Жестокое сердце (гет)

ДРАКО

С самого утра Даниэль загрузил мой мозг по полной программе. Он так нервничал перед предстоящим спектаклем, что даже не позавтракал. На меня постоянно сыпались вопросы типа: «А ты уверен?», «Ты ТОЧНО уверен?», «Может, не будем этого делать? Нас ведь могут исключить!». К концу завтрака он надоел мне настолько, что я не выдержал и сорвался с места. В этот момент ко мне подошла староста нашего факультета и отдала какой-то список. Решив просмотреть его потом, я спешно отправился куда подальше из Трапезной. К сожалению, Даниэль увязался за мной.

— Слушай, может быть, отложим это дело на завтра? В конце концов, один день ничего не изменит...

Я резко остановился, отчего Даниэль чуть не налетел на меня.

— Ничего не изменит, говоришь? Мои родители сейчас находятся в заточении — мать в поместье, а отец в Азкабане. В их положении всего один день может изменить все.

— Что же такое тебе нужно сделать для Него? — с ужасом спросил Даниэль, но тут же осекся.

— Еще раз повторяю, что это не твое дело. Нам уже пора.

Сказав это, я направился к классу трансфигурации. Мы остановились за ближайшим поворотом — так, чтобы нас обязательно услышали. Даниэль, все еще встревоженный тем, что мы собираемся сделать, решил использовать последний аргумент:

— Это у меня уже не первое серьезное нарушение правил за этот год. Меня действительно могут исключить, — заныл он. Но я не стал отвечать. Вместо этого я направил в него первое заклятие:

— Остолбеней!

— Протего.

Даниэль с легкостью парировал мой выпад. Я обернулся и заглянул за угол. Нас, видимо, никто не услышал. Дверь кабинета оставалась закрытой. Я так торопился избавиться поскорее от назойливого Дюпона, что решил начать операцию раньше. Еще даже ученики не пришли. Но, была — не была! Вряд ли Даниэль согласится повторить это чуть позже.

— Петрификус Тоталус! — крикнул я как можно громче.

И вновь заклинание было отражено, правда теперь — в стену. Я заметил, как Даниэль вертит головой из стороны в сторону. Кажется, он стал бояться еще больше. Я решил подшутить над парнем.

— Экспеллиармус! — выкрикнул я и Даниэль отлетел прямо к чьим-то ногам, а его волшебная палочка отлетела ко мне в руки. Подняв глаза, я даже разинул рот. Передо мной стояла Грейнджер собственной персоной. Легка на помине. Так и знал, что что-нибудь обязательно пойдет не так!

— Грейнджер! Какого черта ты здесь...

— Что Малфой, не ожидал? — она вскинула бровь, явно пытаясь подражать мне.

К этому моменту Даниэль уже поднялся на ноги.

— Уходи отсюда быстро! Если тебя увидят... — начал было я, но тут же заметил за спиной Грейнджер одну из преподавателей — Амелию Теранс.

— Что здесь происходит? — строго спросил другой голос, принадлежавший директору.

Класс! Теперь нас троих загребут. В общем-то, этого я и хотел, но Грейнджер здесь была явно лишней.

ГЕРМИОНА

Сегодня нам выдали список экскурсий и других развлечений на предстоящих два месяца. Конечно, там было много разных видов деятельности: поездка в волшебную часть Парижа, поход в волшебную деревню рядом с Шармбатоном, ужин с высокопоставленными министерскими чиновниками, посещения волшебных и древних мест Франции, замка Женевье Дюпон. Мы увидим королевскую резиденцию на севере страны. Бывшую, конечно же. Также со следующей недели нам начнут давать уроки французского и рассказывать основную историю Франции. В общем, заняться было чем.

Кстати, профессор Макгонагалл «тонко» намекнула, что придется писать небольшой отчет о поездке. Все, как я и предполагала. Я в этот момент даже обрадовалась, что Рон не поехал с нами — опять пришлось бы выслушивать его жалобы на жизнь и должность старосты. Для меня все это было не так уж и сложно, даже весело.

