Убей Вейдера нежно (джен)

История эта началась однажды весенним вечером, когда конструктор Трурль пригласил конструктора Клапауция полюбоваться на трёхмерные рободендроны, которые ему наконец-то удалось вырастить. Хоть в наше время цветы уже давно печатают на 3D-принтерах, Трурль, будучи роботом старой сборки, почитал это крайне неспортивным и недостойным истинного садовода. Солнце клонилось к закату, и конструкторы чинно сидели в силовой беседке за столиком-антигравом, попивая машинное масло из блюдечек и аккуратно охлаждая его системами кондиционирования.

— Роботы! Ау! — раздался клич где-то далеко за оградой, в чистом поле.

Клич повторился ещё несколько раз. Сперва незнакомец зазывал роботов, потом бледнотиков, а затем и вовсе перешел на никому не понятные языки.

— Ну-ка сейчас посмотрим, кто это такие, — сказал Клапауций, доставая лазерный короткоствол. — У тебя ведь есть камеры наблюдения?

— Есть, — Трурль достал пульт управления и вывел голографическую картинку с камеры.

Конструкторы могли успокоиться: закликатель помощи был на вид вполне добропорядочным роботом. Золотистый, оксидированный, с неловкими будто от великого страха движениями рук и ног, андроид даже вызывал симпатию. Его сопровождал небольшой кибортмеханик в форме бочонка для электролита, белый в синих квадратиках, ездящий на трёх подпорках с колёсиками. Говорил всё больше андроид, и говорил крайне взволнованно, будто за ним гонятся самонаводящиеся электрогончие. Подпорочный же попутчик его хранил олимпийское спокойствие, нарушая его лишь достойными лучших синтезаторов свистящими трелями.

— С виду они дружелюбные, — решил Трурль, высунулся наружу, создав кнопкой калитку, и сказал:

— Достопочтенные братцы-роботы! Мы мирные конструкторы и не причиним вам вмятин или поврежденья проводов! В этом мирном доме вы сможете подзарядиться и пройти при надобности чистку от ржавчины!

— Будем знакомы. Я — Трурль, это мой коллега Клапауций.

— Верней сказать — нянька этого вечного студента, — не удержался Клапауций от шпильки, за что и был слегка пнут верным соратником под зад.

— Очень приятно, достопочтенные конструкторы, — начал андроид. Кибортмеханик перебил было его неуверенным писком, переходящим в урчание, но робот продолжал, не обращая внимания:

— Простите моего помощника, он слишком огрубел в техническом отсеке. Я Цитрипион, драгоман, транслятор, переводчик, ксенопсихолог и специалист по общению между бледнотиками и роботами. Загружено в меня свыше шестисот миллионов форм общения, сорок девять тысяч систем инопланетного этикета и даже правила поведения на Кашиике в брачный период, кроме того...

— Вполне достаточно, любезный Цитрипион, — поспешил прервать его Клапауций, боясь, что у них с Трурлем размагнитится память от самохвальства нового знакомого. — Представьте лучше нам верного вашего товарища.

— Знакомьтесь, дорогие конструкторы, — это Эрдвадий. Астромеханик модели Д2. Уж извините — нраву он нероботимого, к светской беседе негодящий и потребляющий много дешёвого технического спирта... — и на возмущённый сигнал бочкобота андроид поправился: — Зато смекалист и отважен сверх заложенных в программу протоколов!

Отдышавшись и испив по кружке тёплого машинного масла, Цитрипион и его бочковый спутник повели рассказ о своих треволненьях. Верней, вёл его один Цитрипион, ибо Эрдвадий вместо подобающей роботной речи издавал только писк с переливами.

— Давным-давно, в одной далёкой-предалёкой галактике, в некотором пространстве-времени, в зело альтернативной реальности, благоденствовала Галактическая республика, где честные роботы, вуки, хатты, и даже бледнотики окаянные симбиотировали вкупе в мире и согласии. Но некий бледнюга, Палпатин именуемый, замыслил хитрозакодированную интригу заради узурпации власти, так что даже киберполитологи республики с электронными мозгами, занимавшими целую звёздную систему, не смогли её просчитать. А когда смогли, стало уже слишком поздно.

