! — Чоу сжимал кулаки. Навряд ли они смогут остановить происходящее, он снова едва сдержался, чтобы не бросится на Сальви.

— Я не знаю, но можно предположить... — учитель, хромая, добрался до стола; ему пришлось изогнуть шею, чтобы увидеть в маленьком окне край купола.

— Они взорвут его... Взорвут во всех городах, так будет быстрее всего.

Сун бледнел от страха. Прерванное вещание Кеплера возобновилось:

— Всего несколько секунд, дети мои! Мы начинаем отсчёт! Десять, девять, восемь...

— Мы же можем остановить это?! — Чоу снова терзал Сальви за грудки.

Учитель хрипло рассмеялся и упал в кресло. Он достал початую бутылку шнапса, выпил из горла.

— Серая Церковь обвела всех нас вокруг пальца...

— ...Четыре, три, два... Дети мои, истинный отец уже ждёт нас на пороге своей обители!

Ноги Суна подкосились, он пристально смотрел на купол через маленькое окошко, но не увидел ничего подозрительного, когда счёт патриарха закончился. Лишь странный отблеск электрической вспышки озарил полупрозрачный купол Гилеона. Сердце Чоу замерло, но отблеск погас, не оставив после себя никакого следа. Купол не разрушился, и вода не затопила город.

— Дети мои... дети мои... — патриарх не смог подобрать слова. Его глаза расширились от досады неожиданно сорвавшегося плана. Изображение Кеплера замерцало и исчезло. Через несколько минут на все видеофоны Гилеона из административного корпуса поступило очередное видеообращение, но вместо одутловатого лица Чарльза Конора, перед жителями предстал человек в военной форме. Полицейское подразделение Гилеона успокаивало горожан и призывало их к порядку.

— Пангио, разве твоя счастливая монета с тобой? — Сальви пьяно рассмеялся. — Хотя, в любом случае, за это надо выпить!

Чоу выскочил в коридор, ничего не ответив учителю. Ему не терпелось позвонить Йонг и узнать, что с ней всё в порядке.

 

* * *

Пять лет спустя.

— Ну вот, похоже, наша работа действительно подходит к концу, — Сальви откинулся в кресле, читая на мониторе компьютера входящую корреспонденцию.

Сун откликнулся на слова, заканчивая уборку в операционной. Последние несколько лет криокамеры пустовали, и почти каждый день Чоу спускался в лабораторию лишь для того, чтобы смахнуть с оборудования пыль.

— Что вы хотите сказать, учитель?

— К власти пришли люди, которые не хотят мириться с положением дел, — Альдо грустно усмехнулся. — На разработку препаратов к адаптации уже нет заказов и, похоже, больше не будет. Сейчас основную поддержку получают проекты, нацеленные на разработку вакцины. К сожалению, Сун, мы уже никому не нужны...

— Вы это серьезно? Они решили наконец найти вакцину? После того, как прошло пятнадцать лет?!

— А что ты удивляешься? Прежний сенат волновали совсем другие вещи. Этан Лок решил навести свой порядок. Вот посмотри, сегодня утром пришёл манифест — новая линия развития, черт бы её побрал...

Альдо уступил место Суну, бегло пробежавшись по тексту, Чоу поднял на учителя недоуменный, почти обиженный взгляд:

— Что же они будут делать с нашей лабораторией?

— Скорее всего, просто закроют или переоборудуют. А может, перенесут всё оборудование на Асцион; как я понимаю, они хотят сделать из города, некогда почти полностью принадлежавшего Серой церкви, своеобразный наукоград. Может, и нам найдётся там место. Испытывать прототипы вакцин же кому-то надо, а найти подопытных не составит труда.

Альдо озорно подмигнул Суну, но Чоу пришёл от этого намёка в ярость.

— Я больше не буду убивать людей!

Сальви откашлялся, махнув рукой. После падения Серой церкви старик совсем сдал; теперь он постоянно ходил с тростью, сильно хромая на правую ногу. Седина перебралась с висков и заняла почти всю голову, уверенно захватывая брови.

