Договор на жизнь (джен)

Пурпурный закат уходит далеко за горизонт. Он растягивается на много-много километров, занимая собой всё небо. Бесконечные облачные нити тянутся к краю небосвода. Низкие клочковатые облака отражают бушующие краски заката. Они переливаются на свету заходящего солнца, напоминая пушистые перья, собранные воедино. Такие же лёгкие, нежные, почти невесомые, застывшие посреди облачного полотна.

Ветер меняет направление, и теперь мягкая кучка стремится на восток. Она лениво проплывает мимо, позволяя всем свидетелям такого красивого природного явления наглядеться на неё в последний раз. Однако заключительная встреча будет не только сегодня, ведь завтра всё повторится. То же цветастое небо, те же причудливые облака и кричащие птицы, которые пробуждают своим ором всю округу. Подобный ветер таким же образом поднимет пыль с дорог, которая ещё долгое время вихрем будет крутиться в воздухе. Он задует во все углы и проёмы, растреплет аккуратно уложенные волосы прохожим, а небрежные превратит в ещё более неряшливое «гнездо». Дуновение заставит шевелиться деревья и растения. Листья будут кружиться в танце, а стебли опускаться всё ниже и ниже к земле. Сухие сучья будут отлетать от пожухлых стволов, а сами деревья опасливо коситься в разные стороны. Погода непредсказуема, но всё будет точно так же.

Промозглый ветер холодит кожу, из-за чего она покрывается мелкими мурашками. Распущенные волосы разлетаются в разные стороны и Джейн вновь недовольно приглаживает их. Она сильнее кутается в шерстяной плед, натягивая его спавшие края обратно на плечи. Морозный пар окутывает её лицо, когда она протяжно выдыхает, поднимая глаза к небу. Над ней пролетают шумящие птицы, кажется, вороны. Они заливаются громким устрашающим криком, когда как их пернатые фигуры красиво контрастируют на ярком закатном фоне и совершенно противоречат оглушительному вою.

— Кем был твой отец? — Лия, делящая потёртый плед с Джейн, слегка перетаскивает его на свою сторону и закутывается в нём с головой.

— Помощником Макса, — Мэтт долго молчал. Видно, что эта тема вызывает у него негативные чувства, поэтому подруги даже не надеялись на отклик, но юноша всё-таки неохотно ответил.

— А это ещё кто? — девушка кидает на него любопытный взор, выпутавшись из мягкого плена.

— Бывший главный лидер, — он опускает глаза вниз и начинает крутить в ладонях битый камень, который только что нашёл под ногами. — Он погиб при теракте.

— Как так вышло? — задумчиво подаёт голос Джейн, которая хмурится с самого начала неприятного разговора. Досадного в первую очередь для Мэтта, а ей очень не хочется колупать старые раны друга.

— Не знаю... — парень тяжело вздыхает, гневно откидывая булыжник в сторону. Он ударяется о край крыши и стремительно летит вниз, однако звука столкновения с землёй не слышно. Наверное, потому что далеко. — Но Эрик тогда чудом выжил.

При упоминании этого мерзкого имени у Джейн невольно сжимаются ладони. Она стискивает плед в кулаках до побелевших костяшек, но раздражение никак не унимается. Лия переводит изумлённый взгляд на руки Джейн, и она тут же их расслабляет. Наигранно улыбается для спокойствия подруги, давя в себе щемящее чувство злости и отвратительные воспоминания. Они всплывают в её голове и назойливо задерживаются перед глазами. Там и тёмный коридор, и пустые зрачки, и мост, и больное холодное касание. Для того, чтобы убрать их, девушке приходится пару раз встряхнуть головой и вдохнуть глоток свежего чистого воздуха.

— Не думаешь, что он его... — Лия пытается подобрать более правильное слово, — того?...

Рядом сидящая Джейн издаёт короткий смешок, который сразу заглушает в сжатой ладони. Ничего смешного в произнесённых словах нет, поэтому она сразу отводит взгляд, искренне надеясь на то, что никто не заметил её безрассудной выходки.

— Возможно, — равнодушно подаёт голос Мэтт. — Но никто бы не стал браться за расследование этого дела. Да и никому оно не нужно, — сухо добавляет он.

В компании повисает напряжённая тишина, которая безжалостно давит на нервы всех присутствующих. Ребята дружно, будто бы заранее сговорившись, поднимают глаза к небу. В их зрачках отражаются блестящие краски уходящего заката, медленно переходящего в ночь. Уже начали появляться мелкие белоснежные точки — звёзды, а матушка-Луна давно взошла на небосвод.

