Зазеркальная волна (джен)

3 ноября 2011 года

Гарри взглянул на себя и понял, что на нём изменилась даже одежда. Вместо футболки и свободных штанов на нём были надеты тёмные брюки и рубашка. Вместо доски с шахматами, в которые они с братом играли какие-то минуты назад, на диване лежал раскрытый пухлый фотоальбом, из которого выпало несколько снимков.

— Хозяин Гарри, — пропищал Добби, появившись у дверного проёма в тёмной наволочке. — Хозяин Гарри… ваша мать велела передать, чтобы вы поговорили с братом. Мальчик не выходит из комнаты и до сих пор ничего не съел...

— Что? — тупо спросил Гарри.

— Ваша мать считает, что только вы можете повлиять на брата, — осторожно пояснил Добби.

«Повлиять в чём?» — хотелось бы спросить Гарри, но в этот момент его голову пронзила боль, вызванная потоком воспоминаний, нахлынувших на него подобно цунами.

Он снова увидел своё детство с родителями и то, как они перебирались с места на место, но с Поттерами было что-то не так. Мама временами становилось отстранённой и, бывало, подолгу в одиночестве находилась на кухне или в спальне, отец часто где-то пропадал, приходил поздно и посматривал на Гарри так хмуро, как будто тот в чём-то провинился с самого рождения. С ним всё так же был домовик, был кот, а ещё был добрый-добрый крёстный, дядя Сириус, частенько заходивший в гости и временами остававшийся у Поттеров на ночь. Дядя Сириус, в отличие от родителей, улыбался намного чаще и любил поиграть с Гарри, а то и посидеть с ним, пока родители куда-то уходили. У дяди Сириуса была только одна особенность… — он плохо ходил и опирался на трость. Чтобы Гарри не донимал его бестактными вопросами, мама сказала ему, что с крёстным очень-очень давно приключилась беда, с которой едва справились в волшебной больнице.

«У многих необдуманных действий бывают последствия, Гарри, — говорила ему мама. — Не забывай об этом и будь осторожен».

Был и непростой первый курс в Хогвартсе, после которого его всё так же забрали на домашнее обучение. Временами в его обучении принимал участие и Сириус, а отец всё больше становился неразговорчив и мрачнел. Он также ушёл из дома, когда Гарри было пятнадцать, и не вернулся. Они так же перебрались в дом Блэков, но скорее это Лили ухаживала за Сириусом, чем он за ней, да и Гарри старался поддержать крёстного в меру своих сил. То, что он и его мать сошлись, он воспринял даже радушно, как и появление брата. Вот только с каждым годом Сириус всё чаще оказывался в Мунго и возвращался оттуда с измождённым видом.

Гарри стоял какие-то минуты на месте и вскоре ощутил, как его пробирает холод. Он понял, точнее, вспомнил, почему всё так изменилось в доме. Вчера его крёстный скончался, семья пребывала в трауре. Он лил в гостиной слёзы, потому что горевал по человеку, которого любил не меньше, чем родного отца.

«Нет! Нет! Нет! Нет!..» — взволнованно повторял Гарри и схватил зеркальце.

— Отец! Отец, ответь мне! Отец, что вы там натворили?!

Джеймс молчал, и Гарри судорожно смотрел через стекло окна в небо, моля как можно скорее явить причину его связи с совершенно другим временем. Раньше он ведь долгие годы жил со смертью родителей, но смог её избежать, что, если не всё потеряно? Что, если он только увидел «последствия», но всё ещё может предотвратить их причину?

— Добби очень-очень жаль, что он ничем не может помочь, — тем временем говорил домовик, а Гарри часто-часто дышал и слышал бешеное биение своего сердца. — Добби думал, Кикимер сможет приготовить любимое блюдо наследника рода Блэков и приободрить его, но мальчику не интересно и оно. Может быть, хозяин Гарри…

— Отстань от меня! — резко сказал Гарри и снова посмотрел в осколок.

