Прах заклинаний (джен)

Хогвартс больше не был тем местом, что Гарри помнил.

Всё вокруг словно растворялось: стены дрожали, коридоры растягивались, превращаясь в зеркала, где отражались разные времена.

Он видел всё сразу — детский смех в Большом зале, призраков битвы, и самого себя, стоящего в руинах.

Из пепла под его ногами поднималась Тень. Теперь она имела форму человека — с чертами Гарри, только глаза светились зеленее, чем когда-либо.

— Мы — одно и то же, — произнёс он, не поднимая палочки.

— Нет, — ответила Тень. — Я — всё, что ты потерял. Вина, страх, сожаление. Ты выжил, а они — нет.

Гарри шагнул ближе.

— Но если ты часть меня… я должен закончить это сам.

Он раскрыл ладонь. На ней мерцал медальон, последний осколок книги из пепла.

Тень протянула руку, будто просила вернуть.

— Если уничтожишь его — время рухнет. Но если оставишь — оно поглотит всё.

Гарри посмотрел в туман, где сквозь огонь и дым проступало лицо Аэлин. Она стояла в другом мире — в прошлом, охваченном серым светом, и шептала:

— Сделай выбор. Я верю.

Он вдохнул и произнёс слова, что всплыли в памяти, будто подсказанные самим замком:

Tempus redeat in pulverem.

Пусть время обратится в прах.

Медальон вспыхнул и рассыпался в пыль. Тень вскрикнула — не от боли, а от освобождения.

Всё вокруг превратилось в свет: не яркий, не ослепительный — мягкий, как утренний туман над озером.

Когда Гарри открыл глаза, он лежал в больничном крыле. Хогвартс снова был жив. За окном светало, и птицы пели так, будто ничего не случилось.

На соседней кровати сидела Гермиона, усталая, но улыбающаяся.

— Всё кончено? — спросил он.

— Думаю, да. Замок молчит.

Гарри посмотрел на прикроватный столик. Там лежал медальон. Нетронутый, но холодный, будто безжизненный.

На его поверхности были выгравированы новые слова:

“Из праха рождается память.”

Он понял — время не исчезло. Оно просто уснуло.

В другой реальности Аэлин стояла у окна, где начинался новый день. Замок вокруг был тих, но воздух хранил отголосок чьего-то присутствия.

На подоконнике лежала маленькая серебряная пыльца — то, что осталось от медальона.

Она улыбнулась и шепнула:

— Спасибо, Гарри.

И где-то в глубине стен Хогвартса едва слышно прошелестело:

— Слушай стены…

Хогвартс снова спал.

Но под его камнями, в самом сердце старой магии, тлел еле заметный отблеск — как дыхание времени, которое когда-нибудь вновь проснётся.