Освобождаясь от пут (гет)

— Ты снова здесь?

Гарри поднял голову от учебника по Чарам, и Арес продолжил:

— Ты еще не готов все это закончить?

Гарри зевнул и посмотрел на мальчика, стоявшего рядом с ЕГО столом в библиотеке. Ему нравился этот стол, это место, скрытое в дальней части огромного читального зала, выглядевшее безопасным, этот уютный уголок в секции «Арабский мистицизм». Гарри был уверен, что никто во всей школе не интересовался ни арабским языком, ни мистицизмом, и был прав. Там он был укрыт от посторонних глаз. Там даже было окно, дававшее достаточно света, чтобы можно было читать и писать. Гарри потянулся и посмотрел на часы. Было почти время ужина. Он выглянул в окно; снаружи было темно – ничего удивительного, учитывая, что шла уже последняя неделя сентября. Он слегка улыбнулся и решительно закрыл книгу.

— Да, я думаю, на сегодня все.

Арес удивленно покачал головой.

— Ты занимался здесь с конца последнего урока?

Гарри начал засовывать свой пергамент в сумку.

— Нет. Сначала я зашел домой, чтобы взять мои книги... – он махнул рукой, и Арес ухмыльнулся.

— Конечно. Было бы очень трудно учиться без них, — он подмигнул Гарри и затем сел напротив него. – Ты всегда столько занимался?

Гарри задумчиво посмотрел на него.

— Нет. Но, так как я здесь, и все ждут, что я поддержу проклятую репутацию моей семьи, я чувствую, что у меня просто нет другого выхода. А с другой стороны... я не знаю, что мне делать в свободное время, — в конце концов признался он.

— Э... ты говоришь, что ты не смог найти ничего интересного кроме учебы?

— Это так невероятно?

— Довольно-таки да.

Гарри горько рассмеялся. Несколько недель назад он бы так же подумал.

— Тогда пошли. Мне наскучило здесь находиться.

— Правда? – Арес был удивлен.

— Конечно. Я не настолько увлечен учебой, как всем кажется, — Гарри покачал головой, выказывая недовольство. – Но, с другой стороны, что бы сказал мой отец, если бы я шатался по школе, выделывая глупые шутки, вместо того, чтобы быть лучшим студентом моего курса?

— Надо сказать, это главная причина, почему я рад, что мой отец не работает здесь, в школе...

Гарри в ответ закатил глаза. Однако на самом деле он не жалел, что Северус работал и жил в одном здании с ним. Наоборот.

И, в основном, после ТЕХ событий...

Гарри содрогнулся, когда подумал о том вечере на второй неделе обучения. Он шел в библиотеку, чтобы сделать домашнюю работу, когда Рон остановил его в пустом коридоре.

Гарри не был удивлен. Северус вел себя ужасно на уроке зельеварения и снял более пятидесяти баллов с Гриффиндора. Надо сказать, что все – с Рона. У него была достаточная причина: тот испортил собственное зелье, перевернул котел Малфоя и, в конце, запустил Филибустеровский фейерверк в котел Гарри, в котором взорвалось зелье, отправив Невилла в лазарет на несколько дней. Гарри не пострадал, потому что нагнулся, чтобы подобрать несколько упавших ингредиентов, но Невилл... Он выглядел ужасно...

Северус озверел. Его черные глаза мерцали от ярости, когда он скрупулезно снимал баллы. И затем он шокировал оба колледжа, лично проводив оглушенного Невилла в лазарет.

Итак, Рон остановил его. В тот момент Гарри заподозрил, что не произойдет ничего хорошего. Он был прав. Рон начал их разговор, обзывая Гарри (его любимыми выражениями были «слизняк» и «мерзкий слизеринец», иногда «сальный слизеринец», хотя волосы Гарри не были засаленными, в отличие от Северуса – ну, он никогда не проводил столько времени, варя зелья, сколько тот). По правде, Гарри не мог понять ход мысли Рона или логику действий. Он никогда не делал ничего против него, даже наоборот, пытался заслужить его дружбу, а после первых дней – нейтральное отношение, Гарри никогда не отвечал на его нападения и оскорбления... Даже тогда он старался игнорировать его и его резкие и болезненные замечания и остаться дружелюбным несмотря ни на что. Его усилия привели Рона еще в большую ярость. В конце концов, он стал более жестоким, чем когда— либо. Он говорил в лицо Гарри, что он был никем, кроме маленького грязного слизеринца, будущего служителя Темного Лорда, убийцы, как и его отец – и в этот момент Гарри не смог удержаться, и ударил его в лицо, сломав нос. Он моментально пожалел об этом – но дело было сделано.