Палпатин похитил из больницы самого сильномогучего электрыцаря-джедая, во всеобъемлющей коме после космической катастрофы пребывавшего, заменил ему большую часть органов запчастями армейского образца, только из металлов лучшей выделки. И получилась тварь непобедимая, полу-джедай — полу-киборг, которого ни утопить, ни взорвать, ни размагнитить, ни даже в газовой камере не законопатить, ибо все органы дыхания у него были электронными со встроенными расщепителями атомов, и кислород он мог извлекать из чего угодно. В бою на лазерных мечах монстр без проблем побеждал всех джедаев, ибо был так пропитан Тёмной стороной космической Силы, что представлял из себя абсолютно чёрное тело и для лазерного клинка, коий есть концентрированный свет, был непробиваем.

Дарта Вейдера — так назвал Палпатин трижды клятый своего верного робопса — не могло одолеть ни одно разумное и наипаче тупое существо Вселенной. Рыцари-джедаи были подвергнуты тотальной зачистке вакуумно-силовыми пылесосами, последние верные Республике системы пали. Воцарилась чудовищная тирания, изоляционная, диссоциативная и без всякой обратной связи. Миллисекунды не проходило, чтобы зловещие белые робоштурмовики в комбинированных скафандрах-саванах по приказанию Палпатина и Вейдера не подвергали кого-нибудь максимально невинного, порядочного и перспективного для генофонда пожизненному выключению, демонтажу или предавали глубокому сверлению через беззащитный USB-порт, после чего жертва сама бросалась под пресс от позора.

Горстка существ разноплановых всё же не смирилась с беспределистикой и садомазоматикой, творимыми этой биполярной абсолютно-деспотической системой. Роботы, бледнотики, рептилоиды, каламари и ещё несколько свободолюбивых цивилизаций подняли восстание. Увы, силы были слишком не равны — лорд Вейдер в одном единственном сражении, используя Силу, верную лазерную саблю и обрезок титановой трубы, необратимо распатронил флот повстанцев на отдельные кварки, потерявшие от тотального ужаса даже цвет и аромат! Засим последовали чудовищные репрессии. Нам удалось бежать, и вот мы... здесь... перед вами... а наши товарищи...

Цитрипион подпёр рукой блестящую золотистую щеку, и из глаза его скатилась на скатерть непрошеная слеза — таков был механизм, при волнении удаляющий лишнюю смазку. Но сметливый Трурль встроил в скатерть наноботов, поглощающих кремниевые крошки и прочий сор, так что пятно рассосалось в секунду.

— Полно вам горевать, достопочтенные братцы наши по кремниевому разуму! — подбодрил новых друзей Трурль. — Теория вероятностей вам явно благоволит — ведь вы имеете дело с конструкторами всемогуторными! У нас всеобъемлющий опыт по укрощению и дефрагментации самых коррозированных режимов космического масштаба! Предоставьте Палпатина с Вейдером нам и отдыхайте! Как сказал наш великий наставник Кереброн Эмтадрат, утро вечера мудренее приблизительно на девяносто шесть тысяч ноосов!

— Окстись, Трурль, — пихнул его в бок умеренный и хладнокровный Клапауций и зашептал: — Знаешь ли ты, что Вейдер создал для Палпатина мощнейшее оружие в Космосе — боевую станцию размером с добрую луну, что плюётся гигантскими леденящими душу лучами самого отборного антивещества, аннигилируя во прах целые планеты? Куда нашим пукалкам низкооктановым против неё?

Но, услыша жалобный писк Эрдвадия, добавил: — Впрочем, когда это Клапауций отступал перед трудностями?!

— Итак, дорогие друзья, — уточнил Цитрипион, помавая руками, — когда мы сможем ознакомиться с конструкторским решеньем вашим?

