Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

— И что он?

— Что-что, скинул остаток снега с крыши и с ухмылкой попросил подмести во дворе заново, — посмеиваясь, я рассказывал Куросаки-сенсею про свои прекрасные каникулы.

— Тебе как будто понравилось! — фыркнул сбоку Аянаги-сенсей, на него тут же шикнула Анезаки-сенсей, которую в свою очередь похлопал по плечу Суга-сенсей. Информатик вообще сегодня поразил весь педсостав до пары капель прямо в рот, ибо был бодрым и подозрительно активным, здоровался без зевоты и даже на линейке изображал внимание, а не спал стоя. Какими энергетиками его напоили, и где бы достать еще?

— Ну, он все это не со злостью творил, а так, посмотреть, как я отреагирую. Бросьте, должны же быть у старика свои маленькие радости. А вот Джент мне определенно мстит, вторую пару тапок изодрал, я подаренные даже из шкафа не достаю!

— Вы не могли бы свернуть беседу? Не виделись всего неделю, а… — укоризненно прошептал Суга-сенсей, но тут настал его черед толкать речь начала семестра, и он ушел.

Недовольства Суги-сенсея хватило на остаток приветствия, хотя рыжий учитель явно был не против послушать, как еще развлекался дед за мой счет. А отжигал Кэйташи-сан с полной самоотдачей, «просьба» убрать с дорожек и участка после того как он в третий раз засыпал все снегом с крыши — мелочи. Я тогда все смеялся, слушая, как дедок выворачивается на вопросы Коки, почему он носится на крышу и скидывает снег, если у него обострение радикулита. В первый раз заявление, что все прошло так резко, внезапно и необъяснимо, было просто смешным, но когда он сообщил об этом в третий раз, Коки разозлился. И основательно проперчил старику рыбу — бедолаге пришлось выпить как бы ни пару литров воды за раз. И это в первый же день!

— Ущипните меня, — тихо прошептал Широяма, так тихо, что пол класса потянулось.

— Он такой с самого утра, — Аянаги-сенсей демонстративно отвернулся к экрану, с помощью проектора показывая, что творит на компьютере и зачем. — Учителя уже мозги сломали, какими энергетиками его напоили, сколько они стоят и где нам их купить.

— Ничего-то вы не понимаете, — Саотоме сказала это с таким превосходством, что я действительно почувствовал себя идиотом. — Это лучший энергетик, но получают его бесплатно!

— Саотоме-сан…

— Это любовь, очевидно же! — глухой стук: информатик долбанулся головой о стену. Не ожидал, что вас уже раскрыли всей школе? Бывает, сарафанное радио у нас поставлено на ура.

А я так надеялся, что эти подозрения окажутся беспочвенными, но увы, все говорило прямо за эту версию, ибо парящего информатика мы видели впервые, да и учителя тоже не знали, что происходит, значит после прошлого Нового года этого не было. Еще один обед на тему Аянаги/Анезаки я не выдержу! Так, вспоминай, Тайга, что там еще старик отчебучил, о чем ты не рассказал? Точно, он же мне уши и мозг загрузил стихами, как только я заикнулся, что ни черта не смыслю в поэзии, и Широяма-сан скоро начнет рвать на себе волосы от отчаяния.

— I think Furihata-kun doesn't consider it's funny…

В этом Куронума была абсолютно права, в отличие от меня Коки считал происходящее не смешным, а обидным, причем в первую очередь не для меня, а для тети Юми, о чем и рассказывал на обеде, яростно жестикулируя и постоянно переходя с английского на японский и обратно. Я уже рукой махнул, пытаясь понять его логику, и перестал вникать в сложности их внуко-дедовских отношений, когда старик попросил отнести его в гости к другу. Да, отнести на спине, ибо ноги уже не те.

После чего старику понадобилось в аптеку через пару кварталов, за ней в магазин «все для рыбалки» — самые важные предметы обихода зимой, особенно какой-то ящик для хранения рыбы весящий больше деда — а потом еще и по парку прошлись, ибо свежий воздух полезен для здоровья. После такой прогулки я явственно почувствовал, как много мышц — неразработанных и нетренированных — имеется в теле и разлегся на ковре гостиной блинчиком. На который Коки в порыве творческого вдохновения умудрился наступить четыре раза, прежде чем догадался посмотреть под ноги. Вкупе с довольным видом старика, насвистывавшего что-то патриотическое, картина получилась весьма однозначная, и братишка быстро сложил паззл.