— Сун, прошло уже столько лет, ты уже не десятилетний мальчишка, а всё никак не хочешь умнеть. Наука всегда в руках сильных мира сего. Когда им выгодно, они будут закрывать глаза на некоторые наши вольности, когда невыгодно — будут уводить ученых и науку в тень своих амбиций. Наша цель — суметь приспособиться к этим условиям, а если надо, то и обойти их.

— Но что же нам делать сейчас?

— Не знаю, если честно, я уже слишком стар, чтобы путешествовать по Акватике, но с другой стороны, эти стены... — Сальви замолчал, окидывая лабораторию тяжёлым, чуть грустным взглядом. — Эти стены хранят много тайн, которые бы очень не хотелось предавать огласке. Акватика еще оправляется после удара Серой церкви. Они знали о нас правду, сейчас их не стало. Можно только надеяться, что культ унёс с собой в могилу все добытые знания, и правда о наших методах никогда не всплывёт. Хоть ты и лишился своего талисмана, Сун, но судьба даёт нам шанс, шанс начать всё с начала.

Сальви похлопал Чоу по плечу. Сун не знал, как реагировать на слова наставника. Он смотрел в пространство перед собой, переваривая услышанное. Начать сначала. Как он мог начать что-то с начала, когда лаборатория Сальви стала для Чоу не просто рабочим местом, а самым настоящим домом. Куда идти, когда тебя выгоняют из отчего дома?

— Я ничего не умею; вы же просили остаться с вами, я завалил все экзамены и тесты, у меня самая низкая гражданская категория! — губы Суна дрожали от страха за своё будущее.

— Прости, Сун, обстоятельства изменились. Ты забыл, о чём я говорил только что? Ученые должны уметь приспосабливаться, любой живой организм должен уметь приспосабливаться, это же сама суть эволюции, — Сальви поспешно собирал со стола вещи, видимо, уже получив предписание освободить драгоценное пространство. Обо всём этом Чоу мог только догадываться. — Ну, а даже с самой низкой гражданской категорией люди живут. И живут довольно неплохо. Мне больше нечего сказать тебе, Сун, всё слишком неопределённо...

— Но, учитель...

— Оставь меня в покое, Сун, мне, как и тебе, не по себе от всего этого. Для нас наступает очередное время перемен...

Чоу покинул лабораторию опустошённым. Пятнадцать лет своей жизни он отдал служению целям, которые в одночасье перестали иметь хоть какую-то ценность. Могло ли такое быть, чтобы какой-нибудь фундаментальный принцип по щелчку пальцев становился ни на что не влияющим элементом на задворках какой-нибудь математической формулы? Сун не находил ответ на этот вопрос. Возможно, лишь потому, что его не учили думать по-другому.

 

* * *

— Привет, Йонг, как твои дела? — Сун робко улыбнулся, когда Йонг приняла его вызов. В последний раз они общались почти полгода назад.

— Сун! Привет, у меня всё хорошо, как ты? — Йонг была в строгом костюме и выглядела сосредоточенной. Похоже, Чоу отвлёк её от работы.

— Прости, если отвлекаю, но я думал над твоими словами, я действительно хочу перемен.

Голос Суна еле заметно дрожал; после недавнего разговора с Сальви его жизнь менялась слишком стремительно и шла в непредсказуемом русле.

— Серьезно? Ты действительно на это решился? — Йонг повеселела. — И куда ты хочешь поступить? На какой факультет?

— Я думаю, на биологический, — Сун нервно провёл рукой по волосам. Он хотел рассказать Йонг правду о тех событиях, что происходили с ним последние десять лет, но не знал, как начать этот непростой разговор.

— Ты хочешь пойти по стопам Сальви? — Йонг напряглась. — Стать таким же сумасшедшим затворником?

— Я хочу стать настоящим учёным, не как Сальви...

— Он не отпустит тебя!

— Отпустит, уже отпустил... — Чоу улыбался, но у него не было поводов для радости.

— Он уволил тебя? — Йонг изменилась в лице. В лаборатории Сун числился как младший ассистент, в его официальные обязанности входили лишь уборка помещений и приготовление инструментов к операциям. Самые простейшие действия для граждан категории D.

