Невосприимчивый к Свету (гет)

По всей вероятности, застольные манеры Рей наконец-то устроили Майло, потому что сегодня она будет ужинать с Верховным Лидером. Сообщая это, Майло держится в привычной для себя учтивой манере, словно ничего особенного не происходит, но все, связанное с этим событием, подсказывает ей, как оно важно. И предчувствие, и Майло побуждают ее лишний раз вернуться к обслуживающему дроиду, чтобы привести себя в порядок перед ужином. «Покажи себя во всей красе», — напутствует старый слуга с отеческой улыбкой. И после этого Рей начинает по-настоящему нервничать.

Для пленницы с ней обращаются исключительно хорошо, но ее не покидают серьезные подозрения насчет причин, почему ее одевают как куклу в дорогие платья из струящейся ткани. Рей не хочет стать какой-то новоприобретенной игрушкой для Лидера. Но она уже знает, что является его последним проектом.

На Джакку Рей никогда не придавала особого значения внешности — куда больше ее заботила борьба за каждодневное выживание. Но нынче выглядеть хорошенькой превратилось в дело первостепенной важности. И это то, чем Рей занимается весь день. Она выглядит хорошенькой, когда учится Силе, она выглядит хорошенькой во время ланча с Майло, она выглядит хорошенькой, когда исцеляет очередную травму Кайло Рена, и она выглядит хорошенькой, когда читает орденскую пропаганду. Несомненно, ее здешняя жизнь отдалена на много световых лет от убогого существования на Джакку.

Поначалу это казалось даже забавным — сидеть целый час, пока вокруг порхает обслуживающий дроид, укладывая ей волосы и раскрашивая лицо. И потом, глядя на себя в зеркало, мысленно сравнивать собственную внешность с героинями, которых она видела в различных шоу по голонету. И все же новая игра с яркими платьями и ежедневным принятием душа быстро надоела. И когда дроид опять занимается окраской ее ногтей и завивкой волос, Рей ловит себя на том, что начинает терять терпение. Красота, запоздало осознает она, это тяжелая работа.

С трудом скрывая неловкость, она останавливается перед Верховным Лидером. В этот вечер на ней темно-зеленое платье с очень широким вырезом и убранные с лица волосы лежат на ее плечах водопадом кудрей. Возможно, она слегка переборщила с блеском для губ и духами, но она уверена, что выглядит хорошо.

Ее это тревожит, если говорить откровенно. Ведь красивая девушка, что смотрит на нее из зеркала, похожа на Рей, но она не настоящая Рей. Рей с Джакку — обыкновенная мусорщица, чьи заботы ограничиваются тем, где достать гидратационные таблетки. Еще она неплохой механик с испачканными смазкой руками и песком под ногтями. Она — тот человек, который привык выдерживать трудности и выживать на своих условиях. Рей с Джакку считает себя независимой не без причины, ибо она все делает в одиночку.

Так кто же эта изнеженная, стремящаяся угодить девушка, что смотрит на нее из зеркала? Самозванка в дареном платье от доброй феи-крестной Майло. Но и оно однажды в полночь исчезнет. В лучшем случае ее ждет возвращение домой в родной АТ-АТ, а в худшем — смерть. Поэтому она понимает, что не стоит привыкать к подобной жизни. Она не позволит себе потерять бдительность.

И по правде говоря, ей не хочется думать, что когда-нибудь у нее получится привыкнуть к жуткому мууну с полусгнившим лицом.

— Добро пожаловать, моя дорогая, — Верховный Лидер приветствует ее учтивым поклоном. Дарт Плэгас неизменно обходителен с ней, словно она такая хрупкая, что может разбиться. Словно за ней нужно присматривать ради ее собственного благополучия. Вовсе не так мужчины обращались с ней в прошлом. Наверное, ей следует чувствовать себя польщенной таким вниманием, но этого нет. — Как же мне радостно видеть тебя в прекрасном здравии, — он, безусловно, разглядывает ее, но Рей делает вид, что не обращает внимания.

Ужин — высокопарное занятие, и Рей постоянно переживает, правильную ли вилку взяла, пока голос Майло в голове напоминает ей сидеть ровно и держать локти подальше от стола. Она аккуратно подбирает кусочки пищи. Непривычный густой аромат еды потрясает ее вкус, притупившийся после долгих лет пайков. Пайки предназначаются для утоления голода, а не для удовольствия, хотя, размышляет Рей про себя, она бы не отказалась от голубого протеинового маффина и глотка обычной воды. Чего-то простого и знакомого, что напоминало бы о доме.