После ужина дедушка кушал пирожки любимого внука из нелюбимого сливового джема, а так как глаза «кота-из-Шрека» мелкий прокачал на невообразимый уровень, получилось как в анекдоте: мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус. Хорошо хоть аллергии у старика не было, хотя на это Коки бы не пошел, деда он любит со всей его придурью, а потому близко к сердцу принимает наши «отношения».

— Кагами-кун, скажи честно, а ты смеешься, когда комедии смотришь? — пока я хлопал глазами, ошарашенный настолько, что даже стирать с доски перестал, фантом тонко улыбнулся и объяснил. — После такого цирка.

— Да ну тебя!

Швырнув тряпкой в насмешливого призрака, я слегка подвинул Куронуму, дабы добраться до одноклассника и опустить его вниз головой. Можно еще и пригрозить в ведро макнуть, Мизумачи как раз с двумя припрыгал.

— Не надо так говорить, — неожиданно для меня Савако обернулась к Куроко. — Кагами-куну вряд ли приятно, что его дедушка его недолюбливает.

— Эм, он не мой дедушка, он дедушка…

— Он все равно твоя семья! — пылко отрезала девушка, горящими глазами уставившись на меня. И куда спряталась моя тихая и робкая девушка? Будь сейчас здесь старик, от него бы осталась кучка пепла.

— Но я не обижаюсь и не расстраиваюсь, мне в какой-то степени нравятся наши перепалки, — пытливо вглядевшись мне в лицо и убедившись, что я не вру, она резко сдулась и с непониманием взглянула в ответ. — Раньше да, задевало. Когда я только приехал, и дед про меня знал лишь, что я наполовину американец. Тогда он цеплялся ко мне всерьез, нагрузив полувековыми обидами на запад и разочарованиями в родине.

Да, тогда старик был далеко не таким приветливым, как сейчас, и словами ранил, как ножом. Но смотреть ему в глаза было тяжелее: дед не видел меня. Фурихата-старший видел американского выродка, пришедшего в его дом и крадущего его семью, и отчаянно пытался противостоять, не переходя при этом «цивилизованных» рамок. Я до сих пор не знаю, что именно помогло Кэйташи-сану взглянуть сквозь придуманный образ и увидеть меня таким, какой есть, возможно на него как-то повлиял Шуума-сан. Дяде тогда было совсем невесело, его-то дед определенно считал предателем и одаривал такими взглядами, что я почти заподозрил в нем последователя Стивенсона-старшего, едва не отправившего меня на тот свет. А сейчас…

Ну как можно обижаться на его выходки сейчас, деду же просто хочется повеселиться за мой счет. Что Шуума-сан, что Юми-сан это понимают, вот и не лезут, а Коки ту ситуацию как-то мимо себя пропустил, что ли — поэтому и воспринимает все за чистую монету. В этом видимо состояла львиная доли забавы, так как объяснить мелкому, что все нормально, пытался только я, а старшие поколения дружно прятали глаза с пляшущими там чертями.

— Сейчас все нормально. Дедушке просто скучно, вот он и придумывает невесть что. Но мне приятно, что ты так беспокоишься, — я мягко улыбнулся покрасневшей девушке. Какая же она…

— Кагами, ты точно-точно в порядке? — Мизу снова попытался сбить меня с ног, но я уже привык и только покачнулся в сторону.

— Точно. А теперь давайте закругляться с уборкой, нам всем еще в клубы бежать!

Куронума отправилась в библиотеку, позаниматься с Есидой, а мы побежали во «дворец спорта», пловец попрыгал в бассейн, а мы рванули в зал, где чуть не навернулись через разбросанные по полу мячи. Что, черт возьми, тут творится?!

— Такеда-сенсей уехала, — ответила на вопль души Айда-сан, пустым взглядом глядя в журнал с записями по нашей команде. — Даже не попрощалась…

— А где капитан?

— Хьюга-кун у директора, надо узнать, что там с руководителем, — я не стал спрашивать, почему капитан пошел один, Айда все же считается помощником тренера, а до возвращения Такеды-сенсей и вовсе одна была.

— Ладно, тогда мы переодеваться — и на тренировку.

— Зачем?!

Да, сильно ее задело равнодушие Такеды-сенсей. И что делать?

— Кагами, Фурихата, Куроко, марш в раздевалку, — капитан возник за спиной неожиданно, за его спиной возвышался Киеши-сэмпай, привычный смайлик на ножках, будто его резкое прощание тренера ни капли не волновало.

