Преодолевая себя (джен)

...Пасмурное утро освещало палату интенсивной терапии.

Бесшёрстный пациент, снова оказавшийся в уже почти родной койке, уже пребывал в стадии перед пробуждением, когда чьё-то необычно пахнущее горячее дыхание коснулось его лица.

"Кто это, чёрт бы его или её драл, обнюхивает меня??!" — лениво шевельнулось в голове человека, в то время, как его глаза медленно открылись.

Какое-то мгновение не было ничего различимо, кроме размытых движущихся пятен. Но как только зрение более-менее сфокусировалось, Виктор инстинктивно напрягся и вжался в койку от вида того, кто его обнюхивал.

Его разбудило дыхание здоровенного накачанного прямоходящего пса рыже-палевого цвета, на вид похожего на помесь лабрадора и немецкой овчарки, чей тёмно-коричневый нос едва не касался его лица, а голова с довольно большими полустоячими ушами, практически закрывала всё поле зрение человека. Из одежды на нём была лишь голубая майка, едва не трескавшаяся по швам на мускулистом теле.

Увидев, что пациент проснулся и явно чувствует себя некомфортно от обнюхивания, пёс отстранился от Виктора, при этом в его больших глазах цвета ясного летнего неба виднелось лишь любопытство и доброжелательность.

"Хрена тут целая делегация по мою душу собралась! Вы ведь не жрать меня собрались, надеюсь..." — едва не воскликнул советский снайпер, увидев целых шесть прямоходящих разумных животных разных видов, роста, и одетых в разную одежду, столпившихся его койки и смотревших на него. Но всё же он удержался от возгласа, тем более, что рядом с псом-качком у изголовья койки стояла уже знакомая ему лисица Нора, также явно доброжелательно смотревшая на человека.

Увидев, что пациент проснулся, лисица улыбнулась и поздоровалась с ним жестом.

Человек предпочёл сначала принять вертикальное положение, прежде чем ответить на приветствие, тем более, что он испытывал жажду, а кружка с водой была на прикроватной тумбочке. Приняв позу Будды, Виктор ответил на приветствие лисицы и начал было тянуться за кружкой. Однако пёс заметил это движение, и, к неожиданности для человека, молча взял кружку и поднёс её близко к нему, дружески улыбнувшись.

Советский снайпер аккуратно взял кружку из лапы пса, быстро осушил её, и вернул её псу обратно, после чего поднёс руку к своей груди в районе сердца и кивнул головой, выражая таким образом благодарность. К его удовлетворению, пёс явно понял жест верно, и ответно кивнул головой.

Обменявшись любезностями с псом-качком, Виктор принялся рассматривать своих посетителей более внимательно.

"Так-так, кто тут у нас: обходительный рыже-палевый здоровенный пёс-качок в одной только голубой майке... Лисица Нора, не то докторша, не то санитарка... Правее них какой-то... ...мелкий, не выспавшийся, судя по кислой морде, светло-рыжий сурикат-клерк в очках, белой рубашке, бежевой офисной жилетке и с красным шарфом вокруг шеи. Правее него... ...бело-серо-палевый кряжистый олень в стильном коричневом костюме для променадов на публике, которому, тем не менее, кто-то обломал правый рог... ...Рядом с оленем суровый на вид старый... ...койот что ли... ...в тёмно-коричневой кепке, зелёной жилетке, бежевой рубашке с серой "бабочкой", и в коричневых штанах... БЛ...Ь!!! А это кто рядом с койотом такой тёмно-синий, в здоровенных очках, с маленькими крылышками на спине и с клювом вместо носа... И чего он так испуганно на меня пялится??? Почему у меня чувство, что я уже где-то видел это существо???"

— Ну здравствуйте... кхм-кхм, Виктор, если не ошибаюсь? — раздался хрипловатый спокойный голос оленя, прерывая размышления бесшёрстного пациента.

Человек чуть не свалился с койки от удивления.

"Какого хера??? Он знает русский язык?!! Но откуда?? И почему та же Нора, Кира, и Весси его не знают?? А что с Кирой, кстати?.." — лихорадочно обдумывал ситуацию советский снайпер, попутно стараясь особо не выдавать своего волнения.

— Да, Вы правы, я Виктор. Виктор Резнов. Но откуда вы знаете русский язык? — максимально спокойно, но с вежливым интересом ответил Виктор.

