Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

Весь обед школьники шушукались о возможном романе Анезаки и Аянаги, пользуясь отсутствием обоих: англичанка приходила в себя в номере после разноса, а информатик вообще не поехал, как сказал Гайтору-сенсей, у него крайне значительное событие, именуемое Комикетом. Что это такое и что там забыл наш сонный сенсей, почти полчаса рассказывала Номура и замолкла только тогда, когда ее утянули в разговор такие же маньяки-анимешники. Страшный на самом деле народ, заговорят до полусмерти, если вовремя не сбежать.

— Да как ты мог ничего такого не заметить?! Хотя да, ты — мог…

Любопытные подростки тоже очень пугают: меня пытали весь обед, выясняя, что я знаю о новоявленной парочке, как единственного, имеющего свободный доступ в учительскую «кухню». Но с этим их, разумеется, ждал облом, так как я в романтике слеп, аки крот, со своей бы личной жизнью разобраться, поэтому никаких комментариев, проливающих свет на историю, они не дождались. Хотя даже так умудрились душу вытрясти, я чуть не всплакнул от счастья, когда объявились инструктора по горным лыжам, потому что это возвещало окончание пытки и суматоху общего сбора. Ребята разбежались по номерам, а учителя собрались для распределения сил:

— Итак, кто вообще не умеет кататься на лыжах? — благо, что хоть немного, но умели все, хотя супруга Шимады-сана, нашего бухгалтера, призналась, что предпочла бы минимальную высоту и уровень склона, идеально — ровную поверхность, по которой можно было бы просто пройтись.

— Почему бы и нет, наверняка среди учеников найдутся те, кто захочет тихо-мирно прогуляться, — Такеда-сенсей-старший был целиком за эту идею, ему наверняка тяжело будет присматривать за учениками на больших высотах.

— А не разумнее ли было сначала узнать, кто из учеников что может, чтобы равномерно распределиться? — с немалым изумлением спросил старший инструктор, Умеда-сан. Эх, наивный человек, не знает еще, что такое Сейрин.

— В нашем случае равномерно распределяться никак нельзя! — звонко рассмеялась Такаяма-сенсей и тут же прильнула к супругу. — Но мы с Ютака-саном присмотрим за самыми смелыми!

— У меня большинство ребят выбрало золотую середину, так что я с ними, — вклинился в обсуждение, четко обозначив свою позицию и обуславливающие ее причины.

Самых шумных и сумасбродных ребят из других классов, за которыми надо следить в оба, тоже уже опросили другие учителя. Мои сорванцы на сей раз оказались куда осторожнее, решив, что на самые крутые склоны пойдут только те, кто давно катается и имеет некоторый опыт в покорении гор, то есть сам Некодзава, Асахи и Есиока. За ними там присмотрит Куросаки-сенсей, я уже договорился, хотя опасался только за Есиоку, девчонка рискованная, безбашенная и на спор готова с гор хоть спрыгнуть.

— Большинство? — уточнила лишь Катагава-сенсей.

— Трое выбрали довольно опасные трассы, а девочки в большинстве своем будут кататься с небольших склонов. И двое с удовольствием присоединятся к шествию по ровной поверхности, — Савако никогда раньше не каталась с гор, так что хотя бы первое время я упросил ее поберечься, там видно будет. Да и Коидзуми честно призналась, что если поедет с ветерком — все деревья и сугробы ее.

— Я присмотрю за опасной троицей, — тут же напомнил о себе Куросаки. — Хотя Асахи-кун парень надежный и глупостей почти не совершает, а Некодзава-кун с детства тут катается. Только Есиока-сан…

По комнате пролетел дружный вздох: кто такая Есиока, знали все, она летала из окон учительской достаточно часто, ибо то один спор, то другой. Адреналиновая наркоманка, что ли?

— А что, кстати, с Киеши-сэмпаем? — честно признаться, я малость подзабыл узнать у самого товарища, можно ли ему вообще кататься, за что сейчас было стыдно. Спохватился, тормоз.

— Советовали поберечься и что самое удивительное — он согласился, поэтому тоже будет в группе прогуливающихся с Шимадой-сан, совсем отказываться от нагрузок тоже будет неправильно. Так сказал его врач, — разъяснил ситуацию Хошино-сенсей, учитель физики второго года, поехавшую часть класса сэмпая повесили на его шею, так что он был в курсе проблем.

Ну, если так сказал Цубаки-сенсей, значит все под контролем, его рекомендации Киеши блюдет неукоснительно. Хотя меня немного удивляет, что он все же поехал, а операцию отложили на весну, но врачам виднее.

— Так, кроме Куросаки-сенсея кто отправится на вершину?

Разумеется, Гайтору-сенсей отправился присматривать за самыми рисковыми ребятами, как и Укитаке-сенсей, на случай если, не дай ками, понадобится врач. Учителя разбились неравномерно специально, чтобы самые проблемные дети были под присмотром тех, кого станут слушаться. На трассе средней сложности я оказался в компании Такеды-сенсей, сменившей монашеские одеяния на более приемлемую спортивную одежду, Камидзё-сенсея и Новаки-сана, чьи флюиды позитива уже вызывали подозрительные взгляды — больно напоминал Киеши, которые столько всего прятал за улыбками. Учителей в принципе было немного, просто потому что часть осталась в гостинице, только чтобы принять руководство, когда мы, плохо соображающие от усталости, вернемся и пригоним нашу ораву.

— Кагами! — меня чуть не снесло в сугроб, когда задумавшись над расположением сил, я не обратил внимания на приближающегося Мизумачи. — Мы будем кататься на лыжах! Ой, у тебя сноуборд? Ты на нем будешь кататься?

— Ага, — пропыхтел в ответ, ибо двухметровый пловец все же не пушинка и даже мне тяжеловато его тащить, да еще и сноуборд не терять. — Мизу, я не верблюд, честное слово! И даже не лошадь!

— Ага! — мартышка, все так же смеясь, слезла с меня и рванула дальше к фуникулёру.

— Никогда не думал, что скажу это, но я очень рад видеть его таким, — тихо сказал Камидзё-сенсей, чаще других учителей гонявшийся за раздевающимся Мизумачи. И тут же повысил голос, ворчливо добавляя. — Удивительное дело, ты сумел научить его носить одежду! Может ты и вправду бог?

