Возвращение давно забытого прошлого (гет)

Просыпаюсь от резкого запаха. Думаю о том, что врежу как следует тому, кто этот запах распространил. Но чувствую, что не могу пошевелить руками. Они связаны за моей спиной. Вьюсь, как дождевой червь в огромной луже. Только от него толку больше, чем от меня сейчас.

— Хм, смотри-ка, а дедовские способы ещё действуют! Эта склянка годна! — радостно восклицает щекастый мужчина, держа в руках вымоченный платок, от которого и исходит этот ужасный запах.

— Какая-то она болезненная, я думал, что уж можно выкидывать. Ну, или животине на съедение, — разочарованно бурчит другой мужчина, ещё более отвратной внешности, чем первый.

Чувствую, что пыльная планета далеко, в прошлом, я больше не вернусь в это ужасное место. Благодарна за это мужчинам, но вот то, что я не могу даже присесть, ворочаясь на полу, — это настораживает.

— Лара Уолт, значит?

Я киваю, мысленно поражая мужчину тысячью морально-угнетающих посылов.

— И откуда ты? Кто ты?

Пожимаю плечами. Я и вправду не знаю. Мало что удаётся увидеть, лёжа на полу, но я прекрасно понимаю, что мы на каком-то корабле. Иллюминатор, за которым бескрайняя тьма Вселенной прекрасно даёт понять, что до твёрдой земли нам ещё далековато. На нашивках их курток надпись: «Юпитер». Корабль? Да, оказаться связанной на корабле «Юпитер» — что может быть лучше?

— Что вам нужно? — испуганно пищу я.

Сама себе дивлюсь, так по-детски у меня получается.

— Нам? Деньги, слава, женщины.

— Одна уже есть! — хохочет, похоже, капитан.

Его выдаёт странная кепчонка, напяленная набекрень, и гордая походка. Да и надпись «Кэп» на спине, вышитая простыми нитками, тоже заставляет задуматься. И тут мне становится страшно. Я не хочу быть рабыней этих мужланов!

— Как ты оказалась в этом Богом забытом месте? — спрашивает капитан.

Его заинтересовала бирка с моим именем, но посмотреть её он не может, приходится повернуть меня на живот. Я не отвечаю, только кряхчу и с недовольством извиваюсь.

— Ла-а-а-ара Уо-о-о-олт, — протяжно читает капитан. — Скажи нам, что ты делала на земле, куда даже великий Хан перестал быть ходоком?

— Я… не знаю… — быстро осознаю, что капитан сказал «Хан». — Хан? Вы его знаете? — оживляюсь я, пока руки капитана беспардонно обыскивают меня.

— Услышала страшное имя, засветилась. Ох, Боже, почему же вы, женщины, так падки на знаменитых? — злобно процедил кто-то из тёмного угла помещения.

Я приглядываюсь, но не могу рассмотреть недовольного незнакомца.

— Я и-щ-у Х-а-н-а! — по буквам выдаю я.

На миг всех пронзает неосознанный шок, но тут же он сменяется дичайшим смехом. Это один из тех противных звуков, которые приходится слышать от личностей неприятных и невоспитанных. Смешки, прерывающиеся гортанными похрюкиваниями капитана, стихли, но я всё так же была готова настоять на своём.

— Позже поговорим, у нас тут дельце объявилось.

Неприятные личности удалились, оставив меня с незнакомцем из тёмного угла.

— Решила пошутить неудачно, а? — спрашивает он, этот незнакомец.

— Нет, Вы не правы, я просто ищу Хана, — обиженно шепчу я.

— Ищешь? Да ты рехнулась, как поглядеть. Все бегут прочь от Хана, а ты ищешь. Неуловимый мститель? И ты искала его на необитаемой планете, которую он подушно перерезал много лет назад?

Меня бросает в дрожь. Ведь я ничего не знаю о том, кого ищу. В моей голове только имя и уверенность в том, что я узнаю его, узнаю в любом случае. Но я даже и не предполагала, что ищу того, который держит в страхе стольких людей.