— Русский язык?? Наверно, вы хотели сказать русский диалект ручиррикского языка? Хотя я никогда не сталкивался с подобным акцентом, как у вас, равно как и представителями вашего вида вообще, хотя мне довелось объездить практически весь Ручиррик. Вы же ведь из Ручиррика? — задумчиво поинтересовался олень, глядя с вопросительным прищуром на человека.

Советский снайпер напрягся. Не то, чтобы ему хотелось раскрывать информацию о себе, особенно когда выяснилось, что кое-кто из прямоходящих зверей явно откуда-то знает русский язык.

Повисла недолгая неловкая пауза. Пока Виктор размышлял над ответом, олень перекинулся несколькими фразами сначала с сурикатом, лисицей и псом, а после сделал то же самое с койотом и птицеконём.

"Судя по тому, что ни моей униформы, ни мешка с припасами и документами, ни оружия нигде рядом нет, но при этом я всё ещё живой... Что ж, пожалуй, нет смысла корчить из себя разведчика под прикрытием. В крайнем случае, попытаюсь потянуть время, если все эти звери всё же как-то окажутся связаны с моими врагами," — поразмыслил человек и прервал паузу.

— Я вообще-то из Советского Союза, и ни про какой-либо Ручиррик никогда не слыхал, и тем более, не бывал там. Кстати, а как вас всех зовут? Надеюсь, это не секретная информация? — полушутливо спросил Виктор у оленя, приняв несколько расслабленную позу.

— Советский Союз?? Никогда не слыхал о такой стране! Ну да ладно, позже попробую выяснить... Ах, да, простите, хочу представиться: я Вальтер Бейкер. Вообще-то я пекарь и владелец местной пекарни-кафе, но в Трихоллоу кроме Вас, меня, и моей жены с дочерью, никто больше не понимает язык Ручиррика, поэтому пока временно побуду переводчиком, — с этими словами олень протянул к человеку раскрытую лапу для приветствия.

Виктор также протянул руку, и они оба обменялись быстрым, но твёрдым рукопожатием, при этом оценивающе глядя друг другу в глаза.

"Ого, какая мускулистая и мозолистая "рука" у этого оленя! Похоже, он явно занимался силовыми видами спорта до того, как стать пекарем", — с уважением подумал Виктор про Вальтера.

"Хм, а этот парень явно не промах, хоть и выглядит почти как покойник. Этот жёсткий, но уважительный взгляд! И довольно сильная лапа... Определённо стоит попозже с ним поболтать, как только его приведут в более-менее приемлемое состояние, и узнать побольше о нём. Может даже что-то выяснится насчёт Тамберлейн, очень уж внешне они схожи друг с другом в некоторых моментах", — в свою очередь подумал Вальтер.

— А теперь позвольте представить наше самоуправление, а также специалистов в области культурологии. Слева от меня мэр, глава Совета, и архивариус нашего городка — сурикат Тиммоти, — с этими словами Вальтер повернул свою голову к существам справа от себя и глянул сначала на Тиммоти.

Сурикат без особого энтузиазма молча протянул свою маленькую тонкую лапу и практически символически пожал руку человека, его морда же при этом выражала натянутую вежливость. Однако прохладно-подозревающий взгляд янтарных глаз не обманывал Виктора — мэр Трихоллоу явно не в восторге от появления невесть откуда странного безволосого существа неизвестного вида с не лучшими манерами поведения.

"Типичный бюрократ... Смотрит прямо как некоторые наши партийные товарищи! Ладно хоть не прирос к креслу, в отличии от них, хех..." — также не слишком лестно мысленно про себя оценил суриката советский снайпер.

— Левее Тиммоти управляющая госпиталем, где мы сейчас находимся, и докторша широкого профиля — лисица Нора. Собственно, она также займётся вашим лечением, — продолжил Вальтер, переведя взгляд на Нору.

Лисица доброжелательно улыбнулась и легонько кивнула головой в знак повторного приветствия. Человек ответно кивнул головой, попутно подумав: "Пожалуй, с ней найти общий язык будет явно проще, чем с местным мэром".

— Ну а слева от Норы её муж, а также наш шериф — пёс Генри. Он отвечает за то, чтобы в нашем городке было спокойно и безопасно. Надеюсь, Вы не окажетесь с нами по разные стороны закона, а то Вам придётся туго, хахаха! — напутственно представил Вальтер пса-качка человеку, после чего ненадолго замолчал.

Пёс дружески протянул огромную мощную лапу, и Виктор уже было приготовился к возможной боли, однако к его удивлению Генри не раздавил его руку, а оказался вполне аккуратным.

