Пепел победы (джен)

Выйдя из Большого зала, Гермиона всё-таки не выдержала и расплакалась.

— О, Гарри, какой ужас! — всхлипывала она. — Кто бы мог подумать!.. Бедная Санни! Всегда такая весёлая, приветливая! Мне казалось, что на свете нет никого счастливее и беззаботнее, чем она! А она, оказывается, так мучается! Она даже хотела умереть!.. Бедняжка!.. Ну почему, почему самые хорошие, самые светлые всегда страдают больше всех?!

Гарри почувствовал, что и сам сейчас потеряет лицо. Требовалось срочно сменить тему. К счастью, последняя фраза Гермионы напомнила ему кое о чём.

— А что это Снейп делал в Азкабане? — спросил Гарри.

— Известно, что, — Гермиона утёрла слезы рукавом мантии, — находился под следствием.

— Под каким следствием? — удивился юноша.

Гермиона хмыкнула.

— Ты хоть раз за лето открыл «Ежедневный пророк»? Или «Ведьмин досуг»? Или, на совсем уж худой конец, «Придиру»?..

Гарри отрицательно покачал головой. Весь май после Дня победы и три летних месяца пролетели для него как один день, полный счастья и солнца. Солнцем была Джинни, а больше Гарри не помнил ничего… Ну, было ещё два визита в Министерство Магии. Один — на заседание Визенгамота, для дачи показаний, и второй — на торжественную церемонию награждения героев войны. Ну, ещё приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы избежать встреч с репортёрами. А читать газеты… ему это как-то и в голову не пришло…

— Поздравляю, ты пропустил самый громкий процесс века, — сказала Гермиона. — «Магическое сообщество против Северуса Снейпа».

— Что?! — изумился Гарри.

Гермиона пожала плечами.

— То, что слышал.

— Но… почему?..

— То есть как это почему? — Гермиона сделала удивлённые глаза. — Он же чудовище! Снейп убил Дамблдора. Снейп был правой рукой самого страшного злодея в истории магии. Единственный уцелевший ближайший сподвижник. Не считая Люциуса Малфоя, разумеется. Но по количеству и тяжести совершённых преступлений Малфой Снейпу и в подмётки не годится, сам понимаешь… Так что, для магического сообщества известие о том, что Снейп не погиб, стало большой радостью. Люди жаждали справедливого возмездия. И они нашли того, кто сможет ответить за все их беды…

Гарри усмехнулся. Ничего так шуточка. Не смешная, правда…

— Я же рассказал всем, что Снейп не преступник. Я сказал, что доказательства находятся в Омуте Памяти…

— Следователи извлекли из Омута Памяти воспоминания, изучили их… И объявили, что, возможно, по крайней мере некоторые из них — поддельные.

— Поддельные?! — воскликнул Гарри, спугнув какое-то робкое привидение. — Они совсем сдурели?! Я видел поддельные воспоминания! Эти — настоящие!.. Да и как Снейп мог их подделать? Он умирал!.. К тому же, он помог мне победить Вольдеморта!.. Если бы Снейп не был на нашей стороне, он бы не стал…

Гермиона терпеливо вздохнула.

— Во-первых, воспоминания могли быть подделаны заранее. Во-вторых, Снейп мог сделать это гораздо искуснее, чем Слагхорн. В-третьих, не факт, что Снейп действительно умирал, он мог только притвориться умирающим. В-четвёртых, если воспоминания и заставили тебя выйти на поединок с Вольдемортом, то это ещё не доказательство того, что Снейп был на нашей стороне. И вообще, следствие решило, что он взял третью сторону: свою собственную…

У Гарри закружилась голова. Гермиона перевела дух и продолжала:

— Может быть, Снейп почуял, что Тёмный Лорд теряет удачу. Может быть, просто решил отомстить ему за его неблагодарность. А заодно и тебя послать на верную смерть, ведь выжил ты буквально чудом, а не благодаря воспоминаниям. И в любом случае — обеспечить себе самому прекрасное алиби. Причём, как на случай нашей победы, так и на случай победы Вольдеморта.

— Э-э-то как? — замерев посреди коридора, Гарри изумлённо захлопал глазами.