И вот, после получения списка я направилась на первый урок — зельеварение. Трудно было изучать этот предмет здесь, так как учитель совершенно не говорил по-английски, так что приходилось объясняться с ним буквально на пальцах. Странно, что нам до сих пор не предоставили переводчика. Хотя, я понимаю, что приглашающая сторона и так приложила много усилий, чтобы принять нас в своем заведении, но все же...

Я была уже недалеко от класса, когда услышала шум. Слова дуэльных заклинаний вылетали из чьих-то уст. Знакомые голоса...

Бросившись на звук, я по пути достала волшебную палочку и вбежала в широкий, залитый светом коридор. Спиной ко мне в оборонительной позе стоял Даниэль, а прямо напротив — Драко Малфой. От мысли о том, что они устроили дуэль прямо посреди школы у меня волосы встали дыбом. А мне казалось, что они друзья!

Совершенно не замечая меня, парни продолжали сражаться:

— Экспеллиармус! — выкрикнул Малфой и Даниэль, до этого, видимо, прекрасно отражавший его заклинания, отлетел прямо к моим ногам, потеряв свою волшебную палочку. Я тут же направила свою палочку на слизеринца, который, заметив меня даже разинул рот от удивления. Он явно не ожидал нашей встречи в этот момент. Ну, теперь-то его точно накажут и отправят обратно в Хогвартс — будет ему наука!

— Грейнджер! Какого черта ты здесь...

— Что, Малфой, не ожидал? — я вскинула бровь в его любимой манере.

— Уходи отсюда быстро! Если тебя увидят... — начал было он, но, видимо, увидел кого-то за моей спиной и тут же замолчал. Я обернулась и встретилась лицом к лицу с преподавательницей магловедения. Она ошарашено глядела на нас из под своих огромных очков. Тут же за её спиной появилась директор.

— Чтго здесь пгоисходит? — строго спросила она.

— Волшебная дуэль, мадам Максим, — тут же ответила я.

— И вы таг спокойно говогите об этом? Это же пгямое нарушение правил. Это сегьезное нарушение правил! Пгостите, но вы что, сошли с ума?

— Но мадам... — заикнулась было я, не понимая, за что она ругает меня.

Однако директор даже не стала слушать. В тот момент, когда в коридор вошли другие ученики, начался настоящий кошмар. Нас всё ругали и ругали, иногда переходя на французский. Каждый считал своим долгом посмотреть на нас осуждающе. Эти взгляды ранили меня. Хотя я понимала, что сама виновата. Вот зачем я достала палочку? Нужно было просто позвать кого-нибудь! А я решила стать героиней и защитить Даниэля. Хотя я ведь не знала, что с ним собирался сделать Малфой. А вдруг он хотел серьезно ранить его? Наверняка одним «Экспеллиармусом» тут бы не обошлось.

В общем, спустя некоторое время мы втроем: я, Даниэль и Малфой, будь он не ладен, стояли напротив директорского стола. Лично мне было немного стыдно, хотя где-то в глубине души я понимала, что на самом деле вины за мной никакой нет. Но как доказать это директору?

В кабинет вошла профессор Макгонагалл. Она строго посмотрела на парней, но, лишь заметив меня, тут же переменилась в лице. Трудно было понять, какие чувства она испытывала в этот момент, но удивление среди них точно было. И разочарование.

Я предприняла еще одну попытку оправдать себя, но директор слушала меня с таким скептическим видом, что я поняла — любая моя попытка будет неудачной. Но тут вмешалось само чудо, и профессор Макгонагалл встала на мою сторону.

— Мадам Максим, я думаю, что мисс Грейнджер действительно ни в чем не виновата. Поверьте, я отлично знаю эту девушку. Она — лучшая ученица школы, участница многих научных клубов, всегда очень дисциплинированна и ответственна.

— Пгофессо’ Макгонагалл, я понимаю ваши попитки защитит любимую ученицу, но в моей школе все ргавны. Поэтому, я настаиваю, чтоби мисс Гренгер тоже била накгазана, — безапелляционно ответила мадам Максим. Но я знала, что профессор Макгонагалл будет до конца отстаивать справедливость.

— Но это же бессмысленно! Простите, Олимпия, но я не понимаю, почему вы не желаете верить девочке. Я гарантирую вам, что у нее достаточно чистая совесть и она никогда бы не стала участницей дуэли в стенах школы.

