Дважды предавший (джен)

До ближайшей группы засохших деревьев было недалеко, но на путь между беспорядочных нагромождений камня ушёл целый час. Герн не особенно в этом разбирался, но ещё издали ему показалось, что это сосны. Во всяком случае, большая их часть.

В своей правоте он убедился, когда они с Нартаком оказались у подножия первого из могучих стволов.

— Какой крепкий! Отчего их помирать? — обойдя дерево и со всех сторон, пробормотал орк.

— Может, просто старые были, — пожал плечами Герн.

— Может, — без особой уверенности согласился орк. — Только где тогда быть их дети?

И в самом деле, ни одного молодого деревца — ни живого, ни мёртвого — поблизости видно не было. Только погибшие невесть по какой причине гиганты.

— Не знаю... Смотри, смола! — привлёк внимание Нартака моряк.

Орк отковырнул толстым чёрным ногтем замеченный Герном твёрдый комочек, понюхал его и даже попробовал на зуб.

— Смола, — подтвердил он. — Надо собирать такой много.

Много смолы найти не удалось, но, обследовав несколько деревьев, они всё же смогли собрать некоторое количество. Однако для полноценного ремонта лодки этого было маловато.

Обойдя очередной ствол, Нартак удивлённо хмыкнул.

— Тут морра сидеть, — сказал он. — Давно дохлый.

Герн подошёл поблизости и тоже увидел человеческие останки. Скелет, на котором не остались и следа плоти, сидел привалившись спиной к дереву. Судя по всему, при жизни это был воин. На это указывали кое-где прикрывавшие кости ржавые звенья кольчуги и полукруглый шлем с широкими полями, какие ещё употреблялись в самом начале нынешней войны с орками. Рядом с правой рукой скелета лежал короткий меч, тоже сильно заржавленный, и частично уже истлевшая сумка из какой-то крепкой кожи.

Герн наклонился, поднял сумку и вытряхнул её содержимое на землю в надежде отыскать что-нибудь ценное или способное пролить свет на личность её владельца. Но кроме остатков какого-то тряпья, осколков глиняной миски, треснувшей деревянной кружки и превратившейся в кусок ржавчины бритвы там ничего не было. Отбросив в сторону обломки посуды, моряк запихал ветошь обратно в сумку.

— Шлюпку же надо чем-то законопатить, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Нартака. Сознание неприятно царапнула мысль, что они с этой волосатой тварью уже понимают друг друга без слов.

Обвязав сумку обрезком линька, который он всегда носил с собой, Герн забросил добычу за плечо и сделал несколько шагов в сторону следующего дерева.

— В этой можно быть варить смола. Его нет дырка, крепкий ещё, — услышал он за спиной голос Нартака и обернулся.

Орк показывал ему позаимствованный у скелета шлем и улыбался во всю клыкастую пасть. А за его спиной...

— Нартак, берегись! — крикнул Герн.

Орк понял, что за спиной опасность, даже раньше этого восклицания, по изменившемуся лицу и расширившимся зрачкам человека. Он отскочил в сторону и отбил удар ржавого меча краем шлема. Герн почему-то обратил внимание, что левой рукой орк владеет уже вполне сносно. А правой он управлялся ещё лучше — молниеносно выхватил топор и рубанул им по пустому черепу прежде, чем оживший скелет успел замахнуться снова. Воинственный костяк, лишившись головы, замер на месте и рассыпался кучей безвредных останков.

— Чтоб тебя варг жрать! — пнув кости, в сердцах прорычал орк.

Герну, который во время этой скоротечной схватки не успел даже потянуться за саблей, стало весело.

— Храбрый воин Нартак боится мёртвых морра? — поддел он.

— Нартак живых не бояться. А дохлый надо бояться все. Они проклятье Бельджара. Совсем чужой. Морра Герн, Нартак, ящерица — враги. Только быть живой и все как браты. А этот совсем быть чужой, — серьёзно отозвался орк, не поддавшись на подначку.

Герну даже показалось, что он побледнел в тех немногих местах, где тёмную кожу не покрывала густая шерсть. Если, конечно, орки вообще способны бледнеть.

— Надеюсь, он здесь такой один был, — ответил моряк. — Давай поскорее ещё смолы наберём и дров для костра. Не хотелось бы торчать тут слишком долго. Чем раньше уберёмся с этого острова, тем лучше.

