Набросок (гет)

— Проклятье, заперто! — с досадой выдохнул Бабо, безуспешно попытавшись открыть крышку сундука. Затем он снял со спины посох и попробовал его оковкой поддеть замок. Но тот был глубоко врезан в твёрдое, как кость, дерево. Столяр Торбен из Хориниса работал на совесть.

Бабо закинул посох на спину и заметался взглядом по комнате в поисках какого-нибудь небольшого острого предмета, но ничего подходящего не нашлось.

Впрочем, он всё равно не смог бы открыть замок, даже если бы у него были настоящие отмычки. Фехт в своё время хотел научить его этому искусству, но Бабо с негодованием отверг его предложение. Разве взлом замков достойное занятие для того, кто с детства мечтал посвятить свою жизнь Инносу? Ему и в страшном сне не могло привидеться, что воровской навык потребуется в первые же недели пребывания в монастыре магов Огня!

Возле двери послышались чьи-то неторопливые шаги. Бабо мгновенно отскочил от сундука Игараца, схватил прислонённую к стене метлу и сделал вид, будто поглощён работой.

— А, вот ты где! — с удовлетворением проворчал вошедший в келью Парлан. — Хватит вылизывать пол в этом свинарнике, обитающие тут бездельники вечером всё равно его загадят. Ступай на винодельню к мастеру Гораксу, там какой-то идиот вроде тебя опрокинул целую корзину с виноградными выжимками. Нужно всё убрать.

— Хорошо, мастер Парлан, — смиренно склонил голову Бабо и поплёлся к выходу.

Парлан пристально оглядел помещение, ничего подозрительного не заметил и, привычным жестом засунув ладони в широкие рукава мантии, направился следом.

* * *

— Горе ты моё, что ж ты такая беспутная? — вздохнул Фехт, зачерпнул из бочки очередной ковш тёплой воды и принялся осторожно лить её на мокрые волосы и плечи Бонки, которая стояла в деревянной бадье.

И бочку, и бадью они ещё прошлой осенью нашли здесь же, в заброшенном складе. А воду для мытья Фехт нагревал на костре, который разводил на пустыре позади здания, возле городской стены. Мыться Бонка любила.

— Ну, вот такая, — опустив ресницы, вздохнула та. — Бросишь меня теперь?

— Чтобы ты ударилась в загул с первым встречным? И не надейся! А вот отлупить тебя как следует стоило бы, — вздохнул рыжий.

— Лупи, — ответила Бонка и, картинно втянув голову в плечи, зажмурилась.

Однако вместо исполнения своего воспитательного намерения Фехт снова вздохнул и принялся тереть ей спину мочалкой.

— Как твоя рука? Болит? Может, пока не стоит окунать её в воду? — приоткрыв один глаз, спросила Бонка.

— Пустяки! Подумаешь, на сучок напоролся... — упрямо мотнул головой Фехт. — Я даже рад, что так вышло. Иначе бы не вернулся раньше времени и не узнал, чем ты занимаешься, пока я надрываюсь в лесу.

— Ну Фехт, ты опять за своё! Ничем плохим я там не занималась, просто ему нужно было меня правильно нарисовать.

— Угу. Сначала правильно раздеть, потом нарисовать, потом...

— Между прочим, Джакомо мне так и не заплатил за второй день работы. Нужно хотя бы зайти за деньгами, — торопливо прервала его ворчание Бонка.

— Вот подлец! Ну ладно, я завтра к нему схожу, — не предвещавшим ничего доброго тоном заявил Фехт и опрокинул на голову Бонки полный ковш воды.

— Даже и не думай! Ты же непременно начнёшь ссориться и полезешь в драку. Хорошо ещё, в прошлый раз хозяин «Винной бочки» не сообщил страже, что ты взломал замок и угрожал почтенному постояльцу. А если пойдёшь туда снова, тебя обязательно схватят и отправят за Барьер, в Долину Рудников. Что я тогда буду делать одна? К Белиару эти монеты!

— Лесорубы вчера болтали, будто Барьера больше нет, а все заключённые разбежались, — сердито посопев, сообщил Фехт. — Если это и в самом деле так, то всех нас ждут недобрые времена.

Бонка испуганно обернулась к нему. Её глаза в полумраке казались огромными и совсем чёрными, лишь в зрачках испуганно метались отблески огонька свечного огарка — единственного на весь просторный склад источника света.

— Нет, не может такого быть! Барьер накрывал каторгу столько лет, с чего бы ему вдруг исчезать? Люди всегда несут разный вздор, — сама не веря своим словам, отмахнулась девушка.

— Хотел бы я, чтобы ты была права. Нам тут шайки Сильвио за глаза хватило. И это они ещё старательно создавали вид, будто уважают закон. А на каторге таких как они по меньшей мере несколько сотен... — задумчиво проговорил Фехт, но тут же тряхнул огненными патлами, прогоняя дурные мысли. — Ладно, вылезай. Теперь моя очередь.

* * *

Незнакомца, появившегося в монастырском дворе, Бабо заметил издалека. Высокий тощий парень с простецкой небритой рожей принялся с любопытством озираться, как только за его спиной захлопнулась массивная, окованная магическим железом калитка. Хвост светлых волос, небрежно стянутых на затылке, забавно мотался, когда пришелец крутил головой во все стороны.

