Заточенная (гет)

Ночь, покой, луна, вода...

— Валидолу бы сюда!

Копатыч, Бараш

Гермиона пребывала в приподнятом настроении, чем незамедлительно воспользовался Глот, чтобы не получить за вчерашнюю выходку. Она лежала в постели, листая альбом с колдофото, а под боком размеренно тарахтел рыжий клубок. Мир был прекрасен ровно до того чудного момента, как Гермиона не ощутила звона чар, предупреждающего о постороннем вторжении.

Одиннадцать ночи.

Гермиона завязала пояс халата и, сжимая палочку, спустилась вниз, уже догадываясь, кого это могло принести в столь поздний час. И правда, в гостиной обнаружился всклоченный Гарри Поттер в тапке на одной ноге, в черных пижамных штанах и белой футболке. Зато с палочкой наголо.

Ей хватило одного взгляда на лицо друга, чтобы понять: что-то случилось...

— Гермиона, собирай вещи, уходим на Гриммо, — приказал Гарри, высыпая из мешочка бусины, которые покатились в разные комнаты сами собой, а три штуки даже запрыгали по лестнице навверх.

Она знала, что это такое: точки опоры для мощного защитного купола, который развернется, как только последний шарик займет положенное место. Одно из самых удачных изобретений Поттера, пользующегося широким спросом и запатентованное. Гарри мог работать, не ложась несколько ночей подряд, но, когда добирался до постели, экстренно его мог поднять по меньшей мере конец света.

— Сначала объяснись, и так, на всякий случай, как мы подружились? — Гермиона облизала пересохшие губы, отгоняя от себя плохое предчувствие.

— Выучки не пропьешь? Я и Рон спасли тебя от тролля в женском туалете.

— А теперь, что произошло, по порядку, — приказала она, чувствуя, как сомкнулся купол защиты.

— Гермиона, — в зеленом пламени показалась голова Невилла. — Фух. Гарри, ты у нее, а мы думали...

— Как ты, как Луна? — перебил его Поттер.

— Мы целы. Так это правда?

Гермиона чувствовала, что закипает и ничего не понимает. Вот прямо сейчас она боролась с желанием встряхнуть Гарри, чтобы он наконец сказал, что произошло. И перестал городить загадки и нервировать ее.

— Да, — коротко бросил Гарри.

— Да объяснитесь вы наконец? — потребовала она.

— Нападение на Хогсмид, есть жертвы, — Гарри подошел и обнял ее, продолжив куда-то в макушку: — Над местом преступления Черная метка.

Она заледенела, в одно мгновение проваливаясь в воспоминания: темнота, а в небе зеленый череп, из которого выползает змея. Ведь это не должно было повториться, они сделали едва ли не все для этого. Чтобы Знак Мрака ушел в небытие со всеми, кто применял его. Судьба — еще та сука. Гермиона вдохнула, выдохнула и приготовилась действовать.

— Думаешь, эта атака не последняя? И насколько все плохо? Хогвартс пострадал?

Поттер хлопал глазами, не успевая за стремительным полетом мысли подруги, впрочем, как всегда.

— Замок не атаковали, там сейчас половина Аврората. Есть предположение, что могут напасть...

— На победителей. Вопрос с Блэк-холлом не обсуждается? — Гермиона повернулась к лестнице и крикнула: — Глотик, иди сюда! Невилл, возвращайся к себе и заблокируй камин на всякий случай, если что, шли Патронуса. В Норе кто-то был?

— Я говорил с Джорджем, у них тихо. Уходим, — Гарри приобнял ее за плечи.

— Сначала запечатаю лабораторию намертво и возьму Живоглота, — она призвала свою знаменитую сумочку. — Что? Ты же знаешь, я без нее никуда.

Гарри ходил за ней по пятам, пока она запечатывала двери, и это немного раздражало. Хотя его можно было понять — он больше не хотел терять близких, а таковых осталось немного. Глот без возражений влез в переноску, так что в щели торчала рыжая шерсть — все-таки диета пока давала слабые результаты. Живоглот любил помотать ей нервы, показывая характер, но был действительно умным котом.

— Тедди и Андромеда?

— Уже спят у меня, — чуть обиделся Гарри. — Забрал их в первую очередь и оставил парочку неприятных сюрпризов тем, кто решит сунуться в их дом — его улыбку можно было назвать людоедской.

