Гокусен (гет)

Ранним утром в ворота особняка с табличкой «Резиденция Савада» послышался звонок. Савада Шотаро поднялся с дивана, отложив газету, и недоуменно выглянул из окна — там стоял его младший сын. Слегка улыбнувшись, мужчина открыл дверь.

— Шиничи, какой сюрприз.

— Не называй меня так, — скривился парень, проходя внутрь и оглядываясь в таком просторном, дорого обставленном и таком чужом доме, в котором прошло его детство.

— Мы давно не виделись, я хотел зайти к тебе после окончания школы, поздравить…

— …но что-то не дошел, я понимаю, — хмыкнул Шин.

— Не язви, — строго выдал отец привычным командным тоном, сдвинув брови, но спустя минуту вернулся в благодушное состояние. — Ты молодец, сын. Поступил в ТоДай… Я… горжусь тобой.

Шин повернулся и окинул отца изумленным взглядом. Услышать из его уст подобное раньше казалось равносильным узнать, что Кума стал профессором ядерной физики, а Ке-сан решил уйти в монастырь.

— …думаю, я был несправедлив к тебе раньше, считая, что ты пойдешь по наклонной дорожке, — продолжил Савада-сан.

— Ээээм, ты погоди радоваться, а то как-то неудобно становится, — хмыкнул Шин себе под нос, представляя, насколько быстро отец захочет забрать свои слова назад, когда узнает об истинной причине его визита.

— В общем, я хотел сказать тебе это. Останешься? Может, устроим семейный обед?

— Мне приятно слышать это от тебя первый раз в жизни, — выделив последние слова, критически отозвался парень, оглядывая какую-то статуэтку на столе. — Но я пришел не за этим.

— А за чем? — удивился Шотаро-сан.

— Просить твоего благословения.

На минуту тот изумленно замолчал, оглядывая своего сына, на лице которого гуляла странная усмешка.

— Я правильно тебя понял, сын?

— Абсолютно.

— Ты собирался жениться? — уточнил он, словно все-таки сомневался, что понял правильно.

— Да.

— Но… тебе же всего 19 лет!

— Это будет не раньше конца года, но разве это имеет значение?

— Надеюсь, это не из-за ребенка? — нахмурился Савада-сан.

— Нет, вовсе нет. Это обдуманное решение.

— Ну… тогда поздравляю тебя, — на лице того появилась такая непривычная для Шина улыбка. — Вдвойне поздравляю. Ну надо же… Я удивлен… Даже Рей еще не… Нам точно нужно устроить обед в честь тебя. И как же имя твоей избранницы? Пригласишь ее?

Парень с трудом сдерживал смех, смотря на отца, который впервые в жизни гордился им, представляя, что разразится в этой гостиной через минуту.

— Ямагучи Кумико, — произнес он, с блаженным удовольствием следя за гаммой эмоций, медленно отображающихся одна за другой на лице Савады-сана.

— Но это… же… та твоя учительница…

— Моя бывшая учительница, — с улыбкой выделил тот. — И моя будущая жена.

— …и это… это же наследница… — видимо, только сейчас мужчина осознал всю степень ужаса происходящего.

Скандал разразился через пару минут, когда, отойдя от первичного шока, Шотаро-сан начал голосить на весь дом. О чем он только не орал: и что его сын идиот, не представляющий, с чем он связывается, и что он всегда знал, что от него будут одни только проблемы, и что он сам станет позором всей полиции, если его подчиненные узнают, что его сын женился на наследнице клана якудза, и что он-клянется-своей-покойной-матерью — это будет кровная война, и что он уничтожит клан, который направляет Шина на эту грязную дорогу, и что добьется увольнения этой бесчестной женщины, которая «совратила» его сына…

Шин слушал молча, не проронив ни слова. Он ожидал всего этого с точностью до интонаций и сейчас ему было только смешно. Он с усмешкой смотрел на раскрасневшегося и заходящегося в своем гневе Саваду-сана и отвлеченно думал, как все-таки тот предсказуем. Но нет — отец все-таки смог превзойти его ожидания: когда он в очередном приступе вызвал наряд полиции и приказал надеть на Шина наручники и посадить в машину. Парень с вежливым любопытством поинтересовался, обязательно ли действовать так экстремально, но отец, видимо еще сильнее разозлившись на его невозмутимость, снова заорал с перекошенным лицом — Шин реально испугался, не припадок ли это? В итоге на него все-таки надели наручники — он даже не сопротивлялся — и засунули в полицейскую машину.

