Антро львиная проза: Священная Стрела (джен)

Удивительно, но ни Мауна, ни Тоя не спрашивали Арзиса, куда они идут и что дальше. И хорошо, что не спрашивали. Он всё думал, ступая вперёд, и ничего путного не придумывалось. Всё сводилось к одному: отказаться от начальных планов повариться в Тенескале, сразу рискнуть и сходу перейти границу, на Сунгскую сторону.

— Так, вот оно. Сейчас границу перейдём. Хорошо бы притвориться торгашами, к ним привязаться, договориться… но некогда, красивые. Идём так; даст Ваал, наши не съедят.

Смутно представлялось, почему их должны съесть. С другой стороны, смутно представлялось, почему их не должны съесть. Всё было непонятным и в тумане. У них ни метрик, ни родокниг, никаких бумаг, ничего. У Ваалу-Мауны патрицианская инсигния у шеи и кой-где ещё; она — Вестающая, но у неё есть только колечко, и то вдруг подумают, что краденное. Тоя — с ошейником, и дхаарка-мрамрийка, ну чудесно. Арзис выглядит как… Арзис. Ещё чудеснее. Ещё Мауна гордовита, и дурацки бесстрашна. Опасное сочетание. Ещё Мауна полагает, что за нею охотится Тайная Служба, а все знают, что она — ого-го. Гвардии Палаты Дел Ашаи-Китрах и Охранения Веры как-то не очень доверяется: веру Ваала, может, она и охраняет, только вот с Вестающими у них, видать, плоховато выходит. Значит, и самой Палате доверия нет. Значит, и на Имперские власти ложится тень. Значит, и на границе могут что-то знать, и непонятно, что именно они могут знать (да всё что угодно!). Хвости-что, полный хаос, как оно всегда и бывает.

Очередь к границе. Они встали за какой-то повозкой, и остановились, впервые со времени Тоиных злоключений на тихой улочке. С того времени Арзис ни разу не обернулся: он знал, что львицы за ним идут. С того времени никто не проронил ни слова, потому что кругом сонм чужих ушей.

— А что они ждут? Чего не идут? — спросила Мауна.

— Ну как что, очередь же, — показал на очевидность Арзис.

— Их не пропускают?

— Пропускают, только как-бы, не сразу. Ждать надо.

— А нам что, тоже ждать? — удивилась Мауна такой странной вещи, как очередь в мире тёплой крови. Удивительно, что бывает.

— Да. Напрямую пойдём — по ушам получим. Хватит с нас.

— А, это как _очередь Вестей_, — всё поняла Мауна.

Тоя встала перед ними, обоими, но толку от этого оказалось мало, ибо:

— Потом расскажешь, как всё прошло, всё потом, — жестом останавливал её Арзис, дабы чего не сказала. — Обязательно расскажешь, как съездила к дядьке.

Ваалу-Мауна поглядела на Арзиса, и вздохнула от этого самцового чувства юмора.

Тоя молча кивнула. Она бросала быстрые взгляды Арзису, но их же и боялась, словно глядеть на него — предательство и постыдство, которые все заметят. Из неё рвались чувства, но выход им был строжайше запрещён, по сонму причин; она совершенно не знала, что с ними делать. Тоя усвоила своё чудовищное предательство в таверне, это ею молвленное, зачарованное: «Да, Хозяйка…». Её задела пожилая львица с орущим в клетке гусем. Не зная, что с собой делать, она с виноватой, юной улыбкой оперлась о снасть повозки, что стояла перед ними, но повозка тронулась, и Тоя чуть не упала. Арзис смешливо хмыкнул и протянул ей руку, хоть и не требовалось, она вполне спаслась сама; но Тоя живо, очень охотно приняла спасение, и он ощутил, как цепко ухватилась она за предплечье.

— Что нам говорить на границе? — спросила Мауна, осматриваясь.

— Да ничего, если не спросят. Может, так проскочим.

— Нет, надо приготовиться, что спросят.

Разумно.

— Правду, — склонился Арзис к ней. — Сейчас ничего путного не приврём.