— Элементарно, Гарри! — ответила Гермиона. — Побеждаем мы — воспоминания в Омуте Памяти ясно говорят о том, что Снейп был за нас. Побеждает Вольдеморт — те же воспоминания свидетельствуют о том, что Снейп сочинил красивую сказочку для того, чтобы ты добровольно пошёл на смерть. Идеальный план! Вполне в духе двойного шпиона...

Гарри стиснул зубы. Ему показалось, что стены Хогвартса зашатались, грозя рухнуть ему на голову.

— Так… хорошо… ладно, — проговорил юноша, стараясь хоть немного успокоиться. — Предположим. Следователи решили, что воспоминания поддельные. Но ведь есть ещё портрет Дамблдора. Он же мог всё подтвердить! Или с ним не поговорили?…

Гермиона снисходительно усмехнулась.

— Разумеется, с ним поговорили. Но, Гарри, разве ты сам не понимаешь, что и его показания можно истолковать как угодно? Снейп убил Дамблдора потому что сам Дамблдор велел ему сделать это? Но ведь убийство полностью соответствовало также и планам Вольдеморта! И кто может сказать с уверенностью, чью именно волю исполнял Снейп? О, конечно, Дамблдор был уверен, что Северус полностью на стороне добра… Но, знаешь ли, покойный директор успел заработать себе не слишком полезную в данном случае репутацию неисправимого оптимиста…

— Но… я видел, как Снейп умолял спасти маму… как обещал за это всё, что угодно…

Гермиона остановилась (до сих пор друзья шли в сторону класса Зельеварения).

— Так, давай-ка лучше присядем, — сказала она, — чувствую, разговор у нас впереди ещё долгий…

Она взяла Гарри за плечо и подвела к широкой скамье, стоявшей рядом с рыцарскими латами. Гарри сел, а Гермиона сначала влезла на постамент и, откинув забрало, заглянула внутрь доспехов. Не обнаружив там Пивза, она успокоилась, отряхнула руки от ржавчины и уселась рядом с Гарри.

— Значит, ты видел, как Снейп пообещал Дамблдору перейти на его сторону, если Альбус спасёт твою семью. Прекрасно. Кто тебе докажет, что Снейп в тот момент был искренен?

— Он не притворялся! — воскликнул Гарри. — Он был вне себя от страха, я это видел!.. И потом… когда мама всё-таки погибла… Он плакал… так плакал, что у меня чуть сердце не разорвалось… Нет, это была не ложь!..

Гарри осёкся. Память услужливо подсунула обрывок разговора, подслушанного в этом же коридоре почти два года тому назад:

«Где бы, по-вашему, я был, Драко, если бы не умел притворяться?»

Гарри почудилось, будто это слова прозвучали вслух… Гермиона смотрела на него так, словно была прекрасно осведомлена о том, что происходит у него в голове.

— А теперь посмотри на всё со стороны, — предложила она, — это очень интересно, Гарри. Потому что, если отрешиться от эмоций, этому поступку Снейпа можно найти и другие объяснения.

— Объяснение только одно! — не сдавался Гарри. — Снейп любил маму! Поэтому и пришёл!..

— Очень романтично, — кивнула Гермиона, — но, как я уже говорила, совершенно бездоказательно с точки зрения следствия. Снейп знал пророчество. А в пророчестве не было сказано, кто именно погибнет в случае вашей с Вольдемортом встречи. А если Тёмный Лорд будет повержен? Что станется с его сторонниками? И Снейп решил подстраховаться. Ну, да, ему пришлось сыграть несчастного влюблённого. Чем эта роль сложнее любой другой?

— А если бы Вольдеморт победил? — Гарри был близок к отчаянию. — Что было, кстати, гораздо более вероятно! Небось, Снейпу бы не поздоровилось, узнай Лорд о том, что его сторонник переметнулся к врагу!..

— Но ведь он не узнал об этом, — возразила Гермиона, — как ты думаешь, кто был первым на подозрении, когда Вольдеморт, услышав пророчество, явился вас убивать, а вы исчезли у него из-под носа? Уж не Снейп ли, который просил Лорда пощадить Лили? Вольдеморту наверняка захотелось прояснить этот вопрос. Но Снейп как-то вывернулся…

— И как, интересно? — не без ехидства спросил Гарри.