Гарри мог вынести все, кроме тех случаев, когда обижали Северуса. Нет. Он не заслужил того, чтобы его задевали, называли убийцей... поэтому он сломал Рону нос. Рыжеволосый мальчик сидел на полу, зажимая кровоточащий нос рукой, со странным, застывшим выражением на лице – Гарри был готов помочь ему подняться и пойти в лазарет, но, конечно, в тот момент в пустом коридоре появилась МакГонагалл.

Гарри вздрогнул, вспоминая. МакГонагалл стояла между ними, переводя взгляд с одного на другого... Она ничего не спросила, просто помогла Рону подняться на ноги, отправив его к мадам Помфри, а затем строгая профессор отвела Гарри в кабинет к Дамблдору.

Не было ни одного свидетеля событий, только кровоточащий сломанный нос Рона говорил о том, что Гарри был монстром, прямо как его отец. Затем Дамблдор отослал МакГонагалл и начал расспрашивать его о ссоре. Гарри, однако, не сказал ни слова, просто молча стоял, уперев взгляд в пол, пока Северус не пришел и не забрал его домой.

Гарри не хотел рассказывать ему историю, но тот настаивал и жал на него, так что в конце концов Гарри сдался и, несмотря на то, что знал о последствиях своих слов, рассказал Северусу почти все. Кроме последнего замечания Рона о нем, как об убийце.

Это было ошибкой.

На следующий день Северус был так ужасен по отношению к Рону, что даже слизеринцы были испуганы его яростью. И, конечно, вся школа решила, что Гарри и Северус были одинаковы – какой отец, такой и сын. Гарри, этот монстр, сломал нос однокласснику, а его пристрастный отец наказал жертву вместо виноватого сына.

С тех пор Гарри был еще более одинок, чем обычно. Он был все еще зол на Северуса, но полностью понимал его реакцию. Северус был не хуже, чем он, сломавший Рону нос.

С тех пор его отношения с гриффиндорцами стали довольно холодными и, по большей части, формальными, даже с Невиллом, который не хотел сражаться со всей школой за Снейпа, а большинство учителей, казалось, разочаровались в нем. МакГонагалл, Флитвик, Вектор... Ненависть Фигг по отношению к нему также выросла.

Тогда Гарри уединился в библиотеке. Учеба занимала его мысли, защищая от беспокоящих болезненных воспоминаний и недавних событий; она позволяла ему войти в другой мир, в котором он чувствовал себя свободным – от ожиданий, предубеждений, ненависти и ночных кошмаров.

После той ссоры он в течение нескольких дней даже не пытался спать один. Он чувствовал себя отвратительно, когда забирался в кровать к Северусу и сворачивался в клубок рядом с ним, но не мог ничего поделать. Гарри нуждался в его помощи, в его присутствии. Он чувствовал себя таким ужасно одиноким...

Все, казалось, было неправильно, и становилось только хуже.

— Эй, приятель! – голос Ареса оторвал его от мрачных мыслей. – В чем проблема?

Гарри пожал плечами.

— В том же, что и всегда.

— Тупые гриффиндорцы?

Гарри фальшиво улыбнулся.

— Снова Уизли, не так ли? Ему что, обязательно совать свой сломанный нос в дела каждого?

— Пошли на ужин, — сменил тему Гарри. – Я умираю с голоду.

И это снова была ложь. Он и голод! Смешно. Арес вопросительно посмотрел на него.

— Квайетус, не будь дураком. Ты никогда не голоден. Что-то не так?

Это было сказано голосом взволнованного друга. Гарри посмотрел на него. Ему хотелось рассказать все, открыться ему, но нет. Это был Арес НОТТ, и его отец был одним из мучителей Гарри два месяца назад, Пожирателем Смерти – так что нельзя было дружить с ним.

Он опустил взгляд в пол и сглотнул.

— Ничего.

Гарри был уверен, что через некоторое время даже Арес оставит его. Постоянное неприятие Гарри по отношению к его волнению и дружбе наверняка оттолкнет его.

— Но... спасибо, что волнуешься за меня, — добавил Гарри, не в силах полностью его оттолкнуть.

Они вошли в Большой Зал.

— А как прошел твой день? – спросил Гарри.