— После смерти Макса во Фракции творится чёрти что, — парень высказывает свои мысли, которые долгое время гложут его разум.

Тягучий скрип омерзительно режет слух, напоминая визг, с которым ноготь проходится по стеклу. Подростки возмущённо оборачиваются, и их эмоции сразу меняются: осознание того, что они находятся здесь неправомерно настигает их слишком поздно. Сердитый Роберт ступает на крышу, крепко сжимая в руке булыжник, несколько мгновений назад брошенный Мэттом.

— Это что? — инструктор зол и слишком недоволен. Он встаёт напротив компании, а ребята встревоженно переглядываются.

— Камень, — усмехается Мэтт, но взгляд Роберта сразу усмиряет его позитивный настрой.

— Я вижу, что это камень, — мужчина не отрывает от ребят укоряющего взора. — А почему, соизволите спросить, он чуть ли не оказался на моей голове?

Подростки озадаченно мешкаются, пытаясь поскорее придумать оправдание своему необдуманному поступку, хотя понимают, что оно как всегда не прокатит. Безусловно, Роберт весёлый и понимающий, но в то же время он в меру строгий и рассудительный. Поэтому его невозможно провести обманом, да и думать о таком в подобных случаях не надо.

— Не знаю... — Мэтт всё же делает несмышлёный вид и недоумённо чешет затылок.

— Это не мы, — вставляет своё слово Лия, на что Джейн протестующе косится в её сторону. Если врать, то правдоподобно, но точно не так.

— Быстро по кроватям, скоро отбой, — инструктор лишь сурово поджимает губы. Конечно же, он давно раскусил их, потому что ложь — это сложная наука, постигнуть которую может не каждый. А им до этого уровня очень и очень далеко.

Ребята лениво поднимаются со своих мест, не спеша начиная складывать пледы. Мэтт нарочито медленно и аккуратно собирает плотную ткань в ровный квадрат, проглаживая каждый угол. Роберт скрещивает руки на груди и раздражённо наблюдает за каждым кропотливым движением подростков.

— Собственноручно их стирать будете, — он кивает на покрывала, которые они без зазрения совести стащили со своих кроватей, на что подростки в ответ хмуро закатывают глаза. — И давайте в темпе, мне что ли вам ещё сказку прочитать и в лобик поцеловать?

— Лично я не против, — подаёт голос Мэтт, который уже неохотно следует в сторону выхода.

— На эту тему поговоришь с Эриком, если я ещё раз вас здесь застукаю, — мужчина захлопывает за ними дверь на крышу. — Не дай Бог он вас тут увидит.

Ну вот, опять. Джейн с силой прижимает к своей груди вчетверо сложенную ткань, не понимая источника своего озлобления. Да, он её дико пугает. Безусловно, раздражает до такой степени, что хочется ударить, правда, закончится эта выходка весьма плачевно. И не попадёт она никуда, промахнётся, или он, на крайний случай, увернётся от неожиданности, а потом Джейн будет проводить свои жалкие последние дни где-то посреди улиц. Вариантов развития событий множество, но, конечно, она не будет прибегать ни к одному. Её личное отношение — это собственная морока, с которой ей придётся жить бок о бок на протяжении многих лет.

— Вы сами хотя бы до комнат дойдёте, или мне вас за ручку повести? — Роберт демонстративно запирает единственный проход на крышу, всем своим видом показывая, что путь туда им теперь закрыт.

— Дойдём, — Мэтт принуждённо зевает и для полной уверенности пару раз кивает в ответ инструктору.

Мужчина одаряет подростков подозрительным взглядом, и, немного помедлив, всё же спускается по лестнице. Мэтт закидывает плед на плечо и сворачивает в сторону противоположного прохода. Девушки уже на необходимом уровне знают основные места Фракции, но этот путь явно для них не знаком.

— Нам разве не туда? — останавливает Лия юношу, кивая в сторону лестничного пролёта, в котором только что скрылся их инструктор.

— Туда, — оборачивается Мэтт. — Но давайте сократим.

Джейн охотно соглашается с идеей друга, и потому сейчас плетётся по правую руку от него. Лия ещё пару раз успела недоверчиво покоситься на друзей и бросить отчаянный взгляд на известный пролёт до того, как всё-таки поддалась напору. Не идти же ей одной, правильно?