— Бог? — с удивлением переспросил Новаки-сан, я же не сдержал ухмылки, когда врач аккуратно, но решительно оттер меня в сторону от Камидзё-сенсея. — Бог чего?

— Огня! — рявкнул смущенный литератор и отчалил вперед, только уши полыхали, я же в открытую ржал конем, больно забавное у этой парочки взаимодействие.

— А что случилось? — невинно поинтересовался Новаки-сан, но я не успел ответить.

— Кагами-ками-сама! — о, черт! Только не говорите, что мои шизанутые подопечные все рванули сюда?!

Извинившись перед новым знакомым, я позорно сбежал, пускай о сумасшествии клуба магических искусств его просвещает кто-нибудь другой. Фуникулер работал исправно, и даже нашим чудикам хватило ума не бесноваться во время перевозки, так что до вершины мы добрались благополучно. А дальше…

— Ой! Я высоты боюсь!

— Зачем тогда сюда полезла?!

— Я забыла!

— Вознесем молитвы во имя Кагами-ками-сама!

— А это снег не растопит? Кагами-сама все же огненный…

— А! Здесь же могут быть змеи! Они в горах точно есть, я знаю!

— Здесь слишком холодно!

— Эй, кто куртку снял?!

— Тот же, кто и шапку, вон валяется.

— Мизумачи!

— А давайте будем паровозиком кататься!

— На лыжах?!

— На коньках же получается!

— Аааа, убери автомат! Сенсей, заберите у него автомат, он же на нас лавину спустит!

— А здесь есть йети? Кагами, давай поймаем йети!

— Зачем?!

— Чтоб был! Мы устроим в школе живой уголок! Ну давай поймаем йети!

— Хочу горячий шоколад! Или чай, где здесь кафе?

— На вершине горы?!

— Блин, а туалет-то тут есть?

— Нет, я не понял, мы что, случайно вывезли детский сад?!

Я все понимаю, возбужденные самим фактом горнолыжного курорта дети немного выпали из реальности, но даже закаленных школой учителей они ставили в тупик, что уж говорить об инструкторах: оба припаханных к нам тренера выглядели так, будто готовы сигануть от нас без лыж. На фоне некоторых обычно адекватных школьников мои чудики вели себя очень прилично и на нервы действовали строго дозировано: глаз дергался, но с горы никого не скинули.

— Кагами! А почему ты не катаешься?!

Почему-почему, когда мне кататься, уследить бы, чтоб вы не покалечились, развлекаясь! Но если класс фриков ставит себе цель, цели проще помолиться и покориться, поэтому минут через пять я летел со склона, слава ками, не в буквальном смысле слова.

— … — на секунду мне показалось, что рядом Митобе-сэмпай, но нет, это был Кано-сенсей, второй учитель японского языка для первого курса, самый вменяемый человек в коллективе первого года. И естественно, наименее заметный, впрочем, на фоне дерущихся Садахары и Куросаки можно и слона потерять, хотя вечное молчание не способствует заметности. Да, учитель японского языка не разговаривал. Бывает, это Сейрин.

— Эм, сенсей, повторите? — еще раз просмотрев серию жестов, я, наконец, понял, чего от меня хотели. — Конечно, я умею кататься! Иначе сидел бы внизу, — не то чтобы я этого не хотел, Савако сейчас прогуливается вместе с другими тихоходами и знакомится с новыми людьми, а я тут с ума схожу, ибо привык присматривать за своим классом, а не оголтелой толпой раз в десять больше. Ну не в десять, но все равно подростков было существенно больше привычного.

— … — еще одна серия жестов.

— Потому что там наверху творится такой бедлам, что их небезопасно оставлять без присмотра, — жесты «ты точно курица-наседка» я отказался понимать, развернулся и помчался обратно, как бы школьники чего не учудили.

В целом катание прошло удачно, травм не было, разве что несколько ушибов. А вот что было у остальных…

— Есиока! Какого черта ты пыталась скатиться по тросам фуникулера?! Хватит спорить на всякие безумства, Куросаки-сенсей чуть не поседел с тобой!

— Это тест на храбрость!

— Кому ты тут храбрость доказывала? Найду и сдам Казаме в качестве манекена для кадетов! Храбрость не равна суицидальным наклонностям!

В общем, легкоатлетка как всегда отличилась, что не могло не вызвать ворчания у педагогов. В школе-то еще возможно прикрыть творящийся бедлам, но сейчас мы на курорте, где нас видят посторонние, пусть их и совсем немного: руководство гостиницы честно признавалось бронирующим, что приедет толпа школьников, и подавляющее большинство сменило планы. Нам-то это в плюс, но осторожность все равно стоит соблюдать. Катались мы довольно долго, много времени занял инструктаж и проверка на вшивость — вдруг кто-то из подростков приукрасил свои способности? Поэтому закончили мы ближе к ужину и поспешили в номера, дабы привести себя в божеский вид, сменив одежду и стряхнув воду и снег.

Пока шли назад, я пробежался по толпе, находя товарищей по команде, ибо в моей группе были только Цучида и Фукуда. Айда-сан решила ограничиться небольшой высотой и капитан не стал оставлять ее там одну. Молодец, того гляди к концу старшей школы признается. Кавахара вообще предпочел присоединиться к Киеши, и парочка все время каталась рядом, обсуждая танцевальный дриблинг, как его развивать и так далее, хотя сэмпай понимал в танцах не более моего. Баскетбольные маньяки. А Изуки, Коганей и Митобе рисковали своими шеями на максимальной высоте, доводя инструкторов до нервного тика шуточками, молчанием и мяуканьем. Куросаки же на их выкрутасы только рукой махнул: инструкции по безопасности блюдут, в неприятности не лезут — и этого достаточно.