Мы рысью рванули в указанном направлении, спинным мозгом понимая, что сейчас будет что-то слишком личное, при чем не стоит присутствовать вот вообще никому: тот же Киеши развернулся на выход и закрыл за собой дверь. Почему-то я не был удивлен внезапным уходом тренера. Она ворвалась в безумную жизнь Сейрина, вписавшись так, словно была изначально (собственно, так и было), а теперь унеслась таким же штормом куда-то дальше. Коки уже высказывал мне свои подозрения, что та последняя тренировка и была ее прощанием. Своеобразным, конечно, но чего еще от нее ожидать? Прощальной вечеринки, закончившейся где-нибудь в полицейском участке Осаки? А вот уйти не попрощавшись, зайдя не поздоровавшись — это она может.

— Интересно, мы уже можем идти на тренировку?

Куроко на удивление оставался в раздевалке, хотя уж кто-кто, а он мог спокойно вернуться, его и в обычное-то время мало замечают, а уж сейчас тем паче. Впрочем, особой бестактностью он не отличался и определенно понимал, куда лезть не стоит. Тем временем в зале раздался знакомый мелодичный звук: кто-то получил посохом, судя по мявку, это был Кога-сэмпай. Кажется, капитану понравилось агрессивное применение монашеского атрибута, шугать он им нас точно не перестанет.

Тренировка прошла неожиданно штатно: что бы Хьюга ни сказал Айде, но гоняла она нас с бесконечным энтузиазмом, казалось еще чуть-чуть — и она перейдет на чисто Гаевские нормативы в тысячу отжиманий, две тысячи приседаний и так далее, пока не помрем. Также садистка, получившая полную свободу воли, клятвенно пообещала, что помимо индивидуальных тренировок по разным клубам мы всей командой будем бултыхаться в бассейне, а также она попробует добиться для нас права подольше тренироваться на «водной площадке». Или почаще. А лучше — и дольше, и чаще.

От таких грандиозных планов глаза лезли на лоб, желудок прятался в кишках, а нервные клетки метались по всему телу, требуя отключить их здесь и сейчас, иначе организм не переживет новый уровень садизма.

— А чего вы хотели? Титул надо отстоять, — капитан на все бухтения и стенания, высказанные, конечно, уже в раздевалке, когда Айда-сан не услышит, отреагировал равнодушно, уверенный, что все правильно. — Нам все-таки надо доказать, что Зимний Кубок не был случайностью.

— Кстати, кэп, а что с тренером? Замену нашли? Что директор сказал?

— Ах, это…

Глядя на странную, незнакомую и лукавую улыбку капитана, мы резко сглотнули и неосознанно сбились в комок нервов в уголке комнатушки. Что же она такая маленькая-то?

— Такеда-сенсей останется нашим тренером. Беглым.

— Чего?!

— Мы ее в розыск объявим?

— А награду назначим?

— Тренер нас за это прибьет!

Вопросы сыпались один за другим, все как один под сейриновскую логику, скоро термин такой в психологии появится. Или психиатрии. Но капитану быстро надоели наши ужимки и, остановив трескотню взмахом руки — не посоха! — он пустился в пояснения. Оказывается, пока мы несколько суток приходили в себя от объявления тренера и откровенно пинали балду на каникулах, капитан напряг все имеющиеся извилины и, просуммировав с опытом жертвы пожирателя нервных клеток, направил их на осаду тренера. Он не собирался менять ее решения уехать, понимал уже, что это бесполезно. Он искал аргументы, чтобы сенсей захотела вернуться.

— Зачем искать нового тренера, когда можно упросить вернуться прежнего? — пожимал он плечами на наши вопросы, как он вообще до этого додумался. — Так что, поговорив с директором, Такедой-сенсеем-старшим и Андзаем-сенсеем, я предложил Такеде-сенсей возвращаться по желанию. Во-первых, ей будет с кем поделиться впечатлениями, а то ее отец до сих пор относится к путешествиям с неодобрением. Во-вторых, нашим тренером будет числиться очень весомая и солидная кандидатура, директору не придется ломать голову, потому как все действительно стоящие люди уже заняты. А тут знакомый безумный тренер, сугубо в сейриновском стиле. И в-третьих, ей не придется выдумывать повод заявиться в школу в любой удобный момент, когда она соскучится.

— И ее это правда заинтересовало? — опешил я.

