Шрамы времени (джен)

Одно слово превращается в…

Почему именно в эти мелочи, которые нас отдаляют?

Battlefield — Jordin Sparks

Гарри заметил вставшего Снейпа лишь потому, что почти не сомкнул глаз этой ночью. Он дремал урывками, засыпая на десять-пятнадцать минут, и часами, лёжа на спине, глядел на задёрнутый балдахин.

И вот, задолго до рассвета — он уже множество раз колдовал Темпус и был уверен, что солнце ещё не встало — Гарри услышал шорох, сбросил одеяла, укрывавшие его от полярного холода, царившего в подземельях, покрепче сжал палочку и прильнул к просвету между занавесками вокруг кровати.

Шорох был таким тихим, очевидно, Снейп прилагал максимум усилий, чтобы не привлекать внимания. Гарри озадаченно следил за мальчиком, тот собрал свои вещи и исчез за дверью ванной. До завтрака оставалось ещё полтора часа… И больше трёх часов до начала занятий. Зачем он так рано встал?

Первой мыслью было, что Снейп задумал какую-то подлость. Что-то плохое по отношению к Мародёрам или какому-то ни в чём не повинному маглорожденному.

Озадаченный, Гарри воспользовался тем, что Снейп ещё был в ванной, наложил силенцио и, с помощью акцио призвав свою мантию, переоделся за плотным балдахином из зелёного бархата, засунул в сумку учебники для сегодняшних занятий, а потом постарался, не теряя времени, надеть линзы.

К огромному разочарованию Снейпа, то есть Принца — его жизнь быстро усложнится, если он не привыкнет называть его взрослую версию именем под прикрытием — ему понадобилось более пятнадцати минут, чтобы надеть первую линзу.

К счастью, когда слизеринец вышел из ванной, Гарри уже активно моргал, привыкая к лёгкому дискомфорту от линз. Профессор говорил, что это нормально и что он скоро привыкнет…

Забыв о своём неудобстве ради новой шпионской миссии, Гарри наблюдал, как Снейп тщательно убрал перо, пергамент и книги в сумку, а затем стремительно покинул спальню со следующей за ним таинственной вчерашней кошкой.

Гарри выждал ровно минуту, потом под заглушающими чарами спрыгнул на пол и бросился к двери, едва вспомнив, что закинул сумку на плечо.

Он слегка приоткрыл створку, ровно настолько, чтобы выглянуть наружу. Несмотря на пылавший в гостиной камин, царивший там полумрак мешал хоть что-то разглядеть. Сообразив, что Снейп, скорее всего, уже в коридоре, на пути к осуществлению своих сомнительных планов, Гарри сбежал по лестнице и ринулся к каменной двери, даже не взглянув по сторонам.

В тот момент, когда он распахнул дверь, позади раздалось пронзительное мяуканье, и Гарри едва не подпрыгнул от неожиданности, когда кошка Снейпа, которая, возможно, и не принадлежала Снейпу, без стеснения потёрлась о его ноги. Пока мальчик соображал, что происходит, животное уже выбежало из гостиной и бодрой рысцой удалилось по коридору.

Кроме кошки, вокруг не было никаких признаков жизни, и Гарри нахмурился. Снейп не мог уйти так быстро, это было невозможно. Но если ему это удалось… Было слишком поздно, чтобы продолжать сейчас слежку… Гарри никогда не нашёл бы его в подземельях Хогвартса, представлявших собой настоящий лабиринт коридоров. Он даже сомневался, сумеет ли попасть в холл оттуда, где теперь стоял…

Проклиная свою оплошность, Гарри позволил двери закрыться, развернувшись, рассеянно огляделся и направился к одному из диванов возле пылающего очага.

Он уже опустился на тёмно-зелёный диван и достал свой учебник по трансфигурации, когда понял, что не один в комнате — на него в упор смотрели чёрные глаза. Второй раз за десять минут захваченный врасплох, Гарри вскрикнул, сердце бешено заколотилось.

И этот человек удивлялся слухам, что его принимали за вампира.…

— Ты меня напугал! — упрекнул Гарри слизеринца, продолжавшего настороженно наблюдать за ним.

Конечно же, чёрная палочка была крепко зажата в руке Снейпа. По-видимому, Гарри снова помешал ему читать: он сидел в кресле, выпрямившись так, что спина не касалась спинки, со вчерашним гримуаром на коленях.