— Дайте нам две недели сроку, — самоуверенно заявил Трурль.

— Месяц, — скорректировал предусмотрительный Клапауций.

— Три недели, — предложил компромисс Трурль, — и можете считать Вейдера уже переплавленным на непригорающие сковородки!

— Ну и как ты дальше думаешь, дражайший Трурль, играть в благодетеля, филоробота, дозаправщика всеобщего блага? — скептично поинтересовался Клапауций. — Нам подсовывают противника, обладающего Силой сверхъестественной природы, а Его Авантюрейшество рвётся в бой на релятивистских скоростях, даже не интересуясь, что это такое! Если мы хотим хотя бы смоделировать схватку с Дартом Вейдером как должно, то должны изучить эту Силу досконально!

Делать было нечего — друзья-конструкторы отправились в городской публичный банк данных. Дело было само по себе непростое — перелопатить четыре миллиона восемьдесят восемь тысяч двести шестьдесят семь папок! Дважды у конструкторов сбоила операционная система, и их приходилось отпаивать жидкостью для протирки контактов. Наконец Клапауций с гордым кличем "Эврика! Эврика!" выудил из самой старой, в вырвиглазном разрешении папки истрепавшийся, пожелтевший от времени, погрызенный багами файл уж восемьсот лет как неиспользуемого формата, озаглавленный "Введение краткое к Силы учению. Первый том в очерке сжатом самом. Магистр Йода".

— Трурль, дурашка, вылезай из тех папок! Там всё равно всё в нечитаемой кодировке! Мы нашли его!

Конструкторы сняли внаём звуконепроницаемый и водонепробиваемый полукилометровый секретный бункер, как они часто делали для научных размышлений, и, подключась к сверхмощным аккумуляторам с запасом энергии на тысячелетие вперёд, начали разрабатывать план борьбы с Тёмной стороной.

— Как известно, сопротивление есть Сила, делённая на напряжение. Стало быть, напряжение нужно поддерживать таковое, дабы Вейдерище поганое сопротивления нам никакого не оказало...

— Необходим силовой трансформатор. Да, портативный полевой трансформатор.

— Только одной катушкой двух энергетических тяжеловесов не проймёшь. Итак, потребна конструкция многокатушечная да асинхронная, чтобы императоры злокозненные за ней уследить не могли, вся как есть из кремнистой стали! Да ещё и портативная, чтоб мы дотолкали её до вражьей станции и чтоб она влезла в нашу ракету...

— Это уже не трансформатор, это трансформер какой-то получается!

— Кстати, Клапауцик, помнишь ли ты ту установку, которой мы войну автоботов с десептиконами прекратили?

— Предлагаешь по старой схеме?

— Должно сработать! При должной магнитомягкости всею Силою своей им с нами ничего нельзя будет сделать!

И конструкторы удовлетворённо чокнулись лейденскими банками, произнеся самый подходящий тост — "За нас!".

— Итак, други мои, господа конструкторы, готовы ли мы с вами к спасению Космоса? — поинтересовался Цитрипион у изобретателей-всемогуторов три недели спустя, как и договаривались.

— Мы едва-едва закончили работу над моделью сферического Вейдера в вакууме, и у нас обеденный перерыв. А пожрамши и поспамши, подвергнем мы оную испытаниям

воздействиями злоядрючими — кинетическими, волновыми, электрическими, голодом, холодом, радиацией, водою простой да водою газированной "ноль калорий"! Ещё пару лет опытов — и ключ к победе у нас в кармане, дружище Цитрипион! — торжественно объявил Клапауций, сбив мухобойкой залётного имперского дрона-шпиона.

— Но как же.... как же мы? — горестно воздел руки к небу Цитрипион, а Эрдвадий поддержал товарища жалобным писком и начал нахрюкивать алгоритмизированный похоронный марш Шопена.

— Тссс. Это для подслушивающих устройств. Хотите узнать, как на самом деле — прошу в бункер, — оглядевшись, нет ли больше дронов-шпионов, пригласил всех Трурль.