— Она сообщила, что сейчас отправляется в бассейн Амазонки, так что готовьтесь после ее возвращения нацепить юбки из листьев в качестве новой формы, — какое-то время Хьюга смотрел на нарисованное на наших лицах непонимание, а после махнул рукой. — Парни, не тупите. Каждому человеку нужно место, куда он может вернуться в любой момент, и где его будут ждать.

— Как думаете, мне надо учиться танцам туземцев Амазонки или подождать тренера? — будничным тоном разорвал напряжение Кавахара.

Такеда-сенсей не меняет своих решений, она захотела уехать — она уехала. Но теперь ее хотя бы можно ждать. И посылать видео, раз уж мы нашли ее в тибетском монастыре — в джунглях тоже сумеем. Один только момент остался нераскрытым…

— А кто будет нашим куратором в ее отсутствие?

— Директор сказал, — тут второкурсник неловко поправил очки и смущенно закончил, — что кого поймаем, того и назначим.

И показал кипу бумаг, уже подписанных Такедой и директором документов с печатью, что вот именно этот человек является временным тренером команды Сейрина, с пропуском на месте имени. За-ши-бись.

— Удобно, наверное… в смысле, у кого из учителей будет время… того и хватаете, — пытался утешить нашу баскетбольную тройку Дзюмондзи. У него это плохо получалось хотя бы потому, что он до сих пор не отдышался от взрыва хохота, который последовал за рассказом о нашей печальной участи.

— Главное, заранее наметьте кандидатов, — профыркал Широяма, стараясь прекратить смеяться. Он одним из первых понял, в чем главная проблема. Поймать кого-то из учителей Сейрина против его воли? Да я даже к Микихасе-сенсею бы подойти не рискнул, даром, что он тихий и миролюбивый, «золотой битой» его в школе не просто так называли, если бы не травма, он был бы звездой бейсбола, и удар тупым предметом удлиненной формы у него до сих пор поставлен на ура.

— Кагами-кун, почему вашим временным куратором не может быть Такеда-сенсей, он же ездил с вами раньше? — Куронума над нашей проблемой не смеялась, но кое-какие тонкости момента понять бы не смогла, слишком честная и чистая душа.

— Потому что у него проблемы со здоровьем. Он по этой же причине курс лекций отчитывает в первом же семестре, чтобы потом отдыхать, — да и нам старика жалко, вдруг в него опять кто на соревновании врежется?

— Так в чем проблема-то? Оссан, еще порцию! — Есида уже расправилась со своей порцией рамена Хигураши-сана, к которому мы выбрались в первый учебный день, как закончились клубные занятия, и мужчина не мог нарадоваться на большую компанию прожорливых подростков. Решив быть милосердными в честь начала нового семестра, мы не стали заказывать супер-порции, грабя добродушного владельца.

— Проблема, Чизу, в том, что некого им ловить! Учителя второго года еще в прошлом отказались иначе куратором бы не назначили учителя латыни, — Яно даже не удивлялась некоторой непонятливости подруги, привыкла видимо.

— И что? Отловите кого-нибудь из учителей первого курса, — Есида чуть не подавилась, когда на нее с укоризной уставилась большая часть компании, даже Санада умудрился проснуться и смерить ее усталым взглядом а-ля «снова сказанула». — Что?

— Есида-сан, учителя первого курса несколько эксцентричны, — попробовал объяснить Куроко. — Я сомневаюсь, что нам удастся захватить того же Садахару-сенсея или Камию-сенсей. И нет, я категорически против того, чтобы нашим куратором был Тююма-сенсей, каким бы физически слабым он не был на фоне коллег.

— А зачем Тююму? Он же вам все подорвет, — одноклассница посмотрела на нас как на идиотов. — Возьмите Аянаги, он же вечно дрыхнет. Положите за скамейкой, пусть себе лежит тихонько.

— Удивительно, но…

— … вообще-то…

— … это вариант, — Широ, Коки и Куроко переглянулись с сомнением в глазах, но идея была действительно неплоха. За одним-единственным моментом: нунчаки информатик с собой таскал боевые, то есть пользоваться ими умел, и просто поймать его было той еще задачкой. О чем я ребят и уведомил.

— Не можете украсть — купите! — ответил Широяма, а мне почему-то вспомнился фильм Минамото. Как-то шибко близко к придуманному ведутся наши дела и решаются проблемы. — Аянаги помешан на аниме, предложите ему что-нибудь редкое, чего у него нет — и он смирно продрыхнет ваши игры на скамейке.

— Выясни, пожалуйста, что это может быть. Сообщим об этом варианте завтра капитану и Айде-сан, но решаться все будет потом, когда куратор нам понадобится на самом деле.