Снейп промолчал, да Гарри и не стал ждать ответа. В скверном расположении духа он подхватил упавший учебник, поудобнее устроился на диване и следующие полтора часа провёл, уткнувшись в книгу и стараясь не обращать внимания на Снейпа и его настороженные взгляды.

Гарри пробрала дрожь от царившей в гостиной прохлады, и он бросил в угли камина инсендио, посильнее разжигая пламя.

Чем больше проходило времени, тем сильнее ему хотелось наорать на слизеринца. Этот Снейп был странным. Безусловно, другой Снейп — Принц, не важно — тоже был странным. Но этот… Он вёл себя как пугливое животное, и это действовало Гарри на нервы. Откровенно говоря, ситуация становилась абсурдной. Что могло быть такого страшного в другом подростке, что Снейп не мог расслабиться, даже просто откинувшись на спинку кресла?

Единственным положительным моментом этого рассвета было то, что Гарри успел вызубрить законы превращения неодушевлённого предмета растительного типа в заурядный бытовой неодушевлённый предмет. Он даже успел спланировать свою «случайную» встречу с Мародёрами.

Едва гостиная начала заполняться учениками, Гарри выскользнул наружу вслед за группой третьекурсников, не обращая больше внимания на Снейпа. Два мальчика и три девочки, бредущие перед ним, двигались, как улитки посреди пустыни, слишком занятые жалобами на опрос, который у них будет днём, чтобы думать об ускорении аллюра. Гарри с трудом заставил себя набраться терпения и решил в будущем точно определить свой маршрут до Большого зала, чтобы не зависеть от кого-то на каждом шагу.

В конце концов оказалось, что можно было и не торопиться, потому что Большой зал практически пустовал, если не считать группы Змей, нескольких райвенкловцев и хаффлпаффцев и двух гриффиндорцев. За преподавательским столом сидели лишь Флитвик (на двадцать лет моложе) и взрослый Снейп: первый, похоже, пытался завести разговор, второй уткнулся в чашку с чаем.

Снейпу определённо было не до завтрака…

Заметив Гарри, Мастер зелий с шумом поставил чашку на стол, встал и широкими шагами направился к мальчику столь стремительно, что полы мантии взвились у него за спиной. Собранные в хвост волосы нисколько не смягчили общего эффекта, выбившиеся из кожаной повязки пряди создавали впечатление запущенного безумия. Безумия психопата, если быть точным.

Впервые в жизни Гарри испытал сложные чувства, увидев, что «родитель» открыто подошёл к нему, хотя, по сути, не должен был…

Когда Снейп остановился рядом, Гарри мучительно осознал, что все взгляды устремлены на них. Профессор осмотрел его с ног до головы. Чувствуя себя не в своей тарелке, Гарри запоздало уселся за слизеринский стол и, порывисто схватив первый попавшийся под руку тост, принялся нервно намазывать на него масло.

— Полагаю, вас можно поздравить, — усмехнулся Снейп — Принц, чёрт возьми! — и Гарри, подняв голову, нерешительно взглянул на него. Он сильно сомневался, что Мастер зелий обрадуется тому, что мальчика распределили на его факультет…

— А? — Гарри остолбенел от удивления. Снейп обладал исключительным даром сбивать его с толку.

— Несомненно, — продолжал профессор. — В конце концов, ваша первая ночь прошла спокойно.

Гарри сверкнул глазами. Снейп что, думал, будто Гарри спит и видит, как бы спровоцировать слизеринцев, находясь на их территории?

Готовый высказать всё, что думает, Гарри открыл было рот и тут же закрыл: за спиной Мастера зелий только что проскользнул Малфой-старший, сопровождаемый своей маленькой шайкой.

— Профессор Принц, — тепло поприветствовал профессора Люциус. Как будто знал его всю жизнь. Словно старого друга семьи. — Гарри. Как спалось?

Гарри ошарашенно уставился на Малфоя. Неужели Люциус Малфой, тот самый Люциус Малфой, который готов был проклясть за прошлое, только что спросил, хорошо ли он спал? И с каких это пор его начали называть по имени?

