"Барраяль-Адварис" (джен)

*

— Мы обыскали весь поезд, — докладывала Элли. — Нашли еще четыре потерянных души. Они соблазнились посулами очередного джексонианца, который пообещал им, что, выиграв, они сумеют навсегда понизить налоги. Играют уже лет пятьдесят, если я правильно помню уроки истории. Один-из-Двух по-прежнему не объявлялся, так что я выиграла наше пари. Он — действительно легенда. С тебя марка.

Теперь они с Элли были лучшими друзьями.

— Мой кузен и девочки Куделки должны быть где-то здесь! — доказывал Майлз, рассматривая составленный по данным разведки чертеж. Вагон, выводивший в разные времена на Барраяле, он обвел красным карандашом.

Элли пожала плечами и принялась грызть ногти. Их она красила черным, в тон помаде. А блузка под кожаной курткой у нее была розовая, с кружевами по линии лифа. Модные девушки, как оказалось, живут в Кляйнштадте...

— Вы же знаете, — заслышав их разговор, подошел господин Танг. — Если кто-то из них недавно сделал ход, и они еще не успели справиться с выданным Игрой заданием, обнаружить играющих невозможно. Ты еще здесь, Элли? Я думал, ты еще неделю назад нашла своего брата и друзей, с которыми села скоротать вечерок за настольной игрой.

— Сегодня мы договорились сделать последний ход, — неохотно объяснила девушка. — Только всё это бесполезно, если никто не вспомнит название золотого города.

— Кое-кто вспоминает, — повторил свой обычный аргумент Танг. — Ты Игрок, ты слишком держалась за игровой бонус, который на тебя свалился, поэтому ничего удивительного, что не помнишь это треклятое слово. Твои друзья наверняка относились к забаве иначе. Вспомните, какие задания вы получали. Повторите шаг за шагом, и тогда, может быть...

Танг повторял эти доводы далеко не первый раз. Чиновник, единожды решившийся схитрить ради достижения благой цели, он до сих пор не мог простить себе совершенного промаха. Мало кто знал правила Игры и жульнические уловки, на них паразитировавшие, так же хорошо, как господин Танг. К его мнению стоило прислушиваться

Майлз закрыл глаза и сосредоточился. "Ваш выигрыш — встреча с незнакомцем", — значилось на последнем билетике, который он прочитал. В результате хода, который жульническим образом выманил Айвен (не будем спорить о терминологии, хорошо?), "вокзальная башенка" выдала лишь возмущенное звяканье.

Значит, его миссия — незнакомцы. Да, их Майлз встретил, и весьма солидное количество.

Ему бы знакомую разыскать. "У вас пропала Карин, — издевательски стучали колёса поезда. — У вас пропала Карин...", а паровоз еще и гудел, с намеком, с издевочкой.

И тут Майлза осенило.

— Мы обыскали не весь состав, — он щелкнул по чертежу. — Есть ещё одно место, где никто не искал!

*

В машинном отсеке локомотива было душно и темно. Единственный источник света — красные отсветы, вспыхивающие, потом, одновременно с тяжелым металлическим ударом, исчезающие. Свет — стук колёс — лязг железа — тьма.

Грохот, жар и духота превосходили все пороги человеческих сил.

Свет — стук — лязг — тьма.

Майлз осторожно спустился по узкой лесенке.

От огромного котла отходило множество труб. Переходники, вентили, насосы, поршни, рычаги и снова трубы. Упорядоченное настолько, что всё вместе казалось хаосом. Сердце локомотива. Свет — стук — лязг — тьма. Воздуха почти нет, но откуда внутри живого организма возьмется воздух? Глупая идея.

Майлз побрёл дальше.

Внутри раскаленного ада работал кочегар. Ловко орудуя затворами, он скидывал с подающего колеса уголь в отверстую топку, ломом добивал непослушные куски и с лязгом опускал крышку. После чего тянул за ременные петли, и подающее колесо отправлялось за очередной порцией топлива. В красном свете распахнутой топки кочегар казался демоном, выходцем из ада.