Джеймса не было, Добби понурил голову и покинул гостиную. Тишину дома резали его шаги в коридоре. Гарри смотрел на простыню, висящую на зеркале, смотрел на посуду, которую никто не чистил, смотрел на портьеры... и понял, что ещё немного и он просто взорвётся. Гарри спешно покинул гостиную, как будто проклятое место, где его одолевала тёмная магия, и направился наверх. Скоро отец ответит, он всё-всё ему расскажет и тот быстро всё исправит, уверял он себя по пути и остановился в коридоре. Двери спален были плотно прикрыты, и только у одной виделась слабая полоска света.

Это была комната младшего брата, и Гарри инстинктивно двинулся к ней.

— Эй…

У неразобранной кровати горел ночник, Тони лежал на боку и тоже в другой одежде. Гарри видел его спину и осторожно двинулся к другому краю кровати. Подойдя ближе, он увидел бледное лицо брата с опухшими глазами. Тони смотрел в одну точку и не двигался, и эта картина подействовала на Гарри куда сильнее, чем детская обида, не так давно вспыхнувшая в гостиной. Когда-то ведь и Гермиона была такой… отстранённой, почти что неживой. Он подходил к ней, но возможно не так, как надо было, возможно, он всё время что-то упускал… или делал что-то не так… Но как понять что?

— Тони, — позвал Гарри и опустился на край кровати. — Эй… — повторил он и приложил ладонь к плечу брата. — Папе бы твоё поведение не понравилось…

— Он и сам так лежал, — наконец кисло отозвался Тони.

— Неправда, он боролся, он старался быть сильным и не унывать ради нас всех, — возразил ему Гарри.

— И это не помогло.

Слова брата его обезоружили. Гарри пару раз раскрыл губы и снова сомкнул. Гермиона в те далёкие хмурые дни ему не возражала. Может, в этом и было всё дело? В том, что она не слышала его доводы… в том, что они все были совершенно бесполезны…

Гарри медленно опустил глаза к зеркальцу, но увидел в том лишь своё растерянное отражение. «Мерлин, да что у вас там творится?» — обеспокоенно подумал он.

— И со мной так будет, да? — помолчав, спросил Тони.

— Что? — оторвавшись от зеркальца, переспросил Гарри.

— Я умру и меня, как папу, положат в деревянную коробку?

Брат повернул голову, и взгляд его серых, как у Сириуса, глаз пробрал Гарри до мурашек. «Мы все умрём рано или поздно», — мог бы он сказать, но, глядя в глаза ребёнку, для такого не повернулся язык.

— Да с чего ты взял? — поразился Гарри, забыв обо всём остальном. — У тебя ещё целая жизнь впереди… она будет очень-очень долгой… тебе ещё столько всего предстоит увидеть и сделать… да ты ещё будешь дни считать, торопить время, хотеть, чтобы…

— Папа тоже был не старый, — подметил Тони.

— Это другое. Папа болел и…

— Я тоже могу заболеть.

— Это ещё не значит, что ты тут же умрёшь.

— И папа говорил, что не умрёт.

— Но ведь так и было, просто… в этот раз ему не смогли помочь.

— И мне могут не помочь. Значит…

— Такого не будет! — резко возразил Гарри, сам не осознавая, отчего вдруг закипел. Возможно, младший брат затронул тему, которая до сих пор была для него очень болезненной, а возможно, на нём сказалось волнение и беспокойство за Сириуса с Джеймсом в прошлом. Что-то же у них там должно было произойти или прямо сейчас происходит. — Ты не умрёшь, как папа! Ты будешь жить!

Однако на Тони, в отличие от домовика, его резкость никак не подействовала. Мальчик продолжал всё так же кисло смотреть ему в лицо.

— А ты? — спросил он.

— Что я? — не понял Гарри.