* * *

Впрочем, далее ему стало только веселее: пол-участка ошеломленно наблюдало, как их начальник ведет в наручниках своего собственного сына через все кабинеты к своему, при этом выражение лица отца напоминало вулкан в стадии извержения, а сына — словно при нем снимали самую смешную комедию года.

Шотаро-сан запихнул его в кабинет, толкнул к стулу и пристегнул один наручник к металлической батарее.

— И что дальше? — приподнял бровь Шин. — Типа, я должен испугаться и передумать?

Мужчина гневно выдохнул.

— Какая дурь тебе ударила в голову?! — он со всей силы стукнул кулаком по столу. — Неужели на свете мало хороших девушек?! Или ты просто хочешь унаследовать их дом?

— Заткнись! — впервые за всю встречу разозлился сам парень. — Мне плевать на ее дом и ее положение в обществе. И больше всего мне плевать на то, что ТЫ думаешь по этому поводу.

— Я не заслужил такого позора! — в бешенстве выкрикнул Савада-сан.

— Праздничный обед отменяется? — ядовито усмехнулся Шин.

— Кретин! — тот снова ударил кулаком по столу и направился к двери. — Так просто ты отсюда не уйдешь. Подумай, что в моей власти сейчас же послать к их дому наряд и засадить их всех пожизненно!

— Ничего более благородного я от тебя и не ожидал, — хмыкнул он. — Тупой фанатик.

Дверь хлопнула — видимо, отец решил хоть немного остудить свой взрывающийся мозг, и парень остался в одиночестве, пристегнутый наручниками к батарее. Прошло минут пятнадцать, ему было также смешно, как и час назад — он ловил себя на мысли, что выражение лица отца при сообщении о том, кто его избранная, он будет вспоминать еще много лет, когда ему захочется поднять себе настроение. Через полчаса правда стало немного скучнее, и Шин начал оглядываться вокруг — ему внезапно стало интересно, что изменилось в кабинете отца, в котором он так часто бывал в детстве.

— Таааак, а вот это любопытно, — он играючи подцепил папку с верхней полки, до которой еле смог дотянуться из-за наручников. На ней большими буквами было написано: «Данные о группировках». Он открыл огромную увесистую папку и начал лениво полистывать. Ничего нового он не увидел: Тенкай, Инубе, Танукибара, Вада… все с приложенным описанием, кое-где с фото и досье на отдельных членов. Дойдя до Куроды, он с улыбкой погладил страницы: — А вот тут скоро будет прибавление. Да, пап? Ты-то уж постараешься… Увековечить великий позор своей семьи. Фигня, — он захлопнул книгу и швырнул ее на стол — та упала с громким шумом и от удара из нее высыпались какие-то фотографии в большом количестве. Шин слегка нахмурился, приподнявшись и подтянув папку с выпавшими фото обратно. Какое-то время он просто смотрел на изображения, потеряв дар речи, а потом начал листать страницы в папке, пока не дошел до места, откуда эти фотографии выпали. Вверху страницы был заголовок: «Тцуруве».

— Какого… — прошептал парень, сведя брови, как дверь распахнулась и вошел его отец.

— Что ты тут… — Савада-сан увидел, что находится в руках его сына, и в следующую секунду заметно побледнел.

— Отец, — Шин приподнялся, забыв о наручниках, которые, звякнув, тут же притянули его назад. — Отец, какого х*ра у тебя вся папка напичкана фотками Тцуруве Миру?

Возникла пауза, в которой Савада-сан явно пытался взять себя в руки, а парень в наручниках пристально смотрел на него снизу, прищурившись.

— Ты ее знаешь? — сглотнув, спросил наконец первый.

— Да видел как-то, — хмыкнул парень, благоразумно решив упустить подробности. — Это же просто Оджо Тцуруве, а не какой-то бандит со стажем, чтобы хранить всю информацию о нем. Что в ней такого особенного?

— Абсолютно ничего, — холодно произнес Савада-сан, подойдя к сыну. В следующую секунду он наклонился к наручникам и щелкнул ключом — парень недоуменно посмотрел на него, встав со стула.

— Я-то думал просидеть здесь как минимум еще пару лет, — съязвил он.

— Я передумал. Уходи.

— И что, ты уже готов благословить мой союз? — усмехнулся Шин.

