Твой ангел-похоронитель (гет)

«…Сегодня ты сказала мне, что очень тепло.

Я смотрел на тебя, и не мог понять о какой теплоте ты твердишь,

на улице ведь — зима,

А я — ощущаю себя словно с глыбой в груди.

Но, смотрю на тебя, я чувствую как с нее катятся капли…»

kimjinn

Одиннадцать лет назад.

Риндо.

«Сегодня был хороший день. Мы с братом решили слепить снеговика у сакуры, пока отца нет дома. Она сегодня не пришла, и я если честно, немного расстроился. Очень хотел увидеться, но госпожа Аника сказала, что она приболела и останется в постели, так как спит. Хочу навестить ее, я переживаю. Наверняка она заболела из-за того, что мы обкидывались снежками, говорил ведь Рану, не бросать их в нее. Но он никогда не слушает меня, и от чего-то вечно цепляется первый. Я устал ругаться с ним из-за нее, она не заслуживает такого отношения. Он начинает становиться похожим на отца, в такие моменты. Мне становится страшно. Мы уже давно не сидим у друг-друга в комнатах, когда отец в очередной раз наказывает нашу мать. Теперь, каждый из нас слышит ее крики по отдельности…»

Я поправил очки и слегка нахмурился, закрывая толстую тетрадку в твердом, кожаном переплете. Спрятав ее там же, где и обычно — в тайном отделе шкафа, который сделал сам, я двинулся к двери и вышел из комнаты по привычке прислушиваясь. Раньше я боялся этого огромного дома из-за его пустоты, из-за того, что может неожиданно нагрянуть отец, из-за плача матери и перешептываний горничных с нянями, но сейчас, мне совсем не страшно.

Спустившись вниз, я добрёл до кухни и открыв холодильник, вынул бутылку с соком. Может, предложить Рану? Его не видно, возможно сидит в своей комнате, или же на чердаке. Мы частенько сидим там, обустроили под себя, даже обогреватель поставили на холодную пору, а летом там довольно прохладно. Вздохнув, я покачал головой. Нет, он же обижен на меня. Мы снова повздорили из-за нее. Ран совершенно не принимает ее. А я стараюсь защищать.

— Чего лазишь тут? — я вздрогнул, услышав голос позади себя. — Оп-па, дай сюда.

Ран перехватил сок у меня из рук и сделал несколько глотков прямо из бутылки. Я оглядел его: он был одет в серый спортивный костюм, а волосы, отросшие уже до плеч он заплёл в низкий пучок. Учителя часто ругали его, жаловались отцу за то, что он приходит в школу в неподобающем виде, однако, никто из них не предпринимал никаких попыток изменений этого вида.

— Эй, — он ткнул меня в бок и я чуть нахмурился, отмахиваясь, — прогуляться не хочешь, малой?

— Ты всего на год старше, — буркнул я и снова перехватил сок. — Скоро начнет темнеть.

— Плевать, — Ран усмехнулся и потрепал меня по светлой, такой же как и у него макушке. — Мы не надолго. Покажу тебе кое-что.

— Ладно, — я улыбнулся, двинувшись за ним, — пошли.

Мы часто так делали — уходили из дома и убегали бродить по городу кишащему людьми, машинами и всяческими заведениями, магазинами. Взрослые иногда косились на нас, ведь мы малы, но обоим было все равно. Мы садились на поезд от ближайшей станции и уезжали в другие районы, гуляя по ним. Как и сейчас, мы сели в вагон, игнорируя взгляды людей, которые так и думали позвонить куда-либо, где нас передадут в руки родителям.

Выйдя на улицу, я поежился. Все-таки, на улице было прохладно, да и снег норовит пойти.

— Идём, — Ран взял меня за руку и повел по нетоптаной тропинке какого-то переулка. Здесь воняло, было довольно грязно от чего я поморщился, но эта картинка быстро сменилась тем, что мы вышли на оживленную улицу. — Давай, Рин.

Мы снова столкнулись с кучей людей, но они совершенно не обращали на нас внимания. Здания здесь — горели различными вывесками, не смотря на дневной свет, а я открыл было рот от изумления и красоты.

— Нравится? — вновь послышался голос брата, который усмехнулся после моего кивка. — Это Роппонги.

— Роппонги? — переспросил я и Ран кивнул.

— Район нашего города.

