Сказка о Ветре (гет)

-1-

Клара сидела в снегу у трупа лошади и плакала. Не полагаясь на первое впечатление, она ещё раз проверила сумку, и нашла там другие бумаги, которые свидетельствовали, что лошадь принадлежала Гави. А так как лежала лошадь под обрывом, то и причина её смерти тоже была ясна. Вот только где же хозяин? Почему он стрелял ночью, находясь так близко от жилья?

Если бы не снегопад, наверняка можно было бы отыскать следы.

Хват, переживая за хозяйку, нерешительно тявкнул, и Клара очнулась.

— Какая я дура! — в сердцах воскликнула она, поднимаясь на ноги. — Хват, ко мне, ко мне, мой хороший!

С трудом отцепив сумку, Клара ткнула её под нос псу.

— Ищи, Хват, ищи хозяина!

Пёс взял след, но сначала он ринулся по заснеженному полю в сторону леса, потом повернул назад, как будто оставивший свой запах человек решил вернуться к месту падения лошади. Тут Хват заметался, расстроено поскуливая.

— Не улетел же он? — Клара растерялась.

Но Хват был ищейкой опытной. Он вдруг припустил вперёд — да так, что Клара за ним едва поспевала, увязая в снегу. Ветер пришёл ей на помощь, подхватил и понёс вперёд, и девушка еле касалась ногами белого покрова.

Куда они так мчались? Почему же назад, откуда Гави приехал?

Вскоре они очутились возле узкой расщелины между скал, и пёс замер. Он зарычал, и шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Что там? — спросила Клара, взяв пса за ошейник и вглядываясь в нагромождение камней, торчащих из-под снега.

Хват вырвался и бросился к скале. Там он принялся рыть снег, вышвыривая его из-под задних лап.

Подбежав к нему, Клара еле оттащила ретивую овчарку, сказав:

— Господин Ветер, помогите же нам.

Ветер, желая загладить вину, поднял в воздух тучи снега, и вскоре глазам Клары открылся вход в пещеру. Низкий, так что войти туда можно было, только согнувшись в три погибели. Подойдя ближе, Клара наклонилась и осторожно заглянула внутрь. Вместо ожидаемой темноты, ей отчего-то всё было видно, как будто стены лаза слегка отсвечивали.

— Ну, что? — сказала она своим спутникам. — Вы, как хотите, а я полезу.

Ветер решительно оттеснил её в сторону и полетел первым, а Хват потрусил следом. Кларе ничего не оставалось, как только замыкать шествие, придерживаясь за влажные каменные стены низкого коридора. Дальше становилось ещё светлее, хотя свет был неприятным — так мерцают в темноте гнилушки. Тут убежавший вперёд Хват заскулил, и Клара поторопилась, испугавшись за собаку. Она очутилась в большой пещере, где было сыро и душно. Причудливые сосульки свисали с потолка и вырастали из каменного пола. Капала вода. По стенам пещеры струились окаменевшие беловатые потёки, образуя внизу что-то вроде небольших возвышений.

— Хват! — позвала Клара тихонько.

Пёс опять заскулил откуда-то из глубины пещеры. Пойдя на его голос, стараясь не поскользнуться на камнях, Клара вскоре увидела, что Хват обнюхивает что-то, лежащее на одном таком возвышении у стены. А потом она услышала стон.

Да, это был Джованни Гави, и он спал. Но вид у него был такой, словно он голодал неделю. И одежда на нём была мокрой и какой-то выцветшей. Он лежал на спине, а руки его были сложены на груди, как у покойника. Но он был жив и стонал во сне.

— Синьор Гави! — позвала Клара, опускаясь рядом с ним на колени и тряся за плечи. — Проснитесь!

Легче было разбудить красавицу из французской сказки. Клара уж и такой способ опробовала, несколько раз горячо поцеловав Гави в губы. А надо было спешить, потому что Хват стал порыкивать и беспокойно крутить головой, и шерсть его опять поднялась на загривке.

Клара решительно надавала банкиру по щекам. Он застонал громче и открыл глаза.

— Вставайте! Вставайте сейчас же! — Клара с трудом усадила его. — Надо уходить отсюда.

— Где? Зачем? — пробормотал синьор Джованни.

Ветер довольно грубо ткнул его в спину, потом разом поднял на ноги.

Гави точно не понимал, где он находится, и Клару не узнавал. И вообще он был похож на пьяного в стельку. А Клара уже чувствовала чьё-то присутствие вокруг не хуже Хвата, заливавшегося злобным лаем. И кто-то невидимый подбирался всё ближе, а в пещере становилось темнее — призрачный свет тускнел.