— Ничего интересного. Небольшая стычка с Малфоем, который болтал что— то глупое о возвращении Ты-Знаешь-Кого и обязанностях истинных слизеринцев, — Арес пожал плечами. – То же, что и всегда. Тупой маленький идиот. Я слизеринец, а не преступник!

Гарри уставился на него в шоке. Но его отец... Нет. Это не может быть правдой. Казалось, что Арес действительно не знает о «предпочтениях» своего отца. Гарри был готов открыть рот, когда неожиданное шевеление в углу привлекло его внимание. Он махнул Аресу, и оба зашагали бесшумно. Там кто-то был. Гарри искал за поясом палочку...

Но она ему не пригодилась. Это были Рон и Гермиона. В очень... странной ситуации. Глаза Гарри расширились от удивления, он схватил Ареса за руку и поволок его прочь так быстро, как мог.

— Эй, ты это знал? – засмеялся Арес, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не услышали. – Гриффиндорская всезнайка встречается с глупым Уизли!

Гарри выдавил улыбку, но внутри он чувствовал себя... разочарованным. И еще более одиноким, чем когда-либо раньше. Однако он не понимал, почему. Он не хотел встречаться с Гермионой – и, тем не менее, завидовал. Завидовал их отношениям. И теперь он полностью замкнулся...

— Эй, Арес, я... мне нужно домой, — неожиданно сказал он.

Тот внимательно посмотрел на него.

— Тебе нравится Грейнджер? – понимающе спросил он.

Гарри покачал головой.

— Нет, просто... – Что ему сказать? – Я хочу домой, — снова сказал он и, повернувшись, оставил Ареса. Как только он отошел достаточно, чтобы его не видели, он побежал вперед с какой-то яростью. Он был очень рад, что Северус ужинал в Большом Зале вместе со всеми, а потом у него собрание с директором. Он хотел побыть один. Чтобы его оставили в покое.

Он бы так радовался за них, будучи Гарри Поттером! Но в качестве Квайетуса Снейпа он неожиданно понял, что шанс подружиться с ними снова исчез, возможно, навсегда.

С этого момента он должен был жить жизнью Квайетуса Снейпа, вместо Гарри Поттера.

Но он не хотел этого. Он хотел свою старую жизнь. Но нет. Она была окончена раз и навсегда.

Но... как он мог жить другой жизнью? Он был таким же, как и раньше, ведь так? И почему никто этого не заметил?

Или... нет. Он не был таким же. Он был тихим, странным мальчиком со своими страхами, о которых довольно хорошо знало большинство его одноклассников. Предубеждения также сделали свое дело. Он считался сыном противного Снейпа, и он им был. Не по-настоящему, просто в их воображении, но это было одно и то же.

Итак?

Кем он был? Он спрятал лицо в ладонях.

Его постоянный вопрос с тех пор, как он покинул комнаты Северуса с измененными чертами лица полтора месяца назад.

Но теперь ему нужно было найти ответ раз и навсегда.

Он погрузился в рассуждения. Неоспоримо, он был Квайетусом Снейпом. Его отцом был Квайетус Снейп, его матерью была Лили Эванс, а приемным отцом – Джеймс Поттер. Это было ясно. Он жил жизнью Гарри Поттера почти пятнадцать лет. Его прошлое было прошлым Гарри Поттера, его друзья были друзьями Поттера, и его чувства также были чувствами Поттера. Даже их общее заключение с Северусом было Гарри, а не его. У него, как Квайетуса, не было прошлого.

Но, в отличие от Поттера, у него было будущее. Теперь все было в его руках. Все, чтобы начать новую жизнь. Кроме одной вещи – его чувств. У него были чувства Гарри. И это играло гораздо более важную роль в его жизни, чем он когда-либо подозревал.

Он все еще не мог считать Квайетуса Снейпа своим отцом, хотя он уважал человека, которого много раз описывал Северус. Тот был слишком далек. Но Северус – он улыбнулся при мысли о нем. Северус изменился. Он не был таким противным и жестоким, как раньше, даже на уроках. Однако это осталось незамеченным большинством студентов. И он был для него кем-то вроде отца. Гарри никогда не говорил ему, что чувствует такое. Он не был уверен, был бы Северус счастлив услышать это или нет. Гарри хорошо знал, как сильно тот любил своего брата. Возможно, он мог бы расстроиться, услышав такое. Да, Гарри не думал о нем, как о приемном отце. Для Гарри он был почти настоящим отцом во всех смыслах слова.