К счастью, Нарцисса, её сестра и небольшая группа Пожирателей, которые, казалось, никогда не расставались друг с другом, уселись за столом неподалёку, и их приветствия товарищей по факультету заглушили бы любой ответ, выданный Гарри. Впрочем, не то чтобы он этому порадовался…

В какой именно момент он стал новым любимчиком слизеринца?

— Ах да, профессор… — продолжал Люциус, как будто только что вспомнил, — мой отец, лорд Абраксас Малфой, как вам, должно быть, известно, сказал, что знал вашего… Веспесьена Принца, из славянского рода дома Принцев, это верно?

Гарри с интересом прислушивался к разговору. Снейп-Принц покосился на Люциуса, и на его лице появилось какое-то… новое надменное выражение… Конечно, нельзя было отрицать, Снейп всегда был высокомерен. Но не в том же смысле, как, например, Драко Малфой. Тогда как теперь было именно так — то же выражение, которое Гарри видел на лице дяди Вернона, когда тот разговаривал с разносчиком газет, то выражение, с которым большинство чистокровных обращалось к маглорожденным или семьям, считавшимся предателями крови. Надменность того, кто знает, что во всём превосходит своего собеседника.

— Веспасиан Принц, — холодно поправил Снейп-Принц, разглядывая Малфоя с почти осязаемым презрением. Гарри должен был признать, что Мастер зелий оказался бесспорно одарённым актёром. На самом деле совершенно не чувствовалось, что ему приходится сильно напрягаться, чтобы создать впечатление, будто он презирает Малфоя… Странно, но Гарри мог бы поспорить, что они были хорошими друзьями…

Малфой смутился с подлинным изяществом.

Впрочем, Гарри не стал заострять на этом внимание, потому что в Большой зал только что вошла Лили, выглядевшая ещё не совсем проснувшейся, но согласно кивавшая в ответ на что-то, что рассказывала ей подруга, высокая девушка с пепельно-русыми кудрями.

— Прошу прощения, — поспешил извиниться Малфой. — К сожалению, профессор, пергамент был не самого лучшего качества…

Лили уселась на скамью у Львиного стола без особой грации или желания произвести хорошее впечатление. Она продолжала кивать в ответ на то, что рассказывала другая львица, но её зелёные глаза, так похожие на глаза Гарри, быстро рыскали по змеиному столу, словно искали кого-то. Их взгляды ненадолго пересеклись, хотя Лили не стала задерживаться, но, видимо, не смогла найти того, кого хотела, потому что повернулась к подруге и наконец поддержала разговор.

— Вполне понятно, — вежливо согласился Снейп-Принц. В его голосе не было ничего действительно любезного, а намёк на то, что подобный промах — непростительное преступление, прозвучал более чем ясно.

Гарри внезапно вспомнил о зажатом в руке тосте и, сообразив, что выглядит явно очень глупо, глядя, как двое мужчин беседуют ледяным тоном, таким слизеринским, что холодеет спина, с аппетитом вгрызся в кусок хлеба.

— Мой отец очень хотел бы познакомиться с вами, сэр, — продолжил Люциус, старательная учтивость сквозила в каждом его слове и жесте.

«Всё рассчитано, — задумчиво прикинул Гарри, — от лёгкого кивка головой до преувеличенно приветливого выражения лица».

Со стороны это выглядело не более, чем вежливая беседа. Однако стоило присмотреться внимательнее, и становилось заметным по состязанию взглядов противостояние Снейпа-Принца и Малфоя. Борьба за власть.

Гарри не очень хорошо понимал эти истории о чистокровных, старинных семьях и древних представителях аристократии… Хотя Мастер зелий полчаса рассказывал ему про Принцев и их титулы, как будто это имело какой-то смысл. Вообще никакого.

— Разумеется, я буду рад познакомиться с вашим отцом, мистер Малфой, — согласился наконец Снейп-Принц. — Будет… честью встретиться с Абраксасом Малфоем.

О, эта пауза перед «честью» и то, как он произнёс слово… Гарри ещё откусил от своего тоста и подпёр голову рукой, стараясь получше разглядеть на лице Малфоя наигранное удовлетворение, однако плохо скрывавшее оскорблённую мину.

— Я не премину передать ваши слова, профессор, — заверил Люциус, в его взгляде блеснул недобрый огонёк. На месте Снейпа-Принца Гарри забеспокоился бы.