Застольная беседа проходит еще сложнее, чем еда. Как конкретно поддержать разговор с Верховным Лидером Первого ордена? Вы убили сегодня кого-нибудь? Стоит ли ждать нового «Старкиллера»? И… вы наконец-то обнаружили базу Сопротивления? У Рей не хватит смелости задать Верховному Лидеру ни один из тех вопросов, которые она задала бы Кайло Рену. Возможно, причина в том, что она одолела Кайло Рена во время допроса и потом еще раз в лесах «Старкиллера», но что-то в младшем ситхе придает ей смелости. Между ними словно существует странная приязнь, и Рей может спросить у него о чем угодно. Совсем не так с Верховным Лидером. Есть много того, о чем ей бы хотелось спросить. Но Рей не осмеливается. Откуда эти шрамы у вас на лице? Когда я смогу уехать домой? Да что вообще хорошего в Темной стороне?

Вдобавок по давно приобретенной привычке Рей любит уединение. Ей не хватает женского очарования, потому что она прямолинейна во многих вещах. И ей не хватает остроумия, потому что на Джакку было не о чем шутить. В основном она говорит, когда ей надо что-то сказать или о чем-то спросить. И единственной общей темой для нее и Верховного Лидера остается Сила. Но, к счастью, это его любимая тема. Рей умудряется задать ему несколько вопросов, и они воодушевляют его достаточно, чтобы Рей могла просто сидеть и бесконечно слушать его.

— У тебя мощная связь с Силой, — говорит он ей. — Мощная, как у Скайуокера, — Рей удивляет, что он, по-видимому, считает это высшей похвалой, ведь ей казалось, что Первый орден хочет убить Люка Скайуокера. Но как бы там ни было, Лидер возвращается к наставлениям: — Ты должна научиться контролю. Не обладая контролем, ты рискуешь потерять себя в Силе и навредить себе, когда занимаешься исцелением.

— Как тогда с генералом Хаксом?

— Верно.

Он указывает на свой лоб, разделенный затянувшимся углублением — следом давнего удара, некогда расколовшего череп.

— Взгляни сюда. Посмотри, что ты в силах сделать. Когда ты была полностью погружена в Силу, утопала в ней, ты смогла исцелить шрам вековой давности, едва коснувшись его. Это могущество, которое когда-нибудь будет твоим, Рей. Но слишком опасно вливаться в эту мощь, пока ты не умеешь контролировать ее.

Он продолжает рассказ:

— Давным-давно джедаи учили, что Темная сторона Силы поглотит тебя, если ты впустишь ее. Что сторона Тьмы стремится к самоуничтожению, поскольку, как они считали, связь с Силой сквозь эмоции является особой формой самолюбования. Существо, подпитывающее собственную мощь собой, рано или поздно истощится. Пусть это слишком упрощенное представление, но в нем содержится доля истины: Тьма несет в себе угрозу. Она будет забирать, забирать и забирать, пока не оставит после себя ничего.

Рей не знает, действительно ли Сноук говорит ей правду. Но он кажется искренним, и ему явно нравится учить. Так что она продолжает внимательно слушать.

— Свет тоже скрывает немало рисков. Если ты размоешь границы сознания, соединяясь с Силой, ты рискуешь потерять в процессе собственную личность. Когда ты отпускаешь сознание и позволяешь потоку Силы проходить сквозь себя, ты можешь обнаружить себя смытой приливом, что неизменно последует. Таков риск, на который идут целители и провидцы, ибо в них есть нечто настолько жертвенное и бескорыстное, что оно может подавить носителя. Даже Свет способен забрать слишком много, Рей. Если ты не будешь осторожной, ты можешь отдать все до конца.

— Значит, Свет и Тьма настолько отличаются? — пусть вопрос глупый, но Рей и так мало знает о таинственной Силе.

— Сила есть Сила. Свет и Тьма — лишь удобные определения, чтобы обозначить наши различия. И ты, и я ощущаем Силу различными путями и используем ее по-разному, но там и там это все та же Сила.

