Злая сказка  (гет)

В комнате было темно и тихо. Хелена лежала на боку, повернувшись ко мне спиной. Клетчатое одеяло сползло вниз, оголив спину девочки. В нашей спальне был сильный сквозняк. Нужно было проверить, закрыто ли окно. Я, поежившись, встала с кровати. Опустив босые ноги вниз, вздрогнула: пол был холодным. Стараясь как можно меньше касаться шершавой деревянной поверхности голыми ступнями, подошла к окну и проверила, все ли створки плотно прилегают друг к другу. Странно. С окном все было в порядке, но сквозняк никуда не исчезал.

Пожав плечами, я развернулась и увидела, что дверь в нашу комнату приоткрыта. Приблизившись к двери, хотела закрыть ее и вернуться назад в постель, но услышала какой-то неясный шум. Мне стало любопытно, и я выглянула в коридор. Там было еще темнее, чем в комнате, зато звук, заинтересовавший меня, стал четче. Кто-то быстро и неразборчиво что-то говорил. Выйдя в коридор и закрыв за своей спиной дверь, я повернулась к единственному источнику свету — луне, заглядывающей в большое окно, возле которого на полу сидел человек. Ребенок. Маленькая сгорбленная фигурка раскачивалась из стороны в сторону и продолжала шептать детскую считалочку:

Тише, мыши, кот на крыше, а котята ещё выше.

Кот пришёл без молока, а котята ха-ха-ха.

В тишине спящего дома она звучала особенно громко. Слова произносились слишком быстро, окончания «проглатывались» так, что отчетливо звучала лишь последняя строчка. Мне стало страшно. Неприятное ощущение зародилось где-то внизу живота и расползлось по всему телу, сковывая движения. Тряхнув головой, я сбросила наваждение. Не нужно бояться его, кем бы он ни был. Наверное, стоило с ним поговорить.

— Эй! — окликнула я ребенка. — Кто ты?

Мой голос прозвучал слишком громко. Фигурка, замолчав, медленно повернула ко мне лицо. Было слишком темно и далеко, так что я увидела только белое расплывчатое пятно вместо лица. И глаза. Горящие зеленые глаза. Это не нормально: у человека они не могли светиться в темноте. Я невольно сделала несколько шагов назад. Ухватившись за дверную ручку, повернула ее на себя, но дверь оказалась запертой. Я попыталась еще раз, но результат оказался тем же. Сглотнув, попятилась, увеличивая расстояние между мной и ребенком, сидевшим на полу. Мне стало не по себе. Страх разливался по телу. Он вызывал сильное желание как можно быстрее вернуться в комнату, забраться в кровать и укрыться одеялом с головой. Спрятаться, чтобы никто не нашел.

Все это время ребенок наблюдал за моими действиями. Как только я попыталась увеличить расстояние еще на пару шагов, он встал. Юбка с тихим шорохом опустилась вниз, и я поняла, что передо мной стоит девочка. Пошатываясь, она сделала пару шагов вперед, и сказала:

— Гермио-о-она, поиграй со мной. Мне скучно.

Все внутри меня сжалось, как только я осознала, кому принадлежит этот голос. Линда. Нет, нет, нет. Это не может быть. Она же мертва!

Тем временем девочка сделала еще несколько шагов вперед. Я попятилась, не сводя с Линды настороженного взгляда. Мне очень не нравилось происходящее. Вдруг она остановилась и захихикала.

— Бедная Гермиона. Совсем одна осталась. Никто с тобой не хочет играть. Наверное, плохо одной, да?

Я неопределенно пожала плечами, продолжая пятиться назад. Насколько помню, через несколько метров начиналась лестница. Нужно было спуститься на первый этаж и позвать на помощь. Там помогут, обязательно помогут.

— Молчишь, тихоня. Ничего не хочешь мне сказать, а?

— Я не… не важно. Мне нужно идти. Поговорим позже, — ответила я и, развернувшись, побежала к лестнице.

— Стой! Ты так просто не уйдешь, убийца. Слышишь? — Линда зло шептала слова. Каждая буква, каждый звук я ощущала на своей коже, словно клеймо.

Сзади послышался грохот и раздалось угрожающее шипение. Нет, я не буду оглядываться. Это не Линда. Она не может быть тем… тем… Господи, помоги!

Добравшись до лестницы, побежала вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Первый пролет я преодолела быстро. Едва поставив ногу на первую ступеньку второго, услышала позади себя приглушенный свит. За ним последовал мощный удар в спину. Я, потеряв равновесие, упала вниз, в засасывающую меня темноту.

* * *

— Гермиона! Гермиона, ну проснись же! — обеспокоенный голос Хелены звучал все настойчивей. Она трясла меня за плечи, пытаясь привести в сознание.