— Как вам будет угодно, — отозвался Мастер зелий, оставляя за собой последнее слово. — Гарри.

Имя прозвучало сухо и неприязненно, и Гарри удивлённо уставился на профессора.

— Я жду тебя после последнего урока в моём кабинете, — холодно распорядился Снейп-Принц, и в его голосе не было ничего, кроме презрения.

Причина такого требования, к сожалению, была предельно ясна: окклюменция. Накануне Мастер зелий отчётливо дал понять, что они начнут занятия с сегодняшнего дня.

Чувствуя, как щёки заливает румянец, Гарри, кивнув, стиснул зубы. По какому праву Снейп разговаривает с ним перед однокурсниками таким тоном?

Гарри едва заметил юную версию Снейпа, скользнувшую к столу, и сдержанную улыбку, тут же появившуюся на губах Лили, слишком занятый наблюдением за тем, как профессор покидает Большой зал, бросив на Люциуса ледяной взгляд.

Гарри снова принялся жевать тост, повторно переживая своё утреннее унижение и игнорируя попытки Нарциссы или Люциуса втянуть его в разговор. Настроение улучшилось только тогда, когда в Большой зал ворвалась шумная группа, не заботясь о том, что потревожит кого-либо криками, смехом и поднятым гвалтом.

Гарри заворожённо наблюдал, как Ремус и Питер устроились за гриффиндорским столом, всё ещё смеясь над шуткой, только что брошенной Сириусом, в то время как сам Блэк и Джеймс подошли к тому месту, где сидела Лили. С колотящимся сердцем Гарри, улыбаясь, смотрел, как Джеймс обнял мать за плечи…

…и оказался на полу, сбитый с ног болезненным ударом локтем в живот.

Сириус ослепительно улыбнулся блондинке, сидевшей напротив Лили, но даже не остановился и не помог своему лучшему другу, самоуверенно усмехавшемуся, глядя на Лили. Гарри молча смотрел, как его крёстный без всякой скромности и благоразумия целовал брюнетку, которая сидела неподалёку, до тех пор, пока Макгонагалл со строгим видом не подошла и не похлопала его по плечу. Впрочем, декан, казалось, изо всех сил старалась не улыбнуться бессвязным объяснениям Сириуса…

Тем временем Лили, кажется, потеряла интерес и отвернулась от Джеймса, с яростным хрустом вгрызаясь в яблоко, которое держала в руке. Через несколько минут Джеймс наконец поднялся и присоединился к своим трём дружкам, встретившим его насмешливым улюлюканьем.

Децибелы шума в зале резко возросли. Мародёры громко болтали и беззаботно смеялись, подшучивали над теми, кто сидел рядом, подмигивали и улыбались всем, кто носил юбку…

Несколько озадаченный, Гарри решил, что у Лили и Джеймса, должно быть, произошла любовная ссора, но это не повод откладывать дальше встречу с Мародёрами. Допив тыквенный сок, он терпеливо ждал, пока они позавтракают. Казалось, это длилось целую вечность.

Когда четверо мальчишек, очистив тарелки, направились к выходу из Большого зала, Гарри схватил свою сумку и поспешил следом, на полпути к лестнице догнав их.

— Эй! — окликнул он и с удовлетворением увидел, как Мародёры замерли, а потом повернулись к нему. — Вы ведь на пятом курсе, да?

Четверо Львов обменялись непроницаемыми взглядами, но блеск, появившийся в глазах Сириуса, когда тот шагнул к нему, заставил Гарри попятиться: крёстный явно находился в проказливом настроении, и лучше было не попадаться ему сейчас.

— Абсолютно верно, — подтвердил Сириус, дружелюбно улыбаясь. Гарри немного расслабился. Видимо, он зря волновался.

Джеймс легонько ткнул лучшего друга в плечо и подошёл ближе.

— Ты сын Принца, да? — невыразительным тоном спросил он. — Значит, мы с тобой кузены…

— Это точно, есть семейное сходство, — захихикал Петтигрю и схлопотал подзатыльник от Сириуса.

— Я немного заблудился, — соврал Гарри, ободрённый их поведением. Он боялся, что всё будет сложнее. — Не подскажете, как мне найти класс трансфигурации?

Сириус и Ремус обменялись заговорщицкими взглядами, а Джеймс быстро кивнул.