— Морра дело говорить, — согласился орк.

Они наковыряли смолы ещё сколько смогли и собрали две большие вязанки сухих сучьев. Нести их сквозь каменный лабиринт оказалось очень тяжело — постоянно приходилось сбрасывать со спины в узких местах и тащить волоком или пропихивать между камнями перед собой. А Нартак должен был нести ещё и тяжёлый бочонок.

Когда человек и орк выбрались на знакомый пляж, было далеко за полдень. Шлюпка лежала на песке днищем кверху так же, как они оставили её утром.

Орк с облегчением сбросил вязанку и с хрустом плюхнулся на неё сверху.

— Уф, наша долго таскать! — выдохнул он.

— Проклятые камни! — согласился с ним Герн, усевшись на свою ношу.

Нартак залез в сумку, выкинул из неё снятый с мертвяка шлем, комки смолы, а потом извлёк несколько полосок зеленоватого мяса.

— Теперь жрать. Надо много сила чинить лодка, — заявил он и протянул Герну его порцию, а потом снова заглянул в сумку. — Мясо гах-люг уже совсем мало быть.

Моряк принял угощение и почувствовал укол совести, вспомнив, что совсем ещё недавно собирался ударить Нартака в спину. Но тут же прогнал это непрошенное чувство, воскресив в памяти валяющиеся на палубе кровавые обломки человека, что мгновением раньше были его другом Марти, пылающую «Красотку», последний взгляд холодных серых глаз Ансельма, умирающего капитана Льерта... Герн вгрызся в жёсткое мясо, свирепо работая челюстями. Да, силы ему понадобятся.

Быстро покончив с едой и запив её водой из бочонка, они занялись починкой шлюпки. Моряк вырезал из твёрдого сучка нечто вроде импровизированного долота. С его помощью он принялся заколачивать скрученные из тряпья жгуты в наиболее широкие щели в днище, орудуя ещё одним куском дерева как молотком.

Нартак развёл костёр, пристроил над огнём слегка почищенный песком шлем и стал подбрасывать в него комочки смолы. Над пляжем разлился привычный для каждого, кто знаком с корабельным делом, горьковатый запах.

— Растопил смолу? — спросил Герн, когда наиболее опасные, по его мнению, щели были законопачены.

— Угу, — отозвался орк.

Моряк отрезал несколько коротких кусков линька, крепко привязал их к концу подходящей ветки с локоть длиной и растеребил на отдельные волокна. Получившуюся кисть он обмакнул в наполненный чёрной вязкой массой шлем и точными уверенными движениями стал покрывать ею днище шлюпки.

— Морра Герн хорошо уметь чинить лодка, — проследив за его действиями, отметил Нартак.

— Учись, волосатый, пока я жив, — буркнул моряк.

— Да, когда морра помирать, орк быть совсем грустный, — заявил тот в ответ.

— В самом деле? — остановив работу, окрысился Герн и в упор уставился в морду Нартака, который сидел возле костра со скрещенными ногами. — А когда моих друзей убивал, тебе грустно не было, а? Белиарово ты отродье!

Нартак, вопреки ожиданиям, не разозлился. Он опустил голову, посопел немного и угрюмо ответил:

— То быть война. Морра убивать орки — орки убивать морра.

— Ну и воевали бы с королевскими паладинами! Мы-то вам чего плохого сделали? — рявкнул Герн.

— Вы быть морра. Возить товар для воин... — отозвался Нартак. — И Нартак никого не успеть убивать. Только подавать каменный ядро для ек-варрок...

— Ядро?! Зверьё вы! Тупое кровавое зверьё! — выкрикнул ему в морду моряк, зачерпнул кистью остатки смолы и принялся свирепо размазывать их по днищу шлюпки.

— Морра убивать весь род отец Нартак. А его таскать в рабство. Наверно морра быть очень добрый! — огрызнулся орк.

Герн возмущённо обернулся к нему, открыл рот, но слов для достойного ответа не нашёл и лишь швырнул на песок испачканную в смоле кисть. Потом отошёл в сторону и уселся, повернувшись к орку спиной.

Над серым пляжем повисла гнетущая тишина.

— Эй, твой уши слыхать? — некоторое время спустя насторожился Нартак.