Резко села в кровати. Горло немного болело, наверное, я опять кричала во сне. Подняв руки, прижала ладони к горячим щекам. Стало немного легче. Открыв глаза, я посмотрела на встревоженное лицо подруги. Встрепанная, бледная, она хмуро смотрела на меня.

— Кошмары? — осторожно спросила Хелена, положив свою холодную ладошку на лоб.

— Да.

— Линда?

— Ага.

— Давай я позову миссис Эжбот? — предложила она.

— Не надо.

Я отвечала односложно. Мыслями я все еще была там, в своем кошмаре.

— Точно?

— Да. Спасибо, Хел. Я… мне просто нужно заснуть.

Подруга скептически посмотрела на меня, но не стала спорить. Понимала, что это бесполезно. Пожелав мне спокойной ночи, она поднялась с моей кровати и пошла к себе.

С того времени, как Линда умерла, мне каждый вечер снился один и тот же сон. Я убегала, а она догоняла и убивала меня. День за днем я пыталась уверить себя, что это иллюзия. Разыгравшееся воображение. Но чувство вины неподъемным грузом лежало на моих плечах. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Мне нужно было с кем-то поговорить. Нужен тот, кто смог бы выслушать и не задавать глупых вопросов. Тот, кто поймет. Мне нужен Том.

В тот день Риддла забрали из приюта. Обвинили, что из-за его змеи погибла Линда. Бред! Я пыталась им объяснить, что это был всего лишь несчастный случай, что Том не виноват. Меня никто не послушал. Миссис Коул всем сказала, что я получила тяжелую психологическую травму и могу быть немного неадекватной, а появившиеся кошмары лишь подтвердили ее слова. Мне не верили. Ребята из приюта смеялись у меня за спиной и тыкали пальцем со словами: «Вон, пошла чудачка Грейнджер!». Воспитатели жалели и относились ко мне как к ущербной калеке. Это жутко раздражало. Хотелось забраться на стол в столовой и прокричать, что я нормальная, такая же, как и они. Но я не сделала этого. Продолжала каждый день вести «нормальную» жизнь. Есть, гулять на улице, исполнять мелкие поручения миссис Эжбот и ждать, когда вернется Том. Они не имели права забирать его из приюта. Он другой. Риддл волшебник, так же, как и я. А значит, скоро мы уедем отсюда. Скоро…

* * *

30 августа 1938г.

— Эй, Гермиона! — окликнули меня.

Обернувшись, я увидела Дориана. Он был взволнован и то и дело оглядывался, словно боялся, что его вот-вот поймают.

— Риддл вернулся в приют, — сказал мальчик.

— Ты уверен? — недоверчиво переспросила я.

— Да. Я своими глазами видел, как он входил в кабинет миссис Коул.

Я ошарашено замерла на месте не в силах что-либо сказать. Удивление, радость, испуг — вихрь эмоций накрыл меня с головой, мешая сосредоточиться. Все эти недели я хотела увидеть Тома, поговорить с ним, утешить, сказать, что все будет хорошо. И вот теперь,мое желание почти исполнилось, а я не знала, что делать. Я не была уверена, будет ли он рад видеть меня. Все осложняло еще и то, что я не имела ни малейшего понятия, где он был все это время. Ребята строили разные предположения, но все они были бессмысленными. Воспитатели же молчали.

— Спасибо, — поблагодарила я Дориана.

Голова кружилась, и я вынуждена была опереться на серую стену. В моем воспаленном сознании пульсировала лишь одна мысль: нужно поговорить с Риддлом.

— Грейнджер, с тобой все в порядке? — спросил он, нахмурившись.

— Да.

— Точно?

— Дориан, со мной все хорошо, — по слогам сказала я ему. Его настойчивость начинала меня раздражать.

Потоптавшись на месте еще несколько минут, мальчик ушел. Я не возражала. Мне нужно было побыть одной и подумать, что делать дальше.

* * *

Я не видела Тома весь день. Он не пришел ни на обед, ни на ужин. В коридорах его тоже никто ни видел, и в мою голову начали закрадываться сомнения. Возможно, Дориан решил разыграть меня. В приюте все прекрасно знали, что я «дружу» с Риддлом. Ха! Это слово явно не подходило для того, чтобы передать всю глубину наших с Томом отношений.

Том… Я не могла больше сидеть сложа руки. Вечером, после отбоя, лежа в своей кровати, я ждала, пока Хелена уснет. Мой план был прост. Том жил в своей комнате один. Нужно прокрасться к нему ночью и поговорить. Но в плане был изъян. Его могли переселить в другую комнату. Впрочем, это было маловероятно.

Дождавшись, когда с соседней кровати раздастся тихое сопение, я аккуратно поднялась. Внимательно вглядевшись в темноту, увидела, как равномерно дышит подруга. Довольно улыбнувшись, я, стараясь поменьше шуметь, надела кофту на ночную рубашку и обула тапочки.