— Конечно! — воскликнул отец. — Это наверху Южной башни. Просто поднимайся до конца лестницы, а там всё время по правой стороне.

Он казался таким искренним, что Гарри на секунду заколебался. Могло ли быть так, что с семидесятых Макгонагалл поменяла местоположение своего класса? Это звучало правдоподобно, но…

То, как Питер, казалось, изо всех сил старался сохранить серьёзность… Лёгкое ожидание предстоящей забавы в глазах у Ремуса…

— Мне говорили, что это где-то на третьем… — усомнился Гарри.

— О, тебя наверняка разыграли, — покачал головой Сириус. — У Макгонагалл всегда уроки наверху Южной башни. Она обожает виды оттуда.

Петтигрю не выдержал и расхохотался. Ремус закатил глаза.

— Не обращай на него внимания, — спокойно сказал оборотень. — Мы не можем проводить тебя, потому что нам нужно заскочить в общежитие за учебниками, но честное слово, ты можешь доверять Джеймсу и Сириусу…

Гарри не знал, что и думать. С одной стороны, Ремус никогда не лгал ему, с другой — у него был слишком большой опыт общения с Фредом и Джорджем, чтобы не почувствовать столь явного подвоха.

— Вы прикалываетесь надо мной, да? — прямо спросил Гарри, не в силах сдержать раздражение в голосе.

Джеймс восхищённо присвистнул.

— А говорят, что Змеи идиоты… — Сириус разразился таким знакомым лающим смехом.

Ремус удержался от насмешек, но вид у него был раздосадованный: вероятно, значок старосты, приколотый к груди, не позволял ему в полной мере наслаждаться ситуацией.

Гарри разозлился. Он не спал всю ночь, застрял в прошлом с Снейпом в качестве единственной поддержки. Если прибавить к этому груз идиотского пророчества и все тайны, которые ему приходилось хранить, то неудивительно, что его терпение достигло предела именно в этот момент.

Он повернулся к Ремусу как к первому, попавшемуся под руку, и зло выплюнул:

— Здесь на самом деле назначают старостой кого попало!

Возможно, нападать на оборотня было не самой лучшей идеей. Сириус тут же перестал смеяться и, как и Джеймс, вытащил свою палочку.

У Гарри не оставалось времени достать свою.

— Повтори, — прошипел Джеймс, не обращая внимания на протесты Ремуса.

— Повторить? — иронично переспросил Гарри, внутренне удивляясь, нет ли у него суицидальных наклонностей. — Ты настолько тупой, что не можешь понять простой вещи? Или тебе по полочкам разложить?

Гарри едва ли понимал, что обращается к отцу и друзьям. Всё, что он сейчас осознавал — он одинок и устал, а Мародёры насмехаются над ним.

— Кем ты себя возомнил? — злобно прошипел Сириус.

Не успел Гарри ответить, как за его спиной раздался почти знакомый голос.

— Тем, кто собьёт с тебя спесь! — воскликнула Лили. — Так что убери палочку и отойди в сторону.

С заколотившимся сердцем Гарри обернулся и увидел пятнадцатилетнюю мать, сверлившую взглядом Сириуса Блэка и его друзей без всякого видимого испуга. Тонкие пальцы небрежно перекатывали палочку из очень светлого, почти белого дерева. Угроза была тонкой, но вполне ощутимой. Огненно-рыжие волосы, заплетённые в две косы, откинутые за спину, яростно сверкающие зелёные глаза, решительно сжатые губы… Всё кричало о том, что она полна решимости дать отпор.

— Не вмешивайся, Эванс, — огрызнулся Сириус. — Лучше уведи своего Нюниуса, пока он тут всё жиром не заляпал.

— Заткнись, Блэк! — прорычал голос Снейпа, и Гарри, отведя наконец глаза от матери, увидел за её спиной слизеринца, крепко сжимавшего чёрную палочку и, казалось, только и ждавшего повода пустить её в ход.

— Так грубо в такое прекрасное утро… — Джеймс покачал головой. — И тебе нравится подобное хамство, Эванс? Потому что в таком случае…

— Даже не договаривай, Поттер, — холодно отрезала Лили. — Или, клянусь, я превращу в кашу то, чем ты так гордишься.

