Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Конец девяносто четвёртого и начало девяносто пятого года выдались в Хогвартсе по-настоящему снежными. Лёгкий мороз не кусал щёки, но снежки лепились прекрасно.

Собственно, все каникулы после Святочного бала Теодор Нотт ежедневно тренировался в вылепливании снежков. Ну и применению на этих снежках тех самых чар, что обнаружились в действительности в книжке «Весёлое Рождество: двадцать пять забав для всей семьи». Конечно же, не в запретной секции.

Вслед за Теодором эти чары освоили его друзья — кто-то подсмотрел, кто-то спросил напрямую, и в итоге к концу праздников весь Хогвартс уже даже без палочек обстреливал друг друга на улице скоростными боеприпасами из снега и льда. Дошло до того, что мадам Помфри заставила на третье января запретить выход студентов Хогвартса на улицу, чему был бесконечно рад злой, как Моргана, Филч — ему приходилось вручную убирать бесчисленные лужи. Когда оказалось, что чары могут использоваться не только для снежков, но и для других небольших и сравнительно лёгких предметов, травматизм вырос и в коридорах и гостиных, но с этим уже справились префекты, раздавшие штрафов за эти несколько дней больше, чем Снейп за весь декабрь.

Конечно, это, как и другие информационные поводы, достаточно быстро прошло среди студентов, замещённое рутиной учебы. Где-то там гремели скандалы Риты Скитер, которая судилась с попечительским советом Шармбаттона за публикацию клеветы о директоре Максим. Отец на Рождество прислал ему фотокарточку себя из песков Месопотамии, на которой он улыбался и щурился, сопроводив отнюдь не праздничной подписью:

«Ты-знаешь-что пульсирует всё сильнее. Боюсь представить, что происходит с теми, кто в Британии, ведь я-то здесь, в песках Междуречья. Если придётся, а я чую, что придётся, писать некролог, вставь это фото. Здесь я сам себе нравлюсь. Надеюсь, что смогу закончить контракт к концу твоего учебного года и вернуться в Британию, чтобы увидеться в начале лета. Закончу дела и займусь своим же списком, если ты так и не удосужился. До встречи. М.Н.».

Мрачное настроение весь январь волнами посещало его. Альтернативы тому, чтобы бороться с ним, кроме как отрабатывая чары, у него не было, и он повадился ходить на кухню вместе с Артуром.

— Ты хочешь что?

— Я хочу освоить, ну, потренировать кулинарные чары. Сам понимаешь, мы столько лет жрём маггловскую дрянь, я как вспомню… А тут вот, Тюбер прислал ключ от счёта на солидную сумму. Сможем хоть этим летом готовиться себе сами.

— Ну, давай я покажу тебе, где кухня, только с домовиками будешь сам справляться.

Мимо Теодора как-то прошло то, что в начале года Гермиона Грейнджер, несмотря на слова Дамблдора о запрете клубов, подала прошение на открытие нового клуба взамен детективного — клуба бескомпромиссной борьбы за права эльфов (ББПЭ). Причины такому рвению Гэмп не знал, но это, с одной стороны, стало причиной первого разлада Поттера и Уизли, а с другой — повышенных сомнений эльфов к посетителям их помещений.

Кухня Хогвартса поражала размерами. Она находилась в помещениях подземелья, примерно под Большим залом, и была сравнима с ним по объёму. Тут и там постоянно домовые эльфы колдовали своей особой магией, от которой у Теодора с непривычки аж зарябило в глазах.

— Что угодно юным господам? — небольшого размера эльф с перебинтованным ухом и интересом во взгляде тут же подскочил к Нотту и Гэмпу, едва они забрались в лаз.

— Эээ… я хотел бы попросить разрешения о практике кулинарных чар, — негромко ответил ему Теодор под насмешливым взглядом Артура.

— Не могли бы вы уточнить, что имеется в виду? — насторожено переспросил эльф. — Дерри не до конца понимает.

