Fatum (гет)

Настали трудовые будни.

Втягиваться в работу, как обычно бывает после лета, было нелегко, а толпиться у классов с неэстетично хихикающими триннадцатилетками — угнетающе.

Дети, твердо решившие, что они уже взрослые, вели себя нарочито напыщенно, строя из себя то знатоков моды, то «серых кардиналов», то мудрецов, то жертв судьбы. Но самое худшее, им всем было позарез необходимо дружить с Алисой.

Будучи старшей, ее задачей было не удариться в крайности: будь то инфантилизм или синдром училки. Смеяться за компанию над скабрезностью было непозволительно, а пресекать на корню естественные для школоты хулиганства — значило подтолкнуть коллектив к замкнутости и утаиванию секретов. Казалось бы, последний вариант обещал мир во всем мире: ты не трогаешь — тебя не трогают, но Алиса предпочитала быть в курсе сплетен и задумок, дабы ненавязчиво направлять своей опытной рукой потенциал недорослей в нужное русло.

Правда, стоило Алисе вырваться из гурьбы триннадцатилеток и попасть в компанию двух абсолютно одинаковых рыжих повес, как опытная рука требовалась ей.

В первый же завтрак они наделали шуму. Алиса не отрицала, что быть внесенной в Большой зал на руках на виду у всей школы — это бесспорно эффектно, но согласия на сие безобразие не дала бы под страхом Круциатуса. Поэтому ее втащили силой.

Когда из коридора послышались вопли: «Сварю из вас зелье, ублюдки!!!» — зал притих, когда в дверях показались близнецы с брыкающейся ношей на руках — студенты посворачивали шеи, когда парни попытались усадить девушку за гриффиндорский стол — с места вскочила высокая дама в изумрудной мантии и вознегодовала:

— Вы что делаете?!

Уизли тут же выпустили из рук Алису, и она рухнула к подножию скамьи.

— Простите, профессор Макгонагалл! Мы просто выполняли обещание!.. — в интонациях близнецов не присутствовало ни крупицы раскаянья.

— Минус двадцать очков с Гриффиндора за неуважение к студентам других факультетов, — остудил присутствующих ледяной голос декана Слизерина.

Алиса резво встала на ноги, отряхнулась и взглянула на Фреда и Джорджа с видом победительницы:

— Ну что, съели?

И прошествовала к своим.

— Якшаемся с предателями крови? — поинтересовался надменным тоном сосед.

— Помилуй, я жертва обстоятельств! — охнула Алиса, отхлебывая из кубка.

— Я вас еще в поезде видел.

— Туше, друг мой. Ты меня раскрыл. Торжественно клянусь на ближайшем зельеварении утопиться в котле.

Сосед хмыкнул.

— Я Драко Малфой.

— Ваша репутация вышагивает впереди вашей персоны, мистер Малфой, — без намека на сарказм, произнесла Алиса и пожала мальчику руку. — Советую почаще ходить на защиту от темных искусств.

— Почему это?

«Потому что в поезде ты чуть не наложил в штаны».

— Потому что, на мой взгляд, это очень интересный предмет, — назидательно изрекла Алиса и принялась за яичницу.

* * *

Первое зельеварение в школе Хогвартс прошло почти благополучно.

Алиса, сидя отдельно ото всех, выработанным движением нарезала корень маргаритки и меланхолично размышляла о смысле бытия, но потом в класс заявился перевязанный Малфой, и вся гармония атмосферы полетела к чертям.

Сначала этот платиновый блондин стонал и выжимал из присутствующих сочувствие, потом принялся задевать гриффиндорцев. Зная о легендарной, длящейся веками, вражде между факультетами, Алиса не придала этому особого значения, но абсолютное потакание прихотям Драко со стороны зельевара вызывало крайнее недоумение. Окончательно ее затрясло, когда Снейп накинулся на Невилла:

— Оранжевое, Долгопупс! У вас в одно ухо влетает, в другое — вылетает. Я ведь ясно сказал…

Алиса чуть не разлила в котел весь сок пиявки разом. Конечно, профессор должен был обратить внимание на неверно сваренное зелье, но жижу пурпурного цвета в котле Гойла он магическим образом не заметил.