Неизвестный коридор ничем не отличается от всех других, коих в Бесстрашии, кажется, около сотни. Пути напоминают нескончаемые лабиринты, в которых в любой момент можно заблудиться и больше не найти выход. Все они подобны друг другу: мрачные скудные стены, блеклое синее освещение, множество дверей с разных сторон, ведущих не пойми куда. Однако все они выходят к одному главному месту — Яме. Но для того, чтобы попасть туда, порой нужно пройти добрую половину ответвлений. И обязательно перейти через мокрый стальной мост, хранящий в себе так много жутких воспоминаний.

Железная громоздкая конструкция точно такая, как и вчера. Кажется, что даже лужи не потеряли странной формы и никак не увеличились в объёмах. Только скорость воды сегодня значительно меньше. И ведь непонятно, из-за чего. Где исток этого бурного потока? И почему он то набирает стремительные обороты, то снижается до такой степени, что холодные брызги еле-еле долетают до моста? Но так или иначе, совокупность этих звуков почему-то не может скрыть истошный крик.

Ребята тут же останавливаются. Мэтт, слегка выступающий вперёд, настороженно замирает, пристальным взором оглядывая округу. Остальные двое делают то же самое, с ужасом для себя подмечая то, что звук исходит из той сплошной стены на другом конце переправы. Три настороженных взгляда резко устремляются в нужную сторону, когда вой повторяется. В этот раз он более пронзительный и душераздирающий, но громкий звук сразу затихает под шумом потока воды. Подростки растерянно переглядываются, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Мэтт тяжело выдыхает, вперившись взором в скрытое ущелье.

— Идёмте, — он испуган, но серьёзен как никогда. — Мы ничего не видели и не слышали.

Парень даже сам не замечает, что осторожно двигается назад, желая обойти это злосчастное место за много километров. Своим движением он вытесняет из прохода двух девушек, одна из которых точно не собирается мириться со своего рода дискриминацией.

— Может, кому-то помощь нужна? — Лия недовольно возмущается, с вызовом смотря на друга.

Он тотчас оборачивается и тогда они замечают всё напряжение, волнами исходящее от него. Мэтт смотрит недобрым взором в ответ, но Лия как обычно не собирается отступать.

— Тому человеку уже нельзя помочь, — безнадёжно выдаёт юноша, немного помолчав.

— С чего ты это взял? — наступает Лия, деловито складывая руки на груди.

Джейн мечется взглядом между обоими, опасаясь возможного конфликта. Он медленно движется за ними по пятам, в любой момент готовясь напасть со спины.

— Вы уже видели, кто вчера выходил из той двери, — он вскидывает руку, показывая в противоположную сторону моста. — И если там делают что-то ужасное, то живым оттуда точно никто не выйдет.

— Но... — вновь не соглашается с ним Лия. Её взгляд полон надежды и желания помочь неизвестной жертве непонятных и, вероятнее всего, противозаконных действий.

— Да никаких но, Ли! — грубо перебивает её Мэтт, взмахивая руками. Ещё чуть-чуть — и он сорвётся на крик. — Это Эрик, и уж поверьте мне, я знаю его намного лучше, чем вы.

Между ними повисает гнетущая тишина. Подростки смотрят друг на друга, не смея сказать и слова. Они будто одновременно согласны и против точек зрения каждого, но не желают их яро отстаивать или оспаривать. Правы оба, на этом можно закончить и мирно разойтись.

— Уходим, — в последний раз взглянув на ненавистную стену, парень разворачивается и утягивает за собой подруг.

Джейн провожает ущелье взглядом, пока оно не исчезает из поля зрения. Её гложут мучительные терзания: так хочется вернуться обратно и помочь, но с другой стороны Мэтт всё-таки прав. Ей нельзя больше там появляться. Показываться у него на глазах. Тем более она не знает, с чем там может столкнуться. Однако жгучие мысли грызут её на протяжении всего пути.

Дорога до комнат сопровождается молчанием: никто не настроен на разговоры. Ребята безмолвно доходят до нужного места и, коротко попрощавшись, расходятся по разным спальням. Соседние двери в унисон хлопают: новобранцы и урождённые разделены, но их места проживания находятся рядом.