— Ну… понимаете, я живу летом один, мне хочется иногда готовить себе самому, наших домовых эльфов отец продал уже десять лет как, а так хочется не маггловской еды, а настоящей, филе гиппогрифа там, или шейку кабана, как готовят в Хогвартсе, — принялся объяснять Тео, пока домовой эльф Дерри ужасался всё больше и больше. — Поэтому я хочу вас попросить выделить мне тушу для разделки, вы же наверняка назавтра будете в кашу с мясом тушу готовить, чтобы я мог попрактиковаться…

Дерри перестал его слушать и дёрнулся к ближайшей домовухе.

— Слышишь! Этот чистокровный маг с четвёртого курса Слизерина говорит, что они продали своих эльфов! Продали! Как рабов! Дерри был прав!

— Не слушайте его, — запищала отвлекшись от чана с каким-то варевом взрослая домовичка. — Дерри слишком много читал книг, мало его мать порола! Эльфы не должны читать маггловские книги!

Дерри возразил ей, что это было поручение хозяина, и перед стоящими ребятами медленно разразился настоящий скандал. Суть его Теодор уловил очень смутно: эльф Дерри был в Хогвартсе не с рождения, а по той причине, что кто-то (вероятно, миссис Флитвик) подобрал его вместе с матерью на аукционе в Манчестере. При этом у предыдущего хозяина, где он, собственно, родился, эльф Дерри читал некие маггловские книги, которые сделали ему жижу вместо мозгов, и теперь Дерри, позор эльфийского рода, агитировал эльфов бороться за свои права. Теодор явственно слышал в этой истории влияние истории про Грейнджер и её ББПЭ.

Наконец, Дерри с громким хлопком куда-то аппарировал, и внимание на студентов обратил седой эльф с узловатой тростью. Выслушав второй раз историю Нотта, он выделил ему небольшой верстак, на который тотчас легла туша свиньи. Понаблюдав за первыми попытками Теодора колдовать, пока Гэмп беззастенчиво жевал бутерброд с маслом и бужениной, старый эльф посоветовал ему выкупить Дерри у общины и пользоваться его услугами дома.

— Выкупить? — утерев пот со лба уточнил Теодор. — Мне не послышалось?

— Конечно, — кивнул эльф. — Хогвартская община уже сделала свой выбор. Эльф Дерри будет изгнан в канун белтейна, и хранительница Фирценида скорее всего выставит его на торги по остаточной стоимости. По вашему календарю это будет в конце апреля. Если хотите, я направлю Дерри к вам, пусть он, — старый эльф хмыкнул, — обозначит свои требования.

Нотт покачал головой. Это всё походило не на эльфийские разборки, а на настоящую корпоративную войну, как та, о которой рассказывалось в книге, подаренной тётей Гестией.

— Спасибо, — только и смог выдавить он. Эльф покивал и беззвучно удалился, а Гэмп сткунул друга кулаком в плечо.

— Соглашайся! Прикинь, у нас будет эльф! Ну, у тебя. Собственный!

Теодор подумал о том, что чары на старом доме едва держатся, и эльфу там будет едва ли комфортно; а потом вспомнил про отдельный дом в Уэльсе.

— На что соглашаться-то? Пусть пришлют, обсудим. Вон, Терри нетерпится стряпчим поработать, ты ж ему разболтал всё. Вот и поработает.

Артур обиженно засопел и ушёл за чаем, а Тео продолжил вскрывать тушу. Выходило коряво — но он был согласен с Муди: чем более коряво будет отрезан ломоть, тем сильнее противника будет заботить это, а не поединок.

* * *

Как Теодор и боялся, первого же февраля Муди вновь назначил ему двухчасовую отработку.

— Потанцевал всласть на балу, да? А о том, чтобы тренироваться, думал?

Теодор продемонстрировал свою подготовку, молча и без палочки запустив в аврора ластиком, который принёс специально с собой. Резинку для стирки карандашных пометок, как и сами карандаши, он приучился использовать по примеру Грейнджер и Бута на нумерологии.