Страх придал Кларе силы, и с помощью ветра она потащила Гави из пещеры, закинув его руку себе на плечи и обхватив за пояс. Что-то рушилось позади неё с противным скрежетом. Ветер толкал её и синьора Джованни в спину, приподнимал над полом пещеры, но ему и самому было тяжко. В его невидимый плащ вцепились жадные когтистые пальцы и раздирали на клочки.

Лишь только Клара с Гави оказались возле «устья» лаза, они не удержались на ногах и упали. Тут Ветер воспользовался моментом и просто выдул их из пещеры наружу.

Очутившись лицом в сугробе, Клара тут же приподнялась и потащила Гави под мышки вперёд, спасаясь от грохота за спиной. Хват тащил зубами банкира за одежду. Тут каменный свод пещеры рухнул разом, и даже вход оказался полностью завален.

Оглядевшись, Клара удивилась: сколько же времени прошло? Солнце скрылось за тучами, было сумрачно и дул влажный ветер. Но снегопад ещё не начался. Заблудиться Клара не боялась: следы её хорошо были видны, да и Хват с верным Ветром были рядом.

Вот только как она справится одна с Гави? Но тот, оказавшись на вольном воздухе, почувствовал себя лучше. Хотя и с её помощью, но поднялся на ноги, удивлённо глядя на Клару.

— Синьорина, это вы?

— Я, — улыбнулась та, — и я вас нашла. Но нам нужно идти. Хотя бы добраться до того места, где лежат ваша лошадь и сумка.

— Лошадь… — Гави явно начал вспоминать. — Когда это было?

— Как когда? — удивилась Клара, придерживая его и осторожно ведя вперёд. — Скажите, вы стреляли, когда заблудились?

— Кажется, да.

— Значит, это было вчера. Мы слышали на хуторе выстрел, но была метель, а потом собаки так страшно выли, что ваши поиски решили отложить на утро.

— Ничего не понимаю, — пробормотал банкир.

— Потом во всём разберёмся.

Клара тихонько шепнула ветру пару слов, и тот улетел вперёд.

Конечно, они не добрались до лошади — слишком устали, но ветер ждал их неподалёку, уже собрав большую кучу хвороста и сломав молодую сосёнку.

Клара усадила Гави на её лапы и, достав огниво, развела костёр.

— Хват, где Эрдмут?

Пёс радостно тявкнул.

— Ищи Эрдмута! Ищи!

Вот это пёс понимал лучше всего, и припустил в сторону хутора.

— Ну, вот, скоро и помощь придёт.

Она, наконец, смогла как следует рассмотреть Гави. Да, вид у него был совсем не бравый, как в прошлом году. Хотя тогда она видела его только при полном параде, в парике, а не с коротко остриженными поседевшими волосами, осунувшегося и с бледным застывшим лицом. Клара сняла с шеи косынку и повязала её Гави на голову.

— Какой кошмар, — пробормотал он, грустно усмехаясь.

— Вовсе нет, — возразила Клара, — вам бы серьгу в ухо, и будете как заправский пират.

Расстегнув плащ, она села рядом с Гави, обняла его, укрыв полами и согревая.

— Я не хочу, чтобы вы простыли. Ваша одежда влажная.

Гави было не до лишней гордости. Он без сил привалился к Кларе, закрыв глаза.

— Только не вздумайте спать! Лучше скажите, как вы тут очутились?

— До меня наконец-то дошло ваше письмо, — ответил синьор Джованни, кратко объяснив причину его задержки, а Клара вспомнила свой недавний страшный сон.

— И вы сразу бросились меня спасать? — шепнула она с нежностью в голосе.

Гави горько рассмеялся.

— Да уж, ещё тот спаситель.

— Ещё какой! И всё же, почему вы один? Неужели вы путешествовали без своих слуг?

Синьор Джованни рассказал, как обвал разделил их.

— Думаю, что мы их отыщем. Обязательно, — сказала Клара. — Они или на постоялом дворе, или уже идут к вам с помощью. Ведь это надёжные люди?

— О, да, — ответил Гави не без гордости.

Он стал вспоминать события вчерашнего дня, путаясь порой в рассказе, потому что некоторые вещи казались ему слишком странными.

— А ведь вы были совсем рядом с хутором. Если бы не метель, то вы бы нашли дорогу.

