Почти достойная замена (джен)

Эйприл много раз доводилось бывать в этой комнате — как и многих других в убежище друзей. Но сегодня видела ее словно в первый раз. А может, просто пыталась успокоить нервы, собраться перед решительным и наверняка непростым разговором. Взгляд метался, выхватывая то ширму с изображением самураев и цветущих ветвей (вот так, бок о бок, на удивление ладно сочетая несочетаемое), то полку с зажженными свечами и фотографией, то пестрый ковер на полу. Метался, не задерживаясь ни на чем, как и путаные мысли.

Когда дверь за ней с шорохом задвинулась, Эйприл нерешительно остановилась в паре шагов от порога, не осмеливаясь пройти дальше. Учитель друзей и раньше внушал почтительную робость, сейчас же — тем более. Эйприл чувствовала, что не вправе более здесь находиться — в месте, куда стремилась всем сердцем каждый из бесконечных дней неволи. И где, наконец попав сюда, ощущала себя чужой.

Сплинтер молча кивнул в сторону циновок, предназначенных для сидения. Сам же отошел вглубь комнаты, чтобы вернуться чуть позже с двумя пиалами чая.

— Освежись, дитя мое, — он предложил одну из посудин Эйприл, осторожно усаживаясь на второй циновке, аккуратно подобрав под себя хвост. — Нам предстоит долгий разговор.

Эйприл покорно кивнула, негромко поблагодарила и отпила немного чая. Зеленовато-бурая жидкость показалась совсем безвкусной, но малость успокоила девочку. Как и аромат благовоний, легкий, почти неощутимый, присущий этой комнате. И смутно напомнивший… Эйприл с досадой отбросила мысль, что именно. Только не сейчас, когда она наконец обрела подобие душевного равновесия, ощутила себя дома… хотя бы немного.

— А теперь я внимательно слушаю тебя, Эйприл, — терпеливо дождавшись, пока девочка отставит опустевшую чашку, начал крыс. — Расскажи, что с тобой приключилось и что так смутило моих сыновей. С самого начала.

Эйприл растерянно помолчала, глядя на свои колени. Сколь многое она может рассказать, имеет право поведать? С другой стороны, разве она не стала свидетелем чужой тайны поневоле? Разве давала слово хранить ее? Она так давно нуждается в добром совете, и вот наконец получила такую возможность. Есть ли смысл ждать?

Первые слова дались девочке на удивление просто — впрочем, тогда все казалось простым и понятным ей самой. Вплоть до самого момента болезни… Именно на нем Эйприл впервые запнулась, не зная, стоит ли говорить о своих странных догадках. Что, если они ей только показались? Тогда, когда она была еще бесправной пленницей. Да и многое ли могла запомнить в бреду?

Мастер Сплинтер слушал, не перебивая, и это придало Эйприл уверенности. Немногое лишь решила она утаить от сэнсэя, справедливо полагая, что вряд ли его это заинтересует и обрадует. Однако постепенно это немногое стало едва ли не половиной случившегося с ней.

Догадался ли Сплинтер о чем-нибудь, так и осталось для девочки загадкой. Несколько раз она поднимала глаза, надеясь увидеть на лице сэнсэя хоть какую-то реакцию. Тщетно. Непроницаемое выражение, присущее мастеру и прежде, не покидало его и теперь, и что думал на самом деле Сплинтер обо всем рассказанном ему, так и осталось неизвестным. С досадой Эйприл подумала, что, пожалуй, Шредера было даже проще понять. И тут же устыдилась своих недобрых мыслей.

— Я правильно понял тебя, Эйприл, — где-то через полминуты после того, как девочка закончила рассказ, заговорил крыс, — что Шредер отпустил тебя лишь потому, что ты обещала вернуться через два дня?

Эйприл кивнула, смущенно опустив голову. Она не стала уточнять, что на самом деле обещание вернуться было исключительно ее идеей и, вполне возможно, в башне Фут ее никто не ждет. Может, и так, но может ведь и оказаться наоборот. Девочка прислушалась к себе и с удивлением осознала, что втайне надеется именно на второе. Несмотря на то, что это будет намного сложнее для нее самой.