Муди одобрительно (или просто безумно) засмеялся, когда ластик ударился о его мгновенно выставленный вещественный щит и застыл в нём.

— Знаешь, что это за чары, а, Нотт? Это корпускулярный щит. Протего Корпускула Максима! Тоже учись им пользоваться, чтобы спастись от горсти щебня. Ну, чего встал! Показывай.

Слизеринец продемонстрировал профессору и другие чары, освоенные им, и удостоился одобрительного кивка.

— Это тот минимум, который ты мог бы освоить. Не думай, что ты теперь безумно крутой маг, Нотт, но для четырнадцатилетнего пацана это неплохо. Тренируй эти связки и дальше.

— Но профессор, я ведь…

— Идиот! — рвякнул Муди, после чего спешно приложился к своей фляжке. — Бояться надо не того, кто знает тысячу приёмов, а того, кто тысячу раз применял один — и может сделать это так, что ты ничего не применишь против! Знаешь, почему люди боялись Того-кого-нельзя-называть?

Не дожидаясь ответа, Муди продолжил.

— Потому что он в совершенстве овладел Непростительными. Он был по-настоящему Тёмным магом… кто-то из твоего класса говорил мне, что Люпин рассказал вам о арабской классификации, ха-ха! Да, Волдеморт был тёмным магом, чернее ночи, и немногие смело произносят его имя. Непростительные я показывал вам на первом занятии, ведь они приводят к заключению в Азкабане, когда применены против человека. А он не гнушался этого, и достиг мастерства, которое неподвластно было другим! Империус, наложенный Тёмным лордом, было почти невозможно распознать! Человек вёл себя совершенно так, как должен был бы вести! Министерство сильно страдало тогда, да…

Муди закрыл глаза, явно предаваясь воспоминаниям. Его скулу свело судорогой.

— Мой… старый коллега Бартемиус Крауч, которого ты сейчас так критикуешь, продавил тогда право применения Непростительных для авроров. Вчерашние мальчишки из Хогвартса, что заменили полегших в боях закалённых бойцов встали на пути Пожирателей смерти, которые едва не захватили власть в Министерстве. Но вот, что пугало людей! Министерские маги пытались убивать Смертельным проклятьем — а Пожиратели убивали. Министерские маги пытались брать пленных в подчинение — а Пожиратели подчиняли их. Тёмный лорд лично занимался этим, и именно Непростительные были его совершенным оружием.

Муди заложил руки за спину и прошёлся в молчании туда-обратно.

— Я всё думаю о твоих словах, Нотт, — продолжил говорить Муди. — Поттер сказал, ты помог ему с загадкой яйца, якобы, не видя его. Это так?

— Полагаю, если ему удалось нащупать решение, то моё участие здесь едва ли велико, профессор.

— Отвечать надо коротко, ДА или НЕТ! Ясно?

— Да, профессор, сэр.

— Так-то лучше. Теперь Гарри Поттер знает, что ждёт его на втором испытании… и я знаю, что его ждёт, — ухмыльнулся профессор, — и думаю всё больше. Магия — это то, что нас объединяет, да! Магия! А не чистота крови. Мы презрительно относимся к магическим тварям, а ведь Ньют Скамандер с первых курсов всех учит любить магию и её детей, а не уничтожать их. Во имя Мерлина, какой он поднял скандал, когда узнал, что у Боунс есть личные ликвидаторы опасных тварей! Я смеялся, когда мне рассказали об этом. Но есть в его словах ведь и что-то правильное, не так ли, Нотт?

Профессор остановился и хищно уставился на него. Оба глаза на этот раз, и настоящий, и волшебный, смотрели на его лицо. Теодор подавил чувство страха — ему было каждый раз непонятно и неприятно, что именно пытается ему сказать Аластор Муди.