— Я наслышана о мисс Гренгер и её подвигах. Она подгуга мистера ‘Арри Потера. И вместе они огчень часто нарушали шкгольные пгавила. Достаточно вспомнить лишь «Тургнир’ тгех вошебников».

— Вы не хуже меня знаете, что участие мистера Поттера в «Турнире трех волшебников» было инсценировано Темным Лордом и его приспешником — Барти Краучем младшим, — тут же возразила профессор Макгонагалл.

Они еще долго препирались, а мы в это время молча обменивались взглядами. В тот момент я практически ненавидела Малфоя, ни чуть не сомневаясь, что именно он стал инициатором дуэли. Да и он, по всей видимости, не был мне рад. На Даниэля я старалась не смотреть вообще. По первому впечатлению мне показалось, что он вполне благоразумный человек, но я оказалась неправа. К сожалению.

В конце концов директор решила назначить наказание всем нам — мне на неделю, мальчикам — на две. И это не смотря на то, что она практически признала мою невиновность. Такая несправедливость меня жутко задевала, но мадам Максим объяснила, что в её школе нарушения очень редки именно из-за жесткости наказаний. Если бы мы были её учениками, то получили бы на две недели больше.

Единственное, что радовало, так это место отработки — конюшни. Я всегда любила лошадей, но в шармбатонских конюшнях жили вовсе не лошади, а загадочные пегасы.

ДРАКО

Сказать, что я был огорчен, значит, ничего не сказать. Надо же было ей так не вовремя прийти. Влезла своей лохматой головой в дело и даже поблажку получила, черт её побери!

Как только мы вышли из кабинета директора, Грейнджер сразу же куда-то смылась. Почуяла, наверное, что грозит опасность. И исходила эта угроза от меня. Клянусь, я был готов убить её в тот момент, когда нам сказали о наказании. Из-за нее все дело летело насмарку. Пока она будет следить за нами в конюшнях, мы не сможем отправиться в Хогсмид. Нам придется ждать неделю, а это в моем положении очень много. Не представляю, что еще могло бы так сильно испортить мне жизнь, кроме как появление Грейнджер в том коридоре. И какого Мерлина она палочку достала? Будь она безоружна, на нее бы даже и не подумали. В общем, я был злой, как черт.

Даниэль, кстати, не сказал ни слова с того момента, как я оглушил его. Меня это вывело из себя.

— Ну, что молчишь? Не хочешь поделиться впечатлениями, эмоциями?

— Очень жаль, что все так вышло, — пробормотал француз.

— А мне-то как жаль. И кто меня дернул именно тебя взять в помощники...? — как бы невзначай добавил я.

— Что это значит? — не понял Даниэль.

— Ну, будь вместо тебя кто-то другой, Грейнджер бы не стала доставать палочку, — спокойно ответил я.

— То есть ты теперь меня во всем винишь? — Дюпон остановился и возмущенно взглянул на меня.

— А кого мне еще винить?

— Кого? Ты совсем с ума сошел, да? Малфой, никто не виноват в том, что все так получилось! — воскликнул Даниэль.

— Ну, это твое мнение, — подытожил я и, не дожидаясь парня, направился в сторону класса Истории магии.

— Раз так, можешь не рассчитывать больше на мою помощь! Ясно? — крикнул мне вдогонку Даниэль.

Я обернулся.

— Свое обещание ты выполнишь, ясно?

Получилось угрожающе.

Парень испуганно смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем опустил голову и быстро прошел мимо. Я счел это за положительный ответ. Какой же он все-таки был слизняк.

Тем же вечером нас отвели в конюшни. Воняло здесь жутко. Сено, смешанное с дерьмом и крепким запахом бренди просто отбивало всякое желание входить в здание. Не представляю, как конюх сюда заходит каждый день на протяжении многих лет. Лично я точно не вытерпел бы здесь больше минуты, не будь это место столь важным. Одно радовало — Грейнджер тоже было неприятно находиться здесь. Она так морщилась, но при этом пыталась скрыть это, что выглядела очень комично.