— И я не могу поступить иначе, сэнсэй, простите, — тихо закончила она, сложив руки на коленях. — Я… я нужна ему… сейчас, когда Караи…

Не договорив, Эйприл замолчала. Все, что она могла сказать, уже сказано, оставалось лишь ждать. Чем бы все это ни закончилось.

Пауза, как показалось Эйприл, затянулась надолго. Она даже отчетливо расслышала потрескивание свечей за спиной Сплинтера. Громкий возглас кого-то из братьев за дверью невольно заставил девочку вздрогнуть. То, что ни один не посмеет ворваться сюда и помешать им, Эйприл поняла уже потом.

— Я услышал твои слова, хотя и не скажу, что они меня радуют, — наконец проговорил Сплинтер, медленно и размеренно. — Даже несмотря на то, что моя дочь вернулась ко мне, в душе моей остается место и для тебя, Эйприл. Я искренне надеялся воспитать из тебя настоящую куноити, достойную продолжательницу традиций Хамато.

«Но теперь для этого есть более подходящая кандидатура», — с досадой подумала Эйприл. То, что Сплинтер говорил о ней самой в прошедшем времени, неприятно покоробило и задело ее. Эйприл напомнила себе о своих неосторожных словах, о выборе, что еще не сделан. Разве вправе она винить сэнсэя? Все так, но менее горько от этого не стало.

— Я понимаю, сэнсэй, — кивнула покорно она. — Я не вправе больше быть вашей ученицей и посещать додзё вместе с ребятами.

— Боюсь, не только его, — на этой фразе Эйприл испуганно вскинулась и отважилась-таки посмотреть на сэнсэя. Что он имел под этим в виду? Ей все же не поверили, сочтя шпионкой Шредера? Или же…

— Я понимаю твои чувства, — продолжал тем временем Сплинтер, словно и не замечая ее смятения. — Верность своему слову дорого стоит.

Эйприл обрадовано взглянула на него, но радость тут же угасла. Сердце холодными липкими паутинками оплел страх.

— Но и ты должна понять меня правильно, — Сплинтер ответил ей серьезным взглядом, и Эйприл не хватило духа отвести свой. — Ороку Саки не причинил тебе вреда и, возможно, не станет умышлять против тебя и далее, но остается нашим врагом. И однажды может через тебя выследить нас, даже если не сделал этого сейчас. Поэтому ты вольна вернуться к нему, если желаешь того. Но, уйдя, должна забыть дорогу сюда. Мне очень жаль, но иного выбора у нас нет. За себя я не боюсь, но не могу подставить под удар сыновей. Они не должны стать жертвой твоей неосторожности.

— Я понимаю, — тихо проговорила Эйприл.

— Я не требую от тебя ответа прямо сейчас, — крыс выпрямился, взглянув на пламя маленькой свечки. Девочка посмотрела туда же и вздохнула. — У тебя будет время подумать. Это непростое решение, и хотелось бы, чтобы оно было на благо нам всем.

— Хай, сэнсэй, — Эйприл склонила голову, поднялась и, совершенно подавленная, вышла, аккуратно задвинув за собой решетчатую дверь.

* * *

Как и ожидала Эйприл, черепашки с тревогой и любопытством прислушивались к их разговору, но вряд ли многое расслышали… по крайней мере, девочка очень на это надеялась. И, не дождавшись окончания затянувшейся беседы, разошлись кто куда по своим делам.

— Эйприл, — девочка невольно вздрогнула, отпустив дверную ручку. Она ошиблась: разошлись далеко не все. — Так это правда? Тебе удалось улизнуть от Шредера, сказав, что вернешься через два дня?

Эйприл медленно кивнула, стараясь не показывать, как задела ее такая формулировка. Что ж, раз нельзя иначе, пусть думает так. Может, хоть так сумеет понять?

— Ты здорово придумала, — неожиданно обрадовался умник. А когда Эйприл чуть удивленно на него покосилась, посерьезнел, о чем-то вспомнив. — Правда, теперь тебе придется какое-то время не появляться на поверхности, ведь Шредер будет искать тебя, а не найдя, обозлится.