— Не знаю, — Гермиона задумчиво почесала нос, — следователи об этом не сказали. Да, в общем, это и не имеет отношения к нынешнему делу…

— Вот-вот! — у Гарри было чувство, будто он тонет и пытается ухватиться за соломинку; глупо, но он ничего не мог с собой поделать: мир рушился на глазах. — Про нынешнее дело! Если бы Вольдеморт победил в нынешней войне и увидел это воспоминание, как бы Снейп оправдался на сей раз?

— Да очень просто, — ответила Гермиона, — он соврал бы Лорду, что воспоминание было сочинено специально для тебя, а на самом деле ничего подобного не было.

— А Вольдеморт спросил бы у портрета! — сказал Гарри и почти сразу же понял, что сказал чушь. Вряд ли Вольдеморт после своей победы стал бы разговаривать с портретом Дамблдора. Спалил бы его к вурдалакам и дело с концом. А если бы и снизошёл до разговора, то разве Дамблдор выдал бы Снейпа? Нет, наверняка не выдал бы…

— Кстати, фальшивыми следствие сочло именно воспоминания Снейпа о его любви к Лили, — сказала Гермиона, — ибо никто не мог подтвердить, что он действительно её любил…

— Вольдеморт со мной не спорил, когда я ему это сказал, — угрюмо проговорил Гарри, — он, можно сказать, подтвердил, что у Снейпа были чувства к маме…

— Если мне не изменяет память, он не назвал эти чувства любовью, — уточнила Гермиона. — Он сказал, что Лили была лишь прихотью, о которой Снейп впоследствии и не вспоминал.

— Он врал! — воскликнул Гарри.

— Да нет, просто он никогда не верил в любовь, — сказала Гермиона, — а особенно в такую, которая может перевернуть всю жизнь и заставить человека идти на безумный риск ради одной памяти… Вот и следователи решили, что всё это слишком красиво и драматично, чтобы быть правдой. Отличный сюжет для сентиментального романа, не более того.

— Тогда… тогда как ты объяснишь вот это? — Гарри вынул из внутреннего кармана мантии половинку фотографии.

С помятого листка друзьям улыбнулась Лили Поттер. В свете факелов её лицо было видно неясно: фотографию покрывали следы каких-то пятен. Оторванный край так и не поддался действию Очищающих заклинаний, здесь бумага была совсем тёмной…

— Мне прислали её вскоре после того, как я дал показания Визенгамоту, — сказал Гарри, глядя на листок. — Сказали, что справедливость требует вернуть вещь настоящему хозяину… Снейп носил её здесь, у сердца. Всегда. Она была с ним и в ту ночь… Был ещё обрывок письма, но он не сохранился... Мама писала не на пергаменте, а на обычной бумаге… а ты помнишь, сколько там было крови… Видишь, и здесь — тоже кровь, его кровь, Гермиона. Неужели, ты скажешь, что и это — не доказательство?..

— Скажу, Гарри, — грустно кивнула Гермиона, — это не доказательство. То есть, доказательство, но вовсе не чувств Снейпа, а его предусмотрительности. Он просто позаботился о том, чтобы его фальшивые воспоминания имели материальное подтверждение…

Гарри едва не уронил фотографию. Теперь уже не только стены вокруг шатались, но и пол поехал в сторону, норовя ускользнуть из-под ног. Юноша в растерянно оглянулся, словно ища поддержки — неведомо у кого.

— Хогвартс, — проговорил он, — Снейп защищал школу… он не мог служить Вольдеморту… Он спас Джинни и Невилла от расправы Кэрроу…

— Один-единственный раз, — жёстко произнесла Гермиона. — И опять же, Гарри, каковы были мотивы? Кэрроу — маньяки, а Вольдеморт не хотел зря проливать чистую кровь. Невилл и Джинни — потомки самых чистокровных волшебных семей Англии… Вполне возможно, что Лорд был доволен поступком своего верного слуги.

— А… тогда… — проговорил Гарри спустя долгие пять минут. — Зачем Снейп помог нам уничтожить крестраж?

Гермиона посмотрела на него с жалостью, как на слабоумного.

— Всего один крестраж, Гарри, один из нескольких, а сколько выгоды! Победим мы — твои показания убедят всех в том, что Снейп действительно помогал тебе. Победит Лорд — неужели такая цена покажется ему слишком высокой? Ведь в результате ты поверил Снейпу и добровольно отдался в лапы врагов!