Каждый вечер, медленно перетекающий в ночь, в комнате новых, ещё не состоявшихся членов Фракции, протекает параллельно с нескончаемыми перепалками. На улице уже давно темень, а здесь ещё не стихли последние разговоры. Все громко смеются, иногда что-то шумно говорят. В одном из углов тройка весело играет в карты, в другом раздаются хохот и шутки, а рядышком спят совсем уставшие товарищи, которые сумели заснуть под такой гам. Некоторые вовсе сбились в небольшие кучки и неслышно общаются друг с другом. Словом, в стенах этой комнаты, отделённой от всех ужасов Фракции Бесстрашия, живёт и кипит ещё беззаботная жизнь.

Когда дверь гулко хлопает, несколько подростков отрываются от своих занятий и устремляют взоры на последних вошедших, а потом снова возвращаются к своим делам. Джейн и Лия проходят в глубь комнаты и заваливаются на свои кровати. Они созвучно дышат, не смея сделать и лишнего движения. Кажется, что страх и паника от недавно услышанного парализовали их тела. Даже глаза расширились до невероятных размеров и до сих пор горят животным ужасом. По крайней мере, такое обморочное состояние наблюдается у Джейн, Лия же выглядит более-менее спокойно, словно не она несколько минут назад так буйно пыталась переубедить мальчишку и ворваться в самую гущу событий.

— Я выключаю свет! — бойкая девчонка-Эрудитка подрывается со своей кровати, на которой сейчас проходит карточный турнир. — Кто не успел — не мои проблемы.

По комнате прокатываются вздохи возмущения и негодования. Все расходятся по койкам, готовясь ко сну. В углах комнаты раздаётся последний шёпот, парни собирают карты в ровную стопку и прячут их в глубине тумбочки — азартная игра, конечно, не запрещена, но нежелательна. Гаснет свет, и помещение погружается в непроглядную темноту. Лишь когда глаза привыкают к черноте, становятся видны силуэты предметов.

Джейн укутывается в едва греющее одеяло и поворачивается на бок. Она видит, как Лия подкладывает под свою голову подушку и смотрит на потолок. Губы её начинают чуть кривиться, словно она хочет улыбнуться. Потом Лия вдруг закрывает глаза. Джейн становится интересно, о чём же думает подруга, но собственные всепоглощающие мысли занимают весь её разум.

Звук дыхания становится всё тише и тише. Многие уже успели заснуть, и потому комната наполнена сопением и скрипом кроватей, когда кто-то решает сменить положение. Только Джейн не спится. Она ёрзает на месте, постоянно переворачивается, но сна нет ни в одном глазу. Он как будто решил покинуть её в эту ночь, заменив себя на навязчивые рассуждения. За последние дни случилось столько отвратительных событий, что факт произошедшего никак не укладывается в голове: первая нежелательная встреча с Эриком, вторая наиболее неприятная, а теперь этот нечеловеческий крик из того самого места. И всё непонятно: невнятные события покрыты тайной пеленой, а она никак не может собрать их вместе. Может, они все как-то связаны? Но причём тогда её первая встреча с ним и вчерашняя? Что происходит в том месте, скрытом от людских глаз? И почему она так недолюбливает его, хотя явных причин на это нет? А он из-за чего смотрит на неё с таким укором и презрением? Она же не успела перейти ему дорогу? — Нет, не могла. А с Мэттом что? Почему он так нервно ведёт себя, непрерывно чего-то опасается и боится? Он ведь наверняка знает больше них, но по своим причинам не собирается этого сообщать.

Джейн трясёт головой, отгоняя мысли, которые успели занять в ней первенствующее место. Она приподнимается на кровати и смотрит на Лию. Та спит, безмятежно улыбаясь. Вся её поза — расслабленная и умиротворённая. Вероятно, снится что-то хорошее. Если бы Джейн всё-таки смогла погрузиться в мир снов, то там её однозначно ждало что-то кошмарное, но всё же это лучше, чем очередная паническая атака, которая может неожиданно напасть на неё в любой момент дня и ночи.

Она от скуки откидывает одеяло, прислушиваясь к звукам. Кругом гробовая тишина, которая начинает пульсировать в висках. В углу раздаётся неясное бормотание, но источником звука оказывается сотоварищ, мечущийся во сне. Вскоре он успокаивается и тогда наступает полнейшее затишье. Джейн опускает ноги на ледяной пол и аккуратно завязывает шнурки на кроссовках, стараясь лишний раз не шуметь. Она берёт в руки кофту со спинки кровати и осторожно ступает в сторону выхода. Отворив дверь, напоследок проверяет наличие людей в коридоре, и когда убеждается в их отсутствии, тихо прикрывает её за собой.

