Честный. Честный? Честный обмен! (джен)

...Ком вырвался на волю, уронила сумку попавшая под удар женщина, в дальнем ряду закричал младенец, стоявший рядом с Тараканищем «пасан» согнулся, как ударенный под дых, и выдал на асфальт порцию чего-то с кетчупом.

— Ты че, Сава? — удивился Тараканище. Вот же толстокожая сволочь!

— Шаурма, — выдавил второй «пасан» и деликатно рванул к урне, чтобы избавиться от закуси.

— Так это, пасаны… Пойдем Ашоту морду бить! — вдохновился Тараканище.

Палыч только начал получать удовольствие от шоу, как вдруг его кресло покатилось задом наперед. Вывернув шею, он увидел только рукав малинового пиджака и широкое запястье с престижными часами «Ориент».

— Все в порядке, командир. Я их контролировал, только встревать без повода не хотел, — негромко сказали над головой, и Палыч сразу же узнал голос. «Духанщик, Духанщик, Сурок в канале. Прием!»… Сержант, несколько разведвыходов, осколочное ранение в плечо, а вот как зовут…

Сурок закатил его в проход между палаток и предстал перед командиром во всей новорусской красе: под малиновым пиджаком майка, на шее цепура дутого золота, на пальце «гайка». Брюки и туфли указывали на определенную цивилизованность Суркова бизнеса, не предусматривающего погонь и драк ногами (иначе бы напялил спортивные штаны с кроссовками).

Подполковнику стало неуютно. Такие встречи с прошлым больно бьют по самолюбию. Он ведь, Сурок, жалеть начнет командира!

— Что тебе спеть? — глухо спросил Палыч, цепляясь за маску рыночного лабуха.

— Все! Я не отпущу тебя, командир, — улыбнулся новый русский сержант Сурок. — Не сегодня, во всяком случае. А вообще я как Вини-Пух-передовик совершенно свободен до пятницы… У тебя дома нет жены, маленьких детей, котов, собачек?

— А если б и были?

— Мы бы заехали и взяли их с собой… У меня домик в Опалихе, сауна, массажист просто гениальный, разминал гимнасток из сборной Белоруссии. А теперь этими самыми руками будет прорабатывать наши с тобой тренированные тела. Охренеть?

— Не встать! — согласился Палыч.