Герн ничего не слышал, но в голосе орка прозвучала неподдельная тревога, и моряк обернулся. Нартак стоял в напряжённой позе и сосредоточенно вертел остроухой головой, ловя не слышные человеку звуки.

— Что там ещё? — спросил Герн.

— Там быть драка. Бежать скорей! — ответил Нартак, схватил топор и помчался куда-то в густеющие сумерки.

Герн, проклиная тупую орочью породу, подхватил с земли смоляную кисть, мимоходом подпалил её от костра и побежал следом за орком.

Вскоре и человеческие уши стали различать шум сражения — звон клинков, удары, рычание, ещё какие-то звуки. Опередивший Герна Нартак тем временем скрылся за большой кучей каменных обломков и оттуда послышался его воинственный рёв. Моряк выхватил саблю, кинулся следом и тут же оказался в гуще свалки.

С полдюжины человеческих и орочьих скелетов разной степени потрёпанности наседали на орка. Ещё несколько умертвий сплелись в плотный клубок, закрывавший кого-то, кто отчаянно сопротивлялся и силился вырваться из их костяных объятий.

Герн, не долго думая, врубился в строй теснящих Нартака скелетов с фланга, отгоняя их пылающей кистью и круша сабельными ударами. Нартак оглушительно ревел, вертелся волчком, уклоняясь от ударов ржавых клинков, ломал топором и топтал ногами напоенные чёрной магией кости.

Управившись со своими врагами, человек и орк бросились на помощь третьему живому участнику сражения. Нежить так увлеклась расправой над ним, что не успела ничего противопоставить их дружному натиску. Вскоре всё было кончено.

На заваленном костями и забрызганном кровью песке сидел двуногий ящер. Он был весь изранен, но вполне жив и умирать, судя по всему, в ближайшее время не собирался. Пасть его была приоткрыта, горловой мешок судорожно раздувался и опадал, сквозь частые ряды острых зубов с шипением вырывался воздух. В вертикальном зрачке левого глаза отражался свет факела, который Герн поднёс почти к самой чешуйчатой морде. Правого глаза у ящера не было — вместо него на чешуйчатой морде зияла кровавая дыра.

— Ба! Это быть наша глупый ящерица! А то Нартак думать — кого там много не живой, не мёртвый убивать? — весело рявкнул орк.

Ящер, как обычно, ничего не ответил.

— Что с ним делать теперь? — с сомнением спросил Герн.

— Моя думать, надо прикончить. А ты что сказать, ящерица? Твоя зачем на спину прыгать возле родник? — склонившись к самой морде чудовища, продолжал глумиться Нартак. — А как дохлый враги прибегать, кто тебя спасать? Морра Герн и Нартак!

Ящер открыл пасть ещё шире и слабо зашипел.

— Слушай, какой-то он жалкий. Его даже убивать противно, — сказал Герн, но саблю на всякий случай убирать не стал.

— Ладно, пусть быть живой, глупый ящерица, — весело оскалился Нартак. — Если морра Герн плохо делать лодка, ящерица опять черпать воду.

Но такая перспектива ящера, похоже, совершенно не прельщала. Он боком отполз в сторону, с трудом выпрямился в полный рост и, пошатываясь, скрылся между камней.

— Если ящерица приходить назад, Нартак давать последний мясо гах-люг! — крикнул вслед несчастному чудовищу орк.

Герн, подняв факел повыше, оглядел место побоища.

— А много их здесь. Тот, первый, был не единственный. Если такая толпа нападёт неожиданно, нам туго придётся. Лучше пошли обратно, — предложил он.

— Да, нехороший место. Много не живой, не мёртвый, — согласился орк и направился в направлении шлюпки.

Герн убрал, наконец, оружие и поплёлся следом. Усталость этого длинного, богатого на события дня разом навалилось на моряка. Ему хотелось только одного — упасть на песок и уснуть. Тем более, всё этому способствовало. Остров вновь окутала тишина, после шума сражения казавшаяся ещё более глубокой. На море опустился полный штиль и вода у берега стала ровной, словно зеркало. На её поверхности не было заметно даже малейшей ряби. Таким же сонным и неподвижным было и небо. Луна, которая должна была уже взойти, не проглядывала сквозь однородное покрывало туч, лишь слегка подсвечивала его с изнанки.