Что же показали конструкторы в бункере робоппозиционерам отважным — того никто не ведает, ибо даже мельчайших наножучков имперских, туда запущенных, Трурль потравил магнитным железняком. Можем сказать только, что по выходе на вольный свет Цитрипион прыгал на одной ножке и пытался взлететь с возгласами "Ура! Ура!" на шестидесяти языках космических, а Эрдвадий аккомпанировал ему, насвистывая увертюру из "Аиды" в двоичной аранжировке.

Той же ночью монорельс доставил четвёрку героических роботов на космический корабль конструкторов, куда сервогрузчики уже доставили особливый дорожный трансформатор с длинной ручкой да на колёсиках.

— Это и есть ваше супероружие освобождения? — восхитился пафосно Цитрипион.

— Оно, оно, родненькое! — похлопал Трурль трансформатор по блестящей катушке. — Ужо мы Вейдеру на полной мощности Силу в пар бессмысленный трансформируем и сколлапсируем его напрочь до отрицательных величин! Ужо будет знать, где коты Шрёдингера зимуют!

Не стану утомлять читателя моего тяготами и опасностями пути межзвёздного, который предстояло конструкторам проделать, чтобы подвиг предназначенный совершить и защитить Галактику от Вейдерища имперского. Довольно уже того, что целый месяц барабанил не переставая метеоритный дождь, а по оплошности Трурлевой ракету друзей едва в чёрную дыру не смыло.

Долго ли, коротко ли — что по общей теории относительности безразлично — но достигли Трурль и Клапауций эллиптической орбиты планеты Эндор. Своей луны у сего тела небесного не было, и потому оно стало удобной парковкой для станции "Звезда Смерти". На ней-то и угнездились, что твои микросипы-падальщики, император Палпатин и верный киборг его Дарт Вейдер, дабы удобней им было аннигилировать планеты и планетоиды в труху по единому подозрению и, настроясь на энерго-информационное поле истребляемой планеты, наслаждаться физическими и нравственными муками миллионов безвинных. Особый кайф негодяи словили от взрыва Альдебарана за то, что некий юный отрок из местной глубинки показал голограмме императора язык.

— Гляди-ка! — крикнул Клапауций.— Трурль, у нас двигатели отключены, а магнитометры зашкаливают! На станции кто-то тянет нас магнитным лучом! Только бы трансформатор не испортили!

— Не робей, Клапан, на то и рассчитано! — отозвался Трурль. — Мы же сто раз на моделях проигрывали! С учётом мощности магнитного луча и вектора силы тяжести ферромагнитность возрастает в прогрессии геометрической! Думая, что нас убивает, Вейдер делает нас сильнее! — и расхохотался.

Но когда корабль конструкторов понесло по жутким туннелям Звезды Смерти, заваленным ржавыми обломками жертв императорского гнева, им стало не смешно. Наконец вынесло их в зловещий зал, подсвеченный красным смещением спектра, посередь которого стоял сам Дарт Вейдер, сверкая экзоскелетом и лазерной саблей наголо. Тёмный электрыцарь с ног до головы закован был в броню антирадарную и химзащитную, столь глухую, что дышал он с великим хрипом при помощи радиоуправляемого насоса.

— Фу, фу, фу, роботным духом пахнет! — зашипел киборг злокозненный через синтетические свои дыхательные пути. — Возрадуйтесь, жалкие конструкторы, что натолкнулись вы на меня, а не на Повелителя моего! Я по натуре доброжелательный, мягкий и химически неактивный, и дарую вам смерть лёгкую, без лишних замыканий, зависаний да синих экранов!

— А мы тебя не боимся, похвальбишка антропоморфная, — заявил Трурль, выкатывая машину. — Ибо есть у нас в загашнике на тебя трансформатор силовой, масляный, высокоиндуктивный да ужасно противный! Сейчас как сердечник-то ему разомкнём, как магнитное поле-то заколосится, как у тебя все предохранители слетят к Фарадеевой маме — вот ты тогда запоёшь на коротких волнах, постбледнотик недопротезированный!