Дверца топки открывается — уголь сыплется — давление в котле заставляет механизм двигаться — паровоз бежит вперёд. Свет — стук — лязг — тьма.

Бесконечно.

Когда глаза Майлза чуть привыкли к темноте, он убедился, что даже адские жители не чужды комфорта. Крошечное окошечко было распахнуто, под ним, в бледном пятне света, заботливо прикрытые салфеткой, стояли чайная пара, небольшой самовар, кувшинчик со сливками и тарелка с бутербродами. Рядом, на табурете, гордо восседала Карин Куделка. Ничуть не изменившаяся, так, лишний десяток грязных пятен не в счет. Девочка сжимала в кулачках два больших куска угля и стучала ими, очевидно, твердо вознамерившись проверить одну завиральную беттийскую теорию и обратить антрацит в алмаз.

— Карин!

— Эй! Кто ты такой?

Стоило Майлзу приблизиться к Карин, кочегар мигом оказался рядом. А его ломик, весьма полезный инструмент, чтобы дробить спекающийся шлак — у открытого Майлзова лица.

— Я пришёл, чтобы забрать Карин домой, — грозно нахмурился рыцарь Нейсмит.

— Так я тебе и позволил, как же! — вспылил кочегар. — Убирайся прочь, людоед!

Он был весь какой-то искореженный, неправильный. От тяжелой работы мышцы одной руки развились сильнее, чем другой; тесное помещение приучило спину сгибаться; пыль въелась в кожу; пот склеил непослушные пряди волос, пропитал одежду, если, конечно, драные штаны и старая рубаха заслуживали такого громкого наименования. Этому "черному человеку" в жизни не светило выйти на залитый праздничными огнями паркет бальной залы и предложить прекрасной даме пройтись с ним в танце отражений.

Но драться он намеревался всерьез. До конца, если потребуется.

Майлз поднял руки в жесте примирения.

— Ты считаешь, что я агент джексонианских баронов и ищу новых играющих? Всё не так.

— Покажи руку. Ха! За простака меня держишь? Здесь стояла баронская черная метка, или будешь утверждать, что просто испачкался в угольной пыли? Убирайся прочь, людоед, пока я не оторвал тебе голову. Я не позволю тебе издеваться над ребенком, чудовище!

— Моё, — с блаженной улыбкой заявила Карин, влюблённо наблюдая за "черным человеком". — Моё тюдооооище.

— Я отведу её к сестрам, — терпеливо объяснил Нейсмит. — Нам нужна Карин, чтобы закончить Игру.

— Так я тебе и поверил, — не сдавался кочегар. Он бы и дальше угрожал рыцарю ломом, но звякнул колокольчик, означавший, что настала минута очередного огненного жертвоприношения. Пригвоздив Майлза суровым взглядом, "черный человек" распахнул топку, вывалил уголь, перемешал его, захлопнул дверцу.

Короткой передышки хватило, чтобы главарь Армии Реформации завербовал в свои ряды очередного новобранца. Теперь Майлз сидел на табурете, а Карин обнимала его за шею и колупала пальчиком доспех.

— Маза. Не моё, — сморщилась девочка. — А де Дели? Маася? Лив?

— Мы найдем их, даю слово, — пообещал Майлз.

— Если я позволю тебе уйти, — с угрозой пообещал "черный человек".

— Послушай, ты сидишь тут и совершенно ничего не знаешь о мире...

Кочегар оскалился в недоброй усмешке, но Майлз не принимал возражений:

— А, между прочим, там многое изменилось. Мы победили баронов, отобрали у них все экземпляры Игры — осталась еще одна, но мы найдем ее, обязательно...

— Ну, и?

— Перестань говорить так, будто наши труды ничего не стоят! Мы спасли почти пятьсот человек. Кто бы мог подумать, что в этом чертовом поезде может одновременно находиться столько пассажиров! Все переписаны, рассажены по местам и готовы в любой момент сделать последний ход. — Тут рыцарь Нейсмит вспомнил о "маленькой проблемке" и нахмурился. — Конечно, еще неплохо бы вспомнить название Игры, но тут остаётся только надеяться.