Мауна не спорила. Ему нравилось. Мауна вообще не спорила, не уточняла, не пыталась выискать, и найти ещё тысячу причин, почему его решение — не такое, как надо; а вот какое надо, она бы — как и всякая львица — не знала, само собой. Нет, ничего такого. Она лишь внимательно осматривалась кругом, и вот это Арзису не очень нравилось, ибо делала она это с вниманием, не присущим просто себе львицам. Если задержать на такой взгляд, то быстро поймёшь, что с нею что-то не то, и что она не такая, какими обычно положено быть львицам мира.

— Надо сматываться из Тенескала, без вариантов, — склонился к ней ещё ближе, но не глядя. — И, раз уж так, лучше на нашу сторону.

Но Тоя тоже склонилась к ним. Точнее, к Мауне, она ей ровня ростом; кажись, Вестающая даже чуть ниже. А они обе — Арзису по плечо, уж точно не выше, даже с ушами, и даже встать на коготки им не поможет. Что-то прошептала Мауне на ухо; та согласно кивнула. Тоя попросила Арзиса пригнуться, жестом.

— Арзис, мы тут ехали, — взволнованно зашептала она.

— Тут? Вы с дядькой, да?

— С ними, да. Через вон то, через этих… воинов, — показала на приграничников, — в Гельсию. Сюда. Из Империи в Гельсию, да. Так они говорили.

— Ты что, тоже гельсианский знаешь?

— Гельсианский похож на мой-мой. Можно много слов узнать, — почему-то решила оправдываться Тоя, словно знать язык — вина.

Арзис, поправив нагривник, привлёк и Мауну в их близость, и теперь они втроём стали похожи на львят-заговорщиков.

— Тоя говорит, эти гельсианцы или хальсиды, хер разберёшь, со стороны Империи пришли. Кстати, — спросил Тою, — это именно они тебя и пленили? Те самые, что в таверну зашли?

Надо всё с Тоей выяснить, понял Арзис. Хотя бы главное. Сил ждать нет, да и большого смысла — тоже.

— Они. Да. Они. Жестокие. Мучители. Я всё видела. Тот, что меня вёл, убил госпожу Атриссу, он притащил её откуда-то из речки, мокрую-мокрую… Она в него плюнула. Я всё видела, — Тоя подумала, пытаясь отбросить много (не)нужных подробностей, а они были. — Мы пришли оттуда, — указала на сторону Империи. — И зашли сюда, в Скалу-что-даёт-тень, так они назвали это место, я так поняла.

— Тенескал, — поправила Мауна. — Так значит, они и убили мою Семью, — обернулась она, глядя на запад, на Тенескал, откуда пришли и откуда уходили.

Арзис задумался. Есть о чём. Отвадил жестом Мауну оборачиваться; та знай себе — снова. Он снова развернул её, жёстче.

— Не понял. Почему со стороны Империи? Как так? Если они — гельсианские веропридурки, то как они спокойно проходят границу?

Мауна велела Тое отодвинуться.

— Слыхал. Они убили Атриссу, — зло молвила она.

— Потом всё расспросим. Всё потом.

— Я так и знала. Это действительно они. Если всё непонятно, то это — они. Гельсианские повстанцы — просто их орудие.

— Кто «они»? Тайники?

— Да. Здесь всё так нечисто.

— Это ещё просто сказано. В говнеце мы, Маун. Так…

Но Тоя вернулась, влезла к ним:

— Мои мучители — местные. Они живут в этой Скалотени, в этом… этом Тенескале. Я слышала. Они бандиты, Арзис. Убивают. Мучители и продают львинород.

— Понял. Всё равно идём к нашим, — сказал им троим. — Выбора нет. Посмотрим.

Подумали.

— Думаешь, местные эти… погранцы, они замешаны? — спросил Арзис.

— Они ж пропустили убийц моей Семьи, — с какой-то простейшей очевидностью ответила Мауна.

Снова подумали.

— Несознательно. Или сознательно. Пропустили. Почти вся моя Семья… почти вся, — бессильно развела она руками, и Арзис понял, сколь это серьёзно для неё. — Не знаю, Арзис. Ничего не знаю, — с отчаянием поглядела на него.

Арзис подумал о том, что им бы смыться отсюда, и как-то перейти границу тайком, но очередь уже поджимала и приграничники их уже видят.