Нам выдали специальные щетки, ведра с водой и каким-то зельем и большие резиновые сапоги. И тут представился очередной случай посмеяться над Грейнджер. Сапоги оказались ей очень большими и постоянно слетали с ног. Но она не жаловалось, что даже вызвало у меня чувство, похожее на уважение. Хотя, параллельно, это жутко раздражало. Создавалось ощущение, будто она пытается скрыть неуверенность в себе. Но вскоре мое раздражение исчезло.

Мы разделились, на каждого из нас приходилось в общей сложности по пять лошадей. Каждую нужно было помыть, расчесать, осмотреть на повреждения и напоить бренди. Мне повезло, я получил как раз того лидера. Хотя я слегка побаивался отправляться сегодня — Грейнджер же здесь — Даниэль уверил меня, что все уладит, и мы сможем сделать все, что запланировали.

Но вот уже прошло полчаса, а Даниэль даже знака никакого не подал. И только спустя еще 15 минут, когда я вошел в загон с самым главным пегасом, я увидел его. Он прошмыгнул следом за мной. Я даже слегка испугался и вздрогнул.

— Какого черта?! — прошипел я.

— А что, испугался? — усмехнулся Даниэль.

— В отличие от тебя, для меня это редкость.

Улыбка тут же слетела с лица француза. Он и сам знал, что слегка трусоват, всегда пытался скрыть это, стараясь не влезать ни во что опасное или ненадежное. Но я еще с детства помню о его страхах.

— Ты все уладил, надеюсь? — спросил я нетерпеливо.

— Да, но нужно торопиться, — пробормотал Даниэль.

— Что это значит? Что ты сделал с Грейнджер?

Не то, чтобы я особо волновался за грязнокровку, просто если Даниэль совершил что-то неправильное, последствия этого придется разгребать именно мне.

— Да ничего я с ней не сделал! Просто оглушил её.

— Оглушил?! Да когда она проснется, тут же побежит на нас жаловаться! Захотел вылететь из школы?

— Я тут же сотру ей память, — проговорил так, словно это было очевидно, Даниэль.

— А ты вообще в курсе, что это незаконно?

— Ты вообще-то тоже не очень законными вещами занимаешься, — быстро ответил парень. — Наверно...

— Ладно, наплевать. Давай быстрее покончим с этим, — я постарался отогнать от себя мысли о том, что грязнокровка валяется где-то здесь без сознания и желание посмотреть на это.

Даниэль крепко схватил меня за руку и тяжело выдохнул. Я уже приготовился к тому, чтобы трансгрессировать, когда он спросил:

— Ты уже делал это?

— Нет, но наверное это нетрудно. Я ведь прав?

Думаю, не стоит скрывать, что я испытывал некоторое беспокойство по этому поводу. О трансгрессии порой рассказывали не очень приятные вещи. Один парень, например, погиб при попытке трансгрессировать — его расщепило прямо напополам. Как только представляю это, сразу в животе все сжимается и мозг отчетливо вырисовывает жуткую картину. Якобы это меня расщепило и я, а точнее половина меня, валяется где-нибудь в Косом переулке, а вокруг с перепуганными лицами собрались люди.

Однако волнения я старался не показывать, хотя мой вопрос, конечно же, выдал меня с потрохами.

— Не знаю. Я никогда с попутчиками не трансгрессировал, — задумчиво ответил Даниэль.

— Тогда постарайся не убить меня сегодня, — нервно усмехнулся я и тоже сжал руку парня. Он как-то вяло улыбнулся мне в ответ и в следующий миг я почувствовал, что рука Даниэля, которую я и так сжимал изо всех сил, выскальзывает из моей ладони и усилил хватку. В глазах у меня потемнело и я, пытаясь вздохнуть, не смог впустить в свои легкие даже капли кислорода; меня будто сжимало со всех сторон. Я продвигался через воображаемую трубу, уже не чувствуя руку Даниэля. Мне даже показалось, что я умер, но в какой-то момент я почувствовал, что снова могу дышать и жадно глотнул воздух.