Пока бегал по толпе учеников, выяснил, что Отавару-сана пришлось снимать с дерева — оттуда вид прекрасный, так и просится в камеру, а часть ребят из видеоклуба вместо того, чтобы кататься, носилась повсюду с видеокамерами, медленно и верно превращаясь в снеговиков. Хорикоси-сенсей только за голову хватался от своих подопечных. Волчья стая к счастью не стала устраивать массовые завывания — повода не было, но Тецума-сан заставил понервничать: Гайтору-сенсей будто забыл, что он воспринимает все команды буквально, и предложил ему «прокатиться со всей Силой Юности». В общем, укатали сивку крутые горки. Мусанокоджи-сан, конечно, остановил друга, но это даже у него заняло какое-то время: пока нагнал, пока втолковал, пока дотащил тело до Укитаке-сенсея…

Журналисты же вели себя удивительно послушно, с удовольствием откатались свое, хотя после заколебали всех расспросами об их впечатлениях от поездки, от лыж и гор и так далее. Интересно, профессиональная деформация возможна, если еще не получил профессию? А на крыльце на нас из сугроба выпрыгнула кошачье-собачья свора: Джент сподвиг своих товарищей волчьего племени присоединиться к его шутке прошлого года, когда он выпрыгивал из-под снега и шугал людей. У меня сумасшедший кот. И сумасшедшие одноклассники.

— Детки, не надо так пугать своих учителей! — заквохтала, иного слова не подобрать, Мочида-сан, она с супругом работала на курорте с самого его основания и оказалась весьма приятной женщиной чуть за сорок, обожающей детей, ибо ее наша толпа скорее привела в восторг, чем напугала. Некодзава тихо признался, что в детстве считал ее своей тетушкой, до того она любила возиться с маленьким Акихико. Да и когда он, чуть смущаясь, знакомил нас с персоналом, лично представляя каждого и лишая их тем самым дара речи, она даже всплакнула от радости, впервые за долгое время видя его без Уме-чан.

— Это ж надо придумать — кататься по тросам, — прогудел местный дворник, лесник и вообще мастер на все руки Ашидо-сан. Именно его попросили придумать какое-нибудь ограждение или еще что, чтобы такое не повторилось.

В общем и целом персонал оказался довольно индифферентным к нашим выкрутасам, то ли предупредили, то ли вышколили, но хвататься за голову, пугаться, звать полицию и санитаров они не спешили.

— Учитывая, что их второй молодой господин разговаривал исключительно с куклой, они ко многому могут быть готовы, — указал на мою невнимательность Куросаки-сенсей, вытряхивая снег из капюшона. И нет, это не падение, это Садахара запихал, теперь же второй математик выковыривается из сугроба, потому как не ожидал, что кендоист и пару приемов дзюдо знает.

— А рыба есть?

— Передайте специй!

— Соевый соус закончился!

— А! У меня в тарелке муха! Я не хочу есть мух!

— Это изюм.

— А добавку можно или надо докупить?

— Знаете, я только сейчас понял, насколько нам повезло, что в обед обсуждали Анезаки и Аянаги, — покачав чугунной головой, я вернулся к тарелке. Вот уж не думал, что усталость может притупить чувство голода.

— Угу, их-то приходилось обсуждать тайком и тишком, а не орать на весь ресторан, — куда более живым голосом ответила Такаяма-сенсей. — Хотя меня не оставляет любопытство, как давно это началось?

— Такаяма-сенсей, это неэтично, — смеясь, погрозила пальцем Хинамори-сенсей.

— Да и не наше дело, — поправил очки Исида-сенсей.

— Скорее всего, с фестиваля, они вместе дежурили, — Рино-сенсей вопросами этики озабочен не был, а я попрекал себя, что упал сразу, как до столовой дошел, а не дотащился до одноклассников.

— Кагами, ты чего здесь забыл? — не успел я себя пожалеть, как меня с двух сторон подняли Куросаки и Гайтору. — Не дошел что ли?

— Это невежливо, мы так славно сидим! — всплеснула руками биологичка, пока ее муж зажимал себе рот, не позволяя смеху вырваться на свободу.

— Не сердитесь, Такаяма-сенсей, я просто ему не дожаловался на Есиоку. Вы же не думаете, что попытка покончить с собой с фуникулера — единственное, что она выкинула? — усмехнулся Куросаки-сенсей, буксируя меня за другой столик.

— Что еще она сделала? — устало выдохнул я, измученный непривычно большим количеством учеников, за которыми надо было следить.

— Ничего, по личной инициативе Асахи-кун и Некодзава-кун внимательно за ней присматривали. Нам просто надо было тебя оттуда вытащить, — отмахнулся рыжий учитель, приступая к еде.

— Вот за это спасибо, — благодарно выдохнув, вернулся к еде.

Сидеть в компании Гайтору, Куросаки, Камидзё, Новаки и Хорикоси было удобно: то ли все одинаково устали, то ли телепатически пришли к соглашению, но ели молча, практически не отрываясь от тарелок, лишь изредка прося что-нибудь передать. Садахара сидел достаточно далеко, причем сидел тихо: Катагава-сенсей умеет внушить к себе уважение, да и директора после дневного скандала боялись злить.

— А хорошо здесь готовят, да? — Гайтору доел быстро, как и полагается военному, и приступил к чаю раньше остальных.

— Я слышал, в новогоднюю ночь повара свои фирменные приготовят, — припомнил я смету, которую удалось увидеть мельком. — Только ради этого стоило ехать.

— А ты здесь уже бывал? — я едва не подавился, сдержавшись лишь в последний момент: Хорикоси-сенсей очень редко со мной разговаривал, исключительно из-за учеников или еще каких-нибудь рабочих моментов.

— Да, ездил в прошлом году с семьей, — раз заговорил, значит надо ответить.

— О, с родителями? — невинный вопрос-уточнение от Новаки-сенсея породил небывалую тишину, причем как бы ни на всю столовую. Бедный врач растерянно заморгал, озираясь. — Я что-то не то сказал?

Он выглядел настолько обескураженным, что я не сдержал смеха. Пришлось самому пояснять тонкости своей семейной ситуации и заверять, что нет, меня это не задевает уже давно, и уж тем более я на него не в обиде, не знал же.

— Со всяким может случиться, — постановил в итоге Камидзё-сенсей и неожиданно развернулся от стола и рявкнул, — так что прекращайте глазами сверкать, пока мелом в лоб не получили!