Вся сцена чем-то напоминала нападки Часлава Радимовича на саму Алису, только она не тряслась и чувствовала нездоровый садомазохистский азарт. Невилл от этого был далек. Зельевар жадно пил страх Долгопупса и испытывал порочное удовольствие от производимого впечатления.

У Алисы был выбор: помочь несчастному гриффиндорцу и схлопотать вечное презрение со стороны декана и всего Слизерина, или с видом слепой и глухой дальше помешивать свой состав. К счастью, благотворительностью занялась Грэйнджер, избавив Алису от мук совести.

Закончился урок не менее феерично. Снейп напоил жабу Невилла его же зельем для проверки результата. Жаба обратилась в головастика, и Алиса облегченно выдохнула. Но не тут-то было.

— Минус пять очков Гриффиндору, — объявил Снейп, и улыбки с лиц гриффиндорцев исчезли. — Помнится, мисс Грэйнджер, я запретил помогать Долгопупсу. Урок окончен.

Вопиющая несправедливость была на лицо. Но никто возмущаться не стал. Алиса исподлобья уставилась в спину зельевара.

— А что у вас, мисс Циммерман? — обернувшись, подчеркнуто вежливо поинтересовался декан и подошел к ее котлу. — Блестяще! Вот таким должно быть Уменьшающее зелье в идеале. Десять очков Слизерину!

Алиса похлопала глазами. Она видела зелье Гермионы, оно было ничуть не хуже. Несправедливость уже вопила в рупор и размахивала сигнальным флажком. И опять никто даже не пикнул.

— Очень кстати, что на нашем курсе завелась своя Грэйнджер, — ткнув локтем здоровой руки в Алисин бок, с ухмылочкой заявил Драко.

— Не понимаю о чем вы, мистер Малфой. Я такая же Грэйнджер, как вы — Гарри Поттер.

Обед Алиса провела от платинного блондина подальше.

* * *

Все толпились у класса защиты от темных искусств.

Еще в Академии Алиса этот урок назвала магическим ОБЖ (и последнее слово означало отнюдь не «жизнь»…), что очень понравилось Максиму Александровичу, и он даже записал аббревиатуру вместе с расшифровкой в блокнотик.

Профессор Люпин повел всех в учительскую. Ничто не предвещало беды, но там оказался Снейп. А любому ученику Хогвартса была известна одна истина: Снейп — всегда беда.

Как и полагалось главной Слизеринской змее, он кольнул Люпина, опозорил Долгопупса и задел Грэйнджер. Невозмутимым остался только профессор ЗОТИ, при этом благородно защитивший Невилла.

— Я так понимаю, вы уже привыкли к нападкам Снейпа? — протиснувшись к гриффиндорской троице, шепотом поинтересовалась Алиса.

— Ты тоже довольна, да? — со злым свистом спросил Рон.

— Чем это я довольна?

— Рон, не надо… — положил руку на плечо друга Поттер.

— Что не надо?! Все слизеринцы врут, как дышат! Стоило догадаться, — Уизли скинул руку и отошел подальше.

— Я чего-то не догоняю, — обратилась Алиса к единственному адекватному созданию — Гермионе.

— Не обращай внимания! — отмахнулась девочка и устремила сосредоточенный взгляд на профессора ЗОТИ.

Тем временем Люпин рассказывал о боггартах. Отработав произношение заклинания, подобно тому, как Алиса с мамой отрабатывали дома английскую речь, преподаватель вызвал на эшафот Невилла. Выяснилось, что больше всего на свете мальчик боится никого иного, как грозу подземелий — профессора Северуса Снейпа, вызвав тем самым дружный смех однокурсников. Но когда из гардероба в другом конце комнаты вышел как живой декан Слизерина, стало не до смеху.