— Пять сотен играющих, говоришь? — издевательски протянул кочегар. И вдруг закричал: — А как же быть с остальными?

— Остальными?

— На этом чертовом поезде едут в ад десять тысяч душ! Спасение для избранных? А как же ты поступишь с остальными?

*

Они сидели на полу, по очереди поднимаясь, чтобы заправить уголь в топку. Карин заботливо кормила "свое чудовище" и отважного рыцаря бутербродами, заодно оставляя крошки на пропитание крысам, если вдруг те здесь отыщутся.

— Как я сюда попал? Да так же, как и все остальные. Вырос в приюте, в Метрополии. Няньки говорили, что меня оставил какой-то коом-арский банкир, должно быть, избавлялся от ублюдка... Потом сбежал в поисках удачи, оказался на Целом-Джексоне, чтоб его... Предложили сыграть, я согласился. Когда у тебя ничего нет, как-то думаешь о том, сколько можешь выиграть, а не что у тебя могут отобрать последнее.

— Сколько ты здесь? Почему грузишь уголь?

— Гружу — потому, что кто-то должен это делать, — пожал плечами "черный человек". — А сколько... Я прошёл этот поезд из конца в конец тысячу раз. Видел людей, которые имели многое, но, видите ли, их жизнь была им не по нраву. Придурки. Не умеют дорожить тем, что есть.

Майлзу стало стыдно. Кочегару тоже. Карин жалостливо погладила обоих рыцарей, белого и черного, по склоненным головам.

— Но хуже всех — джексонианские бароны. Настоящие людоеды! Они специально заманивают играющих. Если я разберусь, какая магия позволяет им забрасывать Игру обратно, в настоящий мир, я смогу с ними справиться... Смог бы, — парень шмыгнул носом. — Если бы знал, как...

— Есть и другой вариант, — стоило заправить топку очередной раз, Майлза осенила идея. — Надо разыскать Одного-из-Двух, Хранителя Слова. Проблема ведь не только в том, что люди играют в Игру, но что никто не может выиграть. Я уже думал над этим. Если бы мы узнали имя золотого города, сообщили его всем... Как думаешь?

"Черный человек", старательно пряча глаза, застенчиво теребил грязный лоскут, обвязанный вокруг запястья. Истина проявлялась медленно, в алых и золотых сполохах.

— Ты и есть Один-из-Двух! Выходит, я искал именно тебя! Ну же! Каков пароль для выхода в реальный мир?

Как назло, именно в этот момент лязгнул железный пол под чьими-то шагами. Раздались знакомые голоса.

Знакомые?

Карин с радостными воплями бросилась встречать дорогих гостей.

— Кхм, — поприветствовал обоих рыцарей Айвен. Делия и Марсия, увитые странными зелеными гирляндами, встали по бокам, грозные, как валькирии.

"Сейчас будут спрашивать, проследил ли я, чтобы Карин мыла руки перед едой. А я не следил", — обреченно подумал Майлз.

Оливия подоспела последней. Девочке приходилось тащить за собой на золотом поводке маленького белого единорога. Несчастная животинка упиралась, как могла, но две обожающие Куделки — младшая и самая младшая, — это страшная сила.

— Кхм, — повторил Айвен. Синяк на скуле, оставленный кулаком Майлза, смотрелся весьма живописно.

— У него проблемы после того дерева с котятами, — шепотом пояснила Марсия. Айвен зло фыркнул. Вмешалась Делия:

— Мы же договорились не вспоминать!

— Ах, да! Айвен хочет дать тебе по шее. Почему ты до сих пор не разыскал нас? — возмутилась Марсия. Делия ее перебила:

— Нет, он хочет спросить, где ты пропадал, Майлз?

— У тебя что, в мозгах пружины слетели, раз ты посмел нас бросить?