До двери добралась быстро. Выйдя в коридор, я закрыла ее, поморщившись от тихого скрипа. Выждав для уверенности, что Хелена не проснулась, несколько минут, повернула влево. С каждым шагом я приближалась к окну в конце коридора. Вспомнив свой сегодняшний кошмар, невольно вздрогнула. Все было так же, как в моем сне, только не хватало Линды.

Дойдя к двери Риддла, я в нерешительности замерла перед ней. По правилам хорошего тона нужно было постучать перед тем, как войти. Эта мысль в данной ситуации показалась мне абсурдной. Сдавленно рассмеявшись, толкнула дверь вперед и, словно мышка, проскользнула в комнату.

Был темно, поэтому я вытянула вперед руки, чтобы ни за что не зацепиться и ничего не опрокинуть. Боюсь, что в таком случаи на шум сбежится весь приют, и тогда мне придется долго объяснять воспитателям, что я забыла ночью в комнате Риддла. Добравшись до кровати, села на краешек и осторожно коснулась рукой плеча мальчика.

— Том, — позвала я его. — То-о-ом!

Мне не ответили. Окликнула его по имени еще несколько раз с тем же результатом. Возможно, он спал или не хотел со мной разговаривать, или его все же переселили в другую комнату, а я сейчас бужу совершенно незнакомого мне мальчика. Посидев еще некоторое время в полной тишине, собиралась уже идти к себе в комнату, когда услышала его голос:

— Чего тебе?

— Ты спишь? — я так удивилась и обрадовалась тому, что передо мной лежал все же Риддл, что вопрос прозвучал чуть громче, чем требовалось.

— Тише, — зашипел он на меня. — Уже не сплю.

— Том, я хотела сказать…

— Уходи, — перебил меня Риддл.

— Ты хочешь, что бы я ушла? — обиженно спросила я.

— Да, — последовал короткий ответ.

Отвернувшись, быстро заморгала, смахивая непрошеные слезы. Зачем он так сказал? Я ведь так хотела его увидеть. Ну и пусть! Вот уйду и больше не буду с ним разговаривать. Пусть остается сам со своими змеями. Но не ушла. Вместо этого, повернувшись, протянула руку и кончиками пальцев легко прошлась вдоль его позвоночника. Он, напрягшись, спросил:

— Что ты делаешь?

— Играю в «паучка», — ответила, чуть пожав плечами. Затем еще раз быстро скользнула пальцами по его спине и спросила:

— Сколько лапок у паучка?

— Ммм… Восемь?

— Ага! — тихонько рассмеявшись, подтвердила я.

Повернувшись ко мне лицом, Том с интересом посмотрел на меня. Его глаза в темноте озорно блестели. Мне стало неуютно под столь пристальным взглядом. Опустив голову вниз так, что волосы закрыли мое лицо, я задала вопрос:

— Со мной что-то не так?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Ты слишком долго рассматриваешь меня, — смущенно призналась я.

— Просто ты смешная, — пояснил Том, садясь на кровати.

— Почему?

— Не знаю, — он беспечно пожал плечами.

Протянув руку, Риддл откинул мне на плечи спутанные волосы.

— Не люблю, когда лицо собеседника скрыто чем-то, — сказал мальчик.

Я кивнула головой и, чуть помедлив, спросила:

— Где ты был все это время?

Том посмотрел куда-то поверх моей головы, но все же ответил:

— В больнице.

— Расскажешь?

Я чувствовала его сомнение. Это было вполне объяснимо. Кто я ему, чтобы открывать передо мной свою душу? Но Том решил мне довериться. Он рассказал обо всем. О том, как миссис Коул хотела отдать его в приют для «трудных» детей, но вместо этого положила в клинику, объяснив, что он не вполне адекватно себя вел и мог быть опасным для детей, проживающих в приюте. О том, как за него вступился профессор Дамблдор, неизвестно каким образом узнавший о сложившийся ситуации. О том, как убили Змейку — единственное живое существо, с которым он мог нормально общаться последние два года. Мне было жаль Тома, но я не могла ему сказать об этом. Не хотела разрушать хрупкое доверие, установившееся между нами. Лишь крепко жала его ладонь в конце, когда он выговорился. Взамен я получила благодарный взгляд и чуть кривоватую улыбку.

Было поздно, и мне жутко хотелось спать. Нехотя я попрощалась с Томом, пообещав, что после завтрака расскажу ему обо всем, что произошло во время его отсутствия. Он кивнул и выпустил мою ладонь из своей руки. Выходя из его комнаты, я затылком чувствовала взгляд Риддла. В нем больше не было холодного презрения, которое так часто ощущала в начале нашего знакомства. Лишь интерес и грусть. И это было здорово. Я могла гордиться собой, ведь мне наконец-то удалось пробиться сквозь стену отчуждения, которой окружил себя Риддл.