— Получается, что я ушёл вообще не так уж далеко от места падения, но…

— Что?

— Вы не поверите.

— Поверю. Вас ведь заморочили духи.

— Духи?

— Да, — подтвердила Клара как ни в чём бывало, — горные духи.

— Не может быть, чтобы это было правдой, но со мной произошло что-то непонятное прошлой ночью.

Ветер лежал неподалёку, зализывал свои раны и слушал. Он теперь не так уж сурово судил себя за неудачу.

— …И вот тут я услышал колокольчик.

— И обернулись? — шепнула Клара.

— Да.

— И что было дальше?

— Я увидел сани, без лошади. Они просто стояли позади меня и не проваливались в снег. Сиденье, как сейчас помню, было покрыто медвежьей шкурой. Я подошёл к ним, как будто меня кто-то подвёл, и сел. И тут они сорвались с места и понеслись вперёд с ужасной быстротой. А я как будто прирос к ним и ничего не мог сделать. Потом впереди показалось что-то огромное и чёрное. Когда я разглядел, что это гора, то испугался, что сани врежутся в камень, но гора раскрылась.

— А потом?

— Дальше я не помню ничего. Но помню, что мне было очень плохо, и что надо мной словно насмехался кто-то, глумился.

Клара гладила Гави по спине и покачивала, как ребёнка. Она чувствовала, что он скован и недоволен собой, своей слабостью.

— Карл-Густав хотел вам написать и объясниться.

— Не говорите мне о вашем брате! Если бы не ваше родство, я бы его в бараний рог скрутил.

— Мы с ним помирились.

— Не стоило его прощать, — проворчал Гави. — А ведь я получил от него письмо, но одновременно с вашим, и даже вскрывать не стал — сжёг тут же.

— Вот как повернулось всё, — задумчиво промолвила Клара. — Счастье, что всё обошлось, и вы здесь. Я так испугалась, когда увидела вашу лошадь. Подумала сначала, что вы погибли. Никогда бы себе не простила этого.

— Значит, я всё же немного вам дорог? — спросил Гави неожиданно робко.

— Очень.

Тут измученного банкира словно подменили. Он встрепенулся, стряхивая с себя уныние, крепко прижал Клару к себе и поцеловал так горячо, что у неё дух занялся.

— Prediletta mia! Carissima! — прошептал он с такой страстью, что теперь уже Клара без сил повисла у него на шее. Даже если бы она не знала итальянского, по одному только тону поняла, что означают его слова.

Ветер от радости запрыгал на снегу, как мальчишка, выпущенный погулять.

Последовал ещё один поцелуй, не менее горячий. Их губы словно склеились и не желали разъединяться.

— Ах, Джованни! — прошептала Клара, еле отдышавшись.

— Скажите, что вы выйдете за меня! — взмолился Гави, которого поцелуи согрели лучше, чем горящий рядом костёр.

— Конечно, выйду! — воскликнула Клара.

Далёкий лай собаки привёл обоих в чувство.

— А кто такой Эрдмут? — спросил вдруг Гави.

— Это внук фрау Шварц, — ответила Клара.

— Молодой, наверное.

Клара с упрёком посмотрела на синьора Джованни и покачала головой. Гави тут выпрямился, освобождаясь от плаща Клары, и немного приосанился. Та чуть не прыснула — какие мужчины порой смешные!

Из-за поворота выбежал довольный Хват и завилял не только хвостом, но и задом, ластясь к Кларе.

— Привёл? Вот молодец!

Показались сани, на которых ехал Эрдмут с одним из работников. Он соскочил на ходу и бросился к костру.

— Вы целы? Вы в порядке?

— Да, всё хорошо! — улыбнулась Клара, и добавила сразу, совершенно не подумав. — Это синьор Джованни Гави, мой жених.

Эрдмут споткнулся, словно ему подставили подножку, потом поворчал себе под нос, сетуя на несуществующий камень, и даже улыбнулся одними губами.

— Очень приятно, господин. Мы видели там вашу лошадь. Повезло вам, что и говорить.

— Взаимно, — пророкотал банкир, с уважением глядя на герра Шварца. — Вы правы: я счастливо отделался.

— Вы не ранены? Можете встать?

— Конечно.

Было видно, что Гави самому тяжело, но он поднялся на ноги. Клара внутренне подрагивая, встала следом, внимательно следя за синьором Джованни, но благоразумно не пытаясь поддержать его под локоть.