— Мы прекрасно понимаем, что твои доспехи, вернее, доспехи графа Петера, совершенно чудесны и уникальны.

— Мы ж понимаем, что быть калекой и целый день сидеть дома — мало кому понравится.

— Марсия, нельзя говорить не совсем здоровому человеку слово на букву "к"!

— По-твоему, нюхать цветочки и не замечать, чем они удобрены — хорошие манеры? Это глупость, а не этикет! Хотя весь твой любимый этикет — одна большая глупость, если подумать.

— Да как ты можешь такое говорить?! Если бы ты соизволила хоть раз прислушаться к словам леди Элис...

Девочки заспорили.

— Леди! — заорал Форпатрил. Разговоры прекратились. Единорожек мемекнул, испугался и тоже притих. Айвен с облегчением вздохнул, сел на пол к Майлзу и кочегару и придвинул им игровое поле. — Майлз, твой ход. Бросай кости, и покончим с этим.

— Я не могу, — прошептал Майлз.

*

Свет — стук — лязг — тьма.

Майлз, Айвен, четыре девочки и несчастный единорог сидели вокруг поставленного на железный пол игрового поля. "Черный человек" поставил лом, вытер руки о штаны, и занял свое место.

— Меня ждет Армия Реформации. Я обещал вернуться. Вы не понимаете? Каждый из Армии дал слово, что обязательно сообщит остальным, если разыщет Одного-из-Двух. Мы должны помочь закончить Игру пяти сотням пассажиров — для начала, — веско повторил Майлз, заметив выражение лица кочегара. — А потом мы как-то должны помочь остальным. Если их десять тысяч, потребуется...

— Много времени, — помог с расчетами Айвен.

— Да, спасибо за подсказку.

— Наши родители успеют состариться и умереть, пока ожидают нас.

— Ты, как всегда, проницателен.

— И мы успеем состариться и умереть.

— Бьешь точно в цель, парень.

— Так, может быть, есть другой выход?

Кочегар, явно думая так же, как и Майлз, с тоской посмотрел на лом. Если применить его должным образом...

— Какой? — вежливость Делии спасла ситуацию.

— Вот смотрите. В поезде находятся игроки...

— Игроки и играющие. Да, — чуть ли не хором ответили белый и черный рыцари.

— Но мы ни разу не встречали тех, кто выиграл. Значит, они покидают Игру. Но кто именно играет?

— Мы, — хором ответили все присутствующие, включая единорога.

— Нет, я плохо объяснил, — Айвен в отчаянии взъерошил волосы. — Я хочу сказать, что каждый выпавший ход, каждый встреченный человек нас чему-то научил. Хотя бы тому, что не стоит снимать с ветки котёнка, который из нее растет, — подросток снова содрогнулся от тошнотворного воспоминания. Карин погладила и его тоже и предложила закусить угольком, раз бутерброды кончились. — Вам, девочки, тяжело пришлось с тем взорвавшимся ковром-самолётом. Я до сих пор радуюсь, что взлетел он всего лишь на фут, если бы вы рухнули с большей высоты... А Оливия, надеюсь, выучила, что нельзя играться с оружием!

Оливия аккуратно поправила платье так, чтобы прожженная выстрелом дыра не так бросалась в глаза, и чинно кивнула.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил "черный человек", — что на самом деле...

— Игры для всех сразу не существует, — догадался Майлз. — Всё, что случается с Игроками и играющими, включая любые обстоятельства, встречи — и других Игроков, всего лишь... часть Игры.

— Выигрывает только тот, кто выигрывает, — продолжил его мысль кочегар. — А спасение всех остальных — иллюзия, дым... Ах ты, сволочь...

*

Звякнул колокольчик. Очередная порция угля отправилась в топку. Майлз с трудом подавил желание добавить к топливу деревянный поцарапанный короб с его таинственным содержимым.

— Но идея Майлза сообщить остальным название Игры мне нравится, — высказалась рассудительная Делия. — После нашего вынужденного купания этикетка размокла, и я, признаться, порядком беспокоилась...

