Я – не подарок (гет)

Ветер надежды держит парус на рассвет,

Что Любовью звалася всегда.

А. Градский

Девушка плохо помнила, как она оказалась дома. Утром её разбудил почтальон, принёс телеграмму от матери: «Буду вечером. Готовься сюрпризу». Маша очень любила свою маму, но сейчас её вряд ли порадовали бы московские гостинцы. Честно говоря, ей и на праздник-то идти не хотелось, но верх взяли её обычная дисциплинированность и нежелание объясняться с родителями и учителями.

В плане школьных мероприятий это событие значилось как «Тематический вечер. Знакомство с зарубежными культурными традициями». Но Ламия Львовна оказалась абсолютно права — учителя и шефы устроили для школьников настоящий Рождественский бал. В актовом зале школы были сдвинуты стулья, и горело множество свечей, украшенных полосками цветной бумаги, фольгой, яркими лентами, золотыми и серебряными нитями. Над каждой из многочисленных дверей было привязано по веточке самой настоящей омелы, и девушки, хихикая, пытались затащить под неё более стеснительных в таких случаях мальчишек. И, конечно же, по центру возвышалась прекрасная лесная ель, загадочно поблескивая игрушками, тоже очень колоритными, ручной работы. Сама Ламия Львовна по праву вела вечер — пышная причёска напоминала львиную гриву, а изумрудное платье переливалось, как змеиная кожа. Десятиклассники, многому научившись за эти дни у сказочных героев, выступали с самыми разнообразными номерами: трансфигурировали и левитировали предметы, запускали фейерверки и патронусов, пели по-английски новые волшебные песни. Тон задавал, как всегда, Николка Истрин, и это — притом, что половину реквизита, включая блевательные батончики, учителя отобрали у него на входе, от греха подальше. Многие девчонки и мальчишки сшили себе мантии, как в Хогвартсе, другие — придумали необычные костюмы, нарядились оборотнями, драконами, гиппогрифами.

Маша тихонько сидела в сторонке, вежливо хлопая и улыбаясь в нужные моменты. Она предпочла бы провалиться сквозь землю, и была бы благодарна, если бы её не замечали вовсе. Когда начались танцы, настроение у неё только ухудшилось. Отойдя подальше от танцующих, она остановилась у огромного зеркала и сделала вид, что поправляет волосы. И тут же услышала разговор девчонок, которые не видели её, или делали вид, что не видят.

— Жалко Дубровскую, — рассеянно улыбаясь, протянула Рената Полунина.

— Да уж, — в тон ей ответила Деля Курочкина, источая аромат настоящих французских духов. — Угораздило же её.

— Сама виновата, будет другой раз смотреть, кого выбирает, — безаппеляционно отрезала Лиличка Иванец, комсорг класса.

Маша сжала кулачки и резко развернулась в сторону болтающих подружек.

— Да что вы понимаете! — Никто в школе ещё не слышал, чтобы Дубровская повышала голос, поэтому многие оглянулись в её сторону. Невесть откуда взявшийся ветер шевельнул еловые ветви, свет свечей стал ослепительно ярким. — Я выбрала лучшего — и не жалею! Да если бы такой парень учился в нашем классе…

Она не договорила. Поверхность зеркала подёрнуло рябью, а потом оно стало прозрачным, как оконное стекло. А по ту сторону стекла стоял мальчишка лет семнадцати в форменной мантии Хогвартса, со значком дома Слизерин — худощавый, черноволосый и черноглазый. И пристально смотрел на Машу. Не узнать его было невозможно. По залу пронёсся сдержанный ропот: «Это он! Принц-полукровка!» А Маша подошла к зеркалу вплотную и протянула руку, которая прошла сквозь стекло, как сквозь воду. Молодой человек неуверенно протянул руку навстречу, и девушка, сжимая длинную узкую ладонь в крепком рукопожатии, помогла ему выбраться из зеркала. Зал взорвался аплодисментами. Парень поёжился:

— Ненавижу участвовать в подобных шоу.

Маша в ответ промычала что-то нечленораздельное — она, казалось, потеряла дар речи от волнения.