"Определённо Нора за ним, как за каменной стеной. Интересно, у них есть дети, и, если есть, от кого они взяли больше во внешности, учитывая разительную разницу между родителями?" — предался размышлениям человек, попутно с ностальгией вспомнив лекции известного советского генетика Н.И. Вавилова, которые он когда-то посещал, будучи некоторое время в Москве в конце 1930-ых.

Вальтер прервал приятные воспоминания человека, начав представлять существ, что были справа от него.

— Справа от меня наш библиотекарь койот Клод Оуквуд и его крестник — культуролог птицеконь Майло Джеймитон. С последним Вы уже однажды встречались, и, к сожалению, Вы были с ним весьма непочтительны, но об этом потом поговорим отдельно.

Между прочим, они весьма заинтересованы некоторыми вещами, которые были при Вас, когда Вас нашли в лесу рядом. Хотя... Нам всем интересно, кто Вы и с какими намереньями оказались тут.

Виктор протянул руку койоту и ощутил, как тот быстро, но крепко сжал его руку своей сухой лапой. При этом койот испытующе смотрел человеку прямо в глаза, стараясь, казалось, заглянуть в саму душу.

Но человек сохранял полную невозмутимость и непроницаемость.

Птицеконь же явно был не в своей тарелке, сильно нервничал от взгляда человека и очень быстро символически пожал тому руку, а после взял в одну лапу карандаш и почти закрыл планшетом, что был в другой лапе, свою морду.

"Этот койот явно в хорошей форме и знает себе цену, хоть выглядит старым. А вот с его племянничком, кажется, и вправду довелось пересечься, уж больно знакомая морда и запах. И эти странные твёрдые холодные концы его пальцев... Интересно, что я ему сделал такого, что он меня так боится? Не помню, хоть убей!" — подумал Виктор, выжидающе смотря на своих посетителей.

Неожиданно Нора достала карманные часы, всплеснула лапами, быстро обняла мужа, и, попрощавшись с остальными присутствующими в палате, вышла из неё для утреннего обхода больных.

В то время, как остальные существа продолжали молча разглядывать советского снайпера, Тиммоти что-то вопросительно сказал Вальтеру, и тот обратился к человеку: "Слушай, Виктор, тут мэр интересуется, к какому виду ты относишься. Если, конечно, ты знаешь, кто ты. Я, к примеру, белохвостый олень."

Человек криво усмехнулся. Хоть у него и были провалы в памяти относительно недавних событий, но он абсолютно точно знал, кто он такой.

— Ну... Я, вообще-то, человек. Homo Sapiens, если по-латыни, — блеснул знанием древнего языка Виктор.

Морда оленя приняла выражение крайнего удивления, а его глаза на миг быстро-быстро заморгали, а после некоторое время он молча таращился на человека.

Другие существа в палате, в свою очередь, удивлённо смотрели на реакцию оленя-пекаря.

Вальтер перевёл ответ человека остальным существам.

В палате воцарилась атмосфера абсолютного шока.

Птицеконь, до того старательно что-то писавший в планшете, уронил и планшет, и карандаш, попутно в ужасе отшатнувшись от койки.

Койот просто стоял в ступоре, испуганно-шокированно смотря на человека. Шерсть скрывала холодный пот, тёкший по его телу. Теперь не только он понимал, к какому виду относится Тамберлейн. Ему даже не хотелось думать, что будет с ней дальше, учитывая содержимое Эдиктов, обязательных к исполнению на всей территории Сильвер Сейджа, к коему относился и их городок.

Пёс просто удивлённо смотрел на Виктора, попутно чеша затылок. Он впервые оказался в такой ситуации, и было непонятно, как лучше поступить. С одной стороны, нового пациента, как минимум полагалось притащить в тюрьму. Но было очевидно, что в тюрьме он долго не протянет без надлежащего лечения. К тому же, его жена явно не позволит что-либо делать пусть даже с человеком, пока тот более-менее не поправится. Ну или не умрёт.

Сурикат же некоторое время озадачено пялился на человека, но после он мрачно нахмурился и снова обратился с каким-то вопросом к оленю.

— Слушайте, Виктор... Вы ведь это серьёзно сказали? Может я как-то неправильно понял или Вы меня? Я повторю вопрос: к какому виду Вы относитесь? — медленно и максимально спокойно снова спросил Вальтер человека.

Советский снайпер, всё это время безмолвно наблюдавший за реакцией существ, нахмурился, и с самым серьёзным выражением лица повторил на пальцах свой ответ, ясно давая понять, что он не шутит.