Рей послушно кивает, молча пытаясь понять, что все эти концепции «Свет против Тьмы» в итоге означают, если Сила везде одинакова. Разве ситхи не должны быть врагами джедаев?

Сноук, вероятно, угадывает направление ее мыслей, поскольку продолжает свой рассказ:

— Много лет назад у меня была жена-джедайка, и поэтому мне дано понимать Свет. У него есть законное место во вселенной. Я не буду пытаться погасить твой Свет. Я ценю его. Ибо без Света не может быть равновесия в Силе, — он одобрительно улыбается ей. — Ты, моя дорогая, в один прекрасный день станешь моим равновесием.

Рей чувствует, как ее охватывает замешательство.

— Но я думала, в Первом ордене ненавидят джедаев. Разве не вы хотите убить Люка Скайуокера?

При упоминании имени последнего джедая лицо Дарта Плэгаса становится жестким. Как и его голос.

— Джедаи непреклонны. Они одержимы своими догмами и ограничениями. Скайуокер — террорист и фанатик, которому необходимо заставить всю галактику разделять его взгляды. Он приложил руку к свержению Империи, вследствие чего мы тридцать лет вынуждены нести потери в нескончаемой войне.

Рей немного пугает его неожиданная горячность. Как если бы глухая маска дала трещину и Рей смогла узреть истинный облик вдохновителя Первого ордена. Она моргает, и видение исчезает, а муун плавно возвращается к прерванной лекции о Силе:

— Мой враг — джедай, а не Свет. Можно использовать Свет и не быть джедаем, — он наклоняется вперед в своем кресле, захватывая все ее внимание. — Рей, взгляни на меня. Я никогда не ограничу то, как ты используешь Силу. Для существ, подобных нам, нет правил. Никаких правил, — повторяет он.

Разве можно использовать Силу, не будучи джедаем или ситхом? Наверное. Рей вспоминает старую Маз Канату — та не была джедаем, но, если верить ее словам, обладала Силой. Интересно только, где она получила эти знания… Но Рей мучает вопрос, что же будет означать учиться Свету у ситха. Все, связанное с Силой, кажется зыбким и новым. Словно она оказалась в чужом мире.

От мууна не укрываются ее колебания и сомнения, но он остается предельно терпеливым.

— Ты не осознаешь собственной важности. Со временем ты научишься принимать свое могущество и займешь законное место подле меня.

— Что произошло с вашей джедайской женой? — неожиданно для себя спрашивает Рей. — Вы убили ее? — слова вырываются прежде мыслей, и она краснеет от стыда за свою оплошность.

К счастью, Дарт Плэгас не выглядит задетым.

— Нет, я не убивал Шан. Мой ученик сразил ее во сне, ее и нашего сына-подростка.

— Ох, — глаза Рей округляются. Кайло Рен сотворил такое? Это чудовищно.

— Это был мой предыдущий ученик, а не Кайло Рен. Дарт Сидиус, так его звали. Галактике он больше известен как император Палпатин.

— О, — уклончивый муун полон тайн и сюрпризов, понимает Рей. Сколько же ему лет?

Он вращает в изящных пальцах бокал с вином, разглядывая Рей.

— Ты напоминаешь мне Шан, ту, какой я впервые встретил ее. Прежде чем я увидел свою будущую жену, я почувствовал ее Свет в Силе. И затем я узрел ее красоту и познал ее очарование, и меня потянуло к ней. Как мотылька к пламени. Тьма и Свет сосуществуют, Рей. Случается, их влечет друг к другу, как в иные времена отталкивает. Вот как это было с моей Шан, — он отворачивается, но Рей мельком успевает заметить горестное выражение на его лице. Оно словно бы охватывает его целиком и затем в одно мгновение исчезает.

Его голос остается спокойным:

— Контроль над Силой обретается через ее использование. Посему с этой поры, Рей, ты будешь выполнять даже самые банальные задачи с ее помощью. Начни прямо сейчас, — приказывает он. — Налей мне вина. Используя Силу.

Она послушно исполняет. Но это сложнее, чем кажется на первый взгляд, и занимает у нее добрые две минуты от начала до конца.

— Хорошо. Хорошо, — вкрадчивым тоном одобряет он. — Теперь передай бокал мне.

Это задание куда проще. Когда Сноук принимает бокал, то он делает жест в ее сторону — небольшой тост — и затем выпивает бокал до дна.