Да, сейриновцы неприкрыто сверлили глазами Новаки-сана, и, вспоминая утренний инцидент, можно легко провести параллель: кто-то напал на своего и этого кого-то ждет темная.

— А хорошие у вас ребята, дружные… — тихое бормотание ничуть не обиженного внезапной агрессией доктора легло теплой печатью на сердце. Да, хорошие. И дружные.

— Кагами! А что теперь будем делать? — нельзя бить детей, Тайга. Даже если они пытаются сломать тебе спину, налетая в прыжке.

— Мизумачи, я не батут!

— Слушай, а почему ты не уворачиваешься? — Коки подошел, только когда орава наших одноклассников убежала по номерам, решив минут через пятнадцать собраться в общей гостиной третьего этажа.

— Если я буду избегать его объятий, Мизу расстроится. Да и покалечиться может, он же не смотрит, что за мной, может и в стенку влепиться, не думая.

— Добряк ты все-таки, — фыркнул Дзюмондзи.

— Казама тоже не избегает, — пожал плечами Широяма, в кои-то веки без ноутбука.

— Они же друзья, — недоуменно моргнул Чиаки. — Конечно, он не станет шарахаться от Мизумачи.

— Он сильно изменился, раз позволяет такое, — задумчиво произнес Куроко.

— А ведь и правда, — неожиданно протянул братишка. — Помните, первое время Казама все подрывал, постоянно стрелял без повода и вообще каким-то чудным был.

— Угу, клумбы испортил, — кивнул фантом, ему тот «цветочный» заговор явно в самую душу запал, раз периодически вспоминает.

— А сейчас ничего, за людьми не гоняется, в каждую тень гранату не бросает, — протянул Дзюмондзи, и я не сдержал смешка. — Чего ты?

— Это не Казама изменился, вернее, не только он. Он, конечно, стал более осмотрительным и чуть лучше понимает гражданских, да и ответственность за пять десятков охламонов заставляет быть аккуратнее, но, в общем-то, изменился не он. Изменились мы, — я дал себе полюбоваться квадратными глазами и продолжил все тем же тоном, выкладывая как собственные наблюдения и соображения, так и результаты неофициальных записей штатного психолога, с которыми ознакомился на последнем совете. — Стали терпимее к чужим заскокам, перестали тупо вешать ярлыки и научились искать первопричины тому, что видим. Не всегда находим, да, но хотя бы пытаемся, многие не делают и этого. Это не только к нам относится или к нашему классу, каждый ученик Сейрина хоть немного, но изменился именно в этих рамках.

— Ну, конечно, изменились, попробуй не измениться в такой-то обстановке, — растерянно почесал затылок Дзю. — Но ведь Казама точно сдерживает рефлексы! Он ни разу не треснул Мизумачи, как и ты, хотя оба от внезапного шума в стойку подскакиваете!

— У него было время занести прыгуна в «безопасную зону». Я ведь так же поступил, не только с Мизу, но и с тобой, Куроко, иначе постоянно фонарями сверкал бы, как в лагере. Да и Мизумачи далеко не сразу с объятиями бросаться стал, — и этого не заметили, а еще меня невнимательным называют, чушки. — Он открытый и честный парнишка, причем очень тактильный, но липнет вот так только к тем, кому доверяет и считает достаточно близкими. Насколько я помню, вас он впервые обнял вот только что в поезде.

Пока ребята переваривали новую порцию информации, мы дошли до гостиной, где уже расположились наши одноклассники, на столиках стояли закуски и газировка, а народ сгрудился у телевизора, ковыряясь с проигрывателем.

— О, парни подошли! — к нам развернулась Яно. — А мы посовещались и решили посмотреть фильм, а то караоке совсем недавно было.

— Вот! — Есида трясла шапку. — Мы щас отсюда название вытянем и будем смотреть.

Конечно, им надо было выбрать фильм ужасов.

— Аники, ты спишь?

— Нет.

— Ты не злишься?

— Нет.

— А тебе не тяжело?

— Нет.

— Аники…

— Блин, харе трепаться! Спать не даете! — взревел взбешенный Дзюмондзи, подскакивая и включая свет.

Подслеповато моргая, я обозрел представленную картину: пылающий праведным гневом Дзю стоял, скрестив руки, у выключателя, Куроко высовывался из-под одеяла из своего угла, сна ни в одном глазу, Широ оторвался от ноутбука, Чиаки сочувственно смотрел в мою сторону, слегка приподнявшись на кровати. А Коки… Коки, свернувшись в компактный клубок прямо на мне, испуганно таращился, не рискуя высунуть нос из-под одеяла.

— Фури, если так сильно боишься ужастиков, то чего не сказал? — видя трясущийся бугор, друг смягчился и только устало потер глаза, возвращаясь на место. — Мы бы комедию включили.

— Думаю, Фурихата-кун не хотел, чтобы его считали трусом.

— Разве нежелание смотреть фильмы ужасов — это трусость?

— Для стереотипного мышления. Другое дело сейриновцы — наши бы поняли. А ты, Фури, бестолочь, — припечатал Широяма.

— Простите, — прошелестело мое одеяло. — Я думал, что изменился и больше такого не будет.

— Ничего, зато я точно не замерзну ночью, — потрепал мелкого по голове. Хотя дышать тяжело, это да. — Прости, Дзю, мы больше не будем болтать. Выключаем свет?

— А зачем? — невесело хмыкнули ребята, а Дзюмондзи продолжил. — Мы и так уснем, а Фури спокойнее будет, а то он уже не просто к тебе под бочок, он вообще на тебя как на матрас взобрался.

— Да мне нормально, — отмахнулся я, хотя братишка, смущенно пыхтя, сполз с меня на кровать.

— Сейчас нормально, через часик не откачаем, — отрезал Широ и закрыл ноутбук. — А теперь давайте спать, Сейрин раскачался, так что завтра понадобится много сил.

* * *

Утром нас поднял Нигоу, видимо в поездках он теперь действует по отработанной летом схеме: будит всех пением, следя за летящими в него предметами. Вредное маленькое чудовище.

— Как Фурихата-кун? — рассматривая взрыв на макаронной фабрике на голове фантома, я почти пропустил его вопрос.