Удивлённо-шокированный вздох существ раздался в палате.

"Он знает Триссол! Но какого..?! И он явно не шутит!" — коллективно промелькнуло в их головах и на какой-то момент наступила звенящая тишина.

Первым из оцепенения вышел Тиммоти. Его морда приняла суровый вид, а глаза за очками недобро блеснули. Он повернулся к озадаченному Генри.

— Так, Генри, именем Сильвер Сейджа приказываю немедленно арестовать и доставить это существо в тюрьму! — не терпящим возражения тоном приказал сурикат псу-качку, всё ещё молча, как и остальные, смотревшего на Виктора.

— Тиммоти, ты уверен, что это нужно делать прямо сейчас? Не думаю, что это уместно, учитывая его состояние. Да и Нора никогда не согласится на его перевод в тюрьму до его выздоровления, — ответил пёс, удивлённо разведя лапами.

— Мне плевать, что там думает твоя жена! Пускай занимается своим делом! Она докторша, вот и пускай лечит, а не лезет не в своё дело! Эдикты есть Эдикты, они священны и обязательны к исполнению! Ты ведь не забыл, что там про человечество написано? И Норе ничего не мешает лечить этого... пациента и в тюрьме. После основной работы, разумеется! — раздражённо огрызнулся сурикат.

Однако, к его недовольству, Генри даже не пошевелился.

— Нет, Тиммоти, я не стану его куда-либо тащить в таком виде!

Суриката аж перекосило от такой внезапной дерзости от обычно исполнительного подчинённого.

— Неповиновение значит, Генри?! Ладно, хорошо! Я вынесу на ближайшем собрании Совета вопрос о твоей профнепригодности! А, впрочем, помимо тебя тут есть те, кто могут исполнить мою... просьбу, — с этими словами Тиммоти развернулся к Вальтеру, Клоду и Майло.

— Вальтер, будь любезен, доставь это существо в тюрьму, — подчёркнуто почтительно обратился сурикат к оленю. Но тот лишь сурово прищурился и процедил в ответ: "Тиммоти, ты ничего не попутал?! Я пекарь, а не "бобби"! Я не стану делать чужую работу, особенно такую. Если тебе так надо, то сам его и тащи в тюрьму!"

Сурикат раздражённо фыркнул в ответ и обратил свой взор на Клода и Майло.

— Даже не надейся, Тиммоти! И своему племяннику я тоже не позволю! — оскалился и тихо прорычал койот, опережая "просьбу" суриката.

— Вот оно что, значит! Да вы понимаете, кого вы защищаете?? Это наш злейший враг, с которым на протяжении многих веков боролись наши давние предки! И теперь, когда с тех пор у нас царит мир и спокойствие, вы думаете, что я позволю... — гневную громкую тираду суриката прервал скрип открывшейся двери палаты.

Все, включая человека, обратили взор на вошедшую в палату Нору, удивлённо-задумчиво посмотревшую на них.

— Что за шум, Тиммоти? Что-то случилось? — обратилась она к сурикату, скрестив лапы на груди и немного прищурив глаза.

— Да, Нора, случилось! Ты в курсе, кем является новый пациент? — несколько успокоившись, ответил Тиммоти лисице-докторше.

— Нет, не в курсе. И кто же он? — с напускным равнодушием спросила лисица суриката.

— Он ЧЕЛОВЕК!!! Человек, понимаешь! А ты ведь помнишь, что в Эдиктах сказано про человечество?! — эмоционально пояснил сурикат, тыкнув пальцем в сторону советского снайпера. Тот лишь молча напряжённо наблюдал за разворачивавшейся драмой.

— Человек, говоришь?!.. — проявив на миг изумление, воскликнула Нора. Однако сразу же её морда приняла обычное спокойствие.

Она подошла к койке и жестами спросила советского снайпера о его видовой принадлежности, глядя ему в глаза. Человек же, явно начиная уставать от шума в палате, тем не менее твёрдо подтвердил жестами свою принадлежность к Homo Sapiens, также пристально глядя лисице в глаза.

Нора сильно удивилась, но лишь кивнула головой, не меняя спокойного выражения морды.

— Хорошо, он человек, по его же словам. И что дальше? — спросила Нора абсолютно будничным голосом, будто ничего особенного и не случилось только что.

— Во исполнении Эдиктов, его нужно перевести в тюрьму прямо сейчас! Пожалуйста, попроси своего мужа сделать это, а то он меня не особо слушается. Думаю, с тобой он будет намного покладистей, — с максимальной вежливостью в голосе ответил сурикат, разве что не растаяв от показной почтительности.