— Теперь наполни свой бокал, — командует он, но на этот раз упражнение дается ей труднее. Как только вино начинает литься, стакан опрокидывается и падает на пол. Бутылка слетает со стола, и Рей бросается все исправлять. На полу растеклась небольшая лужица, и она суетится, пытаясь вытереть ее салфеткой. «О нет, — думает она, — Майло так расстроится». И, собрав осколки стекла в небольшую кучку, Рей хмурится с недовольным видом.

— Я никогда прежде не пробовала вина, — с сожалением произносит она. — Мне так хотелось попробовать его.

— Тогда подойди, — он манит ее жестом к себе и предлагает собственный бокал. — Попробуй.

И она делает глоток. Вино кажется и сладким, и кислым, и пряным, и острым одновременно. Рей никогда не испытывала ничего подобного. Настолько сложный и многослойный вкус. Как волшебная головоломка из ароматов.

— Продолжай, — поощряет он ее, и Рей без долгих раздумий делает следующий глоток. И затем еще один. Пусть она не выпивает все залпом, но стакан быстро пустеет.

Дарт Плэгас щеголяет ухмылкой. Он придвигается к ней и забирает пустой бокал.

— Я рад, что тебе понравилось вино. Вино — одно из величайших удовольствий в жизни, — он протягивает руку и накручивает на палец один из ее ниспадающих локонов. Ему нравятся ее распущенные волосы, чувствует она. Ее новая прическа весьма отличается от той, к которой она привыкла, да еще так непрактична. Как и те причудливые платья, которые приносит Майло. — Твоя прошлая жизнь была очень блеклой, — говорит он ей. — Я исправлю это, моя дорогая. Подойди. Попытайся снова. Каждый бокал, который ты наполнишь Силой, я позволю тебе выпить.

Теперь это испытание, от которого Рей не может отказаться. В следующий раз ей снова удается. Но после второго бокала концентрация, необходимая, чтобы наполнить третий, ускользает от Рей. Но она продолжает храбро пытаться, стоя перед креслом Сноука. Но вдруг ее пошатывает. Ужин был легким, вино ударяет ей в голову, и она понимает, что безнадежно пьяна. Когда она покачивается снова, Сноук протягивает руки к ее талии и влечет ее вниз. Внезапно Рей обнаруживает себя у него на коленях, и ее мгновенно охватывает ужас от нежданной близости. Но при всем своем потрясении Рей остерегается противиться прикосновениям монстра.

— Рей, ты пробудилась в Силе, — эти слова он шепчет ей на ухо, оглядывая ее сверху вниз. И на таком близком расстоянии его изуродованное лицо выглядит еще более отталкивающим. На левую сторону вообще невозможно смотреть. — Когда ты исцелишь меня, я пробужу тебя для наивысшего удовольствия, — обещает он. Рей сдвигает брови, пытаясь отстраниться, чтобы встать, но ее удерживают неожиданно сильные руки. — Никогда не смущайся меня, мои намерения благородны. Я отвезу тебя в мой храм, и мы рассечем руки при лунном свете и поклянемся в вечной верности. А после я сделаю тебя женщиной на ритуальном алтаре, как когда-то давно с моей Шан. Я дозволю тебе почувствовать мою мощь, а ты одаришь меня своим Светом, и вместе мы достигнем равновесия. Твой Свет и моя Тьма.

— Н-нет… — она ежится от его губ, что водят сейчас по ее шее, поднимаясь и оставляя короткие поцелуи вдоль подбородка.

Он настойчиво продолжает:

— Однажды ты сделаешь меня снова цельным, — его рука опускается ей на затылок, захватывая волосы и крепко удерживая ее на месте, несмотря на непрекращающиеся попытки увернуться. — Но пока что я могу подарить тебе наслаждение иными путями, — его большая ладонь широко распластывается по ее груди, массируя маленькие груди сквозь платье. Рей закрывает глаза, будто бы это может избавить ее от нежеланных прикосновений. — Позволь мне разделить с тобой ложе, Рей. Позволь увидеть твой Свет.

— Нет. Нет, пожалуйста, нет, — Рей не может понять большую часть того, о чем он говорит ей, но она не сомневается, что этого не захочет. Ей противно, что этот уродливый старый муун трогает ее.