Но было ли достаточным его чувство к Северусу, чтобы начать новую жизнь? Особенно если бы выяснилось, что он не его сын, а его брата... Тогда пришлось бы ему начинать новую жизнь? Гарри содрогнулся.

ЛОЖЬ!

Он ненавидел эту ложь!

Обман в виде слов и в виде молчания, как тогда, когда он сломал нос Рону. Это он не сказал ни слова против Рона, однако его наказание было бы легче... Он провел два дня, вычищая совятню без магии.

И Рон смеялся над ним, когда обнаружил это.

Гарри снова содрогнулся.

Затем он почувствовал руку на плече.

— Квайет?

Это был Северус.

— Ты должен быть на собрании, — сухо сказал Гарри.

— Я извинился, когда заметил, что тебя не было в зале.

Гарри кивнул, все еще закрывая лицо руками.

— Значит, ты не оставишь меня одного.

— Совершенно верно.

— Отлично.

Гарри отказывался взглянуть на него. Он смотрел на пламя сквозь просветы между пальцами. Северус лег рядом с ним.

— Итак?

— Ничего.

— Ты хоть что-нибудь ел?

— В обед. И несколько яблок в библиотеке.

— Ты все еще слишком худой.

— Мне все равно.

— Это был Уизли?

— Нет. И да.

— Издевался?

— Целовал.

— ЧТО?

Гарри перевернулся на спину и расхохотался.

— Не меня, о, всемогущий Мастер Зелий. Он целовал Гермиону.

Северус был захвачен врасплох.

— И затем? – наконец хрипло спросил он.

— Ничего, — пожал плечами Гарри.

— Но... это достаточная причина для того, чтобы не ужинать?

— Иногда я удивляюсь, как ты мог быть одним из лучших учеников этой школы.

— Дерзкий идиот.

— Глупый взрослый.

Северус неожиданно посмотрел на него серьезно.

— Тебе нравится Гермиона?

Гарри махнул рукой, поднялся и сел на софу. Северус сел в кресло лицом к нему.

— Боже! Вы, мальчишки, все одинаковы!

— Что?

— Арес спросил меня то же самое. Но мой ответ – нет. Я не люблю ее. Я просто понял, что я никогда не смогу стать их другом, — объяснил Гарри.

— Почему?

— Подумай головой, Северус! – нетерпеливо закричал Гарри.

— Я пытаюсь. Но я был тинейджером так давно. У меня не осталось четких воспоминаний о том времени, — Северус посмотрел на него. – Однако я уверен, что их отношения не уменьшат твоих шансов снова с ними подружиться.

— Ну, я уверен в обратном, — ответил Гарри. – И я понял, что я должен жить своей жизнью.

— Не понимаю.

— Я должен жить жизнью Квайетуса вместо жизни Гарри. Это понятно?

Северус вздохнул.

— Ничуть.

— Хорошо, тогда я попытаюсь это объяснить. Смотри. Я на самом деле Квайетус Снейп. Да, я также на самом деле был Гарри, но то время прошло, возможно, навсегда. Так что я должен изменить свою жизнь, ведь я буду жить как Квайетус Снейп. В любом случае, я никогда снова не буду ТЕМ Гарри Поттером. Это точно. Я думаю, я никогда не буду Поттером снова. Это понятно?

Мужчина кивнул. Гарри слабо улыбнулся.

— Наконец-то.

Тихий стук в дверь прервал их разговор.

— Войдите! – сказал Снейп.

— Добрый вечер! – улыбнулся им Дамблдор, но его глаза остались серьезными. – Я надеюсь, что не помешал.

— Нет, Альбус. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю? – когда тот кивнул, Северус взмахом палочки наколдовал чашку чаю. – Итак?

— Министерство решило сделать первые шаги в войне.

Северус наклонился вперед.

— Чего они хотят?..

— Завтра прибудет дюжина авроров, чтобы проверить студентов. И они будут повторять свои проверки каждый месяц.

Северус почти упал назад.

— О нет, — его руки сжались в кулаки. – Черт возьми...

Гарри озабоченно посмотрел на него.

— В чем проблема, Северус?

Но на его вопрос ответил не Снейп.

— Они сосредоточатся на колледже Северуса и на тебе, — голос Дамблдора был тихим и усталым.

Гарри почувствовал испуг.

— Что? – вскрикнул он. – Как они будут меня проверять?

— Они проверят твое предплечье и будут задавать вопросы, — сказал директор. – Пожалуйста, закатай свой рукав, Гарри.