Девочка помолчала, перевела взгляд за плечо Дона. Там, на некотором отдалении от них, в дальнем конце комнаты висел тренировочный манекен. По сути, обычный мешок с песком, которому чьи-то умелые руки (должно быть, мастера Сплинтера) придали некоторое сходство со злейшим врагом черепашек. Эйприл видела это чучело не раз и не два, правда, не успела еще воспользоваться сама. Однако незаметно поморщилась и отвернулась, когда появившийся из-за угла Раф походя пнул манекен, направляясь к ним.

— Я так не могу, Донни, — негромко проговорила она, собравшись с мужеством и взглянув в красновато-карие глаза друга. — Я же дала слово… обещала вернуться…

— Кому? — не сдержал своего возмущения черепашка, позабыв на миг даже о своей симпатии к Эйприл. — Этой жестянке? Зверю-маньяку, помешанному на своей мести?..

— Не надо, Ди, — девочка устало выдохнула, упрямо встряхнула головой и привычным, хотя уже и не нужным, жестом отбросила с глаз челку. — Он тоже человек. И я нужна ему…

— Ну, конечно, нужна, — вставил свои пять центов, поравнявшись с ними, Рафаэль. Разговор показался ему занятным — как тут не вмешаться? — Чтобы было на ком ставить опыты. Кто знает, что он с тобой сделает… а может, уже сделал? — забияка, ехидно сощурившись, покосился на Эйприл. — То-то ты сама на своя.

Донателло кивнул, едва ли не впервые в жизни соглашаясь с темпераментным братом.

— Может, тогда проверишь? Обыщешь меня? — Эйприл демонстративно взялась за край свитера, чуть-чуть приподняв его.

— Нет, что ты? Я не об этом совсем, — смущенно запротестовал изобретатель, тут же покрывшись румянцем. Раф, сдавленно хихикнув, тоже выглядел сконфуженным.

— И все же ты сбрендила, — ворчливо бросил мастер сай и, отвернувшись, зашагал дальше.

— Боюсь, он прав, Эйп, — Донателло огорченно вздохнул. — Уму непостижимо: променять нас на этого бездушного уро…

Не договорив, он отшатнулся, с трудом уворачиваясь от пощечины. Растерянно заморгал, не узнавая своей подруги. Дон совершенно не помнил ее такой воинственной амазонкой, такой сердитой… и прекрасной вместе с тем. Неужели и правда сошла с ума?

— Ошибаешься, — проговорила Эйприл ледяным тоном, на редкость спокойно и размеренно. — Не бездушного. Душа у него есть… в отличие от некоторых, — не договорив, девочка многозначительно посмотрела на него и отвернулась.

Донателло огорченно вздохнул. Вот тебе и радостная встреча! Чего доброго, еще пожалеет, что вообще вернулась. Нет, только не это.

— Прости, Эйп, — он осторожно тронул подругу за руку. — Я не хотел тебя обидеть. Правда.

— И не обидел. Меня, по крайней мере, — девочка устало выдохнула, поворачиваясь к другу. Попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной, ненастоящей. — Веришь ты или нет, но Шредер и правда не причинял мне зла. И отпустил на эти два дня, поверив моему слову.

— Прямо как в «Красавице и чудовище», — не удержался и съязвил Дон.

— Именно, — Эйприл горделиво выпрямилась. — Рада, что хоть кто-то считает меня красавицей.

Дон поперхнулся словами, поняв, что имеет в виду подруга вовсе не его.

* * *

— Эйприл, — стоило девочке коснуться двери, ведущей в комнату, некогда принадлежавшую ей, как из-за соседней показалась веснушчатая рожица младшего из черепашек. — Не надо… не ходи туда.

— Почему? — Эйприл удивленно подняла бровь.

— Там… теперь живет наша сестра. Пока что, — смущенно пояснил Майки. И, поравнявшись с подругой, взглянул на нее вопросительно и… Эйприл на миг задохнулась… с испугом. — Ты ведь не уйдешь?

— С чего ты взял, Майк? — как можно беззаботнее отозвалась девочка, стараясь не выдавать, как ошеломила ее догадливость приятеля.