— Уснул, но спал беспокойно, — метания мелкого меня немного встревожили, нельзя же так близко к сердцу принимать какой-то фильм. Я его, правда, толком не видел, то на тех отвлекусь, то на этих, но все же это лишь чья-то выдумка. Тот же Мурасакибара больше страха нагонял просто потому что рядом и быстро бегает.

— А успокоительное? — спросил Дзю, подавив зевок. — Он же пил что-то перед играми?

— Отчасти помогло, но мы немного взяли, а просить у Укитаке-сенсея или Новаки-сана он отказался. Медитации тоже не помогли, — предупредил я вопрос Куроко. — Так что давайте обойдемся без ужастиков, здоровый сон важнее.

— Простите, — стушевался и так донельзя смущенный братишка. И только он собрался что-то сказать, как в дверь начали стучать. Готов побиться об заклад, что стучали посохом.

Иногда я жалею, оказываясь правым. Такеда-сенсей совместно с другими учителями-руководителями спортивных клубов решила, что поездка должна принести пользу не только лыжами, так что нас ждала пробежка. В высокогорье. С собаками.

— Ненавижу свою жизнь, — прохрипел Кавахара, без сил падая в снег.

— Это еще ерунда, меня сейчас ждет разминка ВОКСа, — все же воздух здесь совсем не такой, бежать было тяжело, даже учитывая, что тропу нам подобрали приличную, относительно ровную. Думать страшно, какими бы были последствия, если бы нас послали бежать здесь с препятствиями.

— Кадеты, стройся! — не знаю, в горной ли местности дело, но крик Гайтору-сенсея был довольно умеренной громкости.

Гай с нами не задержался, отправился к своим волчатам, поехавшим практически в полном составе, но это не помешало всем имеющимся курсантам выстроиться согласно отделению и рангу, пока остальных спортсменов разбирали их учителя.

— Кагами-сенсей, боюсь, вам придется пройти тренировку команды по баскетболу после того как вы закончите с кадетами, — клянусь, в этот момент мне сочувствовали все!

А Такеда-сенсей, довольно улыбаясь, развернулась в сторону более-менее ровной площадки… чтобы столкнуться с Укитаке-сенсеем. Медик улыбался как обычно радушно и доброжелательно, но я буквально осязал, как сильно всем присутствующим хочется куда-нибудь спрятаться.

— Быстрее, — пока я глупо хлопал глазами, Куросаки-сенсей отогнал большую часть учеников за угол и утащил меня вслед за ними. — Блин, я думал, все, смерть наша пришла.

— А… Это был Укитаке-сенсей?

— Конечно! Ты что не узнал? — фыркнул рыжий учитель, максимально быстро отодвигая учеников и меня вместе с ними подальше от края стены, загоняя всех за гостиницу.

— Ну может это был его жуткий брат-близнец? — неуверенно спросил Микихаса-сенсей, робко пытавшийся выглянуть из-за спины младшего коллеги.

— Нет, у него нет брата-близнеца, — Камидзё-сенсей, успевший отпустить своих лучников, нагло впихнул руководителя бейсбольного клуба обратно в толпу. — Это все тот же добрый доктор из медкабинета.

— Просто сейчас на глазах у этого доброго доктора кое-кто собирался травмировать ученика — и его пациента! — сумасшедшими нагрузками, — убедившись, что происходящее у входа нас не заденет, Куросаки-сенсей немного расслабился. — Такеда-сенсей либо бессмертная, либо не ожидала, что он так взбесится.

— Раньше Укитаке-сенсей не проявлял такого интереса, — я попытался осторожно напомнить, что мои нагрузки увеличились довольно давно, что вообще-то у меня каждый день ВОКС с утра и баскетбол после обеда, не говоря уже о физических упражнениях на уроках, особенно у Гая.

— Раньше ты не валялся дома двое суток с переутомлением, — назидательно потыкали мне в лоб пальцами учителя.

— Так это из-за Гая и его круга спаррингов! А не из-за тренировок.

— Дело не в этом, просто ты мог еще не восстановиться, — попытался донести до меня опасения медика рыжий учитель. — Как по мне, ты уже здоров, но это…

— Пугает, — мрачно продолжил Камидзё. — Я, конечно, не специалист, но знаю достаточно, чтобы понимать, что твои темпы восстановления и выносливость сама по себе слишком высокого уровня.

— Я бы сказал — нечеловеческая выносливость, — буркнул Куросаки, стараясь не смотреть на меня.

— А, ну да, я знаю.

— Что?! — подскочили все окружающие и навострившие уши.

— Ну, это определили еще в больнице, видимо, последствия комы… — и только сказав это я сообразил, что про кому из них знал только рыжий. — Упс.

— Кагами-кун, повтори, пожалуйста, — когда учитель литературы говорит таким тоном, можно поседеть, ожидая продолжения, — ты что, впадал в кому?

— Ну…

— Не сейчас, — вмешался кендоист, я же вздохнул с облегчением. — Если не забыли, у нас там медик монашку убивает.

— Может директора позвать? — прикусил губу Микихаса-сенсей.

— Не стоит его злить лишними склоками между взрослыми, — все же задумался Камидзё-сенсей. — А где Новаки?

Ну, разумеется, остаться равнодушным к вопиющему произволу «баскетбольного тренера» молодой медик не мог и остался поучаствовать в разборках, не принимая во внимание, что наши мастодонты могут его раздавить одной своей аурой, но понимая, что от беды спасло чудо, именуемой Катагавой-сенсей, вышедшей на позаниматься спортивной ходьбой. Учительница математики второго курса всегда следила за своим здоровьем с помощью здорового питания и занятий спортом на воздухе, и на отдыхе отказывать своим привычкам не собиралась. Повезло, что она вышла в самый пиковый момент, когда все потенциальные случайные жертвы сбежали с поля боя, но сенсеи не успели раздухариться.

— Новаки, ты идиот! — припечатал партнера литератор и тут же сбежал с ним, видимо в номер, продолжать головомойку.