— Квайетус, сэр, — тихо поправил его Гарри и закатал рукав.

На его руке не было никаких знаков, но были шрамы Эйвери. Гладкая кожа была крест-накрест изборождена ими. Они начали пропадать со временем, но более глубокие все еще краснели.

— Если они их увидят, то спросят, откуда они.

— Я скажу, что попал в катастрофу, — пожал плечами Гарри. – Например, в автомобильную.

— Правильно. А если они захотят узнать что-нибудь о твоей жизни до этого лета, ты должен отослать их к Северусу. Ты можешь сказать им только самые общие факты.

Гарри кивнул.

— И, Квайет, ты должен приготовиться к тому, что они не будут обращаться с тобой осторожно, — печально сказал Северус. – Они будут задавать множество вопросов обо мне и твоей лояльности и будут считать тебя темным волшебником, даже если ты будешь утверждать обратное...

— Потому что я твой сын, ведь так?

На этот вопрос ответил Дамблдор.

— Да и нет, Квайетус. Все слизеринцы будут тщательно проверены, да и каждый ребенок, у которого есть, э... скажем так, подозрительные родственники.

— Вы имеете в виду детей Пожирателей Смерти?

— Не только детей. Подозревают всех членов семьи...

— Идиотизм... – про себя пробормотал Гарри. – Но они знают, что Северус больше не Пожиратель Смерти...

Никто из взрослых не ответил. Когда Гарри посмотрел на Северуса, то нервно прочистил горло.

— Я так не думаю, Гарри. Если бы они мне верили, то уже бы признали Блэка невиновным.

Глаза Гарри расширились от удивления.

— Но ты сказал, что они допрашивали тебя с Веритасерумом... – в смущении пробормотал он.

Северус только махнул рукой.

— Веритасерум... они и своим зельям не верят.

— Но тогда... что если они не поверят мне? Моей истории? Они доставят меня в Министерство, чтобы...

— Нет, Квайетус. Я не позволю, чтобы тебя забрали отсюда, — успокаивающе сказал Дамблдор. – Но завтра тебе нужно быть очень, очень осторожным. Они наложат на тебя заклинание Ревело, чтобы проверить руку, и если они заметят твой знаменитый шрам..

Гарри примерз к месту.

— О, нет... – пробормотал он и прикоснулся рукой ко лбу. Его пальцы дрожали.

— И они увидят шрамы на твоей шее, — тихо добавил Северус. – Тебе нужно будет надеть свитер с воротником, если ты хочешь, чтобы их не заметили.

— Директор, вы сказали, что они будут появляться каждый месяц? – Гарри повернулся к нему.

— Возможно. Я точно не помню. Последний раз они приходили почти пятнадцать лет назад.

* * *

Гарри почувствовал, как сильные руки схватили его за плечи и потащили ко входу в школу.

— Итак, Вы все это время были здесь, мистер Поттер, — сказал аврор, очень похожий на Хмури, но он был намного моложе и безжалостней.

Гарри издал вопль боли, когда руки еще сильнее сжали его.

— Не пытайтесь сбежать, Вы не сможете, поверьте мне, — мужчина мерзко и зло усмехался, и Гарри почувствовал, как внутри поднимается волна паники.

— Но... но я ничего не сделал, — он начал заикаться от страха. – Я просто...

— Вы убили Седрика Диггори и обманули Министерство своей смертью, чтобы продолжить свою работу на Вы-Знаете-Кого с помощью вашего подлого отца... Вы даже не сын Поттера! Какой стыд! Если волшебный мир узнает правду о своем знаменитом герое и его потаскушке-матери...

— Нет... моя мама...

— И мы слышали о вашей маленькой ссоре с мистером Уизли, который подозревает вас, и о вашей агрессивной реакции на его вопросы.

— Он не задавал мне вопросов! Он обзывал меня и обидел Северуса...

— И Вы пытались ударить его, возможно, даже убить...

— Нет, я...

— Просто удача, что профессор МакГонагалл пришла и спасла жизнь мальчика от вашей атаки!

— Нет! Это не правда, он...

— Тихо, мистер Поттер – или я должен сказать мистер Снейп?

Гарри почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы страха, когда они достигли школьного холла. Скоро они выйдут, отправятся в подземелья Министерства, и его снова будут пытать...

— Нет...

Он не хотел покидать школу. Почему Дамблдор не приходит и не спасает его?

— Нет...