Заколдовать упрямого профессора Невилл смог лишь со второй попытки. Мужчина покачнулся, и на нем образовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове огромная шляпа, увенчанная грифом, основательно побитым молью, на руке висела дамская сумка.

Слизеринцы, обиженно поджав губы, не проронили ни звука, в отличие от впавших в истерику гриффиндорцев. Алиса же застряла на перепутье. Снейп в подобном наряде смотрелся очень нелепо, но весь его вид изображал такую растерянность, что его было даже немного жаль. Что бы Зельевар сделал с классом, боггартом и профессором Люпином, если бы видел это безобразие, думать не хотелось.

Преподаватель ЗОТИ вызывал студентов по очереди на борьбу с темными искусствами.

Подошло и время Алисы.

— Вперед! — подбодрил Люпин, поведя носом, как от нервного тика.

Щелчок — перед Алисой возникла сгорбленная фигура, покрытая всклокоченной смольной шерстью. Когда неизвестный распрямился, класс охнул — перед ними стоял волк. Опасные когти, дикие глаза, острые зубы, стекающая слюна. Чудовище зарычало.

— Ридикулус! — четко выговаривая каждый слог, но не срываясь на крик, произнесла Алиса.

Зверь с писком уменьшился до размеров щенка овчарки и умильно заскулил.

— Следующий!.. — неестественно повышая интонацию к концу слова, выкрикнул преподаватель.

Урок прошел без происшествий, разве что Люпин подозрительно резво встрял между Поттером и боггартом, но никто не придал этому значения, а Алиса в этот момент завязывала шнурок на высоких, закрывающих щиколотку, ботинках.

Уже у двери студентку остановил профессорский голос:

— Алиса, могли бы вы на минутку задержаться?

Когда ученики покинули класс и гомон стих, преподаватель махнул через плечо палочкой и захлопнул дверь. Стоял он спиной к Алисе, и поворачиваться явно не торопился.

— Как вам Англия? — увлеченно ковыряясь на заваленном бумагами столе, поинтересовался Люпин.

— Хорошо, сэр, — максимально лаконично ответила Алиса, предоставив профессору дальше подбираться к интересующему его вопросу.

— Как Хогвартс? — Люпин обернулся и обезоруживающе улыбнулся, теребя правой рукой края потрепанной мантии.

— Волшебно, сэр, — ответила улыбкой на улыбку Алиса.

— Вы… раньше сталкивались с боггартами?

— Нет, сэр.

— А с оборотнями? — небрежно бросил профессор, вновь обнаружив на столе нечто увлекательное.

— Доводилась.

Люпин завис над какой-то бумагой, грузно опираясь на столешницу.

— И чем кончилось?

— Быстрым отрезвлением и обнаружением спринтерских талантов, — хихикнула Алиса.

Преподаватель резко обернулся, и ошалело поглядел на студентку. Не прошло и минуты, как они вместе захохотали.

— Вы были пьяны? — сквозь смех, уточнил Люпин.

— Я была совершенно в дрова, сэр, — икая, ответила Алиса. — Видимо, потому меня и не съели, что несло перегаром за милю.

— Ладно, все это шутки, но боггарт то у вас соответствующий, — проведя рукой по растрепавшимся светло-каштановым волосам, подметил более серьезным голосом профессор.

— Та ночь… была действительно страшной.

Он пристально посмотрел на собеседницу, словно выискивая в ее глазах подтекст, затем наклонил голову, поглядел на свои ботинки, снова выпрямился и добродушно улыбнулся:

— Что ж, очень рад, что вам у нас понравилось! Если возникнут вопросы, обращайтесь ко мне в любое время. Буду рад помочь, — дружественно сжав плечо Алисы, Люпин выпроводил ее из учительской.