Ещё один новичок? Но почему он тогда пришёл без овцы, которую непременно нужно жертвовать Инносу при поступлении в монастырь? На богатого паломника и, тем более, королевского паладина этот одетый в потёртую охотничью куртку человек походил меньше всего.

Оглядевшись, незнакомец решительно направился к мастеру Парлану, осадной башней возвышавшемуся посреди двора. Поговорил о чём-то с ним, потом перекинулся парой фраз с послушником Дарионом и подлецом Игарацем, который только на рассвете вернулся из Хориниса и торчал возле храма с донельзя довольным видом, от которого Бабо каждый раз передёргивало, стоило ему поднять взгляд на мучителя. Впрочем, возле его врага пришелец не задержался, а вместо этого вошёл в храм.

Следующие полчаса Бабо монотонно махал метлой, ёжась от не предвещавших ничего доброго взглядов Игараца. Тот явно наслаждался моментом и не спешил подходить к своей жертве, продляя мучения угодившего в его руки новичка.

А потом из храма снова вышел высокий чужак и направился в сторону винодельни, по пути натолкнувшись на Бабо.

— Привет! Ты тоже послушник? — спросил незнакомец.

— Как видишь, — прекратив шаркать метлой, отозвался Бабо.

— Ну и как жизнь в монастыре?

Этот человек говорил так просто и глядел на него с таким искренним интересом, что Бабо немедленно проникся к нему симпатией и доверием.

— Не хочу жаловаться, но я никогда не думал, что здесь такие жёсткие порядки. Если ты нарушаешь правила, тебя наказывают, — вздохнул Бабо. — Конечно, многие послушники хотят изучать учение Инноса в библиотеке, чтобы подготовиться стать избранными. Но я думаю, что лучшая подготовка к испытанию магией — это тщательно выполнять нашу работу.

— Что ты там говорил об избранных, и что за испытание? — вцепился в него любопытным взглядом пришелец.

— Поговори с братом Игарацем. Он больше знает об этом, — с горьким сарказмом ответил Бабо. — Я здесь совсем недавно и меня не посвятили в подробности.

— Ты не выглядишь особенно веселым, — отметил незнакомец.

Бабо и сам не понял, почему почувствовал себя так, словно его застали за чем-то постыдным. Ведь подробностей истории с украденным письмом и портретом Бонки чужак знать не мог.

— Э-э-э... я хочу сказать... со мной все в порядке, правда. Только... Ох, я не хочу жаловаться, — промямлил Бабо.

— Тогда прекрати хныкать, — ухмыльнувшись, посоветовал пришелец.

Нет, он всё-таки что-то знает! Когда же мерзавец Игарац успел ему рассказать? Они едва перекинулись парой слов на ходу. Не иначе, эти двое уже встречались прежде! Может быть, в Хоринисе?

— Я... я... пожалуйста, не говори магам. Не хочу, чтобы меня опять наказали, — пролепетал Бабо. Почему-то ему даже не пришло в голову угрожать этому человеку, как он угрожал Игарацу несколько дней назад, пусть и без малейшего успеха.

— Да ладно, мне-то ты можешь рассказать.

— А ты правда не скажешь магам?

— Я похож на того, кто сразу бежит докладывать?

Нет, на кого угодно, но уж на доносчика он походил меньше всего. И Бабо решился.

— Ну, хорошо. У меня проблемы с одним из послушников. Он шантажирует меня, — прямо взглянув в глаза незнакомцу, проговорил он.

— Давай, выкладывай, — насторожился тот словно вставшая на след гончая.

— Игарац, так зовут этого послушника, нашёл мои личные записи. Он угрожает передать их магам, если я не буду делать то, что он говорит.

— Что ты должен делать для него?

— Мне так стыдно говорить... Даже упоминание об этом может прогневить Инноса! Мне даже думать не хочется, что будет, если всё раскроется.

— Понятно, можешь не продолжать. Что это были за записи?

Бабо снова ощутил неуверенность.

— Это... Это никого не касается. Это моё личное дело, — запинаясь, проговорил он.

— Да ну, говори уже, раз начал.

— Они... это... абсолютно нормальные записи. Ничего особенного.

— Ладно, как хочешь, больше не буду спрашивать, — хмыкнул чужак. — Может быть, я могу помочь тебе?

В душе Бабо вспыхнула надежда на избавление от кошмара последних дней. Неужели это реально? И не попадёт ли он в ещё худшую западню, доверившись незнакомцу?

— Ты сделаешь это?

— Ну... возможно... это зависит от... — хитро прищурился тот.

— Конечно же, я заплачу тебе за это, — поспешно сказал Бабо. Все его монеты исчезли вместе с бумагами, но у него оставались при себе кое-какие ценные вещи.

— Сколько?

— Ну, у меня не так много денег, но я мог бы дать тебе свиток с заклинанием. У меня есть лечебное заклинание.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал чужак. Было видно, что условия сделки не особенно его волнуют, а торговался он лишь для порядка, чтобы не показать себя простаком.

— Правда?! Я знаю, у тебя получится. Я верю! — весь во власти нахлынувшей благодарности, выдохнул Бабо. — Тебе нужно только выяснить, где Игарац держит свои вещи. Думаю, в сундуке, но я не смог его открыть. Затем ты выкрадешь у него мои бумаги, и все будет в порядке.

— Расслабься. Продолжай работать. А я позабочусь об остальном, — ободряюще подмигнул ему чужак.