Но тот неожиданно принял помощь Эрдмута, который помог ему дойти до телеги. Потом все четверо поехали на хутор. Хват, чувствуя себя героем, нёсся рядом, задрав хвост. Ветер тоже потянулся за санями.

Когда они приехали на хутор, сразу началась суматоха. Фрау Шварц с Мартой тут же занялись синьором Джованни, а Клару решительно выставили за дверь, отправив срочно менять чулки и пить горячий чай. Обиженная, она чай пить не стала, но чулки сменила. Походив по комнате, выглянула в окно и увидела Эрдмута, который стоял, опершись о забор и опустив голову. Закутавшись в платок, Клара вышла из дома и осторожно подкралась к герру Шварцу. Ей было его очень жалко. Она не была уверена, что стоит что-то говорить в качестве утешения, но и смотреть, как он тут горюет, она тоже не могла.

Эрдмут обернулся, посмотрел на виновато замявшуюся Клару и покачал головой.

— Жених, значит.

— Да, — тихо ответила она.

— Хороший человек и вам ровня.

— Эрдмут, вот второе для меня бы не имело никакого значения, — попыталась возразить Клара.

— Нет, это тоже важно. Э, а что это вы плакать вздумали? Что за новости? Там ваш жених в доме, а вы тут из-за меня слёзы вздумали проливать? Не дело. А человек стоящий, да и любит вас, раз, про всё забыв, сюда кинулся. С таким не пропадёте. А теперь идите, Клара, а то бабушка увидит, что вы тут в одном платке стоите, и ругаться будет.

Клара кивнула, благоразумно сдерживая порывы, вроде ахов и поцелуев в щёку, и пошла в дом.

Крепившийся вплоть до самого хутора Гави, оказавшись в постели, расклеился, так что до самого вечера у Клары совершенно не было возможности его увидеть. Фрау Шварц еле успокоила её, уверяя, что синьор Джованни поправится, просто ему нужны хорошая еда и сон.

— Вовремя ты его нашла. Ещё бы дня два там пробыл, и уморили бы его духи.

— Почему я раньше не видела эту пещеру? Я там осенью бывала, в той стороне.

— Там нет пещеры, — ответила старуха, — там только небольшой грот в скале. Верней она есть, но открывается, видать, не всякому.

— Со мной Ветер был, тётушка, — сказала Клара, улыбаясь.

— А ты его поблагодарила?

— Ой! — Клара вскочила с места и убежала к себе в комнату.

Открыв окно, позвала:

— Господин Ветер, вы тут?

Тот важно вплыл в комнату и тёплой лентой обвился вокруг Клары.

— Спасибо вам, господин Ветер, — она плавно водила руками по тёплому воздуху, не совсем уверенная, что гладит невидимого друга, но ей казалось, что так оно и есть. — Вы полетите со мной в Геную?

Её подняло над полом и покачало вверх-вниз. Потом Ветер поставил её на ноги и вылетел в окошко. Приближалось Рождество, а банкир вряд ли сможет уехать с Кларой раньше праздников, так что Ветер решил устроить хорошую погоду, а заодно и поискать пропавших слуг.

Вечером Клара прокралась в комнату к Гави. Тот крепко спал, но выглядел лучше. Тётушка Зибилле сделала ему целебный отвар из трав.

Тихонько присев на край постели, Клара смотрела на спящего. Лицо синьора Джованни было спокойным, и хотя странно было видеть его с седой щетиной, а не чисто выбритым, он казался Кларе очень красивым. Она осторожно наклонилась и обняла жениха. Какие-то странные тоска и томление овладели ею, и благоразумная Клара решила не мучить до свадьбы ни себя, ни Джованни. Поцеловав его, она на цыпочках ушла к себе.

Так и получилось, как предполагал Ветер, что Гави остался на ферме до самых праздников, хотя лучше бы им с Кларой было уехать. Та чуть не разболелась от любовной лихорадки, да ещё от того, что приходилось покидать тётушку Зибилле, которую она считала уже родной. Старушка только посмеивалась добродушно, да в гости звала, «когда первого ребёночка вашего можно будет в путешествие брать». Фрау Шварц, глядя, как жених с невестой друг на друга смотрят, всерьёз предлагала поговорить с пастором из деревни, чтобы тот их поженил хотя бы по протестантскому обряду, а то ведь в дороге всё равно не выдержат.

Слуги синьора Гави нашлись, и были рады, что господин их жив и здоров. А дорога мимо Ведьминой Скалы так и оставалась всю неделю свободной от заносов. Деревенские даже пару раз съездили на станцию, чем вызвали там всеобщее удивление.