Оказавшись в большом зале, Алиса первым делом ринулась к гриффиндорскому столу.

— Уважаемый Рональд Уизли, — обратилась она, уперев руки в боки, — а теперь, когда вы соизволили остыть, не поделитесь ли страшной тайной: что случилось?

Сидящие поблизости студенты пооборачивались и теперь с любопытством поглядывали в ожидании склоки.

— Ничего, — буркнул Уизли, отправляя в рот крупную картофелину.

— Ах, правда? Ну, теперь-то я совершенно спокойна! — Алиса втиснулась рядом с Роном, беспардонно подвинув Поттера бедром. — Серьезно, что не так?.. Ты как с цепи сорвался…

— Не так?! — возмутился мальчик, повернув насупленное лицо. — Ты — слизеринка! Твой декан — самая большая сволочь всего Хогвартса, а скоро ты окажешься в малфоевской шайке! Я уже вижу, какие презрительные взгляды ты бросаешь в нашу сторону! Не пойму, что ты забыла за нашим столом, но знай — тебе здесь не рады!

В радиусе нескольких метров повисло безмолвие, а рядом сидящий Поттер так усердно рассматривал содержимое тарелки, словно там не бифштекс с картошкой, а древний артефакт, покрытый рунами.

Через гнетущий вакуум прорезался дикий смех — Алиса истерически хохотала.

— Слизеринка? Ой, не могу! А ты — гриффиндорец! И что? Это определенно повод устроить Столетнюю войну, хотя я бы ограничилась и шестидневной, — она утерла выступившие слезы. — Милый мой, твои предрассудки гроша ломанного не стоят. Я тебе чего плохого сделала? Заставила нарезать коренья маргаритки? Или сняла с тебя полсотни очков? А может, подала жалобу в Министерство за предательство крови? Говори — да?!

— Нет, но…

— Вот и чудненько. И, вообще, не суди обо мне по своим недругам-малолеткам. Мне не тринадцать. В вашу ребячливую вражду я ввязываться не собираюсь, и ты меня, бога ради, не вплетай. Людей судить нужно по поступкам, а не по чистоте крови, социальному статусу или, в данном случае, по факультету. А иначе, чем ты лучше тех снобов? — Алиса раздраженно махнула рукой в направлении слизеринского стола.

— И, кстати, Снейп — не сволочь, — добавила она, уже поднявшись с места. — Он просто такой же предвзятый идиот, как и все в этой ненормальной школе!

Алиса гневно развернулась на каблуках и понеслась вон из Большого зала, так и не пообедав.

— Она назвала своего декана идиотом… — задумчиво протянула Джинни, провожая взглядам удаляющуюся фигуру.

* * *

Очередной урок по зельеварению подходил к концу. Все прошло как обычно: гриффиндорцы «похудели» на пару десятков очков благодаря Долгопупсу, а Слизерин раздулся от гордости еще больше, благодаря безукоризненно сваренному Алисой зелью и, как ни странно, очень приличному зелью Малфоя.

— Слизерин, задержитесь, — отрывисто произнес декан, сцепив на столе руки в крепкий замок.

Когда гриффиндорцы, ругаясь и толкаясь, таки вытекли из класса, Снейп заговорил:

— Итак. С третьего курса начинается ваша долгожданная губительная свобода. Зная, что ваши прогулки в Хогсмид — это не что иное, как расточительство на всякие мерзости в «Зонко», раннее приобретение кариеса в «Сладком королевстве» и попытки проникнуть в «Кабанью голову», школа справедливо требует от студентов родительское разрешение на посещение деревни. Сдать его вы мне обязаны до Хэллоуина. Нет разрешения — нет проблем. Чем вас занять, я всегда найду… Да, мистер Малфой, — кивнул Снейп, поднявшему руку Драко, — ваш отец прислал разрешение мне лично.

— Сэр, а я? — поинтересовалась Алиса.