Когда я открыл заслезившиеся глаза, я увидел, как вокруг туда-сюда снуют люди с большими сумками. Кто-то даже вел за собой большую собаку. Мы, несомненно, были в Международном каминном центре. По-моему, он находился где-то на окраине Марселя — совсем недалеко от Шармбатона. Дело в том, что волшебники не могли трансгрессировать на слишком далекие расстояния. Максимум, на который способен обычный волшебник — несколько сотен километров. Мы не могли преодолевать такие преграды, как моря, заливы и, уж тем более, океаны. И вообще, переход границы стран при помощи трансгрессии блокировался министерством. Именно поэтому создавались специальные Международные каминные сети или центры. Отчасти это позволяло следить за миграцией волшебников, а также, думаю, добавляло денег Министерству. Естественно, за использование камина нужно было заплатить, и довольно-таки приличную сумму.

Я расплатился за себя и Даниэля, и мы отправились в Англию. Оказавшись в Лондоне, мы тут же трансгрессировали в Хогсмид. На этот раз было немного легче, хотя все также неприятно.

Оставив француза ждать на главной улице у магазина канцелярских товаров и наказав не привлекать к себе внимания, я отправился исполнять свой план.

Войдя в «Три метлы» я сразу её заметил. Мадам Розмерта всегда выглядела хорошо и ярко, хотя была уже немолодой волшебницей. Волосы, как всегда уложены, глаза накрашены и, не смотря на возраст, блестят. Я подошел к ней, и она тут же заговорила:

— Молодой человек, что вы здесь делаете? Сегодня учеников не выпускают из Хогвартса.

— Мадам Розмерта, я пришел по просьбе Дамблдора. Он просил передать вам кое-что очень важное. Но это, как вы понимаете, личный разговор, — последнюю фразу я сказал шепотом.

Женщина тут же изменилась в лице и встревоженно проводила меня наверх — туда, где располагалась кладовая. Когда она закрыла за нами дверь и повернулась ко мне лицом, я уже был во всеоружии. Направив на нее свою волшебную палочку, я произнес:

— Простите, мадам. Империо.

Раньше я никогда не применял это заклятие. Да и незачем было. Но отец показал мне, научил. И вот, сегодня я впервые почувствовал, что могу управлять кем-то всецело и полностью. Столько новых ощущений за один день я испытывал, пожалуй, только когда лишился девственности. Трудно передать, на что именно это было похоже, но я ясно чувствовал, что могу приказать все что угодно, и мадам Розмерта сделает это не колеблясь. Я даже не чувствовал сопротивления с её стороны, когда сказал ей не привлекать к себе внимания, делать все как обычно и вести себя также. Я дал ей указания по поводу посылки, которая поступит к ней завтра, сказал, кому её нужно будет отдать. Почему-то я не хотел, чтобы она вручала ожерелье Дамблдору сама. Наверное, я испытывал к ней какую-то симпатию — все-таки она была очень милой и доброй женщиной. Для этих целей я выбрал Кэти Белл — гриффиндорскую охотницу, забившую в прошлом году кучу мячей в слизеринские ворота.

Закончив свое дело, я направился туда, где должен был дожидаться меня Даниэль. Но, как оказалось, там меня ждал не только он. Рядом с ним, в черной мантии стоял человек, которого я не хотел видеть сейчас, пожалуй, больше всего. Северус Снейп взирал на меня своими бледными, несмотря на черный свет, глазами так, что холодок шел по спине. Все-таки он отлично умеет влиять на людей.

— Профессор, — я кивнул, здороваясь. Он, все еще не сводя с меня этого жуткого взгляда, запахнул получше мантию и ответил:

— Что вы здесь делаете, мистер Малфой?

— Я прибыл сюда по просьбе матери, профессор, — не моргнув глазом, соврал я.

— Да что вы? Не лгите мне. Вы не хуже меня знаете правила и ваша мать тоже. Кто разрешил вам покинуть школу Шармбатон, тем более, в компании и при помощи другого школьника?

— Профессор Снейп, если вы имеете ко мне какие-то претензии, то можете отвести меня прямиком к директору, — дерзко ответил я.

Знаю, что многие бы приняли меня за сумасшедшего, но в данной ситуации это было бы ошибкой. Я знал, что Снейп не сможет мне ничего сделать, знал, что он все равно отпустил бы меня, даже если бы я не упомянул Дамблдора. Просто он тоже Пожиратель и знал о моем задании и всех его подробностях. К сожалению, а может быть и к счастью, Темный Лорд приказал ему следить за мной и моими действиями. Да еще и мама взяла с него обещание, что он будет помогать мне во всем. Вот только каким образом он узнал Даниэля? Неужели увидел его сходство с отцом?