До этого дня, мы ни разу не бывали здесь, откуда Ран узнал о нём? Мы брели вдоль улицы, а я все разглядывал яркие вывески. Отовсюду звучала музыка — везде разная, люди шумели, смеялись, кто-то ругался, а кто-то вел себя довольно тихо. Двигались компании, пары и одиночки.

— Рин, — брат повернулся ко мне, отвлекая от наблюдения за всем этим, — скажу тебе кое-что…

Подойдя ко мне, Ран обхватил мои плечи слегка сжав их:

— Когда-нибудь, это все… — разведя руками он широко улыбнулся, — будет принадлежать нам.

— В каком смысле? — поправив очки, я недоуменно хлопнул глазами.

— Мы будем здесь королями, братец.

— Правда? — я ахнул от удивления и радости. — Прямо как в игре в солдатиков?

— Ага, — Ран кивнул и отошел на шаг, — только, солдатики нам будут не нужны. Мы сами справимся?

— Как? — нахмурившись в непонимании, я снова огляделся. — Здесь ведь так много всего.

Ран усмехнулся и засунув руки в карманы, придвинулся ко мне, слегка подтолкнув плечом:

— В таком случае тебе нужно стать сильнее, малой, — я насупился, а Ран продолжил. — Я записал тебя на борьбу в школе. Ты должен уметь давать сдачи, и помнишь, как я тебя учил?

— Ничего не бояться, — кивнув я повторил озвученные сотнями раз слова брата. — Ничего, никого и никогда.

—Правильно, ты молодец Рин.

Я улыбнулся. Брат прав. Я и правда не должен бояться, а его слова о том, что мы будем королями этого места… Я воодушевился. Если я буду сильнее, брату не придётся вставать на мою защиту каждый раз, тогда я и сам смогу защитить его. И ее тоже…

— Верно, — выпрямившись, я выставил руку вперед, кулаком касаясь груди брата. — Я стану сильнее и буду защищать тебя, Ран! И Аву!

Услышав это имя, брат лишь поморщился и отпрянул от меня, от чего я сразу затих. Слова сами слетели с моих губ, я ведь знал, Ран терпеть ее не может, но не мог понять причину — почему?

— Ран, — начал я, — почему ты ее так ненавидишь?

Брат отвернулся, постоял молча несколько секунд и, снова повернувшись ко мне, подошел ближе, вновь ухватил за плечи и тряхнул:

— Потому что она — другая, Рин, — я нахмурился, ухватившись за его запястья. — Она не такая как мы. Она бросит тебя, как только узнает что происходит в нашем доме, неужели не понимаешь? Она совершенно не из такого же мира, откуда мы.

— А из какого мы мира, Ран? — сбросив его руки, я насупился. — Ава не может бросить нас! Она ведь и с тобой дружить хочет, а ты носом воротишь!

— Из того, братец, где нужно выживать в одиночку, — перебил он меня и я поджал губы. — Мне не нужна дружба с этой сопливой девкой.

Я насупился, опустив голову. Быть может, он прав, Ава совсем из другого мира. Я уверен, родители любят ее, наши же игнорируют нас, а отец и вовсе может избить. Но я уверен в одном: когда я впервые увидел ее, у меня внутри что-то подпрыгнуло. Ава всегда была добра к нам с Раном, она всегда старалась уделить нам внимание, что я поначалу старался не замечать, но потом, сдался. Она так улыбается каждый раз когда мы встречаемся, ее смех настолько заразителен, что невольно подхватываешь, а глаза… Эти огромные голубые глазёнки, похожие на две льдинки — красивы. Я оторваться не мог от ее глаз. Белокурые волосы, которые вечно вьются на концах и эти бантики, которыми она закалывает их на затылке… Девицы в нашей школе совсем не похожи на нее. Они хвастливые, шумные и грубоватые а она, всегда спокойная, веселая и милая.

Нет, Ран не прав. Она не может бросить нас. Не сделает этого. Мы стаем королями, и я сделаю ее принцессой.

Подняв голову, я заметил как брат рассматривает что-то у витрины магазина и подошел к нему чуть поежившись. Он смотрел на разноцветные парики.

— Риндо, — пробормотал он, не смотря в мою сторону, — ты бы когда-нибудь хотел покрасить волосы?

— Зачем? — я выгнул бровь в удивлении, заметив как брат пожал плечами. — И так же хорошо.