Однако, к его разочарованию, это лишь привело к совершенно противоположному эффекту.

Уши лисицы прижались к её голове, шерсть на теле в местах, не закрытых одеждой, несколько приподнялась; выражение морды сменилось с привычной вежливости на несвойственную Норе раздражённость.

— А теперь слушай меня, Тиммоти! Ты на территории госпиталя, и тут ответственная я, а не ты! И вот тебе мой ответ: этот больной не покинет стен госпиталя, покуда он не поправится! Ну или пока не умрёт, хотя мы приложим все усилия и умения, чтобы избежать подобного исхода. И мне плевать, что там написано в этих ваших протухших за века Эдиктах! Надеюсь, я понятно выразилась?! — с "металлом" в голосе отчеканила Нора шокированному её реакцией сурикату.

Прежде он никогда не видел такую рассерженную лисицу-докторшу, хотя она уже много лет руководила госпиталем и отличалась невероятным хладнокровием даже в критических ситуациях вроде спасения Джонаса и Тамберлейн после их непредвиденного заплыва подо льдом прошлой зимой.

Тем не менее, взяв в себя в лапы, сурикат продолжил гнуть свою линию дальше.

— Нора, не слишком ли много на себя берёшь?! Я здесь мэр и глава Совета, а не ты! Смотри, не порежься, идя по лезвию ножа! — строго напомнил о своём статусе сурикат и важно оглядел существ вокруг него. Однако особого понимания в их глазах он не нашёл.

— Что ж, воистину правду говорят: "Хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам!" Пожалуй, обойдусь без вашей помощи и сам притащу это проклятое существо в тюрьму! — со злой решительностью пробурчал сурикат, развернувшись к человеку на койке. Тот же, увидев характерный знакомый зловещий блеск в его глазах, напрягся и выставил перед собой скрещённые руки словно щит.

Сурикат не мог видеть, как Нора начала по-настоящему приходить в ярость от его упёртости. Её лапы крепко сжались в кулаки, глаза ещё сильнее сузились, шерсть уже конкретно вздыбилась, а губы начали дрожать и приподыматься в оскале, обнажая небольшие, но идеально белые и очень острые зубы.

— А ну-ка, давай сюда свою лапу, чудовище, сейчас просто вытащу катетер и притащу тебя куда следует! Только не рыпайся! — прожестикулировал Тиммоти человеку, после начав тянуть свою лапу к катетеру в левой руке человека. Тот сжался и стал пытаться отстраниться от суриката, хотя сзади была лишь глухая каменная стена.

Внезапно Тиммоти почувствовал, как чья-то лапа крепко схватила его за плечо и в следующий миг всё вокруг него закружилось. Однако сразу же кружение закончилось и перед ним, почти касаясь его морды, возникла разъярённая оскаленная морда Норы, а её лапы крепко вцепились в его плечи.

— Тиммоти, ты что же не сказал, что у тебя проблемы со слухом?!! У меня есть прекрасное средство для улучшения слуховой функции! Ну а покуда у тебя проблемы со слухом, то я тебе ещё раз повторяю: ВИКТОР!!! ОСТАЁТСЯ!!! В ГОСПИТАЛЕ!!! ДО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ!!! ИЛИ ДО СМЕРТИ!!! Надеюсь, теперь до тебя точно дошли мои слова! — прорычала Нора сурикату настолько громко, насколько могла физически, и сильно тряхнула его за плечи.

Все, кроме лисицы-докторши, оцепенели от произошедшего.

Морды Клода, Майло и, особенно Генри, приняли испуганно-шокированный вид. Вальтер также был в сильном удивлении, однако он начал потихоньку готовиться к возможному растаскиванию Норы и Тиммоти, если те решат сцепиться в смертельной схватке. Виктор же лишь заворожённо смотрел за разворачивавшейся драмой, смутно догадываясь, что всё происходит из-за него.

Шокированный Тиммоти, между тем, почти оглох от рыка Норы, но всё ещё имел остатки самообладания. C невозмутимым видом он попытался снять Норины лапы со своих плеч, схватив их за запястья.

Это было большой ошибкой с его стороны.

Сурикат почувствовал, как лапы лисицы-докторши ещё сильнее сжали его плечи, причиняя явную боль. Вместе с тем, её губы максимально обнажили в яростном оскале уже не только зубы, но и дёсна; в её предельно суженных глазах сверкал первобытный огонь, каковой был у её давних предков во время охоты или иерархических побоищ, а из её горла начало исходить нарастающее утробное рычание.