Савада-сан ничего не ответил, отвернувшись и подбирая фотографии со стола. После этого он не вложил их обратно в папку, а аккуратно засунул в ящик своего стола, щелкнув на нем замком.

— Отец? — пристально смотрел на него Шин, нахмурившись. — Что происходит?

— Ты еще здесь? Я же сказал, уходи. На твоем месте я бы поблагодарил.

— Было бы за что, — зло бросил парень и вышел из кабинета.

«Что за х**ня?!»

* * *

Он пришел домой, кинул куртку на вешалку и, глядя в одну точку, остановился с задумчивым видом.

— Уже вернулся? — подошла с улыбкой Кумико. — Так рано?

— Да…

— Ну что отец? — она вглядывалась в его лицо.

— Хм… ээм… — Шин слегка кашлянул, после чего все-таки остановил взгляд на ней. — Ничего. Он вроде адекватно отнесся.

— Да не может быть! — облегченно рассмеялась девушка. — Ты серьезно? Как же так?

— Ну… он был недоволен, но делать ничего против клана не будет. Правда, на свадьбу его все-таки приглашать не стоит, — усмехнулся парень, после чего снова отвел глаза в сторону.

— Мда, это уж точно. Шин, ты в порядке? — слегка нахмурилась Кумико.

— Да. Я просто… — он отошел в сторону, сняв с вешалки куртку обратно и взяв сумку, — …вспомнил, что мне сегодня надо успеть заглянуть в универ. Уесуги позвонил с утра, сказал о семинаре по праву. Я вернусь к обеду, — парень подошел к девушке и поцеловал ее.

— Давай, жених, — улыбнувшись, она хлопнула его вслед по заднице, провожая взглядом.

Конечно, ни в какой универ он не собирался. Савада вышел из ворот дома Куроды и пошел по пыльной дороге вперед, почти не замечая ничего вокруг. Он не знал, почему впервые солгал своей любимой. Единственное, что он чувствовал — что то, что произошло в участке сегодня, должно пока остаться между его отцом и ним. И еще одним человеком… Он глубоко вздохнув, мрачным взглядом провожая проехавшую мимо машину, и целенаправленно двинулся вперед.

* * *

Надпись на табличке: «Второе поколение группировки Тцуруве».

— Савада-кун, какой неожиданный визит, — приветствовал его босс, оглядывая несколько удивленно. — У нас вроде решены все вопросы. Или надо подписать еще что-то?

— Нет, все улажено. Тцуруве-сан, — он поднял на него взгляд, смотря со странным выражением — мужчина недоуменно смотрел в ответ. — Я бы хотел поговорить с вами. Лично.

— Хорошо, пройдем в кабинет, — развел тот руками и показал следовать за ним.

— О чем ты хотел поговорить? — мужчина опустился за свой рабочий стол.

— О вашей дочери.

— Что такое, моя маленькая потаскушка снова пристает к тебе? — ухмыльнулся Тцуруве-сан, и парень скривился от его обращения.

— Я смотрю, вы очень любите ее.

— Вот этого не надо, — раздраженно произнес мужчина. — У нас хорошо вышло со сделкой, но это не повод терпеть поучения от юнца.

— Хм… извините… — Шин потер лоб, решив не обострять разговор. — Возможно, вопрос покажется странным, но… Миру-чан ведь никогда не была замешана в каких-то… — он поднял взгляд, лихорадочно соображая, как бы выразиться по-тактичнее, — …преступных делах?

Мужчина изумленно поднял брови.

— Я имею ввиду… полиции ведь не должно быть известно о ней? Ну, ее данные, ее… фото? Она ведь ничего не совершала?

— Конечно, нет! — тот недовольно нахмурился. — Уж я-то знал бы! Она может и не блещет мозгами, но точно никуда не ввязывалась. А в чем дело?

— Ни в чем. Извините за этот разговор, — парень поднялся с кресла и направился к двери, провожаемый подозрительным взглядом.

Шин вышел с территории клана Тцуруве в еще более растрепанных чувствах, чем из полицейского участка сегодня утром. Было уже четыре часа дня, и он понимал, что к обещанному обеду он не вернется. Ему надо было побыть одному. На минуту возникло безумное желание снова заявится к отцу и заставить его рассказать, что за фигня творится, и он уже направился в сторону своего бывшего дома, но через пять минут, остыв, остановился. Он в бессильной злости понимал, что ни черта отец не расскажет, а если он доведет его до нового срыва, то может уже не отделаться одними наручниками.