— Просто. Скучно быть нормальным, разве нет?

Я перевел взгляд на витрину. Ран никогда не стремился жить так же, как все люди, как наши одноклассники или учителя. У него был какой-то свой стиль, законы и причуды, но я не осуждал брата. Мне нравилось то, что он делает.

— Поехали домой, Ран, уже начинает темнеть.

Пока мы ехали, тема с Авой не затрагивалась, возможно оно и к лучшему и как только мы добрели до дома и вошли внутрь, сразу же услышали голос няни:

— Где вас носило, несносные мальчишки?

— Отцепись, старуха, — Ран стянул обувь и прошел мимо женщины. — Не твоё дело.

— Хайтани Ран! — взвизгнула та, а я заметил, как брат остановился у гостиной, — Ты хоть понимаешь что вас…

— Оставь, Нана, — я встал в ступор, — Я сам разберусь.

— Как скажете, — губы няни растянулись в улыбке и поклонившись, она ушла в сторону столовой.

А я так и стоял как вкопанный, наблюдая как напрягся мой брат и как отец медленно вышел с гостиной. Он как и всегда, был одет в строгий костюм, правда рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, а волосы, всегда уложенные в идеальной укладке — взъерошены. Он подошел к брату вплотную, мотыляя прозрачный бокал в пальцах, Ран смотрел на него исподлобья, а я застыл в прихожей, оцепенев.

— Риндо, — гаркнул Ран, не отрывая взгляда от отца, — иди в комнату.

— Риндо, — отец махнул рукой, подзывая меня, — подойди сюда.

Я ощутил как по спине пробежал холод. Подкравшись к брату, я по привычке встал за его плечом опустив голову и не рискуя поднять глаза на отца. Стало страшно. Лучше уж послушаться, и сказать правду, нам ведь и без всего этого влетит, но вдруг, если сознаться то отец будет не так зол и строг?

— Эй, — отец усмехнулся, — ты что, щенок, возомнил себя главным? И где вы шлялись, два сучёнка? — он говорил тихо, что настораживало еще больше.

— Тебя это не касается, — шикнул Ран и выставил руку, прикрывая меня. — Риндо…

— Вот оно как, — перебил его отец. Я поднял глаза и заметил, как тот, прикусив губу задумчиво смотрит в бокал. — Хм.

Все произошло слишком резко. Я почувствовал, как Ран силой оттолкнул меня так, что я покатился назад. Задохнувшись, я вздёрнул голову и заметил как отец замахнулся и ударил брата, не рукой, как всегда, он ударил его тем самым бокалом, который держал в руке. Я задрожал, а из горла вырвался крик:

— Ран!

— Маленький, сукин сын! — рявкнул отец, занося руку для очередного удара. — Как ты смеешь дерзить?

Он ударил Рана в лицо так, что тот откинулся назад закатив глаза. Я пришел в ужас. Отец схватил брата за волосы на макушке и поднял его голову, сам же присел, чтобы быть на уровне его лица. Он снова и снова наносил удары:

— Ты кажется забыл, маленький ублюдок, где твое место.

— Отец! — я заныл так громко, что засаднило в горле. — Отец, пожалуйста, прекрати!

— Не указывай мне, щенок, что делать! — рявкнул он, терзая Рана, словно тот тряпичная кукла. — Вы, маленькие ублюдки, совсем страх потеряли? Мне напомнить вам, как нужно себя вести, а?

Я чувствовал, как сердце начало с бешеной силой ударяться о грудную клетку. Отец наносил удары Рану, а тот вцепился в его запястье и даже не старался отбиваться. Брызнула кровь. Я распахнул глаза от страха за брата. Нужно что-то сделать, иначе отец просто убьет его, чем-то отвлечь! Бегло озираясь вокруг, я заметил как из-за угла боязливо выглядывает горничная, а на нижней полке около гостиной стоит статуэтка слона. Я понимал — она довольно тяжелая, и единственное что пришло мне в голову, это отвлечь отца именно ей. Я отполз в сторону, обогнул его морщась от звуков ударов и хрипов брата, поднялся, ухватил эту самую статуэтку и понесся на отца с рёвом:

— Оставь его! Не смей трогать!

Я не придумал ничего лучше, как кинуть ее и попал отцу в затылок. Удары прекратились, он медленно встал, приложив к ушибленному месту ладонь, а я подполз к Рану и заметил — с затылка отца потекла кровь.