Эрдмут держался молодцом, и Рождество отмечал вместе со всеми, хотя неделю провёл в деревне, у родни. Или он внушил себе, что не стоит горевать, раз не получил Луну с неба, или крепился, но когда жених с невестой собрались уезжать в город, он тепло прощался с обоими и желал им счастья. Только вот Хват не умел скрывать чувства и горестно скулил, так что его пришлось посадить на цепь, чтобы не убежал за санями, которые увозили Клару с хутора.

На станции их ждал экипаж. Клара выглянула в окошко, убедилась, что Ветер следует за ними, потом вытерла опять ставшие мокрыми глаза и нашла утешение в объятиях жениха. Поправившийся Гави сиял от счастья, глазами сверкал, как юноша, но держал себя в руках, не давая особой воли даже в поцелуях. Он уже жалел, что не согласился на деревенского пастора.

— Кого вы там высматривали, дорогая? — спросил он.

— Друга.

— Это какого же друга? — нахмурился Гави.

— Невидимого, — улыбнулась Клара.

— Ангела-Хранителя? — усмехнулся успокоившийся банкир.

— Можно и так сказать. А как бы я вас иначе нашла в горах, если бы не он?

— После истории с санями, я уже готов поверить и в вашего невидимого друга, — серьёзно ответил Гави. — И кто же он?

— Ветер.

Клара рассказала о своих детских играх.

— Какие милые фантазии, — улыбнулся синьор Джованни. — Будет что рассказать детям.

Услышав о детях, Клара вдруг зарделась и расцеловала Джованни в щёки.

Карл-Густав с женой уже вернулись домой, и были потрясены явлением Клары, да ещё в сопровождении грозного банкира. Мы опустим тут подробности встречи. Но в общем счастливый Гави быстро сменил гнев на милость, тем более что с будущим родственником его связывали и деловые отношения. Эльза тоже поутихла, и Клара даже болтала с ней немного по-женски, пока мужчины улаживали последние вопросы, включая финансовые. Невестка её после лечения водами не теряла надежды забеременеть вновь, чего Клара ей от души и пожелала. И женщины расстались не то чтобы подругами, но вполне мирно.

Осталось рассказать совсем немного. Клара вышла замуж за синьора Гави и была с ним очень счастлива. Кто там хранил её семью от бед — ангелы ли, или невидимый друг, но только она родила трёх сыновей и дочь, и все дети благополучно выросли. Сыновья продолжили семейное дело, сначала под началом отца, а потом, когда он ушёл на покой, самостоятельно, ничуть не ссорясь и живя очень дружно между собой, так что в Генуе за глаза семью Гави называли кланом. Братья выбрали себе жён, полагаясь на чувства, особенно памятуя, что родители внушали им, что не деньги и положение делают человека, а наоборот. Поэтому, когда средний сын привёз невесту из Швейцарии, из семьи простого фермера по фамилии Шварц, никто не возражал. Лилиана была похожа на своего отца — такие же каштановые волосы, весёлые глаза и веснушки на лице.

Маленькая Клара была поздним ребёнком и росла любимицей в семье. И был у неё невидимый друг, с которым она иногда играла в саду. Ветер почти не покидал Генуи, о чём совершенно не жалел. Разве что улетал иногда по делам, но всегда спешил вернуться, не желая надолго оставлять семейство Гави без присмотра.

У Карла-Густава тоже всё наладилось — и двое мальчишек вполне утешили его и Эльзу. Дела он вёл прилично, пусть и не хватал с неба звёзд, но был более чем доволен своей судьбой.

Синьор Гави прожил долгую жизнь и до самого конца оставался бодрым и отличался ясным умом. Он обожал жену и детей, и хотя в делах оставался жёстким и цепким, дома становился совсем другим человеком. Он умер уже глубоким стариком, окружённый детьми и внуками, а через год за ним тихо последовала Клара.

Ветер горевал страшно, а потом пропал куда-то. Да только и Клара-младшая, которая так и не вышла замуж, тоже исчезла. Одни говорили, что она ушла в монастырь, другие, что уехала жить в Швейцарию, к родне. Но братья почему-то были спокойны за неё, хотя и скучали. Только с тех пор моряки стали замечать, что корабли, принадлежавшие семейству Гави, никогда не тонут и всегда прибывают в порты вовремя. А команды этих кораблей рассказывали байки о ветрах, которые сопровождали их в плаваньях, и что было будто бы этих ветров двое.