Большие коричневые двери открылись. Мужчина толкнул Гарри через их.

— НЕЕЕЕЕТ! – закричал он, свалившись на пол и крепко зажмурив глаза.

— Гарри, Гарри, проснись... – неожиданно он услышал сверху голос Северуса.

— Северус, не дай забрать меня в Министерство, — плакал он. – Пожалуйста, позови Дамблдора!

— Гарри, открой глаза. Ты дома. Никто не хочет забрать тебя отсюда, — Гарри чувствовал, как его крепко обнимают руки Северуса. – Шшш... ты в безопасности. Ты дома, со мной.

Гарри постепенно расслабился.

— Сколько времени? – спросил он после того, как восстановил самообладание.

— Сейчас 5 утра. Ты сегодня немного рано, — он улыбнулся Гарри, который крепко прижался к его груди.

— Я не хочу, чтобы меня допрашивали. Ты можешь быть там со мной? – пробормотал Гарри в ночную рубашку Северуса.

— Нет, Гарри. Ты должен сделать это один. Мне придется заботиться и о других детях...

— Твоих слизеринцах? – Гарри сглотнул, спросив это.

— Да. Я думаю, им потребуется моя поддержка после этого.

— Понимаю, — сказал Гарри и попытался сесть. – Теперь ты можешь отпустить меня в ванную? – сказал он, прикидываясь раздраженным. – Ты балуешь меня. Если бы другие знали, что старый добрый мастер зельеварения обнимает и успокаивает Гарри Поттера, они бы умерли от серьезных проблем с дыханием.

— Пусть они покоятся в мире. Я не позволю тебе идти до тех пор, пока ты не успокоишься.

— А как насчет моих потребностей? Я не могу успокоиться, если ты не даешь мне сходить в туалет.

— Глупый Поттер. Тогда иди.

— Я не Поттер, Снейп. И я даже не Гарри. Я – Квайет, твой сын, разве ты не помнишь, ПАПОЧКА? – было так хорошо сказать это слово, даже если это была всего лишь игра...

— Кхех... МОЙ сын... хорошо, — Северус ухмыльнулся. – Ты больше похож на меня, чем на Квайетуса...

— О, нет, — Гарри панически замотал головой. – Я не такой, как ты! – он показал Северусу язык и сбежал.

* * *

Гарри тупо смотрел в учебник по продвинутой трансфигурации, который держал в руках. Он пятый раз прочитал эту страницу, но все еще не понял ни слова.

Он вздохнул и положил книгу на стол. Это не помогло. Он все еще был слишком возбужден и нервничал, но знал, что Северус должен был помочь также и своим студентам, и ему надо было подождать до вечера или даже ночи, чтобы поделиться тем, что было с ним.

В реальности допрос оказался не так плох, как он думал раньше, однако он часто дотрагивался до лба и приглаживал волосы, чтобы скрыть шрам. Но ни один аврор не хотел посмотреть на его лоб, они проверяли только его предплечья, причем оба, и при этом, конечно заметив шрамы, даже не упомянули о них.

Вопросы были простыми и быстрыми – о его лояльности, и когда Гарри сказал им, что был воспитан маглами – бабушкой, дедушкой и матерью, они оставили эту тему и отпустили его через пять минут.

Как только Гарри вышел наружу, он вытащил свою палочку и наложил Гламорус на все свои шрамы и раны. К счастью, никто, казалось, не заметил его.

Гарри не мог понять их поведения. Почему они так легко обошлись с ним, сыном бывшего Пожирателя Смерти, Северуса Снейпа? Он боялся ответа. Возможно, у них уже были доказательства против него, и они могли забрать его, когда захотят. Эта мысль казалась немного параноидальной, но Гарри ничего не мог поделать. Ведь он БЫЛ параноиком, не так ли?

Он с усилием снова посмотрел в книгу по трансфигурации и сильно сконцентрировался.

«Чтобы трансфигурировать одно магическое животное в другое, мы должны знать точно, как работает его – их – магия. Превращение одного вида магии в другой – это одна из самых сложных частей в изучении Трансфигурации...»

И так далее.

Это было крайне скучно. И это была только первая страница. Из тех пятнадцати, которые они должны были прочесть за два дня. А еще было эссе по зельеделию на тему использования частей тела гиппогрифа в лечебных зельях и еще одно эссе по темным волшебникам девятнадцатого столетия для профессора Биннса на следующей неделе. Чем ближе становились СОВы, тем более дотошным и строгим становился каждый учитель. Даже Северус и МакГонагалл смогли усилить свои требования, однако Гарри и его одноклассники никогда не считали, что они мягкие.