— Вам конец, хвастливые роботы, — прошипел Вейдер, словно согрешила его бабушка с электрочайником, царствие ей небесное. Начал он конструкторов гравитационными волнами мучать, чтоб их приподнять да шлёпнуть и системные платы им дистанционно повыдергать. Но Трурль и Клапауций напряжение трансформатором своим уменьшили, и чёрная Сила вейдерова теперь порождала у них героическое сопротивление, от которого у тёмного джедая едва сердечник не прихватило.

Замычал тут Дарт Вейдер и пошёл на конструкторов в психическую атаку с лазерной саблей наголо. Но и на неё управа нашлась: Клапауций ловко метал самодельные гранаты из катионов лития. Попадая в Вейдера, отрицательный заряд силового поля его они делали нейтральным и сим затрудняли лорду доступ к могуществу тёмной стороны.

Но попадали они редко — Дарт отбивал их лазерным мечом что твой теннисист. Тогда достал Трурль старую верную охотничью киберданку, с которой ещё пращуры на астероидных тетеревов, ныне вымерших, хаживали — да как шарахнет прямо в рукоять сабли пулями без изоляции! Закоротило клинок лазерный, забилось Вейдерище проклятое в конвульсиях противофазных, в агонии хватая Силой что попало и круша об стены. Да поздно — повыскакивали из него перегоревшие пробки да полетевшие транзисторы, посыпался тёмный лорд на болты да гайки, рассыпался его экзоскелет непромокаемый, и осталось пред конструкторами лежать мёртвое тело увечного полуробота-полубледнотика, искривленное по Гауссу в боях жарких, с проводами отовсюду торчащими.

— Ха-ха! Есть! — воскликнул торжествующий Клапауций. — Трурль, мы сделали это!

— Вы действительно сделали это и приблизили погибель свою, — раздался из динамиков невидимых пробирающий до болтиков голос Палпатина зловещего. Телепортировался в зал и сам император зла. Был он, как и Вейдер некогда, бледнотиком — на вид дряхлым, старым и онкологией траченным.

— Сейчас вы испытаете на себе подлинное могущество Тёмной стороны, — Палпатин говорил без эмоций, и получалось особенно страшно. А совсем конструкторы устрашились, когда оглянулись и увидели, что развалило верный трансформатор напополам и размотало его катушки магнитные — сломал-таки его чёрный Вейдер перед страшной гальванической развязкой.

— Ага, сейчас мы тебя и без трансформатора сделаем! — воскликнул Клапауций. Метнул он в Императора связку катионов лития, за пазухой припасённых, но так велика в нём была мощь тёмной стороны, что катионы на полпути сменили заряд, анионами обернулись и в самого конструктора прицельно отфутболились.

— Эге, тут враг наиглавнейший, его без защитного покрытия не сожрёшь! — заметил Трурль. — Ну, Клапауций, не поминай лихом, налаживай трансформатор!

Нажал Трурль на потаённую кнопку в правом боку, выскочили у него на подошвах блестящие пружины, и айда он по залу скакать и тирана из киберданки обстреливать в ритме популярной в этом сезоне электрумбы "Я тебя всё равно не боюсь". Понял Клапауций, что товарищ Палпатина отвлекает, как может, и начал аккуратно и быстро паять да лудить, чтобы трансформатором снова от тёмной Силы оградиться. Да вот только Палпатина даже пули без изоляции, космической конвенцией запрещённые, не берут — только стоит чешется. Но всё равно неприятно!

Цитрипион да Эрдвадий, подпольщики высокочастотные, тоже не теряли времени даром. У Звезды Смерти проклятой был один интересный технический недостаток. В процессе строительства воришки-подрядчики свалили грешки свои на киберженера по технике безопасности, и лорд Вейдер размагнитил жёсткий диск его дистанционно, прежде чем успел он крикнуть строителям "Шахты заделать не...!". Монтажники-орбитальники ввиду малой от рождения оперативной памяти так решили, что покойный имел в виду "не надо", а не "не забудьте". Потому-то вся Звезда Смерти и была издырявлена техническими шахтами, каналами вентиляционными да зазорами меж конструкций несущих, не обнесёнными хотя бы малой загородкой.