Профессор зельеварения презрительно фыркнул и с кислым лицом обошел меня, направившись в сторону замка. В этот момент я взглянул на Даниэля, пытаясь показать ему взглядом, что он не справился со своей задачей. Он это явно понимал, и выглядел очень виноватым. Но не успели мы трансгрессировать обратно в Лондон, как я вновь услышал голос Снейпа.

— Знаете, мистер Малфой. Как бы вы не старались, я все же настаиваю на том, чтобы вы доделали то, чем занимаетесь в Выручай-комнате.

— Что? — пробормотал я, не понимая, откуда он мог узнать об Исчезательном шкафе и вообще о Выручай-комнате.

— Да, я знаю о ваших темных делишках. Мне жаль, что вы не хотите принимать мою помощь. Очень жаль, — последняя фраза окончательно выбила меня из колеи. Либо Снейп мастерски лгал и провоцировал меня, либо он действительно волновался обо мне. Вряд ли я когда-нибудь смогу узнать правду на свои вопросы, но мириться я со всем этим не хотел.

— Темные делишки, скорее за вами водятся, профессор, — громко и четко проговорил я, не оборачиваясь.

Послышался взволнованный вздох Даниэля. Я взглянул на него с усмешкой.

— Я бы советовал вам немедленно вернуться в школу, — напряженным голосом сказал Снейп и, видимо, ушел. Я понял, что сумел взбесить его. Странно, что он ничем мне не ответил. Но мне кажется, он еще отыграется за сегодняшний проигрыш.

Когда мы, наконец, вернулись в конюшни, я уже и забыл о Грейнджер. Да и Даниэль, похоже, тоже.

— Кто это был? Тот мужчина? — спросил он, когда мы ступили на мягкую солому. Пегас рядом заржал, и мы поспешили выйти из загона.

— Наш профессор зельеварения Северус Снейп, — с некоторым отвращением ответил я.

— Странные у вас с ним отношения. Клянусь Мерлином, когда ты сказал ему о темных делишках, я чуть...

Даниэль резко остановился, с ужасом глядя перед собой. Я проследил за его взглядом, но ничего особенного не увидел.

— Ты чего?

— Гермиона. Ушла.

ГЕРМИОНА

Такого свинства я от Малфоя не ожидала. Решил отключить меня, чтобы сбежать с отработки. Но не тут-то было! Всего одна ошибка — не слишком мощное заклятие — и я очнулась раньше времени. Ну ничего, я ему еще отомщу!

Направляясь прямиком к профессору Макгонагалл, я прямо-таки кипела от злости. Мало того, что из-за него я попала в неприятную ситуацию и теперь пропущу все поездки на этой неделе, так он еще и оглушил меня. Хотя я точно не видела, что это он, но была точно уверена в этом. А кто же еще это мог быть? Не Даниэль же, в конце концов. Он бы так со мной не поступил, да и зачем ему? Хотя, очнувшись в конюшне, я его, как и Малфоя, там не нашла. Но он, наверное, тоже был оглушен. Во всяком случае, я даже и не подумала на него.

Не смотря на то, что я довольно долгое время пролежала без сознания, в душе я ликовала. Наконец-то у меня появился шанс отомстить Малфою за эту отработку. Хотя я никогда не замечала за собой особой мстительности. Но, видимо, с возрастом я становлюсь жутко злопамятной. За это можно отругать себя позже, сейчас я была просто опьянена предвкушением сладкой мести.

Твердыми шагами я вошла во временный кабинет профессора и тут же начала говорить:

— Профессор Макгонагалл. Извините, что отвлекаю вас, но это очень важно, — я постаралась сделать жалостливое лицо.

— Что случилось, мисс Грейнджер?

— Только что, во время отработки наказания, Драко Малфой оглушил меня и сбежал из конюшни. Он, наверное, и Даниэля оглушил. Профессор, я больше часа пролежала без сознания!

— Не может быть! — ужаснулась профессор. — Пойдемте, пойдемте найдем его. Нам с ним предстоит серьезный, очень серьезный разговор.