— Пожалуй, что да, профессор, сэр. Мистер Скамандер прав, магическое стоит беречь, а не растрачивать.

— Вот именно, Нотт. Вот именно! Я вспоминаю, с каким огнём в глазах вчерашние школьники шли убивать друг друга, когда одни решили вырезать магглорождённых ради сохранения чистоты крови, а другие — защитить их ценой своей жизни, и понимаю, какие все они были идиоты. Тогда я знал лишь, что нужно соблюдать порядок! И что в итоге? Я весь покалеченный инвалид, а они сгнили в Азкабане, ха-ха!

Он зашёлся безумным смехом, перешедшим в надсадный кашель, и… отпустил Нотта. Теодор вынес из этой беседы одно: Аластор Муди вряд ли был идейным сторонником Дамблдора тогда, много лет назад.

* * *

Четырнадцатое февраля девяносто пятого года, вопреки ожиданиям многих студентов, оказалось самым обычным днём по меркам суматошного школьного года. Подгадывая к этому празднику, многие дарили своим возлюбленным подарки, иные парочки стойко ходили в кафе мадам Паддифут в Хогсмид, а третьи романтически шушукались по коридорам. Конечно, были и те, в первую очередь среди иностранцев, кто фыркал и посмеивался над праздником слащавых влюблённостей. Однако и они нет-нет, да украдкой вручали и валентинки, и подарки тем, кого считали симпатичными.

Больше всех празднику был рад Колин. Гриффиндорец выполнял заказ от европейского Ведьмополитена, где, как и по всей Европе, в этом году только и говорили, что о Турнире в Хогвартсе. Репортёры оттуда уже, как оказалось, выпустили серию интервью с участниками Турнира (благополучно проигнорировав Поттера), что так задело газетчиков Пророка, что они попытались использовать свои преимущества и буквально каждый день наведывались в школу. Это кончилось ещё до Рождества, когда Дамблдор закрыл доступ в Хогвартс наиболее прыткой репортёше, той самой Скитер, но она и в преддверии второго испытания обреталась в Хогсмиде.

Собственно, уже семнадцатого февраля Ежедневный пророк открыл очередной скандал авторства Скитер: многие студенты, включая Блейза и других слизеринцев, шокировано смотрели на буквально кричащий заголовок с иллюстрацией Криви.

«ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК ТРИВОЛШЕБНОГО ТУРНИРА: как магглорождённая колдунья очаровала сразу двух Чемпионов?»

На колдографии Гермиона Грейнджер подавала в библиотеке явно смущённому Виктору Краму какую-то книгу.

По залу, лишь только прошло несколько минут с прилёта сов на завтраке, пошёл ропот. Студенты тут и там косились как на болгарина, так и на гриффиндорцев, пока Поттер вместе с Грейнджер спешно не вышли из Трапезного зала.

— Охренеть! — воскликнул Пайк, дочитав свой экземпляр газеты. — Кто бы мог подумать! У нас бы за такое человек отправился на Аляску просто за клевету!

Теодор через плечо Блейза тоже читал публикацию. Рита Скитер, с одной стороны, восхищаясь наглостью и самоуверенностью «магглорождённой колдуньи, решившей, что она может стать не только лучшей в Хогвартсе, но и успешной невестой сразу у двоих богатых волшебников», поливала грязью с другой стороны и Крама — «неуравновешенного замкнутого юноши, ставшего заложником амбиций собственной семьи, квиддичным спортсменом с разбитым сердцем», который польстился на грязнокровку, и Поттера — «обманом вошедший на Турнир четверокурсник уже не раз становился объектом скандалов — напомним, в прошлом году ради безопасности этого мальчишки Хогвартс был окружён дементорами, от которых сильно пострадала экономика Хогсмида и окрестных поселений».