— Ты… у-умрёшь, — голос Тони дрогнул, — и я останусь один?

— Не придумывай, не собираюсь я умирать. И потом ты не один. У тебя есть мама и…

— Я ей не нужен. Она смотрит на меня и только плачет…

— Неправда, она просто горюет по папе, ты в этом не виноват.

— Тебе легко говорить, глядя на тебя, она не плачет.

— Но…

Гарри разомкнул губы и понял, что ему опять нечего сказать. Ещё какие-то часы назад он видел зрелую Лили по другую сторону зеркальца и знал по выражению её лица, как сильно они оба ей нужны. Эта же Лили, судя по его новым воспоминаниям, была на грани. Последние годы она только и делала, что моталась между домом и Мунго и тратила все силы, чтобы ухаживать за мужем. Со временем ей просто стало некогда заниматься вторым сыном или домом, и периодически Гарри был для Тони и старшим братом, и отцом одновременно: таскал малыша с собой на тренировки, водил его по магазинам, детским площадкам и кафе, покупал ему игрушки и всякие угощения. Неудивительно, что мать предпочла не выходить из комнаты и попросила домовика сходить за ним.

— Гарри… — Тони приподнялся, и его глаза наполнились слезами, — ты не умирай, я не хочу быть один. Я не смогу, я… Я боюсь! — в отчаянии прибавил он и подался вперёд.

Его руки обвили шею брата, и Гарри осторожно обнял его в ответ.

— Ну что ты, я же… рядом и… никуда не исчезну, — неуверенно пробормотал он и ощутил укол совести.

Да, именно этого он и хотел — исчезнуть в своё счастливое прошлое и настоящее, хотел, чтобы Джеймс и Лили были вместе, чтобы они снова ладили, хотел, чтобы Гермиона к нему вернулась и снова стала жизнерадостной, хотел, чтобы Сириус выжил, кого-то нашёл и… понятия не имел, появится ли от этого Тони или кто-то другой вместо него. Уж не так ли с ним самим поступила Гермиона? Исчезла, чтобы вместо неё появился кто-то другой и всё изменилось в лучшую сторону. Исчезла, как будто бы решив, что прошлое с ней со временем поблекнет и сотрётся из его памяти.

— Гарри, ты только не болей, — слезливо попросил Тони, уткнувшись ему в шею.

— Я… не буду, — хрипло ответил Гарри, ощущая себя как последний предатель, и обнял брата покрепче.

От нахлынувших на него воспоминаний и чувств он не сразу понял, что его кто-то зовёт.

— Гарри, ты слышишь?

Зеркальце, о котором он забыл, ожило, и из него доносился голос Джеймса.

— Я сейчас приду и мы с тобой поедим, — выбравшись из объятий брата, заверил Гарри. — Я очень-очень быстро, Тони.

* * *

3 ноября 1981 года

Как всякий человек, надеявшийся на одно, а получивший совершенно другое, Джеймс пребывал в скверном настроении. Этому же поспособствовало то, что он ощущал себя облитым помоями, хотя, по правде говоря, облило его вовсе не помоями, а тем, что ещё недавно можно было считать василиском, а если точнее, то его останками. Эти же останки можно было наблюдать и по всей Тайной комнате, но Джеймс этим вечером не мог объективно мыслить и потому очень сердился.

— Поздравляю, мы в дерьме! — скинув с плеч грязную изрядно порвавшуюся мантию, сказал он и направил на себя волшебную палочку. — Тергео Максима!

— Не мы, а ты, — поправил его Сириус, показавший из-за полуразрушенной колонны в практически не запачкавшейся одежде. — И вообще, я же кричал: «Ложись!», а ты что сделал?

Джеймс наградил друга свирепым взглядом, но постарался сосредоточиться на очищающем заклинании. Ещё не хватало принести в дом остатки треклятого василиска!