— Ах ты… — он оперся о стену и поморщился, пошатываясь, — маленький…

Я уже был готов получить, но со столовой вылетела няня, сразу подбегая к отцу.

— Господин, ох, что же это!

Я закрывал собой брата, нависнув над ним словно пёс над раненным соратником. Отвернувшись от крутившейся около отца няни, я посмотрел на брата и ужаснулся: один его глаз заплыл, как и скула, с носа и рта текла кровь, бровь тоже была рассечена. Светлые волосы окрасились красной, липкой жидкостью.

— Ран, — всхлипнул я, пытаясь растормошить его, — вставай, Ран. Ну же, пойдем в комнату, братец быстрее, пойдем же.

Я пытался поднять его, но глаза Рана были закрыты. Он не двигался.

— Давай я помогу, Риндо, — я услышал голос над собой, и подняв голову заметил ту самую горничную. — Беги вперед, откроешь двери в его спальню.

Я послушался, замечая как та с трудом поднимает моего брата на руки. Я даже подумать боялся о том, что Ран может умереть. Влетев в его комнату, я заметил как за мной зашла женщина. Она уложила Рана на кровать, помогла раздеть его, принесла аптечку и обработала его раны на лице, вытерев всю кровь. Она уходила еще раз, но вернулась с бутылкой воды и некоторым запасом еды:

— Запри дверь, — она пошла к выходу, тяжело вздыхая. — Сегодня лучше не выходи с комнаты.

Кивнув, проводил ее взглядом, подлетел к двери заперев комнату и вернулся к брату. Так происходило часто, Ран всегда оставался жив. И сейчас останется, ведь так? Я посмотрел на него и заревел, как маленький мальчишка. Я смог. Я защитил его. Я пошел против отца.

Глаза брата были закрыты, а я просидел рядом с ним пол ночи, наблюдая дышит он, или нет. Я боялся что отец ворвется сюда и изобьет нас еще больше, а Рана вовсе добьет. Я боялся, что Ран перестанет дышать и рыдал над ним, пока не уснул.

Как указала горничная, я вышел с комнаты только на следующий день, по причине начала новой недели. Нужно было в школу. Ран не посещал ее по понятным причинам, и мне ничего не оставалось кроме как делать домашку и за него. Я ходил в школу, на секции куда записал меня брат и домой. Он был прав, я должен стать сильнее, раз уж я не побоялся броситься на отца и швырнуть в него тяжелым предметом, то нужно научиться защищаться. К слову, отец не появлялся, оставив нас в покое на две недели.

Сидя в комнате, я склонился над тетрадями сконцентрировавшись на домашке, но услышал голос брата:

— Занимаешься? — подняв голову и посмотрев на него, я кивнул. — Сегодня идем к Мори.

Я выпрямился от этой новости. Первое, что порадовало меня за эти дни, не считая того что Ран очнулся когда я уходил в школу. Его синяки практически сошли с лица, но его выражение… Что-то изменилось в брате, и мне он об этом не говорит.

— Хорошо. Это… отец сказал?

— Няня передала, — со скучающим видом он прошелся по моей комнате и упал на кровать. — Этот урод не лезет к нам. Все же, ты хорошенько его приложил, Рин, а? Может, боится?

— Может, — усмехнулся я и поджал губы.

Я снова увижу ее.

Все эти дни я думал о Ране, который практически не вставал с постели, старался заботиться, иногда помогала горничная, но она тоже боялась попасться. Если бы няня увидела как та крутится рядом с нами — сразу же доложила бы отцу. И мне было бы жаль ее, она ведь, единственный человек в доме который относится к нам нормально, не как к отребью.

— И когда идем?

— Вечером, — вздохнув, Ран поднялся и подошел к зеркалу у шкафа, оглядывая лицо, — Урод, наставил синяков на моем красивом фейсе.

Я усмехнулся покачав головой и снова вернул фокус на тетрадки. Вечером. Значит, я увижу Аву вечером…

Как и сказал Ран, нас собрали ближе к семи часам. На улице уже начинало темнеть, а падающие хлопья снега казались чем-то темным. Меня пробрал холод. Внутри я будто чувствовал, что должно произойти что-то плохое…

Войдя в дом Мори, мать и отец вновь начали мастерски играть счастливую семью, от чего мы с Раном посмотрев друг на друга — поморщились. Я поздоровался с госпожой Аникой и прошел в гостиную, надеясь увидеть там Аву, но:

— Она у сакуры, — госпожа Мори мягко улыбнулась мне, погладив по голове. — Скоро придет. Она всё хотела слепить снеговичка.