— А ведь он бы у нас легко прижился, — задумчиво посмотрел им вслед Микихаса-сенсей, а я как-то неожиданно вспомнил, что и он оказался в нашей школе потому, что не побоялся спорить с начальством и отстаивать свою точку зрения. Хм, вообще-то нашему медику не помешала бы помощь… да и психолога как такового у нас нет…

Разборки закончились моим всесторонним обследованием у Укитаке-сенсея с клятвенным обещанием чуть что — сразу к нему, а также персональным заданием для Айды-сан проследить за моим состоянием с помощью своих чудо-глазок. Со всей этой суматохой и тренировками мы умудрились пропустить нормальное время завтрака, что конечно, было печально. Но Некодзава лично помчался на кухню договариваться об отдельном питании для спортсменов — во-первых некоторые излишества надо было пресечь на корню, а во-вторых из-за тренировок мы все равно не успевали бы на завтрак, даже без сегодняшних танцев над пропастью. Какое у него лицо было, когда мы толпой подвалили к нему с благодарностями!

— Молодой господин очень счастлив, — не менее счастливая Мочида-сан в каждую свободную минуту подходила то к одному, то к другому ученику, выясняя все ли хорошо, не надо ли чего и так далее. — Значит надо сделать все, чтобы вы тоже здесь были счастливы.

После позднего завтра ко мне подскочил Отавара-сан, я до сих пор был в немом изумлении от его скорости и подвижности, когда он искренне заинтересован в результате.

— Кагами-кун, нам очень нужна твоя помощь и авторитет!

— ?!

Видеоклуб собирался снять клип. Вот прямо здесь и сейчас, прямо на курорте, строго на этой неделе и с участием толпы сейриновцев как учеников, так и учителей. Причем не абы какой, а на песню Падших Ангелов, так что пришлось еще и Акабу-сана вылавливать, лидер группы подтвердил каждое слово и присовокупил личную просьбу и просьбы остальных музыкантов. Данте как обычно был лаконичен:

— Рука.

Пришлось отправляться на поиски учителей, согласовывать с ними эту авантюру, даже Танака-сан был несколько выбит из колеи, но согласие и обещание помощи мы получили. Всех имеющихся в наличие учеников согнали в одну комнату, именуемую банкетным залом, я только диву давался, что здесь такое есть. А дальше начался кромешный ад, ибо по понятным причинам участие всех сейриновцев нужно буквально в нескольких сценах, которые однако надо отработать, вернее — оттанцевать.

— Театральный и танцевальный клубы возьмут на себя основу, вам надо лишь создать атмосферу бала!

— Где мы, по-твоему, костюмы возьмем? — обреченно спросил Коки, как и я не очень понимающий, почему нельзя было взять всех желающих, а остальных оставить в покое. Мы так на лыжах покататься не успеем, однозначно. Впрочем, у многих сегодня все побаливает от непривычной нагрузки, может и к лучшему такой день отдыха устроить, да и интересно ребятам поучаствовать в такой работе и поддержать наших музыкантов.

— Весело будет! — Мизу-Мизу, наивное дитя, мы несколько часов должны будем подпирать стенку, что тут веселого?

— Надеюсь, нам хватит косметики… — Накагава, я не позволю размалевать мне лицо даже за всех котят мира!

— Надо бы оцепить территорию от посторонних, — Казама, извини, но сегодня у ВОКС выходной.

— Мы обязаны написать об этом статью! — загоревшиеся энтузиазмом журналисты кометами метались в толпе, не иначе чем благословением божьим избегая серьезных столкновений. Кстати о богах и их последователях…

— Мы не опозорим имя Кагами-ками-сама! — а, вот они. Костра нет, бензина, дров, взрывчатки тоже, хорошо.

Пока я высматривал своих «последователей», Дзю и Чиаки искали укрытие, дабы не попасть в кадр, а Куроко пытался вырваться из-под слюнявой опеки Момо, о чьей поддержке видеоклуб запросил у Такеды-сенсей, Коки и Широ помогали в установке оборудования под руководством Минамото и о чем-то шептались так старательно, что у меня мурашки побежали по спине. Что-то они задумали, вот прямо чую.

— Что… что здесь происходит?

О. Анезаки-сенсей выбралась-таки из своей пещеры. Какое-то время на нее настороженно и недружелюбно смотрели, а потом… все школьники как один отвернулись, приводя в действие свой детский приговор — полное игнорирование. Ну, вернее, почти все, ту же Куронуму развернули девчонки, тихо что-то втолковывая чистой и неиспорченной душе. Я тоже не мог так поступить, не потому что не хотелось, а потому что неправильно было бросать тонущего, не кинув хотя бы спасательный круг. Жаль, что ребята этого не поняли, даже после речи директора, хотя такое впечатление, что никто из учителей этому не удивился.

— Наивно было ожидать иной реакции, — тихо проворчал Садахара, явно испытывающий желание поступить как дети: отвернуться и сделать вид, что англичанки нет.

— Это не значит, что мы можем поступить также, — тихо ответил ему Куросаки, глядя как поникла учительница и как к ней подошли Хинамори-сенсей и Такаяма-сенсей.

— Мы тут клип пытаемся снять, — громко ответил на ее первый и последний вопрос. И кажется, от меня этого не ожидали, ибо со всех сторон я видел круглые глаза. — На песню наших ангелочков.

— О, — только и ответила смятенная англичанка.

— И чего застыли? Дел много, а времени в обрез! — нарушил тишину Дзюмондзи, ради этого выбравшийся из тихого угла.

— У тебя очень надежный друг, — когда подростки, подгоняемые лайнменом и присоединившимися к нему операторами, засуетились и восстановили рабочую атмосферу, Танака-сан нашел время присоединиться к держателям стены.

— Дзю никогда меня не подводил, — подтвердил с удивленным осознанием.

Дзюмондзи не только не подводил, но в целом с самого начала был наиболее гармоничной личностью в нашей компании, довольно зрелой и рассудительной, с твердыми принципами и самодостаточным характером. Чиаки и Коки нуждаются в постоянной поддержке и одобрении, Широяма частенько мутит что-то свое, не рискуя довериться, будто мы от него отшатнемся из-за замашек серого кардинала, а Куроко — это Куроко. Мне в свою очередь нужны регулярные вправления мозгов и поводок, дабы не передушил людей своей заботой, так что да, получается, что глас разума у нас Дзю. А я-то наивно думал, что это я…

— О, костюмы прибыли!