— Ищу, — повторяю я. — А Вы кто такой?

Ответа не получаю. Похоже, этот человек тоже пленный, как и я.

— Куда мы летим? — не унимаюсь я.

— Куда, куда… туда, где мы станем невольниками на всю оставшуюся жизнь. Чёртова судьба, — человек сплёвывает, — наверное, проще было бы сдохнуть. Эти черти собирают по галактике полумёртвых неудачников и продают их. На Земле особо не попируешь, там людей охраняет «Энтерпрайз».

— «Энтерпрайз?»

— Да, великая команда великого корабля. Самые гуманные засранцы Вселенной. Видишь капитана — хочется заблевать всё, что находится вокруг тебя.

— Такой ужасный?

— Такой хороший.

Представляю себе милого капитана с нимбом над головой. Новое открытие: моя фантазия любит подурачиться.

— Как Ваше имя?

— А твоё? — голос человека всё более ярко вырисовывает его портрет.

Думаю, в том тёмном углу сидит старик.

— Вы же слышали: Лара Уолт.

— А ты уверена?

Тут меня передёргивает. Я не уверена.

— Да кто Вы такой, чёрт возьми?

— Когда-то я знавал капитана Хана. Возможно, и ты знавала, раз ищешь его.

Человечек закашлялся и умолк. Мы сидели недолго, наш покой снова нарушили «новые знакомые».

— Знаешь, это бред, она головой, наверное, ударилась.

— Да кто же в здравом уме говорит о том, что ищет Хана? А вдруг мы его люди? Легко и просто перерезали бы ей горло. Хан не любит непрошеных гостей.

— А вдруг она и есть его человек? И проверяет нас? Может, Хану не нравится то, чем мы занимаемся?

— Дрю, ты думаешь, Кирку нравится то, что делает Хан?

Мужчины разражаются смехом.

— Чёртова иерархия! Продадим её и дело с концом. Раз Хан не появился до сих пор, значит, не знает он её, либо не нужна она ему.

Меня пронзают кровожадные взгляды, я жмурюсь и вжимаюсь в стену. Чёрт, пусть лучше продают, но находиться здесь я не желаю! Как я оказалась в этом ужасном месте? Час от часу не легче, как бы сложно это ни было. Конечно, мне было не так одиноко, всё же с людьми куда лучше, чем с пылью. Я пытаюсь подползти к своему затихшему собеседнику. Но цепи не позволяют мне отодвинуться дальше, чем на метр от стены. Вскоре бросаю все эти попытки, они лишь изматывают. Остаётся только ждать своей участи. Почему-то мне кажется, что такое уже было. Дежавю посещает меня и заставляет мозг работать в усиленном темпе. Откуда же я могла уже знать, что такое быть окованной в цепи? В таком раздумье я и коротаю весь оставшийся путь, пока меня не вышибают из сознания ударом по голове.

Поднимаюсь на холодном бетонном полу. Руки развязаны, а вот с ногами дело обстоит хуже: они подвешены под потолком. Кто-то дёргает за верёвку, и я тут же подлетаю к потолку. Да, я свисаю вниз головой, отчего кровь быстро приливает к вискам и стучит так сильно, будто бы кузнец по наковальне. Сколько я так провисела? Может, день. Может, меньше. В любом случае я начинаю раскачиваться из стороны в сторону, в надежде, что смогу уцепиться руками за оковы и высвободиться. «С небес на землю» меня возвращает удар палкой по спине. Я дико кричу и прикусываю губу от боли. Сразу в моей голове проносится мысль о том, что мне не привыкать к такой боли. Меня били и до этого, когда-то давно. Но то долгое время, пока я пребывала невесть где, разбаловало меня, и я стала забывать, что такое боль.

— Дело в том, что мы бы хотели знать, дорогая, откуда ты.

Удар. Я полностью потеряна. Ведь я не знаю. Так и отвечаю. Но это мало помогает. Вежливый тон капитана пропадает после третьей попытки выпытать у меня, кто же я такая. В ярости капитан замахивается на меня уже плетью, палка давно лежит поодаль от него.