Он глубоко вздохнул и начал делать записи на пергаменте, когда услышал, как кто-то подошел к столу. Он сердито поднял голову. Арес пришел в самый неудачный момент, когда он сумел наконец понять проклятую главу!

Но это был не Арес. Это была довольно смущенная Гермиона.

— Привет, Квайетус. Ты не возражаешь, если я здесь сяду? Другие столы заняты...

Гарри не смог удержаться и раздраженно хмыкнул.

— Если мое присутствие не мешает тебе, то можешь остаться, — сказал он и снова вернулся к своим записям, но слишком разнервничался, чтобы сконцентрироваться. Черт!

— Почему ты сказал это? – спросила Гермиона после того, как присела.

— Что? – сердито бросил Гарри.

— Ту глупость о твоем присутствии.

— Я сломал нос твоему драгоценному бойфренду, разве ты не помнишь? – Гарри откинулся назад и скрестил руки.

Лицо Гермионы стало ярко-красного цвета.

— Откуда ты знаешь? – охрипшим голосом спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Я видел, как вы целовались в коридоре, — сказал он.

Цвет ее лица стал еще более красным, и она сосредоточила свое внимание на книгах в сумке. Гарри весело улыбнулся и снова взялся за перо.

— Я не обвиняю тебя, Квайетус, — услышал он голос девочки, как только снова начал писать. Он удивленно поднял голову.

— Что?

— Я не обвиняю тебя. Я слышала, что Рон говорил тебе каждый день. Возможно, я сделала бы то же самое на твоем месте...

— Я... понимаю, — Гарри сглотнул. – Однако казалось, ты была согласна с остальными гриффиндорцами в течение недель.

Гермиона снова покраснела.

— Э... я думаю, я была немного рассержена на тебя.

— О, тебе не понравилось новое лицо Рона, не так ли?

Гармиона улыбнулась и пожала плечами.

— Ты прочитал Трансфигурацию? – она неожиданно сменила тему.

Гарри кивнул.

— Я только что начал делать записи.

— Ты знаешь, я не поняла там одну часть…

* * *

Следующие недели не были полны событиями. Гарри выработал для себя дневную рутину. Она включала в себя много сидения в библиотеке, но, по крайней мере, он сидел там с Гермионой, и это определенно было свободное от Рона место. Рыжеволосый мальчик, казалось, не принимал приближающиеся экзамены близко к сердцу. Гермиона как-то призналась Гарри, что она занималась с ним каждый вечер после ужина – он проводил послеобеденное время на квиддичном поле, сначала занимаясь перед тренировками, а после того, как он был выбран в качестве защитника гриффиндорской команды, он тренировался с остальными.

Новым ловцом гриффиндорского колледжа, к огромному удивлению Гарри, стал Симус. Он никогда не подозревал, что мальчик умеет летать... Первым матчем сезона должен был быть Слизерин — Гриффиндор, на следующий день после Хеллоуина, так что Рон и другие игроки решили тренироваться так упорно, как только могли, и Гарри даже попросил Северуса быть немного помягче с ними.

— Даже с Роном? – с любопытством спросил Северус.

— Да, — пробормотал Гарри.

— Но он не заслужил этого! – заявил Северус.

— Я знаю, но, пожалуйста, сделай это ради меня! После того матча ты можешь делать с ним что угодно.

В глазах Северуса зажегся огонек.

— Что угодно?

— Ну, не убивай его. Но до тех пор оставь его в покое.

— Итак, ты хочешь, чтобы Слизерин проиграл матч, — Северус сложил руки.

— Ты можешь и с ними быть помягче, — пожал плечами Гарри.

— Нет, не могу. Я и так слишком мягок.

— О, так ты об этом знаешь!

— Конечно, знаю! – возмущенно фыркнул Северус. – Я пристрастен, и очень хорошо знаю об этом!

После этого разговора Северус, и правда, стал помягче с Роном, однако тот все еще доставал Гарри когда только мог.

Гарри старался, как мог, чтобы избежать встреч с ним. В любом случае, у него были и другие проблемы.

А именно, зелье для Люпина и уроки Защиты. После того как Северус узнал о его новой склонности к сидению в библиотеке, он дал ему задание: он должен провести исследование по оборотням. Снейп старался найти подходящее зелье для болезни Люпина, но не мог – поэтому решил разделить работу с Гарри: тот должен был просматривать книги об оборотнях, пока Северус искал в своих собственных книгах зелий.