— А вы, насколько мне известно, совершеннолетняя, мисс Циммерман, — слегка склонив голову набок, с едва уловимыми ироническими интонациями заметил декан. — Огневиски в вашем полном распоряжении. Собственно, как и кариес.

После занятий в одном из коридоров Алису перехватили близнецы.

— Куда путь держим, ваше слизеринское гриффиндорство? — синхронно обняв ее с двух сторон за плечи, поинтересовались Уизли.

— Слизеринское гриффиндорство? Это новое оскорбление? — усмехнулась она.

— Это оксюморон, дорогая моя! — многозначительно потрясая указательным пальцем, пояснил один из близнецов.

— Какие сложные слова ты знаешь, Фредоджордж! — в тон парню, ответила Алиса. — Слушайте, что у вас обычно планируется на Хэллоуин?

— Мм, пир, страшные истории и день рождения Почти Безголового Ника.

— И все-е-е?

— Ты чем расстроена, я не понял? — возмутился Уизли. — Пожимать руку Нику еще то удовольствие, но что на свете может быть восхитительнее еды?!

Мимо троицы пробегали студенты, бросая на них выразительные взгляды. Особенно слизеринцы не предвещали ничего хорошего. Алиса нутром чувствовала, что допрыгается и рано или поздно получит вызов на ковер от декана.

— Сон, сон восхитительнее еды… — устало протянула она, расслабив плечи. — Так вот, неужели никому в голову не пришел маскарад?

— Э-э…

— Какие вы скучные, англичане!

* * *

Субботнее утро началось с почты. Ухая и хлопая крыльями, множество сов закружились под потолком Большого зала, красуясь плавным спуском по спирали.

Алисина сова задела лапой тарелку, чуть не перевернув оную.

— Леший тебя дери, Чаадаев, ты и вправду сумасшедший!

— Прости, как зовут твою сову? — аккуратно снимая верхний остывший слой овсянки, поинтересовалась рядом сидящая Джемма Фарли — тощая студентка седьмого курса и староста Слизерина.

— Чаадаев, — буркнула Алиса, отвязывая письмо.

— Какое странное имя…

Но Алиса ее уже не слушала. Перед завтраком второго сентября она отрапортовала друзьям с родины, что добралась благополучно. Сейчас ей пришел ответ:

«Хэй, Лиса, как жизнь? У нас тут драка была, кто будет начинать письмо! Но у меня выпал флеш рояль, так что все остальные с носом (над строчкой была пририсована рожица и фраза: «Саня — шулер!»). Ничего интересного не происходило, ведь без тебя и веселье — не то. Роспутин не бузит. Видать, ему тоже скучно одному! Максим Александрович спрашивал, как там твои дела. Напиши ему! Или через нас передай.

Пы. Сы. Найдешь новых друзей, а нас позабудешь — пришлю кричалку с Гимном разврату».

На этом витиеватый стремительный почерк оканчивался и начинался широкий, растянутый:

«Слышь, училка из тебя — дерьмо. Точно говорю. Экзамен по зельеварению мне перенесли на конец сентября. А библиотекарша вставила за помятую обложку и заставила купить новый учебник. Я, как честный человек, сказал, что это ты испоганила драгоценный фолиант, но ей видимо насрать. А вообще, мы за тебя. Не опозорь честь нашей сраной страны, Алиса-джан!»

Алиса, нервно хихикая, еще раз пробежала глазами по посланию Саши и Арама и двинулась ниже:

«Привет, Алис! Как дела, как Лондон? Говорят, там все жуткие снобы. На какой факультет ты попала? Саша уверяет, что кроме Гриффиндора, ты нигде оказаться не можешь. Надеюсь, это так.

У нас все по-прежнему, правда, предметов стало больше. Мне особенно понравилась Ворожба, но, думаю, ты бы отнеслась к ней скептически. Ваня в восторге от Магической зоологии. На первом же уроке нам продемонстрировали какую-то склизкую гадость, мне стало дурно, и меня отправили к медсестре.