— Ты не обязан туда идти.

— Меня пока не звали, там Финниган, Томас и Кингсли, должны справиться.

Живоглот заорал, как только они оказались в мрачной гостиной Блэк-холла — он плохо переносил трансгрессию. Сложивший лапы на груди Кричер недовольно передернул обвисшими ушами, но от комментариев удержался. Гермиона выпустила грозившего задохнуться от ора и шатающегося кота на ковер, где он и рухнул с выражением облегчения на морде.

— Это было не так плохо. Нужно разослать предупреждения всем нашим, и неплохо бы переодеться.

Гермиона была права, но не было никаких "их": в любом случае, что бы не произошло, она останется в безопасности дома, о который и армия обломает зубы. Потому что рваться в бой было чистое самоубийством со стороны Гермионы, из-за проклятия. Гарри планировал отправить подругу отдыхать, а самому ждать вестей, плохих или хороших, не важно.

— Уже сделано. Проверю, как там Тедди, и приведу себя в порядок. Кричер, спальня для Гермионы готова?

— Да, молодой хозяин.

— Кофе, — приказал Поттер уже на лестнице.

Она оглядела разномастную, но старинную мебель. Большой морской пейзаж и лежавшую на столе ракушку — Гарри привез ее из отпуска. Тяжелые портьеры, заброшенная на спинку кресла мантия и почему-то прислоненная к стене последняя модель "Молнии", помятые газеты, в общем, обычный для Гарри бардак. Гермиона чуть поежилась и погладила запрыгнувшего ей на колени Живоглота. Этот дом она не любила. Несмотря на то, что при Гарри он перестал напоминать склеп и наполнился жизнью, но все равно стены будто следили за ней. Пусть друг ничего такого не чувствовал, ему, как хозяину, было комфортно и безопасно в особняке — Гарри как-то признался, что на Гриммо он спит без кошмаров.

На столе бесшумно появилась большая синяя кружка с вставшим на дыбы гиппогрифом — подарок Хагрида в память о первом полете Гарри на Клювокрыле — и еще одна, поменьше, для нее. Ночка предстояла, судя по всему, еще та...

Гермиона оставила свою затею с освобождением эльфов, признав полное фиаско и свою печальную неосведомленность о природе домашних духов. Они вовсе не были так беззащитны, как казалось, и тем более не безобидны. Стоило вспомнить, с какой яростью домовики защищали Хогвартс под предводительством Кричера и какую доблесть проявил Добби, отдавший за них свою маленькую жизнь.

Хоть это было неконструктивно, абсурдно и глупо, сейчас она была зла на весь мир. У Гермионы был такой чудесный вечер, и ощущение того, что за спиной проклюнулись крылья, и тут снова ледяное дыхание того, что навсегда должно было остаться в прошлом. Она не хотела снова сражаться... Да ни один здравомыслящий человек на ее месте не захотел бы повторения тех страшных событий. Она не хотела снова бояться за друзей и вообще вспоминать тот ужас.

Слишком высокой была цена победы, чтобы можно было вот так все разрушить. Чего бы не хотели те, кто напал на мирную деревню, пытаясь запугать всех остальных. А чем это могло быть, кроме акции устрашения?

Гермиона достаточно хорошо знала характер национального Героя и понимала: на месте он не усидит и опять сунет голову в самое пекло. И прибавьте к этому "удачливость" Поттеров. И она не сможет проконтролировать Гарри потому, что беспомощна как никогда.

Перво-наперво она попробовала отрешиться от эмоций и просто подумать. Трудно поверить, но это часто срабатывало. Жаль только, информации для анализа было удручающе мало. Гарри шел впереди, сметая все на своем пути, часто пробивая препятствия за счет одной дури и удачливости, Рон следовал за ним, а она думала за них. Потому что мальчишкам именно подумать всегда было некогда. Когда Гермиона на втором курсе отсутствовала — по не зависящим от нее причинам, парализованная взглядом гигантской змеюки, — эти двое не нашли ничего лучше, чем геройствовать самим. А ведь она преподнесла разгадку на блюдечке, просто нужно было достучаться до взрослых, а не соваться Василиску в пасть.

Можно было понять, почему в дальнейшем — про себя, конечно — она относила друзей к категории — "огромное шило и капелька серого вещества".

Заботится о них вошло у Гермионы в привычку, как и оберегать по мере сил. Без нее убьются ведь...