Между верхними и нижними клыками ритмично замелькал её язык, ясно показывая сурикату, что ещё одно неверное движение или слово, и эти клыки начнут его рвать буквально.

— С-с-святая Гайя, она же его сейчас загрызёт!!! Дядя, сделай что-нибудь! — панически прошептал трясшийся от ужаса Майло, с трудом сдерживаясь, чтобы не описаться.

Впрочем, старый койот был в ненамного лучшем состоянии, к тому же он стоял слишком далеко от Норы и Тиммоти.

Гораздо ближе к ней и к сурикату были Вальтер и Генри.

Олень молча подал сигнал мужу Норы, чтобы тот по его знаку приготовился разнимать Тиммоти и свою жену, если та начнёт грызть мэра Трихоллоу, и они оба потихоньку начали незаметно готовиться схватить суриката-мэра и лисицу-докторшу, чтобы после развести их как можно дальше друг от друга.

Никто в палате не заметил, как дверь приоткрылась, и в щёлку начали глядеть привлечённые и испуганные громкими криками и рычанием Норы енотиха, которой на днях удалили желчный пузырь, и невысокая коренастая бело-красная корова, чью перебинтованную теперь ногу недавно случайно сильно обварил кипяток из лопнувшего бракованного металлического ведра.

Впрочем, сурикат также уже был в неподдельном ужасе. Ему явно было далеко в храбрости очень давних предков, храбро боровшихся с людьми, и не щадивших ни свои, ни их жизни, даже не смотря на подавляющее техническое и физическое превосходство человечества. Но глупо осуждать существо, никогда не попадавшему в столь конфликтные ситуации, в трусости и слабости, учитывая, что последняя война была несколько сот лет назад, а последние волнения в Трихоллоу после Большой Эпидемии случились двадцать лет назад, задолго до его прибытия сюда. Бытовые же конфликты в Сильвер Сейдже практически всегда разрешались мирно или же через бойцовскую яму по особым правилам, хотя, безусловно, были и очень редкие убийства, намного более редкие, чем в эпоху людей.

Но тем не менее, Тиммоти стало совершенно очевидно, что если он продолжит упорствовать дальше, то он рискует прямо сейчас пополнить очень маленький, но скорбный список жителей Сильвер Сейджа, погибших насильственной смертью.

— Хорошо, Нора, хорошо! Действительно, пусть он останется в госпитале... до выздоровления! — стараясь сохранять максимально спокойную интонацию, прошептал сурикат, отпустив запястья лисицы-докторши.

Это определённо разрядило ситуацию.

Сурикат почувствовал, как лапы Норы на его плечах начали разжиматься, в то время, как её язык скрылся во рту, а губы начали медленно прикрывать дёсна и зубы. Шерсть также стала опускаться, а глаза уже не горели первобытной яростью.

Тиммоти и остальные существа в палате уже было выдохнули и решили, что конфликт исчерпан, однако сурикат вновь почувствовал, как пальцы лисицы сжали его плечи, хоть с меньшей силой, а на её морде вновь проявился оскал.

— Я должна сказать ещё кое-что! Я убью любого!.. Повторяю, ЛЮБОГО, — прорычала Нора, сначала медленно посмотрев на остолбеневшего Генри, а после и на Тиммоти и остальных замерших существ в палате — кто хоть как-то попытается навредить или выслать куда-либо Тамберлейн, Белфри, либо кого-либо ещё из членов семьи Бейкер! Надеюсь, все присутствующие тут меня ясно поняли! И поверьте, я это сделаю, не сомневайтесь, хоть я и не хочу такого исхода! Так что не вынуждайте меня брать грех на душу! Не трогайте их и никто не умрёт от моих лап!

— Нора, что ты! Никто даже и не думает обижать Тамберлейн или кого-либо из Бейкеров! Я... мы... То есть Совет... что-нибудь придумаем, чтобы как-то разрешить с Парламентом возможные неудобные вопросы... — сделал Тиммоти "хорошую мину при плохой игре", хотя в действительности он понятия не имел, как избежать конфликта с Парламентом, замены текущего состава Совета Трихоллоу на куда более авторитарных и по-настоящему жестких существ, и даже возможной принудительной депортации всего взрослого населения Трихоллоу в Эброад без права на возврат назад в случае обнаружения Парламентом столь серьёзного факта нарушения положений Эдиктов.