— Но если каждый, кто выиграет, произнесёт это магическое слово, кто же останется? — нахмурилась Марсия.

— Тяк! — объявила Карин, нашедшая какое-то занятие у стены.

— Если нужно, я останусь Хранителем Слова, — чуть ли не одновременно заявили кочегар и Майлз. Посмотрели друг на друга. Один-из-Двух? Двух, но при этом — один?

— Вы прямо-таки братья по разуму, — проворчал Айвен. — Посмотрите же на ребенка, она предлагает совершенно правильный выход!

На железной стене, на узкой полоске, чудом не занятой очередными трубами и приборами, красовалось корявенькое изображение слона. Или жука? Нет, все-таки слона. Вон и уши... или это глаза?

Гордости юной художницы не было предела.

Как просто и элегантно!

— Мы напишем имя золотого города! Везде, где только можно! — воскликнул Майлз.

— И нас даже не арестуют за хулиганство! — восторженно поддержала его Марсия, набирая побольше материала для рисования.

— А как оно пишется? — по-деловому спросила Оливия.

И тогда "черный человек" размотал лоскут с запястья, достал свернутую пожелтевшую бумажку и громко, торжественно прочитал:

— Адварис.

*

Последние ходы Игры они сделали, сидя на площадке самого последнего вагона. Поезд, немало не смущаясь отсутствием кочегара на рабочем месте, продолжал лететь вперёд. Чьи земли они пересекали? Да какая разница. Степь плыла ароматами полыни, солнце уходило в закат, и нелегкое дело — украсить огромными надписями все вагоны, все купе и оконные стекла, — наконец-то подошло к концу.

— Делай ход, — буркнул "черный", вернее, частично отмытый человек. — Мы не узнаем, сработает ли ваша завиральная идея, пока кто-то из вас не поставит паровозик на нужную клетку. Твой ход следующий.

— Сейчас, Марк, — ответил Майлз. Он стоял у раскрытой двери и наслаждался пейзажем. И тем, что он, возможно, последние минуты своей жизни, без труда и боли стоит на собственных ногах.

— Я тебе уже говорил. Я не Марк. Придумал тоже... Потерянный близнец, сын лорда... еще скажи, принц... Что я тебе, младенец, верить в подобные сказки?

— Ты Марк, — с уверенностью повторил Майлз. — Запиши где-нибудь и запомни хорошенько. Чтобы не забыть, когда завершишь свою Игру. Пообещай, что не останешься здесь, спасать пропавшие души, а спасешь и себя тоже.

Марк после долгого молчания протянул мозолистую, крепкую ладонь.

А потом серебристый "Ариэль" передвинулся на четыре и одно игровое поле, коснулся клетки, сияющей ярким самоварным золотом, и слово прозвучало.

*

Огонь продолжал гореть.

Майлз сморгнул и понял, что его разбудило. Айвен принес плед и укрыл прикорнувшего кузена. Добавил в угасающий камин очередное полено. Вторым пледом Форпатрил укутал девочек, дружной кучкой дремавших на диване.

Где-то далеко, в вестибюле, звучали приглушенные голоса.

Вошла леди Корделия.

— Майлз? — осторожно позвала она.

— Добрый вечер, миледи, — поздоровался Айвен. Леди Форкосиган обрадовалась племяннику:

— Очень хорошо, что ты здесь. Леди Элис и Куделки обещали прибыть где-то через час, тебе придется приглядеть за нашими гостьями. Я приехала, чтобы забрать Майлза.

— Что-то случилось? — забеспокоился Майлз. Мать подошла ближе и положила руку ему на плечо:

— Во дворец по телеграфу пришло сообщение, что твой дедушка заболел. Отец уже выехал в Форкосиган-Сюрло, мы выезжаем, как только ты будешь готов.

Дедушка? О, нет...

— Надеюсь, граф Петер поправится. Известно, в каком он состоянии?