Джеймс переглянулся с Сириусом и нарочито поклонился. Гарри воспользовался паузой и вытащил свою палочку, заметив, что Ремус и Питер сделали то же самое.

Всё происходило совсем не так, как Гарри ожидал. И ему не хотелось подливать больше масла в огонь между родителями…

— Послушайте, вышло недоразумение… — вмешался он, осторожно опуская руку с палочкой. — Нет причин ссориться из-за…

— Ой, мне страшно! — дурашливо прервал его Петтигрю. — И что ты сделаешь? Побежишь плакаться в жилетку своему ненаглядному папочке?

Сириус, Джеймс и Ремус захохотали.

— Неплохо, Хвост! — одобрил Сириус. — Браво!

Такие слова в адрес этого предателя…

Рука с палочкой взлетела сама собой, проклятие уже готово было сорваться с губ, прежде чем он успел осознать, что делает.

— Нет! — воскликнула Лили, хватая Гарри за запястье. Их взгляды встретились, и он встряхнул головой, переводя дух. — Эти идиоты не стоят ни отработок, ни потерянных баллов. Пойдём с нами.

И, не давая возможности ответить, Лили, вцепившись ему в руку, потащила его за собой, а следом пошёл Снейп, не сводя презрительного взгляда с четырёх Мародёров, изнемогающих от хохота, словно Питер отпустил лучшую в мире шутку.

— Что им не так? — разозлился Гарри.

— Герб у тебя на груди, — просто ответила Лили, наконец отпустив его, когда они спустились на первый этаж. Снейп занял место по другую руку Лили и шагал, казалось, не обращая внимания на разговор.

— Тебя это, похоже, не смущает, — хмыкнул Гарри, ловя себя на том, что поступает недобросовестно. Сам он никогда не благоволил слизеринцам. Разве что теперь стал одним из них.

— Кроме глупости, меня мало что смущает, — улыбнулась девушка.

Решив, что ему пора представиться, Гарри протянул руку.

— Гарри П… Принц, — запнулся он. — Спасибо за… Ну просто спасибо.

Было что-то странно торжественное в тот момент, когда она пожала протянутую ладонь.

— Лили Эванс, — произнесла она и на секунду заколебалась. — Я, между прочим, маглорожденная.

При этих словах глаза Снейпа впились в него. Придерживаясь своей политики, заключавшейся в игнорировании слизеринца, Гарри пожал плечами.

— Почему каждый считает себя обязанным предъявить своё генеалогическое древо? — спросил он с искренним любопытством. — То есть, я не против, но это… странно… что после имени следует статус крови, ты не находишь?

Лили не ответила, лишь улыбнулась шире.

— Ты ведь уже знаешь Северуса?

Интересный вопрос.

— Мы… столкнулись… — настороженно пробормотал Гарри.

Зелёные глаза девушки обратились к Снейпу, она нахмурилась и скрестила руки на груди. Гарри мог бы поклясться, что видит мини-Молли Уизли, настолько непреклонным стал у Лили вид.

— Ты обещал мне заняться своим поведением, Сев, — упрекнула она.

Сев.

Гарри изо всех сил старался не расхохотаться, представив себе целую кучу ситуаций, в которых он мог бы использовать это прозвище. Например, если бы он в одно прекрасное утро пришёл в класс Снейпа-Принца, отпустив «Привет, Сев, хорошо выспался?», каковы были бы шансы снова увидеть восход солнца?

Снейп, в свою очередь, закатив глаза, отрезал:

— Мне есть чем заняться, кроме как быть нянькой протеже Малфоя, Лили!

Это, похоже, совсем не охладило львицу, и Гарри начал понимать, где Снейп научился трюку приподнимать бровь…

— Как? — потребовала она.

— Пытался читать толстую, как кирпич, книгу, — весело пояснил Гарри. — И я не протеже Малфоя, — добавил он с отвращением.

— Это была довольно интересная книга, — парировал Снейп. — И я был бы рад, если бы смог спокойно прочитать её. Чистокровность не даёт всех прав.

В последних словах было столько горечи, что Гарри догадался — да, у чистокровных есть все права. И он понял ещё кое-что. Что сказала эта девушка накануне? Что был ещё Принц? Снейп-Принц никогда ничего не говорил о своих родителях…

— Ты полукровка? — не удержавшись, спросил он.