Родители купили новую гитару, я пытаюсь научить играть Ваню, но кроме «Чижика-пыжика» он пока ничего не освоил.

Без тебя очень грустно. Всем нам. Ваня подтверждает. Надеюсь, ты нас навестишь на Новый год.

Целую, Нина».

Ребята были в своем репертуаре. Даже то, что Вано не написал лично, а только невидимо присутствовал между строк Нининого письма — было ожидаемо.

Алиса не сообщила, что попала на Слизерин, потому что банально струхнула, и сейчас ощущала легкое, но тягучее отвращение к себе. Более того, понять природу этого чувства не представлялось никакой возможности: то ли все дело в продуманной недосказанности, то ли в обрушении ожиданий.

Подумать над ответом она решила позже, а пока у нее были другие планы.

* * *

— Извольте объяснить, ЭТО ЧТО?! — Снейп гневно потряс переливающимся всеми цветами радуги листком перед носом Алисы.

— Объявление…— склонив голову и уставившись в туфли, ответила студентка.

— Серьезно?! «Дорогие друзья! Неумолимо приближается день, когда духи умерших могут вернуться на землю! Этот день — Хэллоуин! Что может быть скучнее, чем развесить пылающие тыквы и заполнить до краев свои желудки? Давайте сделаем этот праздник ОСОБЕННЫМ! Предлагаю вашему вниманию идею МАСКАРАДА. Не обязательно выряжаться вампиром или мумией с ног до головы. Если на вашей голове будут хотя бы рожки или ваша улыбка будет напоминать звериный оскал — праздник уже удастся!

Но для тех, у кого завалялась пара десятков лишних галлеонов и у кого в душе бушует неумолимый азарт, будет проведен конкурс на лучший костюм!

P.S. У кого есть идеи насчет музыки или других организаторских моментов — обращайтесь к студентке третьего курса Алисе Циммерман».

Повисла пауза, в которой еще вибрировали негодующие деканские обертоны.

— Я ж сказала — объявление, — еще ниже опустив голову, дабы скрыть в распущенных волосах лицо, норовящее расползтись в улыбке, пробормотала Алиса.

— Вы знаете, я догадался, — елейно промурлыкал Снейп. — Вот только почему вы не уведомили об этой… самодельщине преподавательский состав?! — конец фразы он злобно рыкнул.

— А вы запретите? — наконец посмотрев в лицо декану, поинтересовалась Алиса.

— Уже нет! Ко мне накануне подошел директор и восхитился, какие прекрасные идеи возникают у моих студентов!

— Ну, вот поэтому и не уведомила…

— Вот поэтому будете наказаны! — рявкнул профессор. — По субботам и воскресеньям до конца семестра будьте любезны являться в лабораторию. Подробности обсудим, когда вы почтите меня своим визитом. А теперь — убирайтесь!

Алиса вздрогнула от резкой смены стилистики речи декана и поспешила исчезнуть от греха подальше. Во всяком случае, подумала она, предстоящее веселье этот изверг не накрыл.

* * *

Оказавшись перед кабинетом ЗОТИ, Алиса задалась вопросом: «Ну и зачем мне это надо?»

Откровенно говоря, она устала. Устала от малолеток, устала от заскоков педагогов, устала от чужого менталитета. Как ноги, не получив прямого приказа из мозгового центра, привели ее к этой двери — оставалось загадкой.

Не имея конкретной цели или вопроса, Алиса постучала.

— Войдите!

Профессор Люпин сидел за столом все в той же видавшей виды мантии и читал книгу. Когда Алиса, боясь саму себя, на цыпочках зашла в кабинет, преподаватель поднял взгляд и приветливо улыбнулся:

— Ты ко мне? Что-то случилось?

Выглядел он намного лучше: посвежел и подкормился.

— Я… не знаю почему пришла, — сама усмехнулась собственной нелепости Алиса.