— Это инфаркт, вот и всё, что мы сейчас знаем. Спасибо, Айвен. Мы все надеемся на лучшее, — ответила леди Форкосиган.

Айвен помог Елене вывезти кресло Майлза и подождал, пока автомотор Форкосиганов не вырулит с подъездной дорожки за ограду особняка.

Потом он вернулся в библиотеку.

Коробки с "Адварисом" на чайном столике, вокруг которого они оказались по завершению Игры, уже не было. "Если кто-то и будет скучать по этой страшилке для простачков, то точно не я", — хмыкнул Айвен. Всё, дело сделано. Можно выкинуть лишние воспоминания из головы.

Он пригасил лишние светильники, придвинул собственное кресло к камину, взял с полки книжку. Про каких-то островитян — может быть, про тех, кого изучала тетя Корделия, пока не повстречала на Зергиярии дядю Эйрела. Посмотрим, почитаем.

Но что-то его всё-таки смущало.

Хорошенько подумав, он подошел к спящим девочкам, осторожно извлек из-под щеки Оливии восьмиствольный револьвер, из-под подушки, на которую она опиралась — ручную гранату времен Нашествия Цетаганды, и вернул плед на место.

Теперь вечер действительно удался.

*

На груди старика сидел огромный механический "паук", и благодаря паутине трубок и проводов, отходящих от него, старик еще дышал.

— Всё не так плохо, — успокаивал Майлза их семейный врач, доктор Генри. — Мы поставили на сердце скобы, через несколько недель оно заживет. Твой дедушка — крепкий человек, он выкарабкается.

Граф Петер шевельнул губами, но не стал тратить силы на свою любимую фразу — "Не дождетесь". Еще неизвестно, как поймут...

— Очень хорошо, что ты тренируешься ходить на костылях, — одобрил рвение младшего из пациентов врач. — Ты не переутомляешься?

Прежде, чем Майлз придумал, как соврать, — или даже рухнуть лицом вниз, тоже ответ, — Ботари подставил ему табурет и заставил сесть. Чертов экзоскелет, сконструированный Ваагеном, превращал ноги в колонны. Да, сами-то ноги двигались, но как насчет того, чтобы подумать о комфорте пользователя, а, господин изобретатель?

— Если ты и дальше будешь так прогрессировать...

— Возможно, мне дозволят бежать с рысаками на Ярмарке? — иронично выгнул бровь Майлз. Дедушке шутка понравилась.

— Нет, я хотел спросить, если твое кресло с движителем вдруг окажется свободным, не одолжишь ли ты его милорду графу? — спросил врач. — Мне кажется, прогулки и свежий воздух пойдут ему на пользу. Но только — никаких физических нагрузок. Вы поняли меня, милорд? Берегите сердце!

В итоге оба Форкосигана сидели на террасе их загородного имения, чувствуя себя спеленутыми куклами. Ботари бдил, чтобы Майлз отдыхал после Тяжелого Перехода Из Столовой, Пим укутал графа третьим одеялом. Посчитав долг выполненным, оруженосцы спустились в сад.

Дед никак не мог разобраться с рычагами управления.

— На самом деле не так уж и сложно, — повторил объяснения Майлз. — У вас получится.

— Стар я учиться новым трюкам, — проворчал дед. Спустя две недели после инфаркта цвет его лица наконец-то сменился с изжелта-зеленого на просто желтый. — Чертовы беттийцы, выдумать такое...

— Да, сэр.

— И скорость, как у беременной черепахи!

Майлз обдумал варианты.

— Если постараться, к креслу можно попробовать пристегнуть лошадь.

Идея старику понравилось.

— И разъезжать в колеснице, как какой-нибудь Небесный лорд? Хе.

Дед и внук замолчали, активно потребляя прописанный доктором кислород.

— Весной надо будет проследить, чтобы распахали новый участок земли, поближе к лесу. Инженеры, которыми наводнила мое поместье твоя леди-мать, собираются поставить на реке плотину, чтобы делать из воды молнии. Бред, конечно же,

— Электричество.