Тем не менее, ответ суриката явно удовлетворил Нору. Она выдохнула, отпустила Тиммоти, и немного отойдя от него и успокоившись, начала приглаживать взъерошенную шерсть на голове и шее. У остальных существ и у человека отлегло от сердца.

— Так, уважаемые посетители, сейчас уже настало время для медицинского осмотра и процедур, поэтому прошу всех покинуть палату. Я вас извещу, когда Виктору станет лучше и можно будет его снова навестить, — уже вежливо известила лисица-докторша существ в палате о том, что время посещения закончилось и пора уходить.

— Хорошо, Нора, мы тогда пошли. Извини, что так вышло... — с этими словами Вальтер покосился на Тиммоти, но тот лишь промолчал и извиняюще пожал плечами. — Приятного тебе отдыха! Увидимся!

— Вы меня тоже извините за несдержанность! Просто... Тяжёлая прошлая ночь, нервы на пределе... И Тамберлейн вместе с семьёй, также, как и Виктор, точно не заслуживают вечной высылки в Эброад, или даже смертной казни только лишь из-за того, что они принадлежат к якобы неправильному виду, указанному в каких-то чёртовых старых бумажках! Я уверена, что есть способ как-то убедить Парламент пересмотреть свои "священные" Эдикты! — извиняюще, но эмоционально ответила Нора, после чего попрощалась с каждым из посетителей.

"Ох, Нора, Нора!.. Если бы всё было бы так просто, как ты хочешь!.." — молча скептически подумал про себя Тиммоти, последним попрощавшись с лисицей и двинувшись вместе с остальными существами к выходу из палаты.

Несмотря на свою упёртость и щепетильный подход к исполнению правительственных указов, он уже не злился ни на Нору, ни на остальных существ, что они не стали сразу же тащить человека в крайней степени истощения в тюрьму по его явно несвоевременной "просьбе".

Как только дверь палаты закрылась, Нора устало вздохнула, подошла к пустой койке Киры, села на неё, прикрыла глаза и начала массировать свои занывшие от стресса виски и затылок.

— С вами всё в порядке... э-э-э, миссис..? — увидела лисица сочувственный вопрос человека.

— Зовите меня просто "Нора". Спасибо, всё хорошо, Виктор, — поблагодарила лисица-докторша человека, и после краткой паузы продолжила. — Просто, знаете... Тиммоти, так-то, хороший малый, но... Изредка его "заносит" в излишней исполнительности всяких указивок, спускаемых "сверху", и кому-то здесь приходится его иногда одёргивать. Сегодня вот этим "кем-то" оказалась я. Хотя, нужно признать, что ваше присутствие здесь и вправду может принести много проблем нам, как бы вы не были законопослушны и приветливы.

— Вот как? Ну хорошо, как только мне станет лучше, я постараюсь сразу же покинуть ваш городок, и избавить вас проблем, — попытался ободрить лисицу человек.

Нора лишь только скептически покачала головой.

— Не хочу вас огорчать, Виктор, но похоже, что вы пробыли в анабиозе сотни лет, раз вы не в курсе того, что произошло между нашими видами и вашим.

Нора уже было решила провести советскому снайперу краткий исторический ликбез на тему Большой Войны между человечеством и Созданиями, что случилась несколько веков назад, но тут из-за двери послышался нарастающий дребезг вперемешку с чьими-то тихими размеренными шагами.

— Так, пожалуй, отложим урок истории на потом, пришло время медицинских процедур. Виктор, пожалуйста, лягте на правый бок и уберите одеяло с тела, — сказала лисица, встав с кровати Киры и поправив платье и фартук на себе.

Как только человек выполнил просьбу лисицы, дверь открылась, и в палату, вкатывая столик с медицинскими инструментами и лекарствами, вошла высокая белая и эффектно выглядящая волчица, одетая в такое же старомодное медицинское платье и фартук, как и Нора.

Виктор, глядя через плечо, не сдержался и одобрительно присвистнул.

Волчица смущённо-радостно поприветствовала нового пациента и подкатила столик к его койке, лисица-докторша же лишь тихо хихикнула.

— Виктор, рада представить вам мою помощницу медсестру Терру! Она очень хорошо знает докторское дело, так что просто следуйте её указаниям, и всё будет хорошо! — с довольным видом представила Нора человеку свою помощницу.

— Терра, а это наш новый пациент, Виктор Резнов! Впрочем, ты его видела ранее, так что знаешь, что делать, — Нора теперь представила уже человека волчице, решив повременить с тем, чтобы сказать ей, к какому виду относится новый пациент.