Синее свечение раздражает зрачки. Особенно этот контраст заметен при переходе из темноты в такую красочность. Джейн остаётся стоять на месте и трёт глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Галогеновые лампы издают негромкий акустический шум. Она осматривается, а после сворачивает в углубление коридора. Её гулкие шаги особо хорошо слышны посреди ночи. Кажется, что она одна бодрствующая во всей спящей Фракции. Джейн обнимает себя руками и ещё больше кутается в сверху накинутую кофту, заглушая зевок в ладони. Она рассекает проходы и за столь длительное время не встречает ни одной души. Впрочем, это неудивительно, ведь все нормальные люди спят по ночам, но к Джейн это, видимо, не относится.

Звук капанья воды доносится до её слуха ещё на подходе к пропасти. С каменной арки глухо падают большие капли воды, по звуку напоминающие град. Течение явно поменяло скорость по сравнению с темпом несколькими часами ранее, поэтому холодные струи вновь доходят до моста. Джейн останавливается в начале переправы и ёжится от озноба. Она внимательно всматривается в другой конец моста, а после обращает внимание на сплошную стену в той же стороне. Попытка вслушаться в звуки не увенчается успехом: бурный водяной поток перекрывает любой грохот. Тем более крик, который так отчётливо был слышен здесь ранее.

Ненавистное пятно на ладони, про которое Джейн благополучно забыла, вновь даёт о себе знать: чешется так сильно, что хочется отгрызть руку. Проверенный источник, спасавший её много раз, предвещает об очередной опасности. Тем не менее девушка принимает решение наведаться в то ущелье. Взглянуть, и если там не будет ничего подозрительного, то просто уйти. Однако смутное чувство тревоги будто предвещает её об опасности. Не придавая ему нужного значения, что впоследствии может сыграть с ней злую шутку, Джейн огибает лужи. Её тряпичные кроссовки мокнут так, что студёная вода проникает внутрь. Она чертыхается, но всё же продолжает свой путь к скрытому проёму. Может, это тоже был знак?...

— Так, Джейн, ты всего лишь посмотришь одним глазком и сразу же уйдёшь, — она словно пытается вселить в себя уверенность и придать своим действиям надежду. — Да, одним глазком, и моего духа там больше не будет, — вторит она, внушая самой себе мнимое спокойствие.

Она тяжело выдыхает перед тем, как войти в узкий скрытый проём. В очередной раз оглядывается вокруг, сама не зная, для чего. Быть может, надеется на своё благоразумие? Что её резко осенит, и она тут же пойдёт обратно в кровать? Или кто-нибудь сделает это за неё, желательно только, чтобы не Эрик. Тогда он точно без сожалений скинет её прямо в тот ледяной поток, а вот Роберт поругается, да перестанет.

Собравшись с мыслями, она делает первый шаг. Тесный проход между двух камней снова встречает холодом и остротой неотёсанных валунов. Джейн сильнее натягивает рукава кофты, зажимая их концы в ладонях, чтобы не поцарапать кожу. А то, в противном случае, эти следы явно вызовут подозрения не только у друзей и соратников, но и у инструкторов, в особенности у Эрика, который сразу поймёт, что к чему.

Девушка кропотливо протискивается, двигаясь приставными шагами и параллельно прижимая руки к бокам. Искусственный свет в конце прохода даёт ей небольшое освещение, позволяя двигаться, не ориентируясь на ощущения. Она не спешит полностью выходить из проёма, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. Ведь она до конца ещё не уверена, что люди там отсутствуют, поэтому аккуратно выглядывает, в любой момент готовясь сорваться с места. Всё-таки прошлый опыт даёт о себе знать, тем более когда он был совершенно недавно.

Пустота — это всё, что она может сказать о состоянии столь абсурдного места в данный момент. Ни духа, лишь светлые лампочки периодически странно мигают и трещат. Джейн смело покидает проход и, не переставая обнимать себя за плечи, подходит ближе к ограждению. Теперь у неё есть шанс и время поподробнее рассмотреть помещение, поэтому она не теряет его зря: высовывается за перила, скрупулёзно разглядывая каждый угол. Хотя и смотреть там нечего: одинокая стальная дверь с вентиляционным окном рядом, да лестница. Она уже собирается отвести унылый взгляд и покинуть это место, но глаза вновь самовольно возвращаются к отверстию в стене.