Позавчера за ужином господин Джезек, буквально месяц назад получивший диплом одного из ведущих коом-арских технических училищ, рассказывал о чудесах, который открывает новый вид энергии. Елена слушала его с таким восторгом, что налила сливки не в кофе лорда-регента, а в солонку. А как при этом сверкали ее глаза...

"Ах, Елена. Все еще. Всегда".

— Бред, — не сдавался граф. — Я запрещать не буду, пусть развлекаются молниями, пока задницы себе не подпалят, но обязательно надо проследить, чтобы хороший чернозем ушел под посевы, а не на радость этим... молнеглотателям.

Ну вот слово и сказано. И молчать дальше — почти бесчестье.

— Думаю, весной меня здесь не будет, — Майлз замялся, не зная, как продолжить. Набрался мужества и нырнул в омут, торопясь быстрее достичь дна, пока не кончилось дыхание. — Родители разрешили мне поехать в Бетту, чтобы завершать образование. Доктор Вааген даст мне рекомендацию, я поступлю в университет Силика.

— Он не настоящий доктор! — привычно вскинулся граф Петер.

— Вааген не врач, — признал Майлз. — Я буду изучать технику. Чтобы вернуться на Барраяль и строить плотины, железные дороги, автомоторы, дирижабли...

Старик пожевал губами, переваривая новость.

— Похоже, я буду первым Форкосиганом за девять поколений, который выберет мирную профессию, сэр.

"Скажи что-нибудь, чудовище! Выдай мне бочку твоего знаменитого сарказма! Заставь меня спорить, чтобы я наконец-то доказал самому себе, что такая судьба — единственный для меня выход!"

— А то. Военные люди годятся для одного времени, а сейчас вроде как мир, и строители нужны не меньше, чем артиллеристы, — фыркнул дед. — Мчать впереди эскадрона — самое правильное дело. Иначе свои затопчут, и поди докажи, что так не было спланировано с самого начала. Вот, помню, Пьер Кровавый однажды...

Он пустился в многословное, перепутанное, как пряжа у неряхи, повествование о былых геройствах. Майлз слушал, терпеливо пережидал паузы, неизбежные из-за усталости больного человека, и молился о том, чтобы тот простил ему этот побег.

— ... Я, конечно, не слишком жалую Бетту, мозги у беттийцев навыворот, но работают, да, что верно, то верно. А если вдруг...

— Что, дедушка?

— Да ничего, не бери в голову.

— Ты думаешь о поисках Марка? Я планировал нанять сыщиков — на Бетте есть всё, даже сыщики, — и отправить их на Целый-Чтоб-Его-Джексон. Он где-то там, я знаю.

"Где бы ты ни был, Марк, держись! Я скоро найду тебя!"

— Джексон... мерзкое местечко. Дай-ка какой-нибудь блокнот... карандаш... Вот, смотри.

Руки графа Петера мелко тряслись, но линии упорно складывались в узнаваемый рисунок.

— Когда мы жгли корабли земных лордов — чтобы они не могли отступить и послать в Цетагандию за подкреплением, — так вот... Тогда я выучил, что у каждого корабля есть несколько точек, куда можно заложить заряд, и малым усилием расперетудыкать всё в щепки. Если действительно Джексон создан из остовов кораблей...

— Можно покончить с ним одним ударом! — догадался Майлз.

— Конечно, это всего лишь план, — рассуждал седой стратег. — А, да будет тебе известно, ни один план не выдерживает столкновения с реальным противником.

— Да, сэр.

— Но это правило, как и прочие, мы оставим для какой-нибудь игры. А тут у нас реальная жизнь. Так вот, если когда-нибудь ты доберешься до Целого-Чтоб-Его-Джексона, держи про запас... Что замолчал, сынок? Опять кости заныли? Где Ботари, тебе пора принимать лекарства...

Майлз с трудом сбросил наваждением:

— Всё в порядке, сэр. Правила — для игры, а у нас реальная жизнь. Полностью согласен. Продолжайте, прошу вас...