Когда тишина заговорила (гет)

Примечания:

Как то депрессивно получилось...

Прошло несколько дней с того момента, как увели Аню. Может быть, неделя, а может, и больше — я точно не знаю. Все дни слились в один сплошной поток времени, лишённый смысла. Я просыпаюсь, мне приносят завтрак, я ем, а потом сажусь перед телевизором. Экран светится, меняются картинки, но слова, что звучат, проходят мимо. Мои мысли заняты только ей.

Аня Форджер. Где она? Что с ней происходит? Ей холодно? Может, она в какой-то другой комнате, замёрзшая и напуганная? Или её уже отпустили, заставив пообещать, что она будет молчать? Хотя это маловероятно. Если бы её отпустили, я бы, наверное, услышал об этом. Интересно, может быть, она сейчас где-то сидит и думает о том, что делаю я? А может, она слышит мои мысли? Если так, может, дашь мне какой-то знак, Аня? Но, конечно, ничего не происходит. Только телевизор тихо бубнит на фоне моих размышлений.

По новостям опять говорят о моей пропаже. Снова показывают моего отца, который выступает с очередным заявлением, делая вид, что всё под контролем, и что они ищут меня. Говорят о моей пропаже везде, но о том, что вместе со мной пропала ещё и Аня, никто не упоминает. Такое ощущение, что её и вовсе не существует, как будто её похитили вместе со мной просто по ошибке, а теперь все предпочитают забыть о ней. Но это же бред. Мы оба здесь, и нам обоим грозит опасность.

Новости заканчиваются, и наступает время обеда. В комнату заходит один из громил, ставит еду на стол и тут же уходит, не удосужившись даже взглянуть на меня. Я начинаю есть. Сегодня на обед харчо. Обычно он подаётся острым, но тут он скорее пресный, безвкусный. Я едва чувствую вкус пищи, потому что мои мысли всё равно вертятся вокруг одного — где Аня и что с ней сейчас происходит?

Когда я заканчиваю, стучусь в дверь, и еду забирают. Я сажусь за стол и начинаю учиться. Это единственное, что удерживает меня от полного безумия. Времена глаголов и математические уравнения — всё это хоть как-то отвлекает меня от мыслей о том, где я нахожусь и что может случиться дальше. Слава богу, мне разрешили оставить свои и Анины вещи. Конечно, их осмотрели, но большинство вещей осталось при мне.

Через два часа я заканчиваю учёбу. Отодвигаю учебники и начинаю рассматривать вещи Ани. Это стало чем-то вроде ритуала, который я выполняю каждый день. Вот её носовые платки — их у неё много, наверное, из-за того случая, когда она отдала свой платок мне. Тогда она получила тонитр, а я — чувство вины.

Вот уже вечер. Я снова сажусь к телевизору и включаю его. Начинается «Бондмен». Я смотрю этот мультик каждый вечер, потому что знаю, как сильно Аня его любит. Если там, где она сейчас находится, нет телевизора, ей, наверное, грустно. Она пропускает серии, и это, должно быть, её очень расстраивает. Когда мы наконец встретимся, я смогу пересказать ей все серии, и, может быть, тогда она улыбнётся и поблагодарит меня. Не то чтобы я этого ждал, но признание всё равно приятно.

Мультик заканчивается, и я иду спать. Пустота и тишина давят на меня, и я чувствую, как погружаюсь в полудрёму. Где-то в глубине сознания я надеюсь, что утро принесёт новости, но пока всё остаётся по-прежнему.

Но сегодня ночью что-то изменилось. Где-то в час ночи меня выдёргивает из сна звук открывающейся двери. Это странно — обычно громилы приходят только утром, когда приносят завтрак. Я медленно встаю с кровати, прислушиваюсь, стараясь понять, что происходит. Звук шагов приближается.

Я напрягаюсь, пытаясь понять, кто это может быть. Мои мысли вновь обращаются к Ане. Может, это она? Но как она могла бы вернуться?

На пороге комнаты стоит Аня. Свет из коридора заливает её силуэт, она кажется почти нереальной в этой полутьме. Мой разум отказывается верить в то, что это может быть правдой. Может, это всего лишь сон? Или же это какой-то обман? Я смотрю на неё и чувствую, как сердце сжимается от облегчения и тревоги одновременно.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, сделать шаг навстречу или задать хоть один из множества вопросов, которые вихрем проносятся в моей голове, комната снова погружается в тишину.

Аня стоит передо мной, живая и реальная, и я не могу отвести от неё взгляд. Словно боюсь, что если отвернусь хоть на секунду, она исчезнет, и всё это окажется всего лишь видением, плодом моего измученного воображения.

Мы молчим. Ни слова не сорвалось с моих губ, и она тоже ничего не говорит. Просто смотрит на меня, и в её глазах я вижу то же самое облегчение, смешанное с тревогой и усталостью. Это был долгий и тяжёлый путь, и хотя мы всё ещё далеко от спасения, сейчас это кажется не таким уж важным. Главное — она вернулась.

Вопросы роятся в моей голове, но я не спешу их задавать. Я знаю, что нам нужно поговорить, узнать, что с ней произошло за это время, понять, как она смогла вернуться. Но пока что я просто смотрю на неё, пытаясь поверить в то, что она здесь, со мной.

Тишина снова окутывает комнату, и кажется, что время остановилось. Мы просто стоим, глядя друг на друга, и в этом молчании есть что-то невыразимо важное, нечто, что не требует слов.