— Не совсем. Лабораторию на Гилеоне хотят закрыть. У сената сейчас другие цели: они не ищут возможности нашей адаптации к окружающей среде, они хотят найти вакцину. Йонг, возможно, совсем скоро мы сможем вернуться на поверхность...

— Что? Цели Сената? Что ты вообще можешь знать о целях великого сената, о проводимых им изысканиях? — Йонг начинала злиться, и Сун отругал себя за излишнюю болтливость. — Ты плохо выглядишь, как ты себя чувствуешь? У тебя температура?

Силуэт Чоу скрывался в полумраке, Йонг щурила глаза, чтобы лучше разглядеть его.

— Да, Йонг, мне плохо, плохо без тебя... — Сун едва сдержал слёзы. — Я хочу к тебе, хочу в Эстету...

Йонг на мгновение потеряла дар речи, она стыдливо опустила глаза:

— Ты, конечно, можешь приехать, но... прости, я сейчас не одна.

— Что? — холодок прошёл по телу Чоу.

Он никогда не думал, что услышит эти слова, не допускал даже в мыслях. Он всегда видел Йонг рядом с собой, чувствовал её тепло. Даже когда Сун боялся смотреть ей в глаза, Йонг всегда держала его за руку. Последняя ниточка, за которую хотел ухватиться Чоу, чтобы спастись, оборвалась.

— Я сейчас встречаюсь с одним парнем из префектуры, он хороший, — Йонг улыбалась, пытаясь разрядить обстановку. Она почувствовала боль, которую причинила Суну, но не смогла иначе.

— Я рад за тебя... — Сун почти прохрипел это, он подался назад, окончательно уйдя в тень.

— Но это не значит, что мы не можем увидится; приезжай в Эстету, я всегда буду рада видеть тебя, как друга...

Чоу уже не слышал её слов, он что-то неразборчиво ответил и оборвал сигнал связи. Сун остался совсем один, он добрёл до кровати, рухнул в её холодное лоно. Чоу хотел забыться сном и больше никогда не просыпаться.

 

* * *

— Сун, я же просил тебя пока не приходить сюда, мне нужно время, чтобы подумать... — Сальви бросил на стремительно приближающегося Чоу раздражённый взгляд. Альдо почти собрал личные вещи, упаковывал в отдельные боксы черепа из своей коллекции. Сун не произнёс ни звука, он оттолкнул бывшего учителя и заломил ему руку. Чоу пока не знал, как убьёт его, передозировкой креанина или медленно вскрывая мерзкое тщедушное тело бывшего наставника.

— Я уничтожу тебя!

Сальви рассмеялся в ответ, но вскрикнул от боли, когда Чоу сильнее сжал его запястье.

— Действительно, и моя смерть сразу решит все твои проблемы, да, Сун? — Альдо задыхался, глотая слова, он медленно опустился перед учеником на колени, но даже не помышлял давать отпор.

— Я устал от твоего вранья! Каждый чертовый день я слышал только ложь! Ты врал по поводу монеты! Зачем я вообще был нужен тебе, старый ублюдок?!

— Монета? — Сальви перевёл дух, когда Чоу ослабил хватку. — О да, я помню, когда увидел тебя, сидящего у фонтана. Униженное и жалкое подобие человека. Я думал, ты умрёшь здесь, а потом что-то изменилось. Эта монета, когда ты нашёл её — она тебе помогала выжить. Почему, Сун? Это твоя судьба? Или моя судьба? Или наша общая судьба? Я просто хотел узнать это. Не обольщайся, ты не особенный ученик, я просто хотел узнать что такое судьба...

— Мы убивали людей! Ты чудовище и сделал меня таким же! — Сун уже кричал.

— Да, убивали, но не просто так, не ради удовольствия. Посмотри на результат нашей работы. Креанин. Как ты думаешь, сколько людей он спас и ещё спасёт? Как ты думаешь, сколько людей умерло в муках, прежде чем врачи научились вырезать аппендицит? Помнишь этот знак? Аненербе — это порождение нацизма, режим убийц и ублюдков. Их казнили за лагеря смерти, но никто не хотел подумать, что все их эксперименты и наработки потом спасали жизнь другим людям или облегчали их страдания.