Бесцельно побродив по улицам, слабо запоминая пройденные маршруты, парень все-таки вернулся домой к позднему вечеру, где на пороге его встретила взволнованная Ямагучи.

— Ты где был так долго?! И чего телефон не брал?!

Шин достал мобильник, смерив его удивленным взглядом и увидев несколько пропущенных.

— Извини, — нахмурившись, произнес он. — Не понимаю, как я их не заметил.

Она просканировала его недоверчивым взглядом, но расспрашивать не стала, и они молча прошли в гостиную за стол, где ужинали Рюичиро-сан и Ке-сан.

— Хе, вот и наш загулявшийся, — крякнул Ке, наливая ему сакэ. — Где бродил? Оджо уже хотела всех на уши поднять.

— Я извиняюсь, — он присел за стол, с неловкостью во взгляде сделав глоток из чарки.

Через минут пятнадцать, еле запихнув в себя ужин, вкуса которого он даже не почувствовал, Шин поднял взгляд на мужчин.

— Босс, Ке-сан, возможно, вам покажется странным этот вопрос… — выругавшись про себя за эту формулировку, явно участившуюся в его лексиконе, он поймал на себе встревоженный взгляд Кумико, и ему стало еще более не по себе. — Как много вы знаете о семье Тцуруве? Я имею ввиду… не с позиции деловых вопросов, а именно о семье? Ну, к примеру, об Оджо и ее матери?

Кетаро и Рюичиро-сан немного удивленно посмотрели на него, а Ямагучи сменила взволнованный взгляд на раздраженный.

— Почему это тебя интересует? — спросила она.

— Просто… хм… есть одно дело, — произнес он, чувствуя себя полнейшим идиотом.

— Ну… — протянул Ке-сан. — Ничего дельного особо не скажу. Я никогда его близко не знал. А вы, босс?

— У них всегда были плохие отношения, — задумчиво сказал Рюичиро-сан. — Не думаю, что Тцуруве с женой любили друг друга. Она вышла за него замуж из-за бедности, а ему просто нужно было красивое личико рядом, для респектабельности. Через два года после рождения дочери она умерла.

— А ее дочь, она…

Внезапно Кумико резко поднялась из-за стола.

— Я вижу, я здесь лишняя. Пойду к себе.

— Кумико, стой! — Шин повернулся к ней. — Не думай, что это праздное любопытство.

— Я думаю одно: вместо того, чтобы обсудить, к примеру, нашу свадьбу, ты хочешь обсудить Оджо Тцуруве, — в гневе сощурилась она, направившись прочь, и он поспешно вылез из-за стола и рванул за ней, кинув на сидящих неловкий взгляд.

* * *

Ситуация ходила по кругу, заходя в тупик. Шин понимал, что путем расспроса окружающих ничего не добьется, но не мог избавиться от этого сумбура в голове. Через какое-то время он стал замечать, что Тцуруве Миру стала его навязчивой идеей. Он думал о ней постоянно: на лекциях, дома, когда разговаривал с кем-то — в голове продолжал крутиться круговорот из мыслей, сопоставлений и догадок. Он пытался усмехаться сам над собой, что это в нем говорит будущий юрист, но самом деле чувствовал себя скорее потенциальным клиентом психушки. Дело осложняло то, что ему до боли хотелось поговорить с Ямагучи и рассказать о своих мыслях, но когда он попытался это сделать, еле помирившись с ней после того неудачного разговора после ужина, она прищурилась и сказала, что если услышит имя этой девушки в своем доме еще хоть раз, пусть он убирается жить к ней. И хоть это было сказано с усмешкой, он понимал, что в ревности Ямагучи приятного мало, и от попыток объяснить, что у него нет к Миру никаких романтических чувств, толку не будет. Он решил держать язык за зубами. Ведь больше всего он боялся, что в случае, если окажется не прав, то ему уже в жизни не объясниться перед ней, и, что еще страшнее — перед самим собой. И, в целях самосохранения, решил верить своей интуиции до конца.

* * *

В дверь комнатки на втором этаже владений Тцуруве послышался стук.

— Оджо, к вам пришли!

Девушка отвернулась от зеркала и с удивлением посмотрела на вошедшего вслед за ее подчиненным. На ее губах расползлась довольная улыбка, и она махнула мужчине рукой, после чего тот вышел, а она остановила взгляд на своем госте.