— Каким образом ты связана с Ханом? КТО ТЫ ЕМУ? Зачем он тебе?

Отчётливо слышу в голосе капитана дрожь. Он боится Хана.

— Кем бы я ему ни являлась, но он не будет счастлив узнать, что вы тут со мной сделали, — пытаюсь надавить на страх капитана.

Тот хлещет меня плетью и яростно кричит. Такие же крики слышу я и из соседних помещений. Я не одна из тех, кого пытают. Неужели это обязательная процедура перед продажей в чужие, ещё более опасные лапы других контрабандистов и бандитов?

Меня хлещут по нескольку раз каждые десять минут. Кровь фонтаном брызжет из носа, в положении вниз головой это вполне объяснимое явление. Сложно придумать хоть какой-то ход, когда глаза тебе заливает собственная кровь, суставы сводит от боли, кости, кажется, вот-вот разваляться от очередного удара. С каждым ударом я чувствую меньше боли, но больше обиды. За что со мной так? Я просто сказала то, что действительно меня интересует. Да, я теперь понимаю, что имея недостаточное количество лжи, я не смогу никогда подкрепить свою правду.

Вскоре перестаю слышать чужие крики. Всех уже допытали. Все выдохлись и сидят сейчас по клеткам, ждут своей участи. А меня всё мучают.

— Оставьте меня, — умоляю я.

— Нет, ты так и не сказала, зачем ты ищешь Хана.

Молчу. А что мне ответить? Никакого логического объяснения между тем, что я проснулась на пустой планете и тем, что я ищу Хана, которого боятся люди не менее опасные, чем он сам, я не вижу. Поэтому и молчу.

— Капитан, смотри-ка, кого мы тут нашли! Одна из пленниц таскала под юбкой… — в комнату вводят девочку лет трёх.

Этот ужасный мужчина без зубов и с ужасно кривым ртом никак не сочетается с этим милейшим ангелом. Девочка, стоящая передо мной, настоящее чудо! Светлые волосы и огромные тёмные глазки, ручки скрещены за спиной. Девочка боится взглянуть на меня, она уже видит, как моя кровь вскоре подберётся и к их ногам. Я удивлена, что малышка не кричит и не плачет. Видимо, мама хорошо объяснила ей, что не стоит показывать своего страха.

Кровь бьёт мне в виски, кажется, что скоро она польётся и из глаз. А я всё ещё не хочу умирать. Никак не желаю умереть, ни за что! Девочка посапывает, но не говорит ни слова.

— Малышка, видишь эту особу?

Малышка не отвечает. Молю невесть кого, чтобы всё обошлось. Вот вам и ещё одно осознание: я верю в существование силы, которая может помочь.

— А вот эта сука видит тебя, малышка, — хохочет капитан. — И если ты, — он смотрит на меня, — не скажешь, на кой тебе Хан, то я продырявлю ей голову. Всё равно без мамочки её вряд ли кто-то купит в таком возрасте. А воспитывать её я не намерен.

— Вы считаете, это лучший способ оказать на меня давление? — пытаюсь сыграть роль бесчувственного человека.

Как только девочка утирает свои первые слёзы, понимаю, что роль моя полностью пропала.

— Почему без мамы меня никто не купит? — пищит она.

— Твоя мама не прошла пытку, — отвечает унизительным тоном капитан.

Девочка неистово кричит, а я не могу закрыть уши. Мне режет слух этот крик, мне очень больно. Неужели я уже слышала подобные крики? Испытывала то же, что и она? Неужели я… кого-то теряла?

— Я ПРОСТО ИЩУ ХАНА, ЭТО НАШЕ ЛИЧНОЕ ДЕЛО!

— Я продам тебя, вдруг. А он придёт за тобой и убьёт нас. Будет ли это хорошо?

— Он не придёт, — выдыхаю.

— Чего бы это?

— Он не знает обо мне! — сдаюсь я.

Щелчок, но пистолет капитана не заряжен. Я начинаю верить в то, что рыдающая девочка будет жива. Она успокоится, сбежит, вырастит хорошей девочкой… Но один из помощников капитана вонзает мне нож в ногу и с размаху ударяет в лицо.