— И кстати, согласись, твой план был обречён на провал, — продолжал себе Сириус. — Даже если бы мы обрушили на эту зверюгу статую Слизерина и десятки колонн… и даже если бы его действительно раздавило… кто сказал, что от этого не рухнула бы школа?

— Не рухнула бы! — раздражённо ответил Джеймс, хотя в душе ощущал некоторые сомнения. — Твой план тоже, знаешь ли, не был гарантом успеха.

— Зато он сработал.

— Ага, теперь его запишут в анналы Хогвартса…

— Да ты просто бесишься, что твой был ерундовым…

— Зато твой оказался сверхгениальным! Так и вижу, как какого-нибудь историка бьёт нервный тик, когда он в десятый раз пытается с серьёзной миной записать, что победитель Ужаса Слизерина поймал полудохлую крысу, привязал к ней пару хлопушек, увеличил их раз в тридцать и кинул к ослеплённому двойным Коньюктивитусом василиску в качестве приманки…

— А ты что хотел, чтобы я перед этой зверюгой «в качестве приманки» побегал? — возмутился Сириус. — И вообще, у меня теперь боевое ранение, — прибавил он, продемонстрировав другу указательный палец. — Только взгляни, как меня эта «полудохлая» крыса оттяпала… блин, и чешется ещё так… Может, она меня уже чем-нибудь заразила…

— Да не переживай, такую псину как ты даже бешенство не убьёт. Курс уколов пройдёшь и дальше будешь другим жизнь портить.

— Курс уко… Подожди, а что это?

— А я откуда знаю? Лили рассказывала, магглы берут эти штуки… ну, с иглой которые, помнишь? Так вот, берут и обкалывают какое-то время друг друга, когда их какая-нибудь зверюга покусает…

— Вот дурные, а, никогда бы не подумал. Целебных настоек у них нет, что ли…

У Джеймса не было ни желания, на настроения рассуждать о магглах и их жизни, потому он осматривал Тайную комнату, которую теперь легче было назвать Грязной комнатой. Без того тёмные стены стали влажными и неприятными на вид, как и пол, по которому стоило ходить очень осторожно.

— И вот где я теперь зубы найду, а?! — спустя несколько мгновений сердито спросил он.

— Да чего их искать, они же… — Сириус хотел куда-то указать, но его рука повисла в воздухе. Он тоже нахмурился и недоумённо посмотрел по сторонам. — А, всё, вижу, они… на стенке. Вот на той… и вот на этой тоже вроде.

Благо, что добыча зубов обошлась без приключений: их удалось притянуть Манящими чарами и уложить в наплечную сумку. На обратном пути Джеймс лишь качал головой и надеялся, что оставшиеся два крестража удастся добыть без столь рискованных безрассудных затей. С кольцом, судя по словам Гарри, у них не должно возникнуть проблем, но вот чаша… о её добыче стоило хорошенько подумать.

Друзья выбрались из Тайной комнаты благодаря стареньким тренировочным мётлам, прихваченным из школьного чулана, пробрались по тайному ходу в Хогсмид и наконец-то вдохнули свежего воздуха.

— Ох, чувствую, мне надо промочить горло, — сказал Сириус, одёрнув ворот футболки, и глянул в сторону ближайшего паба.

— Тебе в Лондоне было мало, что ли? — спросил Джеймс. — А если тебя там узнают?

— Слушай, чего ты какой злой сегодня? Тебя Нюниус с утра покусал или Лили в отместку за ночное приключение в доме Малфоев без завтрака оставила?

— Да пошёл ты.

— Вот именно, пойду-ка я.

Сириус взмахом палочки наколдовал для своей куртки капюшон, накинул его на голову и направился к пабу. Джеймс лишь ещё раз покачал головой и поднял голову к небу. Необычное сияние становилось всё ярче, и звёзды лишь местами окружали его по краям, как будто бы не в силах совладать с этим явлением.

«Мы увидимся. Обязательно увидимся, сын», — с теплотой на сердце подумал Джеймс и сунул руку в карман.