— Итак… ты все-таки пришел.

Шин оглядел комнату, напичканную зеркалами, плюшевыми игрушками, откровенными нарядами и косметикой.

— Не знаю, что я тут делаю, — раздраженно бросил он, засунув руки в карманы брюк и уставившись в сторону окна.

— Я знаю, — Миру открыла первый ящик комода, что-то достав оттуда, и в следующую секунду с ухмылкой продемонстрировала ему разноцветные презервативы.

Парень закатил глаза к потолку.

— Что, не нравится? — мило оскалилась девушка. — Можем и без них, если хочешь. Ради тебя — все, что угодно.

— Я не за этим пришел. И повторяю в последний раз, — ледяным тоном произнес Шин, опустив на нее взгляд, в котором сквозило презрение. — Ты не интересуешь меня. Даже если бы я был одинок, ты бы вызвала скорее отвращение.

Девушка вспыхнула, встав со стула, и подошла ближе к нему. На ее лбу пролегла складка, исказив черты миловидного лица.

— Уверен?

— Думаешь, поиграешь глазками, намажешься всем этим, — он сделал неопределенный взмах рукой, — будешь вести себя как шлюха, и на тебя все скинутся? Меня этим не заинтересуешь. Я вижу вас сотни таких, каждый день в университете, на улицах, — вы думаете, вы все такие особенные с этим одинаковым макияжем и пошлым блеском в глазах, — он перекривился, смотря на нее сверху вниз, и девушка отвечала ему ледяным взглядом — от зазывающей улыбки не осталось ни следа. — Хочешь заинтересовать кого-то, стань по-настоящему особенной.

— Как эта твоя очкастая старуха что ли? — хмыкнула она, и с следующее мгновение вскрикнула. — Ой, больно!

Шин сжал ее руку и резко дернул на себя, отчего та упала к нему на грудь спиной, после чего прошептал на ухо:

— Оооо, тебе до нее далеко… И ты даже не представляешь, как.

Она прерывисто вздохнула и с внезапно возникшей едкой ухмылкой спросила:

— Тогда… почему ты здесь?

Он отпустил захват, отойдя от нее в сторону и на секунду порывисто обхватив голову руками.

— Видишь? Тебя ведь тянет ко мне! — надрывно крикнула Миру. — Ты не можешь этого не признать! Ты сказал, что не знаешь, что тут делаешь, но ведь все равно пришел! А это значит, что тебя тянет ко мне, — самодовольно выдала она, сложив руки на груди.

— Ну надо же. Ты не так безнадежна, как я думал, — усмехнулся парень, повернувшись. — Это… хм… это что-то странное. Я не знаю, как это назвать, но явно не так, как это видишь ты. Ты понимаешь, каково это?

Внезапно он заметил, что в глазах девушки стоят слезы, и осекся.

— Понимаю… — со всхлипом выговорила она. — Потому что меня тоже тянет к тебе! Я была у вашего дома вчера, хотела просто тебя увидеть, хоть краем глаза. Я торчала там несколько часов, черт тебя дери! Какого… — она точно также схватилась за голову, прерывисто вздохнув. — Я не понимаю! Я никогда не чувствовала такого! Я не могу выкинуть тебя из головы с тех пор, как впервые увидела! Ты думаешь, это просто игры? Думаешь, мне в кайф все это?! — она в ярости и слезах ударила руками по комоду, отчего половина пузырьков оттуда попадала на пол. — Ты не представляешь, что сделал со мной!

Шин в шоке стоял напротив, не зная, что сказать. Ему было не по себе. Теперь он понимал, что своим провокационным поведением она просто пыталась прикрыть смущение от чувств, с которыми не знала, что делать. Потому что это было впервые.

— Миру… — тихо позвал он, и она в злости повернулась, с красными пятнами на щеках и с черными кругами под глазами от потекшей туши. А он смотрел на ее лицо и видел то, чего не замечал раньше — и ему с каждой секундой становилось все хуже.

— Что еще?! Уходи! Зачем ты приходил?! Довести меня до истерики? Теперь доволен?

— Нет. На самом деле я пришел, чтобы задать один вопрос.

— Какой? — в недоумении спросила она.

— Ты знаешь, кто такой Савада Шотаро?

— Нет, — она слегка приоткрыла рот, забыв даже о своем неприглядном виде. Видимо вопрос показался ей слишком уж странным. — А кто это?