Спроси у стоматологов, Сун, кто подсказал им, как делать операции и лечить зубы?! Чтобы развиваться, вид идёт по своим головам. Как изучить организм человека? Надо взять человека, вскрыть его и посмотреть, что внутри. Ведь всё просто, правда, Чоу?

— Непросто! — кричал Сун. — Ты врал мне всё это время, все пятнадцать лет! И ты сейчас за это заплатишь, старый сукин сын!

Чоу рывком поднял учителя на ноги и толкнул на стол. Сун уже знал, что сделает с ним; он заломил Сальви руку за спину, окончательно прижав того к столу.

— Помнишь свой закон? Кто из мужчин заслуживал уважения? — Чоу злобно прошептал это Альдо на ухо и рывком вытащил ремень из петель его брюк.

 

* * *

Пять лет спустя.

— Привет, Йонг, как у тебя дела? — Сун приветствовал подругу, робко улыбнувшись, но в этот раз Йонг не ответила ему взаимностью.

— Здравствуй, Сун, ты же звонил мне несколько дней назад, с этого момента ничего не изменилось, много работы, — Йонг растирала виски и всячески давила нарастающее раздражение. Она даже не пыталась улыбаться.

— Ты сегодня такая красивая, — Сун неуклюже заёрзал на стуле, на его лбу выступила испарина. Комплименты давались ему особо тяжело, и хотя уже пять лет Чоу не работал на Сальви, но опыт работы хладнокровного хирурга давал о себе знать.

— Спасибо, но ты мне это уже говорил в прошлый раз.

— Я хочу, чтобы ты помнила об этом каждый день.

— Послушай, Сун, ты мой друг, и я, конечно, рада общаться с тобой, но ты звонишь слишком часто, понимаешь, Микки начинает из-за этого нервничать.

— Это тот твой парень? — голос Суна сел, мир перед глазами помутился.

— Он уже давно мой муж. Пожалуйста, Сун, я тебе уже говорила об этом. Ты меня пугаешь.

— Да, прости, я помню, просто решил пошутить, — Сун рассмеялся, но слишком неубедительно. — Может, у вас всё не так уж и серьезно? Почему ты не хочешь дать мне шанс, пожалуйста, Йонг?!

— Сун! — Йонг устало склонила голову. — Шанс? Я так долго ждала, пока ты обратишь на меня внимание, прости, я не дождалась этого. А у нас с Микки скоро будет ребёнок. Я не хотела говорить тебе об этом так рано, но я беременна. Прости Сун, наше детство закончилось, а дороги разошлись. И, наверное, я даже рада этому, я очень люблю свою нынешнюю жизнь...

Йонг нашла в себе силы чтобы поднять голову. Её глаза были мокрыми от слёз, но в них отражалась гордость за свой выбор и свою смелость.

— Хорошо, я больше не побеспокою тебя, — Сун смотрел в пол. — Но пообещай, что и ты никогда не потревожишь меня!

— Сун...

— Я для тебя умер, Йонг, а ты умерла для меня!

— Сун, послушай!

Чоу отключил видеофон, не дожидаясь глупых оправданий. Он корябал лицо ногтями; схватив со стола кружку, разбил её об стену. Суну хотелось выть от безысходности, он не мог представить, как теперь строить свою жизнь. Кроме лаборатории Сальви и детских воспоминаний о Йонг у Чоу не было иной жизни — ни друзей, ни врагов, только пустая квартира на отшибе жилой зоны и гражданская категория D.

 

Сун подставил стул к петле, сделанной из простыни на скорую руку. Ему пришлось придумать, как закрепить её, благо панели потолка оказались не прикручены к кронштейнам, а сами кронштейны, казалось, могли выдержать вес самого Суна.

Чоу сунул голову в петлю и затянул её. В этом мире его уже ничего не держало. Остались позади лаборатория Сальви, которого так и не взяли на работу на Асцион — старик, как и Сун, доживал свой век забытым и заброшенным в точно такой же квартире, в точно таком же одиночестве, осталась позади любовь к Йонг. Сам Чоу так и не нашёл в себе силы, чтобы изменить жизнь, сдать тесты и наконец получить официальное образование, а вместе с тем и более качественные условия для жизни. Сун решил, что ему больше нет места в этом мире.