Я кивнул. Повернувшись, я заметил как господин Рио — отец Авы, о чем-то беседует с моим отцом улыбаясь и похлопывая его по плечу. Я подумал, а чего это Ава одна на улице? Темно ведь. Хоть дерево сакуры и рядом с их домом, но она ведь совсем одна там? С другой стороны… У нас тихий, безопасный район, и родители Авы наверняка доверяют ей, раз отпускают.

— Кей, — я услышал голос господина Мори и невольно обернулся, — как у мальчишек-то дела? Им нравится в школе?

— Еще бы им не нравилось, — отец что-то отпил с бокала и усмехнулся. — Частный лицей как-никак. Риндо, пади сюда.

Махнув мне рукой, отец позвал меня, а я нахмурился. Оглянувшись, я рассчитывал найти Рана чтобы тот помог мне избежать беседы в обществе отца, но, не увидев его, вздохнул и побрел к ним.

— Риндо, мальчик мой, — господин Мори уложил ладонь на моё плечо, мягко сжав его и я натянуто улыбнулся, — порой мне кажется, что вы с Раном растёте не по дням, а почасам.

— Что сказать, взрослеют же, — отец отвел от меня взгляд и усмехнулся. — Так и смотри, скоро уже вымахают и смогут мне отпор дать.

— Пацаны же, Кей.

Их разговор стал для меня каким-то шумом. Я не испытывал ненависти к господину Мори, я уважал его, но я не понимал почему он общается с нашим отцом? Неужели не догадался, какой он на самом деле человек? Я снова огляделся И заметил Рана. Он стоял в гостиной и смотрел в окно, чему-то улыбаясь.

— Отец, — я нехотя повернулся к нему и покосился на господина Мори, — пойду к брату.

— Конечно, — ответил за отца Рио. — Чего уж тебе слушать нас, стариков.

Я быстро улыбнулся и метнулся к Рану, слегка дёргая его:

— Ты где был? Я не видел тебя, пришлось стоять рядом с отцом и изображать хорошего сына.

— В туалете я был, — он одёрнул руку и перевел на меня взгляд, от которого у меня пробежали мурашки. — А чего это ты не с этой девкой?

Ран никогда не называл Аву по имени. Я пожал плечами и огляделся. Ее до сих пор нет.

— Госпожа Аника сказала, что она у сакуры, скоро должна придти.

— М-м-м, — Ран расплылся в улыбке, сунув руки в карманы, — ну ясно.

Вдруг, я услышал как входная дверь с грохотом отворилась, а влетевшая в дом госпожа Аника буквально взревела:

— Рио! Рио, о Господи!

— Аника? — господин Рио ринулся к ней, как и наши родители, а я не понимал, что случилось и медленно двинулся к ним, — Скорую! Срочно! Нет, милая, не плачь, сейчас же едем в больницу.

Госпожа Мори громко плакала, сидя на ковре гостиной и подойдя ближе я заметил: в ее руках лежала Ава, с закрытыми глазами и окровавленной головой. Я оцепенел. Ее лицо было бледным, практически сливалось с белокурыми локонами, привычный бантик сполз со своего места ниже по волосам, а некоторые пряди стали красными от крови.

— Ох, какой ужас, — мать прикрыла рот рукой, но я понимал — ей плевать.

Меня охватила паника, стало трудно дышать. Я привык видеть ее такой счастливой, улыбающейся и жизнерадостной. Сейчас же, Ава выглядела как мертвец, и больше всего — я боялся что им она и окажется…

Сначала я сильно переживал, метался изо дня в день в мыслях о том, как же она? Где она? В тот вечер, когда я видел ее в последний раз, господин Мори стремительно понесся в больницу. Больше я их не видел. Прошло уже как две недели, а я все еще не видел Аву, и никто мне ничего не говорил, кроме Рана:

— Снова думаешь о ней? — войдя в мою комнату, брат скинул портфель у стены и упал на кровать рядом со мной. — Риндо, я ведь говорил тебе уже…

— Нет, Ран, — рявкнул я и принял сидячее положение, — она ведь не могла так поступить! Не могла так просто бросить нас?