* * *

1 сентября 1938г.

Мы едва не опоздали на Хогвартс-экспресс. Путешествие на платформу девять и три четверти было веселым и запоминающимся приключением. Том еще долго оглядывался на кирпичную стену в надежде найти хоть какое-то объяснение того, как мы смогли пройти сквозь нее. Я же с интересом смотрела по сторонам. Множество волшебников в разнообразных мантиях и головных уборах поразили мое воображение. Одни выглядели солидно, другие — смешно. Но было нечто связывающее их. Все они провожали в школу своих детей. Мне стало грустно. Теперь мои родители не смогут никогда поехать со мной на вокзал, обнять и сказать на прощание: «Все будет хорошо, солнышко. Мы тебя любим!».

Такие простые и нужные слова. Жаль, что я их больше никогда не услышу. Сев на поезд, мы с Томом стали искать свободное купе. Навстречу нам шли два мальчика примерно нашего возраста. Я вежливо улыбнулась им и кивнула головой в знак приветствия. Один из них, худой и высокий, с маленьким острым носом, сгримасничав, сказал:

— Посмотри-ка, Ровиан, с нами поздоровалась грязнокровка!

Я споткнулась, словно натолкнулась на невидимую стену. Однажды, мне доводилось слышать это слово от девочки, похожей на мопса, но тогда со мной были родители, которые защитили меня от обидного прозвища.

— Да ну? А откуда ты знаешь, что это грязнокровка? — поинтересовался другой мальчик с густыми соломенными волосами.

— А кто же еще будет так глазеть с открытым ртом по сторонам, как ни магла? К тому же посмотри, во что она одета, — пояснил худой, с гаденькой улыбочкой на лице.

— Да уж… Ты прав, Розье.

Отвернувшись, быстро пошла вперед по коридору и зашла в первое свободное купе. Повернув голову к окну, я прислонилась лбом к холодному стеклу. Легче не стало. Грязнокровка! Как, оказывается, просто сделать больно одним словом. Мерзкие, самоуверенные дураки! Они у меня попляшут…

— Гермиона, — окликнул меня Том. — Что случилось?

— А ты разве не слышал? — хрипло спросила я. Хотелось расплакаться, а еще проклясть паршивца одним из заклинаний, вычитанных в книге по ЗОТС.

— Слышал. И что с того?

Меня поразило то равнодушие, с которым он сказал это, словно речь шла о погоде. Мне было больно, а ему — все равно. Друг называется. Я закусила губу, чтобы ни наговорить лишнего. Медленно втянув в легкие воздух и так же медленно выдохнув, я произнесла:

— Ничего.

Поездку помню плохо. Не говорила с Риддлом всю дорогу, лишь иногда кивала, когда он у меня что-то спрашивал. Обида была слишком сильной, чтобы я могла так просто забыть о ней.

В тот день в моей памяти отпечаталось, как мы с Томом плыли в лодке по озеру, а вода под нами черная-черная, то, как мы впервые вошли в большой зал, где нас должны были распределить по факультетам. Приветственная речь директора Дипета и громкие аплодисменты слились во что-то однообразное и незначительное, так же, как и череда фамилий, которые называл профессор Дамблдор.

Когда волшебник назвал мою фамилию, я поднялась по ступенькам на возвышение и села на стул. Если честно, мне было все равно, на какой факультет меня определят. В прошлой жизни, там, где были папа с мамой, я хотела учиться на Рейвенкло. Потом мы с Томом договорились, что обязательно попадем на Слизерин. Шляпа долго молчала. Гораздо дольше, чем на голове некой Гелджер. Наконец, она спросила меня:

«А чего ты хочешь?» — вопрос прозвучал в моем сознании. В первое мгновение я удивилась, затем проснулось слабое любопытство, сменившееся безразличием. Подумав, я мысленно шепнула: «Доказать, что я лучше других!». Шляпа довольно хмыкнула и громко сказала:

— Гриффиндор!

Встав, я медленно сошла по ступенькам вниз и направилась в сторону стола, над которым висели красные знамена с изображением льва. Меня тепло поприветствовали и поздравили с поступлением на факультет «храбрых». Я робко улыбнулась им в ответ и вновь обратила свое внимание на распределение. Профессор Дамблдор продолжал называть фамилии мальчишек и девчонок, которые отчаянно боялись старой говорящей Шляпы. Когда пришла очередь Тома, он спокойно, не торопясь, сел на стул. Едва коснувшись его головы, шляпа выкрикнула:

— Слизерин!

Что ж, Риддл всегда получал то, чего хотел.