Лили старалась держаться между ними, и, хотя и не делала никаких замечаний, палочка снова была у неё в руках.

— Разве не ты заявил, что не придаёшь статусу крови никакого значения? — уколол Снейп с торжествующим блеском в глазах. Лили едва слышно вздохнула.

— Знаешь… — огрызнулся Гарри, не желая, чтобы его причислили к расистам. — Ты должен перестать так нападать на людей. Особенно на тех, кого ты не знаешь. К твоему сведению, мои бабушка и дедушка по материнской линии были маглами.

Снейп заслужил щелчок по носу. Лили внимательно посмотрела на Гарри.

— Все убеждены, что ты чистокровный, — недоверчиво заметила она.

— Меня никто не спрашивал, — пожал плечами Гарри.

Снейп несколько секунд изучал его взглядом, потом переглянулся с Лили и, казалось, приняв решение, сухо бросил:

— Совет на будущее: никому не говори об этом. Сейчас быть чистокровным или даже предателем крови — лучший залог безопасности.

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы всё обдумать и понять, что слизеринец не издевается над ним. Поскольку они приближались к классу трансфигурации и вокруг них было слишком много учеников, чтобы рискнуть ответить, Гарри поблагодарил Снейпа кивком.

Снейп ещё несколько мгновений смотрел на него, а затем последовал за Лили в класс.

Девушка помахала им рукой и села рядом с блондинкой, вместе с которой завтракала. Та, казалось, была удивлена, обнаружив Гарри в её компании… Однако он не задержался возле них, пытаясь отыскать для себя место — большинство учеников уже расселись за столы.

Девочек в Слизерине было вдвое больше, чем мальчиков. Эми улыбнулась ему, но сесть рядом не предложила. Да и в любом случае сидеть среди девчонок — едва ли подходящий вариант…

Лестрейндж и Макнейр уже заняли свои места, хотя Гарри предпочёл бы сидеть на полу, чем рядом с ними…

Снейп сидел за первой партой, и, хотя перспектива провести два часа прямо под носом у Макгонагалл была не слишком приятной, всё же это было лучше, чем устраиваться за последними столами, где он наверняка привлечёт ненужное внимание.

Приближавшийся смех Мародёров придал ему решимости.

— Можно я тут сяду? — неуверенно спросил Гарри, положив сумку на свободную половину стола рядом с Снейпом.

Тот с удивлением посмотрел на него. И снова во взгляде чёрных глаз блеснул недоверчивый огонёк.

Одна из девушек — наверняка Лили! — фыркнула, заставив Снейпа закатить глаза.

— Садись, — буркнул он.

Без особого энтузиазма Гарри опустился на стул в тот момент, когда в класс вошли гриффиндорцы.

— Ты нашёл себе приятеля, Нюниус? — бросил Сириус, проходя мимо, и Гарри увидел, как Снейп в ярости сжал кулаки. Его удивило, что слизеринец не ответил…

— Прости, — поморщился Гарри, чувствуя себя немного виноватым. — Я плохо отреагировал на их прикол, поэтому они…

— Хочешь увидеть, как кто-то плохо реагирует на приколы? — внезапно оскалился в ухмылке Снейп. Это так озадачило Гарри, что он широко раскрыл глаза.

— Э-э… — выдавил он, не совсем понимая, что имел в виду слизеринец.

Но Снейп и не ждал ответа.

— Акцио семечко, — пробормотал он.

Одно из семечек из подготовленного к началу занятия большого ящика на столе Макгонагалл стремительно взметнулось в воздух, и Снейп невозмутимо поймал его.

В этот момент в класс вошла профессор Макгонагалл, и сразу воцарилась тишина. Теоретическая часть урока растянулась на добрых полтора часа, в течение которых Снейп критическим взглядом наблюдал за сумбурными заметками, которые делал его сосед по парте. Очевидно, организованность слизеринца была даже лучше, чем у Гермионы, как это ни странно…

Семечко давно исчезло в кармане школьной мантии будущего Мастера зелий, и к концу лекции Гарри даже забыл о его существовании.

— Перейдём к практике, — объявила Макгонагалл, вызвав прокатившийся над партами одобрительный гул. — Разделитесь на пары и распределитесь по классу. Молча!

Лили объединилась со своей подругой-блондинкой, Снейп остался с Гарри. Цель практического урока состояла в том, чтобы превратить мелкие семена подсолнечника в металлический предмет большего объёма, чем семя.