* * *

Он вышел из их дома спустя пять минут, чувствуя себя вконец опустошенным. Он был в ступоре. Он был в отчаянии. И что-то так больно жгло изнутри. Но больше всего шокировало, что он чувствовал, что его действительно тянет к ней. Нет, это было далеко от влюбленности. И даже от сексуальных порывов, что сейчас пожалуй успокаивало его взбудораженное сознание сильнее всего. Но ему хотелось ее видеть. И может даже знать, что с ней все в порядке. И поэтому ему было стыдно за то, что своим странным визитом он довел ее до слез. Ему хотелось разом забыть все, что внезапно начало рушить привычный уклад мыслей и чувств, и если бы существовала на свете какая-то таблетка, которая, подобно экстази, могла бы избавить его от терзаний, только не на несколько часов, а навсегда, он бы с радостью заглотнул ее.

И, как обычно бывает в таких случаях, когда он думал, что хуже быть не может, хуже стало.

Дома встретила Кумико, которая смерила его холодным взглядом, сложив руки на груди, и всем своим видом показывая, что если он приблизится хоть на миллиметр, его ждет мучительная смерть.

— Что… такое? — хрипло выговорил парень.

— Ты сегодня был у Тцуруве, — сказала она, пристально глядя на него. Шин молчал какое-то время, решив, что врать не будет. К тому же она не спрашивала — она утверждала.

— Да.

— И его подчиненные также сказали, что ты был там и в тот день, когда не отвечал на мои звонки, — она помолчала, сканируя его тяжелым взглядом, после чего неприятно усмехнулась. — Плохая у тебя конспирация.

— Не надо так, — он вскинул на нее резкий взгляд. — Все не так, как ты думаешь.

— Тогда может потрудишься объяснить, что ты там делал, если все дела с ними решены?

— Видимо, не все, — невесело усмехнулся он.

— Ты ведь был там у нее?

— Да, — прикрыв глаза от бессильной злости, выговорил он.

— И ты так просто об этом говоришь?! — взбесилась она.

— Потому что совесть чиста, — раздраженно бросил он в ответ, смотря ей в глаза.

— Что.Ты.Там.Делал?!

— Надо было поговорить.

— А может, просто хотелось увидеть ее?

Он смотрел на нее тяжелым взглядом, и она отвечала не менее суровым.

— Ямагучи, я понимаю, как это идиотски звучит, — сдался Шин, опустив взгляд вниз и качая головой, — но просто доверься мне. Просто подожди, и я…

— Подождать?! — она от шока чуть не рассмеялась. — Делать вид, что все нормально, пока ты не соизволишь что-то там мне рассказать? Мне, мне обнять и поцеловать тебя сейчас? — девушка демонстративно развела руками, оглядываясь вокруг. — Продолжать спать с тобой на этой кровати?

— По-моему, ты в свое время еще знатнее надо мной поиздевалась, также ничего не объясняя! — почему-то разозлился парень.

— Это, что, твоя месть? — Кумико в буквальном смысле раскрыла рот. — Я, что, по-твоему, должна получить по заслугам?

— Нет, я не делаю этого нарочно, извини, — он остыл практически моментально.

— Будешь молчать?

— Пока что вынужден, — без промедлений ответил он.

Ей казалось в тот момент, что она его ненавидит. Кумико подошла к шкафу и достала оттуда какой-то большой сверток, после чего в злости швырнула его на пол. Присмотревшись, Шин понял, что это перевязанное одеяло.

— А знаешь что, — она проследила за его взглядом. — Это твое право. Ты на все имеешь право. Только будешь нести ответственность за любое свое решение. И поэтому спать ты сегодня будешь в гостевой комнате. И будешь там до тех пор, пока не соизволишь объяснить свой одержимый интерес к Оджо Тцуруве.

* * *

В тот вечер они напились с Ке-саном, сидя на беседке и распивая бутылку хеннеси на двоих, глядя в темноту вокруг и с отсутствующим видом слушая вечерние звуки природы. Он так и не смог ответить ей ничего складного, и у Ке кажется снова были какие-то проблемы с Фуджиямой — настроение было ни к черту, так что сейчас они, как никто другой, могли понять друг друга.

— Значит, она выставила тебя из спальни, — угрюмо сказал мужчина, прикуривая.