Комната была обставлена скудно, но уютно. На полках виднелись разноцветные корешки книг, из-за стекла небольшого незатейливого серванта выглядывало несколько фарфоровых кружек и небольшой чайник, возле письменного стола, расположенного по центру противоположной от двери стены, стоял простенький стул с коричневой облезлой подушкой.

— Вероятно, захотелось чаю!.. — понимающе протянул Люпин и двинулся в сторону чайного набора.

— Вероятно.

«Ты что творишь, ненормальная, ты же терпеть не можешь чай!»

Но все как-то естественным образом выскользнуло из-под контроля, и сейчас хотелось только утонуть в мягкой подушке и погреть крупную пианистическую ладонь о теплый фарфор грубой работы.

— У меня только пакетики… — расстроено изрек преподаватель.

— А мы и не царских кровей!

Люпин с помощью магии залил в чайнике пакетик кипятком и разлил по кружкам.

— Вы придете на Хэллоуин? — сдувая завитки пара, поинтересовалась Алиса.

— Если ты мне позволишь провести праздник без звериного оскала, — лукаво блеснул глазами Люпин, бесстрашно отхлебывая горячий напиток.

— Будем считать, что моего декана в костюме графа Дракулы будет достаточно.

Собеседник засмеялся.

— Профессор Снейп очень любезен и всегда готов помочь тому, кто нуждается в помощи.

— Пока он считает, что я нуждаюсь в отработке на выходных, — устало вздохнула студентка.

— У вас не заладилось, да? — с пониманием и сочувствием спросил Люпин.

— Я бы не сказала… Наблюдать антипатию к собственной персоне мне приходилось не раз, но тогда были и вытекающие из этого последствия — сплетни, травля, плохие оценки. А тут все ограничивается едкой перепалкой тет-а-тет, а на уроке «десять очков Слизерину, за идеально сваренное зелье, мисс Циммерман». Не понимаю я этого человека.

— Боюсь, не ты одна.

— Да, многие его ненавидят, называют слизеринской сволочью, сальноволосым демоном и прочими комплиментарностями, но я совру, если скажу, что считаю его плохим человеком.

— Знаешь, Алиса, — профессор Люпин аккуратно поставил кружку на стол и положил ногу на ногу, — совершенно плохого человека найти довольно трудно. В каждом есть что-то хорошее, светлое. Надо только уметь видеть. Некоторые доброту и чувственность принимают за слабость, оттого и скрываются за маской безразличия и пренебрежения, лишь бы никто не понял, не догадался, что этот человек способен страдать, любить, переживать. Не берусь искать отголоски человечности у профессора Снейпа, чужая душа — потемки, но если возьму на себя смелость заявить, что и ему не чужды некоторое сострадание и симпатия, то, думаю, не ошибусь.

Алиса водила указательным пальцем по ободку фарфоровой кружки. Пар уже не шел.

— Когда я сюда шла, то никак не подозревала, что буду с вами обсуждать собственного декана, — усмехнулась она, все еще не поднимая взгляда на собеседника.

— А я никак не подозревал, что ты осчастливишь меня своим посещением, — сказанная Люпином фраза была полна теплоты и искренности. В устах Снейпа она же прозвучала бы, как издевка. — Сколько тебе лет? Думаю, мы могли бы на «ты».

— На «ты»? — вскинув голову и изумленно изогнув брови, переспросила Алиса. — Восемнадцать.

— Ну! Будь ты урожденной англичанкой, уже б трангрессировала направо и налево! Зови меня Римус.

— И на уроках? — лукаво поинтересовалась Алиса и исполнила на подлокотнике гаммочку.

— Если хочешь погубить мою репутацию — и на уроках, — хохотнул Люпин.

Это был самый уютный пятничный вечер, а собеседник оказался самым милым мужчиной на свете. С этого дня такие чаепития для Алисы стали тайной отдушиной в суетливой инородной жизни Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.