Суть статьи Скитер состояла в том, что Гермиона Грейнджер была вертихвосткой — она-де явно нравилась Виктору Краму, но тот её интересовал лишь ради денег его семьи, а ради славы в Британии пятнадцатилетняя девочка, «совершенно не разбирающаяся» в квиддиче, дружила и «не только дружила» со своим сокурсником Поттером. Скитер описывала каждую школьную сплетню, полученную от своих информаторов, и после прочтения этой статьи у каждого читателя оставалось на душе чувство омерзения как по отношению к участникам этой истории, так и по отношению к самой Скитер.

Даже Муди не остался позади в несколько следующих дней, когда вся школа, да и вся британская общественность обсуждали разразившийся скандал: Скитер дала публичные извинения перед кланом Крамов, которые не погнушались прибыть в Британию вновь и разъяснить писакам, что и где было писать нельзя.

— Ну что, Нотт, — криво усмехаясь, заметил он, поймав Теодора по пути из теплиц. Муди был взъерошен, его плащ покрывал снег, он явно возвращался в Школу откуда-то из другого места. — Доволен, как пресса обошлась с твоей сокурсницей?

— Вы ведь знаете, что Скитер в погоне за сенсацией наврала, сэр, — ответил ему Тео. Муди был совершенно невовремя: Нотт пропустил один из пунктов объяснения от Спраут и получил отработку за неверные действия при закладке удобрений.

— Это неважно, Нотт! Если все трое позволили себя подслушивать, не были бдительны, то это их собственная проблема! Главное другое — вся Британия согласна с тем, что магглорождённая колдунья должна либо не отсвечивать, либо катиться к этим сраным магглам к чертям!

Тео остановился. Муди раздражал его последние дни больше, чем пугал; когда он применял к его сокурсникам Империус для «тренировки сознания», он даже не стал трогать ни Нотта, ни Пайка, однако несколько десятков минут измывался над Крэббом и несчастной Буллстроуд. Это было неприятно, а Муди не скрывал своего наслаждения, заставляя слизеринцев проделывать всякую ерунду.

— Потому что, профессор, сэр, Британия в кризисе, начиная с последнего гоблинского восстания. Никаких денег в займ — ведь гоблины снова захотят, чтобы их возвращали! Нет денег — нет возможности к развитию! Нет развития — нет места для новых людей! Магам нечем заниматься, кроме как поддерживать Статут. Даже Биннс говорит об этом! Конечно, ну зачем обывателям быть заинтересованным в новой магической крови! Вот это надо менять! Вот это!

Закончив свою гневную тираду, Нотт поправил шарф и зашагал вперёд. Ему даже показалось, что где-то рядом восторженно кто-то хлопал — но никаких людей, кроме дожидавшегося его скучавшего Забини, рядом не было.

Ему вдруг подумалось, что за действиями консерваторов, поддержавших Волдеморта, тоже стоял экономический расчёт. Избавься они от магглорождённых и полукровок, занявших некоторые ниши, эти ниши могли бы перейти к чистокровным. Однако едва ли всё было так, как задумывалось, если Тёмный лорд в итоге стал чудовищем, пугавшем всех, даже своих же сторонников.

Уже поднимаясь по крыльцу замка, Нотт обернулся назад. Муди, который по идее должен был бы идти за ними, нигде не было.

— Ты кого ищешь?

— Шизоглаза.

— Так он же ушёл к озеру, — хмыкнул Блейз. — У него сегодня вообще уроков ни с кем нет.

— А ты, типа знаешь расписания преподов?

— Трейси составляет расписание патрулей, чтобы знать, когда ходить в ванну старост.

— Она же больше не общается с компанией Грэхэма. И вообще, у тебя-то оно откуда?

Блейз покраснел и ничего не ответил.

Примечания:

Уважаемые дорогие читатели! Фикбук по-прежнему заблокирован в юрисдикции России, поэтому, несмотря на то, что здесь продолжится выкладка глав (пусть и реже), прошу вас переходить на другие ресурсы: АТ (https://author.today/work/361897) или Фанфикс (https://fanfics.me/fic202093). Там есть и регулярная прода, и обложка, кстати х)