— Что ж, хорошо, — он ослабляет хватку, и Рей мгновенно вскакивает с его колен. Он не сильно оскорбился ее реакцией, как ей кажется. Скорее она его позабавила. Будто это своего рода игра для него. — Не сегодня. Но скоро.

Подобные сцены разыгрываются снова и снова. «Могу я спать с тобой?» Свидание с монстром в его пещере повторяется практически каждую ночь, и всякий раз оно заканчивается, когда Верховный Лидер задает ей один из вариантов этого вопроса. Но каждую ночь она отвергает его. Это вправду напоминает игру, кажется ей. Он же не может на полном серьезе ожидать, что она скажет «да», но продолжает учтиво принимать ее очередной отказ. Вероятно потому, что в этой игре конец заранее и неотвратимо предрешен. И старый Дарт Плэгас наслаждается ведущей ролью, продлевая удовольствие, пока оставляет ее спать одну в гигантской пустой постели, исчезая в своей библиотеке или лаборатории, чтобы изучать Силу.

Все это сводит ее с ума. Если Сноук и замечает, как она напряжена и нервничает, то он не комментирует ее состояние. Но, несомненно, считает ее реакцию своей заслугой. И все же их непрекращающиеся встречи не делают вещи проще, как с Кайло Реном. Рей не думает, что когда-либо сможет свыкнуться с жутким мууном. В действительности она видит его нечасто, должно быть, он занят делами, которыми обычно занимается Верховный Лидер. «Убийствами людей, наверное», — думает она. И пока их взаимодействие ограничивается подобными душевными ужинами, она старательно подстрекает его говорить о Силе, а он заставляет ее поднимать в воздух кусочки хлеба, пока в конце концов не привлекает к себе и не начинает трогать. Рей выдерживает несколько поцелуев и ощупываний, прежде чем прерывает его. И на следующую ночь все повторяется заново.

Ей не хочется рассердить Сноука. Не после того, как стала свидетельницей агонии командующего «Старкиллера» в лазарете. И не после того, как видела голубую молнию, сорвавшуюся с пальцев Лидера. И раз ей необходимо терпеть его домогательства и блуждающие руки, она потерпит. Но подведет под этим черту. Рей не собирается ложиться в постель с омерзительным муунским стариком. По крайней мере добровольно.

Она успокаивает себя тем, что он хочет, чтобы она исцелила его, это, во всяком случае, дает ей некоторое преимущество. Он не собирается убивать ее, по крайней мере пока. Ему нужна ее помощь.

К рутине быстро привыкаешь, даже в логове Дарта Плэгаса. И день, когда ее призывают, чтобы исцелить новые раны ученика, ничем не отличается от предыдущих. Тот получил рану в грудь, поэтому на нем нет майки. У Кайло Рена безупречное точеное тело воина, но Рей твердо намерена не глазеть на него, поэтому начинает говорить, по приобретенной ими привычке. Сегодня у нее есть для него давно вынашиваемый вопрос.

— Я видела тебя в видении, прежде чем встретила в лесах.

— Что ты видела?

— Как ты убиваешь людей. Со своими рыцарями.

— Что-нибудь еще?

— Ты убил кого-то, кто вроде бы хотел убить меня.

— Так я спас тебя?

— Я не уверена. Все это так запутано.

— Когда у тебя было это видение?

— Когда я впервые коснулась того меча. Только в самый первый раз. Что оно означает?

— Я не знаю. Видения Силы зачастую вводят в заблуждение и сбивают с толку.

— О.

И поскольку на этот раз у него нет толкового ответа на ее вопрос, Рей возвращается к работе над раной. Но вдруг она хмурится, замечая следы незнакомой раны от бластера, растянувшейся по его животу. Эту она точно не трогала. И рана выглядит достаточно свежей. Ей неделя от силы… Приглядевшись и решительно игнорируя впечатляющий пресс, Рей видит крошечные остатки розовой бакта-плазмы. Почему он не попросил ее исцелить это?.. Ладно, как бы там ни было, сегодня она займется и этой раной.

Из-за частого использования Силы в повседневных заботах исцеление стало даваться ей проще — гораздо действеннее и быстрее. Верховный Лидер был прав в том, что Сила подобна мышцам. Чем больше ты пользуешься ею, тем сильнее ты становишься.