Терра, между тем, протёрла ягодицу человека спиртовой салфеткой, взяла шприц с антибиотиком и аккуратно произвела укол.

"Она и вправду явно знает своё дело!" — отметил Виктор, почувствовал лишь умеренную боль от самого антибиотика. Ему было с чем сравнивать, учитывая, сколько он пробыл в советских военных госпиталях, где уколы от зачастую малоопытных санитарок и медсестёр были куда больнее.

Между тем, волчица взяла его руку в свою лапу, держа другой лапой ватку на месте укола, и приложила его руку на его же ягодицу. Человек всё понял и уже сам стал держать ватку.

"Да, люди определённо очень сообразительные создания! Но надеюсь, что конкретно вот этот человек не будет иметь тех ужасных недостатков, что свойственны их виду", — размышляла Нора, наблюдая за ходом медицинских процедур.

Выждав ещё пару минут, Терра прикосновениями лап дала понять человеку, чтобы тот лёг на спину. Когда же человек сделал это, она сначала померяла его температуру, потом кровяное давление и пульс, а после через катетер на руке взяла немного крови для анализов.

— Так... Давление низковатое, но в его ситуации это нормально. Температура вот уже сильно ниже нормы, хотя возможно это вариант нормы для его вида, а вот пульс вполне в норме. В целом, положительная динамика очевидна в сравнении со вчерашним днём. Выбранная терапия для него вполне работает, — огласила свой вывод Терра.

— Да, Терра, я согласна с тобой. Что ж, не будем мешать Виктору отдыхать, — довольно сказала Нора Терре, после чего обратилась к Виктору, — Сейчас Терра поставит вам новую бутыль для капельницы с питательным раствором и сменит мочеприёмник, после чего мы уйдём, и вы сможете спокойно дальше отдыхать и восстанавливаться. В целом, прогноз в отношении вас определённо положительный. В зависимости от динамики восстановления, вполне вероятно, что через несколько дней вас переведут в палату общей терапии. А пока что просим вас без крайней необходимости не покидать эту палату, ну и вообще, просто соблюдайте режим лечения.

— Спасибо вам большое, я постараюсь не доставить вам хлопот и не нарушать режим лечения. Но у меня есть вопрос: как там Кира? — поинтересовался человек у лисицы-докторши относительно судьбы соседки по палате.

— Ах! Кира... Мы успели её спасти, но она сейчас в реанимации в стабильно-тяжёлом состоянии без сознания. К сожалению, лекарство для неё дало непредвиденный сильный побочный эффект. Мы делаем всё возможное, чтобы она поправилась... Виктор, огромное спасибо вам, что вы смогли найти силы позвать нас помощь, несмотря на ваше сильное истощение! — максимально спокойно ответила Нора. Но её увлажнившиеся глаза явно показывали, насколько тяжёлой была в моральном и в физическом плане прошлая ночь.

— Ну... Право, не стоит благодарности... Я лишь сделал то, что должно было сделать... Знаете, когда Кира очнётся, просто передайте ей привет от меня, — также спокойно ответил человек. Но по его лицу и жестам лисица понимала, что ему приятно, что его соседка по палате осталась жива.

Пока они "разговаривали", Терра установила на капельницу новую бутыль с питательным раствором и сменила мочеприёмник. Закончив с этим, она попрощалась с человеком и пошла на выход из палаты.

Нора также попрощалась с человеком и вместе с помощницей вышла из палаты.

Наступила тишина.

Человек потянулся на койке и предался размышлениям.

Хорошая новость заключалась в том, что его прошлых врагов здесь совершенно не было.

Плохая же новость состояла в том, что люди в принципе являлись для существ видовыми врагами, вне зависимости от политической или идеологической принадлежности.

Однако оставался ещё один вопрос: почему же они заботятся о маленькой человеческой девочке, если она для них потенциальный злейший враг?

"Что-то тут не то! Интересно, кто-нибудь здесь, кроме недружественного местного мэра, разбирается хорошо в этих... Эдиктах и прочих обычаях их страны? Возможно, всё намного сложнее, и есть другие варианты, кроме как быть казнённым, либо жить всю жизнь в бегах в лесу, либо же умереть, попутно унеся с собой в могилу как можно больше враждебно настроенных ко мне созданий..." — к не очень весёлым выводам пришёл человек.

Впрочем, скоро Виктора настигла дремота, и он уснул крепким сном.

Он рассудил, что покуда он в госпитале под защитой

Норы, ему ничего не угрожает, а дальше... Будет видно, что дальше.