Гарри со второй попытки превратил семечко в лупу. Снейпу потребовалось значительно больше времени, и он, похоже, остался не очень-то доволен, что его обогнали. Гарри ничего не мог с этим поделать — трансфигурация всегда была для него одним из самых простых предметов…

— Эй, Эванс! — внезапно окликнул Сириус, перекрывая царивший в классе гомон. — Хочешь увидеть моё семя?

— Мистер Блэк! — возмутилась Макгонагалл, и Гарри не мог не отметить, что она не сняла баллов. Не пропустил он и того, как резко сжалась челюсть Снейпа. Наверное, было даже больно.

— Отлично, — прошипел Снейп так тихо, что Гарри пришлось наклониться, чтобы услышать его. — Вингардиум Левиоса.

Гарри наблюдал, как крошечное семечко, которое слизеринец стащил перед уроком, послушно поплыло под стул, на котором сидел Сириус. Когда оно легло точно на нужное место, в чёрных глазах Снейпа заплясал довольный огонёк. Слизеринец окинул всех взглядом, затем незаметно шевельнул палочкой.

— Магикус экстремус гербивикус, — пробормотал он.

О, это определённо был трюк, который Гарри сыграет с Малфоем…

Крошечное семечко вздрогнуло на полу, разбухая и выпуская побег, который стремительно рванул ввысь, разбив стул, на котором сидел Сириус. Блэк испуганно вскрикнул, оказавшись на трёхметровой высоте: подсолнух зацепил его гигантским лепестком, который при своих размерах оказался весьма хрупким и предсказуемо оборвался. С новым негодующим воплем Сириус рухнул на пол, приземлившись на задницу. Он не слишком пострадал, но его падение вызвало взрыв хохота среди Змей.

— Кто это сделал? — гневно спросила Макгонагалл, убедившись, что у Мародёра нет ничего, кроме уязвлённого самолюбия.

Ей потребовалось всего мгновение, чтобы развернуться к ним со Снейпом. Гарри принял самый невинный вид.

— Мистер Снейп… — начала декан Гриффиндора, явно очень недовольная.

— Цветок бросил его, и всё закончилось, не начавшись… — громко продекламировала Лили, вызвав новый залп веселья уже среди Львов.

— Мисс Эванс, мы обойдёмся без ваших остроумных замечаний, — Макгонагалл повернулась к Лили, а та посмотрела на неё с ангельской улыбкой.

— Простите, профессор, — извинилась Лили. — Однако вы должны признать, что иллюстрация эго Блэка была идеальной…

— Считаешь себя самой умной, Эванс? — зло огрызнулся Сириус, более чем раздосадованный своим падением.

С этого момента ситуация переросла в жаркую перепалку, которую Макгонагалл с большим трудом удалось прекратить. Ей потребовалось более десяти минут, оставшихся до конца урока, чтобы восстановить тишину в классе. Это стоило каждому факультету потери двадцати баллов.

Гарри последовал примеру Снейпа, когда тот вышел из комнаты и присоединился к Лили, которая ждала чуть дальше по коридору, разговаривая со своей подругой-блондинкой, и наконец узнал её имя. Алиса Олдридж кого-то напоминала Гарри, но он не мог определить, кого именно.

До обеда у них оставался ещё урок чар, совместный для слизеринцев и райвенкловцев, поэтому Лили и Алиса довольно быстро распрощались с ними.

Снейп был не из разговорчивых, но Гарри и самому не хотелось разговаривать. Тем не менее это не помешало ему сесть рядом со слизеринцем на уроке Флитвика. В конце концов, Гарри был новичком, окружающие присматривались к нему, и иногда не слишком дружелюбно. Не стоит встревать в игру без друзей…

Обед прошёл быстро, за ним последовали два убийственных часа прорицаний. Снейп, видимо, выбрал руны, как и большинство других Змей — на уроке прорицаний присутствовали только Гарри, три хаффлпаффца и два райвенкловца.

Возможно, профессор и не был Трелони, но Гарри чувствовал, как с каждой секундой нарастает скука.

День принял совсем другой оборот, когда начался урок зельеварения. Что бы он ни делал, казалось, его жизнь всегда катится в ад именно на зельях…