Через неделю Гарри почувствовал, что теперь знает об оборотнях больше, чем даже сам Люпин, но все еще не нашел решения.

— Что ты делаешь? – однажды спросила Гермиона, когда он пролистывал огромный том.

— Исследование об оборотнях. Севе... мой отец попросил, — добавил он, когда увидел удивленный взгляд Гермионы.

— Почему? Это связано с профессором Люпиным? – она неожиданно остановилась. – О, ты ведь его не знаешь...

— Успокойся, я его знаю, — прервал ее Гарри. – И да, отец ищет зелье, чтобы его вылечить.

— Нда, — недоуменно пробормотала Гермиона. – Но я думала... – она не продолжила.

— Ты думала, что они ненавидят друг друга, не так ли? – и когда Гермиона согласно кивнула, Гарри, улыбаясь, добавил. – Ну, они очень сильно не любят друг друга. Но они помирились этим летом.

— Ты имеешь в виду, твой отец и профессор Люпин?

Гарри наклонился ближе к ней.

— Успокойся, Гермиона, не только отец и Люпин, но даже отец и Сириус Блэк помирились.

Ее зрачки расширились от шока.

— ЧТО?

— Ты меня слышала. И теперь он живет в Поместье Снейпов, — Гарри отклонился назад.

— Он верит Снейпу... – в страхе пробормотала Гермиона.

— Эй, Гермиона, — голос Гарри вывел ее из ступора. – Я тоже Снейп...

— О, извини. Это просто... так странно.

— Возможно, Рон не прав, — поддразнивая, добавил Гарри, но Гермиона восприняла это серьезно.

— Не возможно, а безусловно.

* * *

— Защищайся, Снейп! – голос Миссис Фигг звучал нетерпеливо. – Давай!

Но как только заклятие сорвалось с ее палочки, Гарри не смог сдвинуться с места или что-нибудь сказать. Он просто смотрел на него в состоянии, близком к панике, а в голове была пустота.

Когда проклятие ударило его, он отшатнулся назад и упал на пол.

В классе раздался смех. Гарри, покраснев, сел, у него кружилась голова из-за неудачного падения. Он потряс головой, пока поднимался, стараясь очистить ее перед следующей попыткой.

Это было в десятый раз подряд в тот день, и миссис Фигг, казалось, не замечала, что реакция Гарри становилась все хуже и хуже после каждой попытки. К этому моменту он полностью потерял уверенность в себе, и чувствовал себя так, словно был в главном зале Поместья Кошмара после нескольких кругов пытки. Он поднял палочку к лицу. Это была палочка его отца, но она не защищала его без правильных слов.

Гарри мог сказать слова, однако он не мог использовать свой мозг так, как надо. Он был в оцепенении от мысли, что на него могут наслать заклятие, и чувствовал себя беспомощным напротив своего учителя.

— Итак, мистер Снейп, если вы не можете вызвать этот щит, я преподам вам болезненный урок. Я предупреждаю вас: я собираюсь наслать на вас короткое, но болезненное проклятие, и я надеюсь, что вы его отразите. Если бы этого не сделаете, будет больно.

Гарри молча кивнул. Как чудесно! Маленькое пыточное заклинание – именно то, что ему нужно!

Он снова поднял свою палочку.

— Клипеус! – отчаянно закричал он, когда профессор выкрикнула «Торменто!» в тот же момент.

Гарри забыл о защите. В тот момент, когда он услышал название ненавистного проклятия, его воля ослабла и он опустил свою палочку, ожидая боль так храбро, как мог. Когда оно достигло его, он не открыл рта, не закричал, он остался стоять прямо, только его пальцы побелели, когда он, чувствуя боль, сильнее сжимал свою палочку. Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем профессор, наконец, сняла с него проклятие.

Гарри видел удивленный взгляд учительницы, когда она без слов смотрела на него. Он поклонился ей, взял свою сумку и, не сказав ни слова, покинул класс.

Этого было достаточно.

Тормента. Накладывается на студентов в педагогических целях.

Нет. Больше никогда.

Он никогда не жаловался Северусу на нее, но сейчас чувствовал, что уже достаточно.

Он выдерживал пыточные заклятия слишком долго, чтобы терпеть их даже сейчас.

Но как только он вошел в их комнаты и закрыл за собой дверь, то без сознания упал на пол.