— Рей, — она удивленно поднимает голову, услышав, как ученик произнес ее имя. Его голос кажется ей странным. Словно бы в нем слышится неуверенность. — Рей, он обижает тебя? Он тебя принуждает?

Кто таков «он» — не требует лишних объяснений. С горящими щеками, она опускает взгляд. Ей вовсе не хочется говорить об этом. И меньше всего с этим человеком.

— Я не знаю, о чем ты.

— Думаю, ты знаешь, — возражает он.

Рей бросает на него сердитый взгляд.

— Тебе-то что, Кайло Рен? — вырывается у нее. — Ты, наверное, тоже мучаешь людей все время.

— Рей…

— И вообще я тебе не нужна. Здесь есть лазарет. Готова поспорить, Первый орден предоставит тебе любые бакта-пластыри, какие ты захочешь.

Она старательно избегает его глаз, отчего он хмурится.

— Он принуждает тебя? Рей, я хочу знать.

Наконец она поднимает на него возмущенный взгляд. Монстр, стоящий перед ней, убил Хана и Финна, напоминает она себе.

— Почему это заботит тебя, ситх?

— Потому что я чувствую ответственность, — тихо признается он.

— Ты ответственный! — шипит Рей, потеряв остатки концентрации. Ей не по себе, и она обнимает себя руками, даря себе объятия, которые никогда не получала от других. И к своему ужасу начинает плакать. Предательские слезы вытекают из плотно зажмуренных глаз, и теперь ей приходится давиться всхлипами. Это так унизительно — показывать слабость перед ним. Она не рыдала перед жутким Верховным Лидером, так отчего плачет перед его учеником? Рей давно научилась стоически выдерживать все, что посылает ей жизнь.

— Рей…

Но слова рвутся против воли:

— Я хочу домой… Я хочу быть подальше от Первого ордена… Я хочу быть подальше от него, — она на миг отворачивается, пытаясь сохранить шаткое душевное равновесие. — Я хочу убежать от него, но я знаю, что никогда не смогу. Я в ловушке…

— Рей…

И теперь она совершенно не может сдержать рыданий. Весь прелестный макияж, над которым дроид хлопотал добрых полчаса этим утром, стекает по лицу. Льются все те слезы, которые Рей с таким трудом сдерживала с той самой поры, как очнулась привязанной к пыточному креслу на «Старкиллере». И сейчас, месяцы спустя, ей уже не справиться с эмоциями. Эти слезы — о Хане Соло, о Финне, о ее месте в мире, которое, как ей казалось, она наконец-то обретет в Сопротивлении. Но больше всего она плачет о себе.

Потому что ей не удается спокойно вздохнуть. Она самая невезучая девушка на свете. Брошенная в детстве и продолжавшая жить благодаря собственному упорству, а затем оказавшаяся вовлеченной в войну, на которую ей было плевать, но встретившая людей, которые оказались ей небезразличны. И они, эти едва обретенные друзья, мертвы, а она — пленница, которую наряжают как куклу и которой домогается жуткий муун, мечтающий править галактикой. Но что внушает ей не меньший ужас, так это то, что Кайло Рен стал к ней странно дружелюбен, а сейчас от него исходит непонятное ей сочувствие.

Она чувствует, как его руки притягивают ее к нему. Заключая ее в усталые сильные объятия. И на какой-то миг она сдается. Ведь объятия даже этого мужчины все равно остаются объятиями.

Ею манипулируют, охватывает ее внезапный страх. Совсем как тот муун. Раньше ей казалось, что Кайло Рен больший монстр из двух — он куда более жесток — но теперь она уже не так уверена. Этот человек вызывает в ней смятение, и у нее возникает неожиданная мысль: а не является ли он тоже своего рода пленником старого мууна?

— Скажи мне, — шепчет он. — Он делает тебе больно? — его голос странно доверителен, и это заставляет ее насторожиться. Она отскакивает и отталкивает его.

— Нет, — выдавливает она с горьким смирением. — Пока что нет. Но ему придется, — во взгляде Рей читается пугающая обреченность. — Ему придется. Потому что я не соглашусь.

— Рей…

Она прерывает его:

— Я и не такое переживала! Я выживу.

— Рей…

— Найдешь себе бакта-пластырь! — огрызается она и уже ожидает, что он заморозит ее Силой, пока она в слезах бежит прочь. Но он отпускает ее.