— Но это придумал не Снейп! — в отчаянии воскликнул Гарри. — Не Снейп велел мне пожертвовать собой! Это был план Дамблдора!..

— Да, его портрет тоже так сказал, — согласилась Гермиона, но взгляд у неё был какой-то странный…

— Что? — довольно грубо спросил Гарри. — Что опять не так?

— Ты знаешь, что портрет можно заколдовать так же, как и человека? — спросила Гермиона. — И даже куда успешнее, ведь картина не может защищаться… Поэтому показания портретов редко используют в качестве основных улик. Только если доказано, что преступник не имел возможности наложить чары на нарисованного свидетеля. А Снейп, как ты понимаешь, слишком часто бывал в директорском кабинете наедине с портретом. К примеру, заклятие Конфундус могло заставить Дамблдора выдать план Снейпа за свой собственный…

— Приори Инкантатем! Надо было проверить волшебную палочку Снейпа!..

— Проверили. Там этих Конфундусов… А уж прочих заклинаний, разрешённых к использованию только для авроров на сверхопасных заданиях… А уж темномагических, о которых добропорядочный человек даже и знать не должен…

И Хогвартс всё-таки рухнул — вместе с небом.

— Эмили Краус, — прошептал Гарри.

-Что? — Гермиона встревожилась; подвинувшись поближе, она осторожно взяла Гарри за руку. — Гарри, что ты говоришь? При чём тут Эмили?..

Юноша взглянул на фотографию и спрятал обратно в потайной карман.

— Это однокурсница Джинни… Из Отряда Дамблдора, — свой собственный голос Гарри слышал как будто бы издалека. — Она пострадала в Битве за Хогвартс. Она не может ходить: в неё угодило проклятие, о котором не знают целители. Но Снейп-то наверняка знает. Он вылечил Кэти Белл. Надо заставить его вылечить Эмили, а потом… А потом я убью этого гада. Без всякой магии. Голыми руками. Просто задушу.

Гарри сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Гермиона издала какой-то невнятный писк.

— Я поверил ему, — продолжал Гарри, тяжело дыша и глядя в пол невидящим взглядом, — я начал его уважать… А он… Если бы он был верен хоть кому-то… Пускай даже Вольдеморту!.. Но эта сволочь готова была предать всех, спасая свою никчёмную задницу!..

Гарри вскочил со скамьи. Бушевавшая в нём ярость требовала выхода. А может, отправиться в Больничное крыло прямо сейчас? Предатель и убийца не должен прожить ни одной лишней минуты!..

— Гарри! Гарри! — он шагнул было к лестнице, но на его плечах повисла перепуганная Гермиона. — Гарри! Подожди! Послушай! Пожалуйста!..

— Отстань, мне некогда! — рявкнул Гарри, пытаясь стряхнуть с себя подругу.

— Одну минуту, Гарри! Всего одну минуту! — умоляла девушка.

— Хорошо. Но только одну, — Гарри сел на скамью, скрестив на груди руки. — Время пошло.

Бледная и дрожащая Гермиона осторожно присела рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Гарри, — всхлипнула она, — прости меня… Я, кажется, перестаралась… Всё, что я рассказала тебе — неправда! Северус Снейп был верен Дамблдору! Он действительно любил Лили!

— Доказательства! — потребовал Гарри.

— МакГонагалл догадалась расспросить твою тётю… Петунья Дурсль подтвердила, что её сестра в детстве часто общалась со Снейпом.

— Как мило! — ядовито проговорил Гарри. — Великая любовь в песочнице! Минута прошла! Это всё, что ты можешь мне сказать?

— Нет, — Гермиона поднялась со скамьи и встала напротив Гарри. — Есть ещё кое-что. Попытайся вспомнить, как выглядел Патронус Снейпа…

Ему не нужно было пытаться. Воспоминание пришло само. Чёрный лес, колючие звёзды в далёком небе. Пронизывающий холод, глухая тьма одиночества… И внезапный свет: серебристо-жемчужная лань, не оставляющая следов на голубоватом девственном снегу.

Странно знакомая, словно бы родная. Лишь на миг зажглось в памяти сияние её прекрасных глаз, но лютая злоба, отвращение и жажда мести покинули сердце.