Так вот, Эрдвадий, попискивая похабную песенку, спустился в шахту с Цитрипионом на закорках, достиг реактора, и Цитрипион всыпал в него полную пачку быстрых нейтронов, чтобы попёрли делящиеся изотопы через край, вступили в цепную реакцию и разнесли Звезду Смерти. А император-то их и не приметил — у Трурля наконец кончились патроны. Загнал Палпатин конструктора в угол, подключился к нему способом извращённым, беспроводным, и говорит:

— Ты заплатил за свою близорукость! А теперь, конструктор Трурль, ты умрёшь, ибо расплавится от моей Силы твой центральный процессор!

Начал император ворожить-шаманить, смотрит — га! ни демона Максвелла не выходит! Что бы он с Трурлем не вытворял — сопротивление знай себе нарастает. Клапауций трансформатор снова в чувство привёл и принялся напряжение уменьшать.

Палпатин уже искрой пошёл, а всё тщится чего-то, мнится, ёжится, колбасится, руками многоугольники колдовские в воздухе чертит — да сопротивленья конструкторов пробить не может. Напрягся император из последних сил, как сверкнёт вспышкой высоковольтной — трах! И не стало его вовсе на Звезде Смерти, только плащ прожжённый под ногами валяется и сульфатами какими-то попахивает.

Тем и кончилось царствие Палпатина Темнейшего, анафема ему мидихлорианами в глотку во веки веков. Нет, Император не умер. Слишком много мощи чернокнижной накопилось в с виду чахлом и старом бледнотике, чтобы умереть. Но перестал он быть сущностью органической, из углеродов сотворённой, а стал функцией в сложнейшем двухтомном уравнении, многочленом замысловатым без конца, без начала, равным чему угодно, окромя себя самого. И доныне подворачивается он под авторучки и клавиатуры инженерам да математикам, решения сбивает да расчёты поганит так, что порой в уравнении икс оказывается равен "Ну попадитесь мне, курвины Трурль и Клапауций! Я из вас фляки на жидком азоте сделаю!".

Трурль же, почти потерявший заряд аккумуляторов, еле ворочал головой, не понимая, что происходит. Только через минуту заметил всемогутор, что исчез куда-то чёрный Палпатин, а Цитрипион и Эрдвадий теребят его за киберуши.

— Мастер Трурль! Мастер Трурль! Пора эвакуироваться! Эрдвадий бухнул имперцам быстрых нейтронов в реактор...

— ЧТО?! — не на шутку испугался Клапауций. — Вижу я, мозгов у вас не больше, чем у бледнотиков! Срочно тащите Трурля на корабль, не то всем нам крышка герметичная!

В последние доли миллисекунды друзья вырвались на своей ракете с разваливающейся станции. Конструкторы нещадно давили на газ, лишь бы не попасть под какой-нибудь обломок Звезды Смерти размером с небольшую комету — тысячи их, пылая, носились в пространстве, сбивая пролетающие рядом имперские линкоры. Флот исчезнувшего императора и исчезнувшего Вейдера в панике бежал на скорости света в дальние концы Вселенной, спасаясь от возмездия.

В лагерях уцелевших повстанцев же началось великое ликование. Сам генерал Соло отсыпал Трурлю и Клапауцию аж два отсека чистейшего и редчайшего ниобия, который стащил он на всякий случай в незапамятные времена у злобного Джаббы. Поблагодарили его конструкторы за ценный материал для экспериментов, пропустили с ним по лейденской банке и воротились на родную планету, заряжать рободендроны.

А бесстрашные Цитрипион и Эрдвадий стали важными шишками в Республике возрождённой, но об этом уже надо вести отдельный рассказ.