Ламия Львовна левитировала со стойки микрофон и обратилась к зрителям:

— Я рада сообщить вам — произошло чудо. Сегодня утром наше Правительство отменило для Китежграда статус закрытого города. Теперь мы можем полноправно участвовать в международном магическом сотрудничестве, а вы, наши дорогие выпускники, сможете посетить прославленные школы чародейства и волшебства всего мира. А сейчас мы принимаем у себя в гостях ученика старейшей магической школы Великобритании, который в течение месяца будет учиться вместе с вами и жить в семье Дубровских, поскольку Анна Андреевна, мама нашей дорогой Маши, назначена координатором международного проекта «Магический мир». Знакомьтесь, ребята — Северус Снейп, ваш новый одноклассник.

Десятиклассники окружили их плотным кольцом, здоровались, называли свои имена, и, на удивление Маши, не проявляли никакого нездорового ажиотажа, как будто к ним каждый день вот так, запросто, приходят сквозь зеркало ожившие сказочные герои. Неожиданно она поняла, в чём дело: реальность изменилась, и эти изменения, подобно кругам на воде от брошенного камня, стали незаметно изменять память людей, так, чтобы информация о прежнем варианте будущего не могла повлиять на их мысли и поступки. От неё тоже начало мало-помалу ускользать то, что она увидела в Омуте Памяти. Но оставалось главное: рядом был её Принц, единственный и неповторимый, и этого было достаточно.

Будто бы сам собой включился магнитофон, и из динамиков понеслась замечательная музыка: прославленные «Битлы» исполняли свою песню «Yesterday». Школьники вернулись к танцам.

— Потанцуем? — робко предложила Маша.

Северус неуверенно пожал плечами:

— Я, вообще-то, не мастак…

— Я — тоже… Но, по-моему, это несложно: достаточно просто двигаться под музыку. — И девушка первая нежно обняла парня за плечи.

Они легко скользили по зеркальному паркету, в котором отражались огни многочисленных рождественских свечей.

— Надо же, у вас тоже это слушают…

— А ты думал, у нас медведи по улицам гуляют — чёрные и белые?

— Ну… Наподобие.

— Северус…

— Можно просто Сев.

— Ладно, Сев… А где ты так хорошо научился говорить по-нашему?

— Если честно, пока это просто магия — Дамблдор постарался. Но я научусь, вот увидишь… Пойдём погуляем?

Молодые люди вышли на заснеженный школьный двор. Снег прекратился, и небо украсили яркие зимние звёзды, какие бывают только в провинции.

— А я, между прочим, совсем не подарок. Уборку терпеть не могу, в книгах пометки делаю…

— Я знаю.

— Знаешь? Откуда?

— Ну, я же всё-таки колдунья!

— Ага, конечно. Насмешила. А ещё я черной магией увлекаюсь. Вот.

— Ну и что! Мы в Соловец ездили на экскурсию, так там, в институте работают настоящий Великий Инквизитор и даже — настоящий Вий.

— Кто-кто?

— Ладно, не важно… Слушай, а почему ты так на меня смотришь? Мы что, виделись раньше?

— Ты мне снилась однажды. Смеяться не будешь? Так вот. Тебе было лет десять. Ты качалась на качелях — и взлетала. А сестра говорила тебе, чтобы ты так не делала.

— У меня нет сестры…

— Ну, значит, просто подруга. Какая разница? А я за вами наблюдал…

— А потом стал рассказывать про свою школу?

— Ну да… А ты откуда знаешь?

— Твои мысли читаю!

— Неправда — я бы заметил!

— Да уж конечно!

— А ты поедешь со мной в Хогвартс?

— Я подумаю…

Яркие зимние звёзды снисходительно перемигивались: ничего особенного, обычная парочка, то о чём-то спорили, а теперь вот — целуются на морозе. Пусть себе! Пусть попробуют сохранить свою любовь, начать сказку заново — ведь ни ошибок, ни трудностей, ни битвы добра со злом никто не отменял! Звёздам известны все сказки на свете. Вот только они предпочитают не рассказывать их людям.