— Эй, Гарри! Гарри, ты слышишь?

— Джеймс, ты что натворил?! — появившись в сквозном зеркальце, вдруг сердито спросил взрослый сын, почему-то назвав его по имени.

— Да я же раздобыл… — хотел было сказать Джеймс, но Гарри перебил:

— Я же просил тебя не соваться в Тайную комнату! — свирепо продолжал он. — Говорил же, что это может быть опасно! А ты что сделал?! Неужели послушать было так сложно?! Или вам, Мародёрам, непременно нужно выкинуть что-то ряда вон и доказать, какие вы храбрые и потрясающие?

— Подожди-ка…

— Что «подожди-ка»?! Сириус ранен, да?! Ты его в Мунго оставил?! Думаешь, целители его спасут и всё обойдётся?!

— Да не ранен он, — возразил недоумевающий Джеймс, — так лишь… Подожди, а как ты понял, что мы были в Тайной комнате? И почему про Сириуса спрашиваешь? Что-то изменилось или?..

— ИЗМЕНИЛОСЬ!!! — громко сказал с той стороны Гарри. — Он умер! Совсем вот недавно!

— Но…

Джеймс недоумённо взглянул в сторону паба и снова на сына, но тот разгорячился не на шутку и не дал вставить ему ни слова.

— Из-за ваших действий всё стало ещё хуже! Потому что ни ты, ни Сириус никогда не задавались вопросом, чем всё обернётся! Для вас это очередное развлечение, что ли?!

— Гарри, подожди, я не понимаю…

— Что ты не понимаешь?! Что скоро будешь ненавидеть себя и меня заодно?!

— Сын, ты что такое говоришь? — поразился Джеймс. — За что мне тебя ненавидеть?

— За то, что ты меня послушался и хотел как лучше, а получилось как всегда! — злобно ответил Гарри. — И поверь, я это видел! То, как ты изменился и как изменилось твоё отношение ко мне! Я думал, что спас тебя и маму, думал, что спас Сириуса, думал, что наша жизнь наладится, думал, что я наконец-то увижу Гермиону, но ты… Ты всё равно что-то там вытворяешь, от чего этого не происходит и умираешь, когда мне исполняется пятнадцать лет!

Похоже, у Сириуса вовсе не царапина, возможно, он и впрямь чем-то заразился, испуганно подумал Джеймс, и его сердце сильно забилось. «Сын, я всё-всё исправлю! Есть же слёзы феникса, да я эту птицу у Дамблдора в два счёта раздобуду!» — хотелось ему сказать, но теперь Гарри было невозможно перебить.

— И знаешь, что я сегодня вечером понял?! — горячо продолжал тот. — Что это всё бесполезно! Ведь ты самый безответственный человек из всех, кого я знаю! Зная, что за твоей семьёй охотится Волан-де-Морт, ты не додумался сделать Хранителем тайны самого себя или маму, положился на непонятно кого и ладно, что положился, так ты даже не удосужился поставить у дома сигнальные чары или ловушки на случай, если что-то пойдёт не так! Да как от тебя ждать, что ты поможешь мне с крестражами, если ты даже любимую женщину с маленьким ребёнком не смог защитить! Лучше бы у меня был другой отец, потому что ты не вырос из детства и я не представляю, за какие только качества мама могла тебя выбрать и полюбить!

И на этом взбешенный Гарри просто исчез, словно бы растворившись в темноте по ту сторону зеркальца. Какие-то мгновения Джеймс стоял на месте, словно бы оглушённый вспышкой его гнева, а потом невольно вздрогнул, услышав громкие голоса, доносящиеся из паба. Дверь была открыта и, судя по тому, что вышло несколько взволнованных человек, в пабе что-то произошло. Джеймс едва только увидел край носилок, что вылетали на улицу, как резко развернулся и рванул в сторону школы.