— Угу, — мрачно отозвался Шин, глядя на лежащее рядом свернутое одеяло и вливая в себя очередной бокал.

— А меня тоже выставили, — безрадостно рассмеялся тот, закинув руку на спинку скамейки. — Хотя, может, это я сам выставился… Она… заявила, что хочет уехать отсюда к матери, и что сына заберет. Вот это… как ножом по сердцу.

— А что… — немного стесненно спросил парень. — Что вообще у вас происходит?

— Ну… она якобы не чувствует, что нужна мне, — глубоко затянулся Кетаро, откидывая пачку на стол и влив в себя стакан. — Что я не обращаю на нее внимания… много всякой х*рни… Думает, я снова загулял по борделям, — он усмехнулся. — Идиотка. Хотя… она в чем-то права. Я долго не мог опредметить для себя, что я к ней чувствую. Но когда она сказала, что уйдет… — он повернулся к Шину и с грустной ухмылкой смерил его взглядом. — Знаешь, я ведь никогда не говорил ей, что люблю. А понял это только сейчас.

— Ну так скажите ей об этом, — произнес парень, про себя с досадой подумав, что проблемы-то никакой и нет.

— Ты так молод, Шин-чан, — махнул рукой Кетаро. — Для тебя может это и кажется простым. А вот для человека, который последний раз… аааа, к черту, — он залпом опорожнил очередной бокал и уставился куда-то в темноту, а парень повернулся к нему с заинтересованным видом.

— Ке-сан… расскажите.

— Знаешь, как я получил этот шрам? — повернулся мужчина, показывая на отметину на глазу. Шин покачал головой — если подумать, он действительно никогда не задумывался об этом. — Это была драка… даже не драка… нет, настоящее сражение не на жизнь, а на смерть, с одной бандой, которая творила беспредел в округе, и мы столкнулись с ней, когда перевес был не на нашей стороне. Мне было 27 лет, я только получил титул сайко комон, а ее звали Ризако…

— Кого? Банду? — недоуменно переспросил Шин.

— Да нет, девушку, — раздраженно бросил Ке. — Не перебивай. Я встречался с ней несколько месяцев. Впервые в жизни влюбился… ну, мне тогда так казалось. Для меня это был нонсенс. Даже «братья» все охреневали. Ну да ладно… В общем, она оказалась в тот день рядом со мной, когда они напали. Шин-чан, это был п*здец, — немного растянуто и пьяновато проговорил он, горько усмехнувшись, отпив из бокала и снова потянувшись к пачке. — Все смешалось: свои, чужие, пули, ножи, кулаки… и я только краем глаза увидел, как застрелили моего лучшего друга, он тоже был в Куроде… Знаешь, как его звали? — Шин покачал головой, внимательно и сосредоточенно слушая. — Хироши…

Парень приоткрыл рот, не смея вымолвить ни слова, и забыв даже о тлеющей в пепельнице сигарете. Он был в шоке.

— …не успел ничего сделать, сам отбивался от трех… и тут они схватили ее… я кинулся туда, ну и… — он показал на шрам и, присвистнув, движением руки словно рассек кожу. — Я тогда от крови почти ничего не видел. Думал, все, хана нам всем. Но нет. Подмога вовремя подоспела. Сам босс на машине, он перестрелял почти всех... Никогда не видел его злее, чем в тот день.

— А что Ризако? — тихо выговорил Шин, вспомнив, с чего собственно начинался разговор. — Вы ей… сказали, что любите, да?...

— Правильно, головастый, — крякнул Ке-сан, снова сделав глоток.

— А что потом? Расстались?

— Нет, — мрачно отозвался он, смотря вдаль. — Ее убили. В тот день.

Шин прикрыл глаза и в ужасе покачал головой. Ему казалось, что все мысли разом вылетели из головы, оставив только жуткое впечатление от рассказа его наставника, который впервые открывался для него с новой стороны.

— Мне… черт… мне безумно жаль.

— Да ладно уж, что теперь, — Ке-сан разлил остатки виски по бокалам. — Почти 15 лет прошло. Вот такой наш мир, парень. Суровый мир якудза, где теряешь любимых и каждый день рискуешь и своей шкурой. Но едва ли я захотел хоть раз «вернуться».

— Я тоже не хочу… — прошептал Шин, сосредоточенно и с болью смотря в сторону.

— Ладно, выкладывай, — тот с усмешкой затянулся и перевел взгляд на парня. — Что у тебя с этой девкой Тцуруве?