Маленькое окошечко, покрытое железными прутьями, сиюминутно приковывает её внимание. Джейн радостно отшатывается от ограждения, быстро следуя в сторону лестницы. Она уже хочет ликующе сбежать с неё, но вовремя себя останавливает. Излишний шум не нужен, ведь непонятно, что и кто находится за этой страшной дверью. Учитывая всевозможные предостережения, девушка бесшумно спускается, на мгновение задерживаясь на каждой ступени. Когда она преодолевает их все, то «пролетает» мимо двери, для чего-то пригнувшись. Видимо, для полной скрытности.

Она усаживается возле небольшого вентиляционного окна, которое, по невероятным стечениям обстоятельств, находится прямо на уровне лица, только если присесть. Джейн обхватывает его руками и зажмуривает один глаз, чтобы хоть что-то разглядеть между частыми прутьями. Поначалу картинка смазана и размыта, будто она смотрит через мутную линзу. А через некоторое время начинают проявляться несколько силуэтов и высокий стол. Продолжить разглядывание ей не даёт повторный, сдавленный крик, который заставляет её с ужасом оторваться от вентиляции.

— Закрой ей чем-нибудь рот! — она узнаёт этот недовольный голос. Конечно, кого она ещё могла здесь увидеть, если именно он вчера выходил из этого помещения?

Она вновь припадает к окну, боясь упустить шанс разузнать, что здесь всё же происходит. Неизвестная ей девушка лежит на твёрдой поверхности лицом вниз и уже не издаёт ни единого звука. Белокурые волосы волнами свисают с кушетки, обляпанной засохшей и свежей кровью. Бледное полумёртвое тельце наполовину прикрыто белоснежной простынёй с мелкими алыми каплями. Некто, обмундированный в медицинский фартук, орудует железными инструментами у неё в затылке. С него струится кровь, которая сначала попадает на кушетку, а после на стерильный пол. Рядом возвышается Эрик, который блестит, как начищенный самовар: его мерзкий взор направлен прямо в изуродованный затылок девушки, а он даже не смущается большому скоплению крови.

От увиденного Джейн начинает мутить. Она бесшумно опускается на пол и начинает ловить ртом воздух. Кажется, что она смогла осознать одну вещь: ей тогда повезло. Безумно и чертовски повезло, ведь её просто-напросто попутали. Вот, кого они тогда искали: эту светлую девушку. И вот, где эта светлая девушка сейчас — прямо посреди хирургического стола с раскроенным затылком.

Джейн обхватывает себя руками и с силой сжимает плечи. Кожа под её ладонями напрягается и покрывается складками. Она с ужасом смотрит в противоположную белую стену, которая давит на неё своей белизной. Всё это помещение сдавливает её, будто пытаясь расплющить. Загнать в коробку без выхода и там разорвать на куски. Но ей нужно продолжить начатое вопреки всему или просто уйти. Понять, зачем они это делают, и тогда предпринять какие-то меры. Нет, осознать и навсегда покинуть это место, больше никогда не возвращаясь. Она ведь струсит что-то сделать, поэтому проще уйти. Так было всегда: всякий раз Джейн легче убежать. И она ненавидит себя за это, корит. Всеми силами недолюбливает это качество — трусость. Однако по иронии судьбы она добровольно пошла во Фракцию, которая презирает слабаков. Брезгует такими трусами, как она.

— Ну уж нет, — шепчет она себе под нос и сжимает руки в кулаки. Резко подрывается с места и припадает к окну.

Неведанный ей мужчина металлическим пинцетом ковыряется под кожей безмолвной девушки, которая и вовсе затихла. Возможно, она даже уже не жива. В один миг его лицо озаряется гордой улыбкой, и он торжественно вытаскивает оттуда небольшую тёмную карточку. Эрик выхватывает её из железных «лап» инструмента, даже не смущаясь крови, которой заляпан непонятный предмет. Он подносит его к свету ламп и величественно рассматривает со всех сторон, сияя при этом, не хуже любого драгоценного камня.

Джейн, увлечённая цепким рассматриванием карточки, то ли напоминающей плоский ключ, который она уже видела у многих Бесстрашных, только в меньшем формате, то ли электронный носитель, которых в Эрудиции полным-полно, даже не замечает скрипа подошвы ботинок по плитке сзади неё.

— Кто это тут у нас такой красивый? — неожиданно раздавшийся голос заставляет её резко отпрянуть от вентиляции и с замиранием в сердце развернуться.