— Не надо с ней так, — просит девочка.

— А с тобой?

— И со мной не надо, — отвечает та, полная горького сожаления.

Вижу, как ей будет сложно, если она выживет. Верёвка, на которой я подвешена, рвётся, и я падаю на пол, который уже, наверняка, пропитался насквозь моей кровью. На девочку же наставляют другой пистолет, а я собираю остатки своих сил и мужества. Во мне просыпается новое чувство. Чувство ненависти.

— НЕ СМЕЙ ЕЁ ТРОГАТЬ, УБЛЮДОК!

Я кричу так сильно, что мой голос вырывается далеко за пределы комнаты. Всех поражает страх, я его ощущаю. Он в каждой клеточке каждого бренного тела, находящегося тут. Девочка белеет от страха, капитан же зажимается в углу и через мгновение покидает меня.

— Продать её сразу, как только сойдём, если не сдохнет. Это было бы лучше!

Никто не смеет ко мне подойти. Что-то леденящее в моём гневном голосе дало им понять, что не стоит трогать меня и малышку. Я сама себе дивлюсь. Я не могу быть такой… какой была мгновение назад. Но это же самой себе противоречие? Да? Так ведь?

Закрываю глаза и чувствую все те удары, какие смогла вынести, снова и снова.

— Помоги мне… — хрипло прошу я. — Помоги…

На этом страдания заканчиваются. Казалось бы, больше ничего не нужно, когда на тебя нападает целый экипаж ублюдков, которые не знают ни морали, ни чести. Зачем находиться среди таких упырей? Проще умереть после пыток, которые они нанесли тебе за то, что ты просто сказала им правду, сказала то, что было в твоей голове. Я понимаю, что говорить всем, что мне просто нужен Хан — бессмысленно. Никто не поверит. К этому нужно приложить сколько бы то ни было, а лжи. И вернее всего было бы…

Так странно рассуждать и думать, когда не уверен, а жив ли ты? Я вот не знаю. Но прерываю свои мысли на то, что вдруг начинаю осознавать, что я где-то на травянистом лугу. На мне всё та же одежда, но нет побоев, нет крови. Ах, как было бы замечательно, если всё то, что было на корабле, оказалось просто глупым и страшным сном.

А тут хорошо. Свежо. Это, наверное, место, где я уже бывала. Тут ни пыли, ни космоса. Только спокойствие. Трава щекочет мне руки, я улыбаюсь и отвожу взгляд в сторону, как если бы меня кто-то смутил ласковым словом. Но вокруг ни души. Мне хотелось бы задремать тут, обнять траву, прижать к себе, как одеяло, и уснуть крепко-крепко. Но я боюсь увидеть плохой сон, с этим чёртовым кораблём.

— Лара, пожалуйста, не бойся боли, — говорит кто-то за моей спиной.

— Я и не боюсь. Я знаю, что это… только не помню откуда.

— Я не о твоей боли. Я о чужой.

— Кто ты?

— Просто будь сильной, — рука незнакомца легко скользит по моему плечу.

Хочу схватиться за эту руку, но никого нет. Я снова одна.

— Проснись… проснись… проснись…

Это был сон. И я просыпаюсь на том же корабле. Правда, в иллюминаторе нет бесконечной темноты, я вижу там что-то похожее на дома. Чувствую, как тело моё перетягивают жгуты. Меня неплохо «подлатали» за всё то время, которое я находилась без сознания.

— Вставай скорее, — меня поднимает мощная женщина, подводит к окну и распахивает его.

— Кто вы?

— Я жена капитана, но это не должно быть так важно для тебя. Скоро они придут убить тебя, если ты не проснёшься. Или продадут. Беги!

— Но… — теряюсь в догадках, а не желают ли меня обмануть?

— Здесь пусто, пробежишь вперёд, там, через стройку к лагерю повстанцев. Они помогут. Беги. И… спи меньше, пожалуйста. Ты сильно кричишь. И зовёшь…

— Кого?

— Хана.