— Ну… Караи говорила, что ты нас бросила. А я не верил, — Микеланджело развел руками. — И Ди тоже. Они чуть не поссорились тогда.

— Да уж, — пробормотала Эйприл себе под нос. — Мы тоже.

— Чего? — к сожалению, Майки услышал эти слова. И все правильно понял. — Вы поссорились с Ди?

— Уже помирились, — постаралась успокоить его Эйприл. — А Караи… — она шумно выдохнула, проглотив все ругательства, что крутились на языке, — она, конечно, вам сестра, но горазда болтать лишнего.

— Я так и подумал, — Майки довольно усмехнулся. — Ты же все-таки первый наш друг-человек. Лучший друг. Ты не можешь нас предать. Не сыграешь со мной?

— Нет, — пробормотала Эйприл чуть слышно, ничего так не желая, как остаться наедине с собой. Боже правый, неужели именно этого она так ждала? За что?! — Прости, Майк, — она кашлянула. — В следующий раз. Голова что-то разболелась.

— Тогда лучше пойти проветриться, — посоветовал младший. И тут же нахмурился. — Ах, да, тебе же нельзя. Ну, тогда хотя бы у нас по тоннелям. Хотя тут не очень-то чисто.

Он усмехнулся. Эйприл улыбнулась в ответ.

— Я знаю. Спасибо за совет, Майки. Наверно, я так и сделаю.

— Не за что, сестренка. Заходи еще, — крикнул тот уже вслед.

* * *

— И куда это ты собралась?

Уже поравнявшись было с турникетом, Эйприл оглянулась. Ну, конечно, Леонардо, Бесстрашный лидер, как любит дразнить его Раф. Именно сейчас ей захотелось назвать Лео так же, но Эйприл сдержалась.

— Пройтись немного. Не бойся, на этот раз похищать меня некому, — девочка попыталась даже улыбнуться. Однако выражение лица Леонардо оставалось все таким же холодным и непроницаемым.

— Я беспокоюсь не только о тебе, — возразил он. — Не обижайся, Эйприл, но мне не хотелось бы, чтобы братья пострадали из-за твоей глупости.

— Глупости? Это ты о чем? — не договорив, девочка вспыхнула. — Ты серьезно думаешь, что я привела Футов, да?

— Нет. Я думаю, они способны проследить за тобой, — не принял вызов лидер. На миг посторонился, пропуская Донни, что тащил какой-то агрегат — похоже, тот же, что собирал накануне. — А ты могла их не заметить.

— И где же они тогда? — Эйприл демонстративно огляделась.

— Не злись, Эйп, — лидер немного смягчился. — Я не хотел тебя обидеть. Просто… ну, ты же знаешь, Шредеру нельзя доверять. Он способен на любую подлость.

Эйприл медленно выдохнула, стараясь держать себя в руках. Видит бог, это непросто. Ладно, хоть он не стал ничего говорить про ее обещание. Проникся чувством долга или все еще не верит в ее глупость? Уточнять Эйприл не стала.

— Я знаю. И буду осторожна, — девочка оглянулась на звук голосов из тоннеля и передернула плечами. — Что там еще?

— Наверно, Караи вернулась, — черепашка тут же потерял к ней интерес, отвлекшись на время. Чем не замедлила воспользоваться Эйприл, за его спиной проскользнув в боковой проход, ведущий к спальням.

Уже там она терпеливо дождалась, когда шумные соседи пройдут в гостиную, и неслышно выскользнула из убежища. Одним движением перемахнула турникет и, не сбавляя ходу, свернула в туннель. Шаги гулко отдавались от стен. Обычный маневр, что не раз пригодился ей, когда Эйприл скрывалась от ненужного внимания Футов. Кто знал, что он пригодится ей уже дома?

Эйприл встряхнула головой и прибавила шагу. Чуть дальше, через несколько переходов, она знала, было небольшое помещение с рукотворным озерцом посередине. Туда иногда приходил на медитацию Лео, там братья сражались с Острозубом и Саблезубом. Хорошее место, как раз подходящее, чтобы как следует поразмыслить, никем не тревожимой. Опять же, вопреки своим прежним привычкам — но от этого не менее правильно.