Он ещё раз оглядел стены своей холодной и неприветливой квартиры, внутри царила почти зловещая тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенно работающим телевизором. Сун сделал глубокий вдох. Перед смертью главное — успокоить разум, он, как та крыса на столе для препарирования, будет хвататься за любую соломинку, оттягивая страшный момент. Чертова тяга к жизни, этот безусловный рефлекс.

— ...Трагедия наступила сегодня в обед...

Краем уха Чоу выхватил тревожные слова диктора, что криком возвестил о каком-то происшествии. Сун ещё не успел вникнуть в суть произошедшего, напрягся, чтобы услышать продолжение, но дикий возглас из коридора за дверью заставил его вздрогнуть и вытащить голову из петли.

— Он пал! Асцион пал!

Чоу спрыгнул со стула, осторожно приблизился к телевизору. Экстренный выпуск новостей, за которыми Сун перестал следить уже как год, прервал одну из развлекательных программ, что без устали крутили по вещательным каналам Акватики.

— ...По последним данным, вспышка вируса охватила лабораторный комплекс и часть жилых зон Асциона. Из города продолжается массовая эвакуация; в порту давка, вы сами можете видеть всё это, уважаемые зрители!

Камера взяла планы портовой зоны, картинка которая повергла Суна в шок. Люди спотыкались, падали, давили друг друга, кто-то кричал. Чоу провёл перед телевизором весь вечер и полночи. Он смотрел интервью и кадры хроники, а наутро твёрдо решил, что нашёл смысл для своей дальнейшей жизни. И чтобы изменить свою судьбу, ему оставалось лишь самую малость...

 

— Да кого принесло в такую рань?! — Сальви осекся, когда на пороге его квартиры показался Сун. Альдо недоверчиво и с испугом смотрел на бывшего ученика, Чоу пристально смотрел в ответ, не решаясь переступить порог. Ему пришлось первому нарушить молчание.

— Я пришёл поговорить.

— Хорошо, входи... — Альдо отступил к столу, ни на мгновение не спуская с Суна подозрительного взгляда и сильнее затягивая пояс старого потрёпанного халата. Они не общались уже пять лет.

— Что же ты от меня хотел?

— Я... — Сун не знал, как правильно озвучить свою просьбу, с молчаливого согласия Альдо он сел за его стол. — Я хотел попросить помощи.

— Хочешь чаю?

— Наверное, — Чоу потёр лицо. Он не думал, что жизнь снова сведёт его с наставником, но чему быть, того не миновать. Сальви не выгнал его с порога, а это уже давало надежду.

— Мне нужна ваша помощь в поступлении в университет Гилеона на биологический факультет, — Сун не стал утомлять Альдо долгими прелюдиями, когда чай уже был разлит по кружкам и согревал руки, учитель, как и сам Сун, был готов для разговора.

— О, это похвальное решение, Сун, но чем же я могу тебе помочь? Весь материал ты знаешь не хуже меня.

— Время. Я не могу ждать следующего набора. У вас же остались какие-то связи там?

— Ты видел, что произошло на Асционе?

Сун молча кивнул.

— И ты хочешь пойти по этой стезе? Очень много ученых биологов погибло там, ты же в курсе? Поиск вакцины стал очень опасным спортом. Ты уверен в себе?

Чоу снова кивнул. На самом деле он не слишком рассчитывал на помощь Сальви, но по большому счёту кто, как не он, мог дать дельный совет.

Альдо долго обдумывал услышанное, он вдруг поднял на Чоу обиженный взгляд:

— Есть ли причина, по которой я действительно должен помочь тебе?

— Я хочу использовать полученные от вас знания в по-настоящему достойном и важном деле, — Сун ответил без раздумий и запинки, он знал, что Сальви обязательно задаст этот вопрос и подготовил ответ заранее и не промахнулся.

Альдо одобрительно кивнул:

— Хорошо, я замолвлю за тебя словечко на собрании, тем более сейчас ученых в Акватике откровенно не хватает. Вот только и я хотел бы тебя кое о чём попросить.