Мы быстро добрались до конюшни. К своему несчастью и моей радости Малфой был уже здесь и с ужасом оглядывал то место, где я очнулась некоторое время назад. Даниэль стоял рядом с ним в такой же удивленной позе.

— Мистер Малфой. Я вынуждена вновь отвести вас к директору. После этой выходки ваше положение может сильно ухудшиться. И в этот раз я уже не могу обещать вам, что вы останетесь здесь, — строго, но без лишней злобы сказала профессор Макгонагалл и вышла из конюшни.

Малфой повиновался и пошел за ней. Но когда он проходил мимо меня, я заметила, как он на меня посмотрел. Столько ненависти и презрения было в его взгляде, что я невольно поежилась. В этот момент я отчетливо поняла, что наше противостояние не закончилось жирной точкой, а продолжилось длинным многоточием. И кто из нас сумеет остановить эту странную игру, не знал никто.

ДРАКО

Выходя из кабинета директора, я уже не испытывал ту злость, что пожирала меня в первые минуты. Я скорее просто ненавидел. Сильно, безумно и взаимно. Сомнений не было — игра, начатая самой же Грейнджер, должна продолжиться. И закончиться она должна совсем не в её пользу. Что ж, она сама это выбрала. Хотя она могла и не понимать последствий, когда шла жаловаться Макгонагалл, но когда все уже случилось, она определенно знала, что я просто так все не оставлю. Не стоило ей меня злить. Не в этот раз.

Последний раз, когда я так навязчиво долго думал о грязнокровке, был на третье курсе. Она ударила меня на глазах у моих врагов и верных слуг. Друзьями Крэбба и Гойла назвать было трудно, а вот слугами — можно. Тогда я не смог ответить ей — воспитание не позволяет мне бить девушек. Да и это еще сильнее унизило бы меня в глазах других. После этого я еще долго воспроизводил этот инцидент в памяти, стараясь придумать, как бы побольнее задеть Грейнджер. Но, поскольку обычно она либо никак, либо слабо реагировала на мои подколки, я тянул с местью вплоть до четвертого курса. А потом к нам приехал Виктор Крам, начал встречаться с грязнокровкой и во мне будто что-то щелкнуло.

Вообще болгарский ловец был и остается для меня иконой, я всегда хотел быть похожим на него. Он был моим кумиром — учился в Дурмстранге, где хотел учиться я, был чистокровным, богатым, популярным. Из всего этого я больше всего жаждал популярности, но она не приходила. Никогда не хотел признавать это, но я действительно был ловцом слабее, чем чертов Поттер, а уж тем более великий Крам. В общем, когда я узнал, что Краму приглянулась Грейнджер, сначала опешил, а потом стал осознавать, что, возможно, чистая кровь — не главное в жизни. И тогда я забыл о мести и вообще постарался не вспоминать о Грейнджер. За почти два года я перекинулся с ней разве что парой фраз, и то не очень лестных. Да и грязнокровкой я её уже практически не называл. Только иногда, ради веселья или пущего эффекта, когда мне не к кому было цепляться.

И вот сегодня Грейнджер случайно вновь возродила во мне желание отомстить ей. И на сей раз у меня есть несколько способов сделать это. Были простые пути, но не такие интересные, как тот, что выбрал я. Им можно было задеть больно, ударить в самое сердце и заодно очернить её святую душу. О, как же я любил такие игры. Жестокие и беспощадные. Что ж, Грейнджер, сегодня ты ведешь, но завтра, кто знает, возможно, пальма первенства перейдет мне.

Пэнси сидела в своей комнате, глядя на дверь, будто специально ждала меня. Она улыбалась, понимая, зачем я пришел. Мне добавили еще неделю к наказанию, и она уже об этом знала. Конечно, слухи в школах распространяются просто с небывалой скоростью. Я внимательно смотрел в её глаза, в то время, когда внутри меня шла слабая борьба с моей хилой совестью. Правильно ли я поступал? Ответ приходил сам собой. Безусловно.

* * *

Простите за долгую задержку. Работа летом наносит вред нашему лету. В следующей главе обязательно размещу краткую историю Шармбатона и факультетов.