— Да кого вы ограбили-то?!

— Никого! Это Кагами придумал!

— Почему я опять крайний?!

— Мы арендовали костюмы у театров, ты же сам это предлагал, когда сюда собирались!

— Ой, какая красота!

— Осторожнее, любое пятно — и нас четвертуют!

— Несите сюда, сейчас будем распределять!

— На всех не хватит!

— Возьмем у наших!

— А почему костюмы европейские?

— В песне много заимствованных слов, поэтому лучше в таком антураже работать.

— А может сначала все же изобразим репетицию? Что делать-то надо?

— Зачем, если мы у стенки стоим?

— Чтоб красиво стоять, а не каменными болванчиками!

— А орать обязательно?

В общем, репетиция или что-то долженствовавшее ее изобразить была проведена с множеством огрехов и нюансов, но это было неважно. Главные роли, естественно, играли Падшие Ангелы, которые не только знали что и как делать, но и сами все это придумывали вместе с ребятами из видеоклуба, где оказывается помимо маньяков с камерами хватало талантов, вроде сценаристов, костюмеров, ребят, изучающих специальные компьютерные программы, и множества других необходимых для этого людей. Тот же Отавара хоть и таскал видеокамеру, себя позиционировал исключительно как режиссера, а вот наш Минамото в этом плане был строг и точен — оператор. Хотя из-за вечной нехватки людей, понемногу приходилось разбираться во всем, поверхностно, но ведь и мне с издательством приходилось и в законах копаться, и в бухгалтерии, и в маркетинге — так что ничего удивительного. Должен, значит можешь, и все этим сказано.

— Аники, о чем бы ты ни думал, перестань, у тебя лицо не соответствует сцене, — зашипел мелкий, хватая меня за руку. — Отовара-сан сейчас заметит и раскричится.

— Сколько можно уже, отрывок же мелкий совсем?

— Да мы меньше часа тут! Посочувствуй лучше Чиаки!

О да, ему я искренне сочувствовал: Яно уперлась рогом и сообщила всем, что ее партнер в танце «Рюджи-сан» и никто кроме. Пришлось другу с круглыми от ужаса глазами вплетаться в композицию, впрочем, девушка начала его тренировать задолго до каникул, так что держался он неплохо, а для нетанцующих нас — вообще отлично. Накагава сначала выкручивала всем мозги, а другу лицо, пытаясь придать ему менее устрашающий вид, а после взяла и развернулась на сто восемьдесят, сделав акцент на его пугающей стороне. Так что пока мы тихо-мирно болтали по краям, поглядывая на кружащихся танцоров, актеров и музыкантов, Чиаки потел, пыхтел и краснел под прицелом камер.

— Ладно, я молчу и радуюсь, что не попался в капкан.

— Кавахара-кун, например, сбежать не сумел, — моя челюсть звонко клацнула об пол, когда я узнал в элегантной даме с темно-русыми волосами и зелеными глазами нашу тренершу.

— Та… Та… Такеда-сенсей?! — чуть истерично вскрикнули мы с братом.

— Невежливо так кричать, — упрек от Гайтору, в кои-то веки сменившему зеленый комбинезоном и позволивший сделать из его «горшка» нечто приличное на голове, вернул нас в астральное состояние.

— Удивлены, да? А мне-то каково, — Айда-сан?! — Я их дочка по сценарию.

— А как… ну… — я очень постарался не тыкать пальцем и закрыть, наконец, рот, пока на другом конце Отовара-сан вопил о сорвавшемся дубле. Ой, мамочки…

— Парик и линзы. Открытие для тебя? — язвительный ответ неожиданно успокоил. Это все еще наша сумасшедшая тренерша. — Ладно, дефилируем дальше, нам еще Хьюгу найти надо.

— Зачем? — опасливо спросил Коки.

— Надо же нам ограждать доченьку от нежелательного ухажера, — на этих словах парочка удалилась и утащила опешившую второкурсницу. Клянусь, ее взгляд молил о помощи, но…

— Ну, у нее есть свой прекрасный принц, чтобы спасать от пары маньяков, — неуверенно покосился на меня мелкий и слегка улыбнулся, когда я активно закивал.

— Перерыв! Обед! — лучшее слово на всех языках!

Конечно, никто не позволил нам сразу побежать в столовую, ибо костюмы стоили денег, и их надо было аккуратно снять и повесить на место, но с этим голодные подростки справились очень, очень быстро. На обеде не было слышно ничего, кроме вилок, ложек и стаканов, ибо умотались и обсуждать пока было нечего, так что, сметя все подчистую — Мочида-сан позже рассказала, что повар чуть не спутал использованные тарелки с чистыми — мы вернулись уже медленным темпом, так вразвалочку, нацепили костюмы и снова расползлись по стеночке, уже ничего более не желающие. А после Отоваре-сану пришла в голову еще одна идея, и мы обзавелись столами с закусками и «типа выпивкой» — это когда газировка изображает шампанское.

— С едой жизнь определенно становится лучше, — довольно пробурчал Садахара-сенсей, которого я тоже не сразу узнал, без любимого помпадура он вполне походил на приличного человека, особенно во фраке.

— Тебе лишь бы есть, — пробухтел Куросаки-сенсей, временно ставший брюнетом. И бывший этим очень недовольным. — Ксо, я так на Кайена похож!

— А это плохо? — наивно поинтересовался Коки, я же стукнул ладонью по лицу. — То есть, он же ваш двоюродный брат, разве вам не хотелось быть похожим на него?

— В том-то и дело, что хотелось.

В тоне, в словах — во всем было скрыто нечто слишком личное, настолько, что Садахара, почувствовав это, резко сменил тему и устроил свару, за которую обоих учителей отчитал Танака-сан, изображавший ни много, ни мало — самого короля.

— Я что-то не то сказал? — испуганно обратился ко мне мелкий, воспользовавшись съемкой и нашей задачей «вести светскую беседу». — Просто… я бы хотел быть похожим на тебя хоть чуть-чуть.