— Но она сделала это, Рин.

Я замолчал. А вдруг правда? Вдруг, Ава попросту потеряла к нам интерес и больше не хочет видеть? А сама же, на самом деле находится дома, нашла себе новых друзей и играет с ними?

Я не знал что и думать, а слова Рана все больше убеждали меня с каждым днем. Я не прерываясь думал об этом везде: в школе, на секции, дома, на прогулках с Раном. Где бы я не находился, я мысленно метался от слов Рана к попыткам оправдать пропажу Авы.

Но оправдать не получалось, потому что я не раз видел машину Мори у ворот их дома, значит вывод один — Ран прав. С одного из дней я понял, что начал ненавидеть Аву. Я начал ненавидеть ее за то, как она поступила. За то, что она всегда говорила мне, что мы будем вместе, не разлей вода, что мы будем вместе когда вырастем. Она обещала.

Она соврала.

Я начал ненавидеть Аву Мори с каждым днем все сильнее, пока не увидел ее в школе. Я увидел, как она пришла в наш лицей, поступила в начальную школу через год после нас, и выглядела здоровой и счастливой, но когда ее взгляд наткнулся на нас с Раном, я увидел в ее глазах злость и страх. Она смотрела на нас как на отбросов. И я понял — Ран всегда был прав.

Сначала мы издевались над Авой вместе: всячески донимали ее, выкидывали портфель, сжигали тетради, шутили и оскорбляли. В один из дней Ран толкнул ее, и когда Ава упала, я заметил как что-то выпало у нее из-под волос. Это был слуховой аппарат.

— Ой, а что, маленькая сучка стала не только более уродливой, но еще и глухой?

Ран смеялся над ней, пока она плакала и не говорила ни слова в ответ. И мне, почему-то, не было ее жаль. Она заслужила это всё, не так ли? Смотря на нее, я хотел чтобы ей было так же больно, как было мне все те дни, что я думал о ней и о том, что я сделал? И почему она так легко отказалась от нас? Добрая и милая принцесса стала для меня обычной, пластмассовой куклой, которую мне хотелось сломать, раскрошить на куски.

Брат ежедневно подпитывал мою ненависть к ней, и я шел на поводу этих эмоций. Каждый раз когда Ава Мори попадалась мне на глаза, мне хотелось стереть ее в порошок, я буквально горел внутри от желания причинить ей боль.

Я ненавижу Аву Мори, за то что она дала мне почувствовать боль и опустошение в один из зимних дней, когда предстала перед моими глазами с мертвенно-бледной кожей без сознания, она сводила меня с ума своим отсутствием и молчанием, она столкнула меня с катушек своим появлением в лицее и разбила, когда бросила на меня взгляд полный ненависти, в то время как ее одноклассники получали улыбку, смех и доброту от нее.

Я принялся заниматься в секции усерднее, выпуская свой гнев и ненависть на результаты. И у меня начало получаться. Я стал лучшим в группе, тренер всё пихал меня в соревнования, но я не хотел становиться спортсменом. Я всего-навсего хотел превратить отца в отбивную когда тот снова надумает полезть к нам с Раном. У меня не было желания защищать мать, я привык считать что ее не существует, ведь именно так она вела себя по отношению к нам с Раном дома, где никто не видит.

Я начал ненавидеть буквально все и всех, и мы с Раном начали чаще гулять в Роппонги, где я начал вымещать злость на каких-то парнях, которых мы с братом избивали.

У меня получалось выдохнуть пар и не думать о Аве Мори. Пока я снова не натыкался на нее в лицее. Я издалека смотрел на то, как она смеётся и мечтал стереть эту улыбку с ее лица раз и навсегда. Моментами, я задумывался о том, что меня привело к такой ненависти к человеку, которого я так сильно обожал? И каждый раз я вновь и вновь вспоминал слова брата:

« — Она бросила тебя, Риндо, как я и говорил. Ты не нужен ей такой, она совершенно из другого мира, — Ран тыкал пальцем в смеющуюся Аву, стоящую на другом конце коридора. — Смотри, ей плевать. Она всегда была и будет такой, не такой как мы. Она никогда нас не поймет»

Не поймет. Верно. Ава Мори никогда не поймет, какого это — жить ту жизнь, которую проживаем мы с братом.