Сун напрягся, заиграл скулами, в ответ на это Сальви лишь сдержанно рассмеялся:

— Ничего такого, Сун, просто пообещай мне, что сдашь вступительные экзамены не на отлично. Допусти хоть пару ошибок. Все эти годы я старался чтобы никто не знал о нашей связи. Пожалуйста, не разрушь плоды моих стараний.

— Хорошо, я согласен. — Сун встал и протянул наставнику руку. Альдо крепко пожал её в ответ. Чоу не собирался засиживаться тут долго, получив одобрение, он засобирался домой, но уже у самого порога Сун обратился к Сальви снова:

— Почему вас не взяли на Асцион?

— Кто тебе это сказал? — смущённо улыбнулся Сальви.

— Вы сами отказались от изысканий? Но почему?

— В жизни настоящего ученого есть ещё одна важная миссия: вовремя остановиться на достигнутых результатах.

Они попрощались, а через несколько дней Суну Чоу пришло пригласительное письмо из администрации университета Гилеона. Сальви сдержал своё слово, Сун так и не нашёл время, чтобы поблагодарить его лично: после вступительных тестов и зачисления в группу жизнь Чоу стала одним сплошным марафоном, марафоном к заветной цели. И в этом марафоне нет места для чего-то лишнего.

 

* * *

Два года спустя.

Сун Чоу, одетый с иголочки и с паспортом гражданина категории B в кармане сидел на скамейке водного парка Гилеона. Его довольный и чуть взволнованный взгляд пристально всматривался в лица проходящих мимо людей. Лаура Уотерс ответила на его заявку в поиске работы неделю назад, и вот спустя несколько дней им удалось договориться о встрече. Чоу нервно поглядывал на часы: на циферблате уже стоял полдень, а Лаура так и не появилась. Неужели запланированная встреча опять откладывалась?

— Ну что, мой друг, твой звездный час настал?

Сун сразу узнал подсевшего на другой конец лавочки мужчину. Сальви натянул на голову балахон, но его трость всегда была при нём. Она безошибочно выдала Чоу собеседника.

— Я надеюсь, что смогу принести Акватике пользу, мистер Сальви.

— За это ты можешь не беспокоиться, Сун, мы и так уже принесли Акватике много пользы. Двадцать лет креанин помогает нам бороться с окружающим миром, а заменители витаминов помогают не унывать при этом. Мы хорошо потрудились с тобой, Сун.

— Я думаю, теперь можно попробовать вернуться на поверхность? — Сун всё ещё надеялся увидеть в толпе Лауру, ему не хотелось затягивать этот разговор.

— Благая цель, Пангио, самая благая. Вот только как она встретит нас эта поверхность, она ведь уже не наша..

— Что? — Сун отвлекся на Сальви всего на мгновение. Лаура Уотерс, рыжеволосая девушка, которой едва исполнилось двадцать пять лет, предстала перед Чоу, захватив его внимание.

— Сун Чоу? Мне так приятно с вами познакомиться, Сун!

Она, улыбаясь, протянула Чоу руку. Сун в нерешительности встал, ответил на рукопожатие. Ему казалось, что Лаура будет немного старше, по крайней мере, такое ощущение создавалось по фотографиям. Её почти детское лицо светилось от счастья.

— И мне очень приятно, Лаура, мы обговорим все тонкости моей будущей работы здесь? — краем глаза Чоу заметил, что место, где только что сидел Сальви, теперь пустует.

— Если вы про собеседование, то не переживайте на этот счёт, вы заочно приняты в проект.

— Серьезно?

— Конечно! Рекомендательное письмо от самого Альдо Сальви, — это весомый аргумент! — Лаура не переставала улыбаться, Сун замялся, услышав имя своего наставника. Сальви втайне написал Лауре письмо? Чоу отогнал от себя лишние мысли, теперь всё это не имело никакого значения. Сун почувствовал, что под руководством Лауры его работа обязательно принесёт плоды. Уотерс буквально заряжала оптимизмом и решительностью всех окружающих.

— Хорошо, тогда я собираю чемоданы. Где будет наша лаборатория?

— Акрос. Я буду ждать вас там, Сун. На сборы вам хватит недели?

— Конечно!

— Тогда поторопитесь, нам предстоит долгая и кропотливая работа.