— Но мы не росли вместе там, где нас будут сравнивать.

Больше на эту тему я говорить не стал, не наше это дело, да и видел, что к нам очень целенаправленно идет «фея любви».

— Кагами-кун, а ты не видел, Куронуму? — и глазами так стрельнула, дескать, колись, почему не высматриваешь, не бегаешь вокруг, сверкая глазами.

Я не стал мучить ее любопытство и просто рассказал, что Куронума, Нишимура и еще несколько девушек уехали в город по личным причинам под заботой Анезаки-сенсей. О чем я умолчал, так это о том, что одноклассница сама предложила такую компанию, и целью поездки были отнюдь не закупки ко дню рождения Савако, а поддержка и помощь оказавшейся в опале учительнице. Что ж, если кто и сможет достучаться до одной упертой ослицы, то только она, больше ни у кого нет такого ангельского терпения.

— Снято!

Когда этот крик прозвучал в последний раз, я готов был обнимать даже стену, ибо столько времени впустую не тратил уже давно, да и постоянное стояние на одном месте выматывало непонятно по каким причинам. Что меня поразило в самое сердце — подошло время ужина, а мы на улице были один раз и то утром!

— Так, едим быстро и собираемся наверху! — так дело не пойдет, мы приехали отдыхать на свежем воздухе!

Спорить со мной всегда сложно, а уж когда я рогом упрусь — и вовсе нереально, так что прошло немногим больше получаса, как я выгнал своих подопечных на прогулку, наплевав на время и погоду. Хотя с погодой повезло, тепло, небольшой снегопад, красиво, а то, что время позднее — фонари горят, значит светло и точка!

— Кагами! — Мизумачи был намного активнее обычного, видимо, день, проведенный в контроле над своим поведением, не мог не сказаться.

Так что я был сметен вчистую, эта мартышка еще и попрыгала на мне. Ничего, я тоже пару приемов знаю!

— Ух! — Мизумачи влетел в сугроб со скоростью миниатюрной кометы и тут же выскочил обратно, с удовольствием втягиваясь в игру. — Получай!

Снежки — одна из самых старых забав, но при нашем климате редко удается так повеселиться, поэтому выгонял я детей именно с этой целью, просто потому что активное движение не даст им замерзнуть, разгонит застоявшуюся кровь и вообще поднимает настроение, а то уставшие мордашки вызывали откровенную жалость. Ну и Джент просился со своей бандой, куда же без этого, с ними игра в снежки определенно приобрела новые краски. Сколько раз я сам чуть ли не орал благим матом, когда из-под снега выскакивал кот или пес!

Дзюмондзи активно валил всех в сугробы натурально лайменскими приемами, Чиаки проделывал тоже самое приемами дзюдоиста, пока его самого не окунул Ито-сэмпай. Кто додумался позвать его с нами, я не заметил, но стало веселее, ибо мишень он большая, не особо шустрая, но в снег свалит любого, даже меня или Асахи. Кендоист, кстати, предпочитал прятаться за деревьями и отстреливаться редкими снежками, когда как Коки буквально бомбардировал нас как заправский пулемет. Данте оказался весьма неудачливым стрелком и его снежки летели куда угодно, но не туда, куда он целил, я разок даже решил, что музыкант умудрился снежком окно разбить, слава ками обошлось.

Саотоме же постоянно выпадала из игры, рисуя снежных ангелов и подбивая мимо пробегающих на тоже развлечение. Казама отстроил небольшое укрепление в кратчайшие сроки, не видел бы сам, не поверил бы, что можно работать с такой скоростью, и уже оттуда отвечал короткими очередями, пока не проморгал Куроко: фантом же отвлек его на себя, чтобы остальные успели атаковать солдатика. Мизумачи был образцом камикадзе: не сталкивал людей в сугроб, а прыгал вместе с ними, с учетом его скорости и ловкости увернуться шансов не было. Есиока и Есида соревновались друг с другом и умудрились засыпать всех разом, когда вместе толкнули одну из сосен с пышной снежной шапкой.

Яно же, вместе с приехавшей Савако успешно отсиживались за сарайчиком, тщательно отслеживая всех и каждого, кто пытался к ним пробраться, пока мы с парнями не сговорились. Широ и Коки отвлекали девчонок, Дзю изображал попытки подобраться в лоб, а мы с Чиаки подкрались со спины, чтобы, подхватив их, рухнуть в сугроб и поднять тучи снега. Девушки довольно визжали, а я долго не мог слышать одним ухом, вот уж не ожидал, что у Куронумы такие вокальные данные. Минамото пытался отбрыкаться от общего веселья, но Усуи и Санада самым наглым образом схватили его за руки и ноги и закинули в снег с головой, так что выбора у него после не оставалось, кроме как встать и побежать «страшно мстить».

Обычно тихие Некодзава и Нишимура на сей раз действовали в тандеме и очень ловко метали снежки из-за деревьев, когда как Шиба регулярно получала снежком в лицо, залипая на эту картину маслом. Коидзуми, Сейко и Накагава, посмотрев на это, тоже объединились в команду, чем и воспользовались Танива и Фудзивара, одним снежком растревожив снежную шапку на деревьях над ними. В таком бедламе времени на размышления особо не было, но после меня захлестнула тихая радость, что даже эта парочка все же примирилась с остальными.

— Ребятишки, давайте-ка в дом! — очень неожиданно возникла фигура Ашидо-сана, бородач зычно собирался нас в кучу. — Третий час уже на улице и все в снегу! Замерзнете, заболеете, что тогда!

Об этом мы уже думали, но никто не хотел признаваться, что устал, так что Мочида-сан очень вовремя погнала айна загнать нас в дом к теплому очагу и чашке горячего шоколада.

— Ох, хорошо-то как…

— И не говори, Кагами-кун…

— Ну что, Фури, сегодня нормально спим?

— Да ну вас!

— Не ты, не стесняйся, мы свет включенным оставим, ты только скажи.

— Не надо!

— И если что можешь ко мне под бочок забраться, не только Кагами теснить.

— Я буду спать у себя…

Последний возмущенный вопль был смазан слишком заразительным зевком, чтобы кто-либо сумел его игнорировать.