Парень вскинул на него удивленный взгляд.

— Ничего.

— Да ладно, прекрати. Я не скажу Оджо… это ваши дела, и разбираться тоже вам. Не мне судить тебя.

— Нет, правда, Ке-сан. Я клянусь вам, ничего.

— Оджо с пустого места не взбеленится, — пьяно хмыкнул тот.

— Есть одно дело… — Шин нахмурился, уставившись в пол. — Я… не могу всего рассказать. Пока не могу. Мне просто нужны доказательства. А пока их нет, я не могу ей сказать. Из-за этого она и злится.

— Что-то ты темнишь, парень, — покачал головой Ке. — Даже мне не можешь сказать?

— Да, я знаю, что веду себя как мудак, — горько усмехнулся тот. — И как дешево все это звучит для отмазок. Наверное, поэтому ничего и не говорю.

Мужчина перевел на него подозрительный взгляд.

— Одно скажу, парень… Не смей обидеть нашу Оджо… Я хоть и люблю тебя, но за нее глотку перережу любому.

— Я знаю, Ке-сан. И я клянусь, что никогда не предам ее.

— Странно, но я верю тебе, — улыбнувшись, тот потрепал его по плечам. — Не знаю, что там у тебя за замуты с Тцуруве, но верю. В нашем прогнившем мире… Я с самого начала увидел, что ты тот, кто может относиться искренне… Поэтому и хотел, чтобы ты был с ней…

— Спасибо… Вы… скоро узнаете. И она тоже узнает. Скажу одно: Я.Люблю.Кумико. И никогда не буду любить никого другого.

— Ты хорооооший парень, Шин-чан, — протянул Кетаро, закинув голову назад. — Ты такой… не знаю… святой, что ли? Не знаю, парень, но ты в тысячу раз лучше меня. Того, кто не может сказать любимому человеку… А может, — пьяно усмехнулся тот, на мгновение словно задумавшись, — и вовсе просто не умеет любить.

Прошла минута.

— Ке-сан… — решил перевести тему Шин, пока его наставник не пришел к совсем нерадостным выводам. — А что было после? После смерти… Ризако?

— Аааа, — отмахнулся тот, — потом я ушел в загул. Ожидаемо, ха? Решил больше никогда ни к кому не привязываться. Просто использовал женщин, вернулся к тому, что было до нее — считал их вторым сортом. Думал, что так будет проще жить. Хм… да… вот же старый идиот. Хотя, по Хироши тогда наверное даже сильнее тосковал. Знаешь, кто мне тогда помог? В жизни не догадаешься. Старик Кавамура.

Шин вскинулся на скамейке так, словно его ударили током.

— Ты чего, парень? — приподняв одну бровь, оглядел его Ошима расфокусированным взглядом.

— Бл*дь, как же я сразу не додумался… — прошептал тот, глядя в точку перед собой.

— А с чего тебе додуматься, аа..аткуда, — икнул Ке, — ты мог знать? Короче, старый хрыч помог мне тогда выкарабкаться. Мы с ним бухали месяц наверное, на равных. Не просыхали просто. Он видел, насколько мне х*рово, рассказывал фигню всякую, байки травил о нашем клане, смеялся… а я больше слушал, и как-то легче становилось. Он хоть и с заскоками на старости стал, да по молодости реально бандюгой был… Опасный тип, его многие боялись… Ух, а сколько баб у него было… — засмеялся Кетаро, ударив по столу и опрокинув бокал с виски. — Наверное, даже больше, чем у меня… Вот же стаааарый хрыыыч…

— Ке-сан, спасибо вам, — произнес Шин, машинально вытирая со стола, и казалось, все это время думая о чем-то своем.

Позже, лежа в холодной гостевой комнате, перебирая в голове такой шокировавший его рассказ Ке-сана и прекрасно понимая, что сегодня не заснет, парень с болью думал о том, что через пару стен от него точно также лежит его самый родной человечек и, скорее всего, тоже не спит. Он знал, что медлить больше нельзя, и знал, куда пойдет завтра, но — черт возьми — как же дожить до этого завтра? И что он будет делать, если и там не услышит ничего внятного? Стараясь не думать о худшем, он подошел к форточке и закурил, пытаясь мысленно послать какой-то сигнал Ямагучи, чтобы она почувствовала, как он сейчас хочет оказаться рядом с ней.