Разговор плавно скатился на каникулы, но так как возмущениями Коки народ насытился еще на обеде, рассказывали все поочередно. Куронума провела все это время дома, честно изучая свои старые конспекты и учебники, она очень и очень серьезно подошла к будущей работе, так что я мысленно поклялся пересмотреть похожие материалы, как их подают и подумать, что можно улучшить. Яно ездила с матерью на горячие источники, а Есида помогала в кафе Санады, как собственно и сам Рю.

Чиаки старательно валял себя и приятелей по клубу в додзе, Широяма не менее старательно сводил с ума сотоварищей-компьютерщиков, рекламируя Сейрин среди учеников средней школы. Ориентирование шло в основном на учеников первого-второго года, третьекурсники уже все для себя решили и вряд ли их что-то сдвинет с пути, а вот те, кто помладше, вполне могут заинтересоваться нашим безумием. Дзюмондзи же катался с Нодой на катке

— Ну как катался, я первое время с трудом себя от ограды отлеплял, да и ноги разъезжались в разные стороны, а вот Киоко классно катается, меня основам учила.

Я хотел было спросить, не решил ли он что со своей семейной ситуацией, но вовремя прикусил язык: захочет — расскажет. Да и остальные об этой стороне жизни Дзю не знают, и друг меня, скорее всего, придушит за разглашение лишней информации.

— Кагами-кун, а почему у нас эта суббота учебная? Обычно ведь учатся в субботу на первой неделе, а эта считается второй… — уже когда разошлись по домам «парочками», Куронума осторожно поинтересовалась мелочами, которые школьники обычно не замечают. Мне чертовски импонировала ее искренняя заинтересованность во всем, что происходит вокруг, дети же обычно как мыслят: «ну первая суббота так первая, ну вторая так вторая. Лучше бы вообще отменили уроки в выходные». Савако же себе такого не позволит даже в мыслях прикинуть, но полюбопытствовать когда рядом бесплатный источник информации — это святое.

— Потому что мы должны были начать учиться еще в прошлую пятницу, как и прочие школы, каникулы же стандартно седьмого заканчиваются. Но Танака-сан милостиво разрешил сделать ее выходным и продлить нам отдых на три дня, сказал, что учатся дети хорошо, так почему бы не поощрить. Так что эта учебная неделя официально первая в семестре и учимся мы как обычно. Зато мы можем по поводу методички уже в эту субботу позаниматься, если, конечно, у тебя есть время.

— Да, конечно!

* * *

— Аники, я сейчас от твоей улыбки ослепну! Хватит уже сиять, мне же завидно!

— Не могу, мы же сейчас идем с повинной к Татибане-сан, а после нее я однозначно таким счастливым не буду. Имей совесть, мелкий!

— Я не мелкий! Я еще расту! — я даже не заметил, с каких пор братишка стал на упоминания роста реагировать как Куроко. Паршивый из меня брат получается, но ничего, исправим.

— Коки, а ты мне ничего рассказать не хочешь? …

Братишка молчал как на допросе, столкнув в итоге двух упрямых баранов одной крови, но у меня опыта в бодании рогами больше, и к моменту, когда мы пересекли порог издательства, я уже знал, что братишка бесится не из-за Куроко, а из-за Акаши. Несмотря на невпечатляющие габариты, разноглазый атакующий защитник остается самым опасным противников среди поколения чудес, крайне редко совершающим ошибки, помимо этого он умудряется быть первым в учебе, президентом студсовета и так далее и тому подобное. И мелкий просто… завидовал.

Я чувствовал себя идиотом, стоя посреди коридора с квадратными глазами и отвисшей челюстью, пока маленький писатель, признанный настоящим талантом даже моими весьма требовательными сотрудниками, тушевался поблизости, сжимаясь с каждым вздохом после признания. Взять себя в руки удалось не сразу, как и втолковать мелкому, что он идиот, и почему он не должен ничего такого чувствовать. Напоминал, что при всех талантах у Акаши была совсем другая подготовка, книг он не пишет, самостоятельно не живет — а быт это и время, и силы, и нервы! — и в нашем сумасшедшем классе роль буфера не играет, и старшего брата-барана, влипающего во все проблемы, какие только найдет, у него нет.

— Да, Тайга, последнее самый сильный аргумент! — расхохотался мелкий под конец и к главному редактору заходил уже спокойным, готовым отстаивать кое-какие повороты сюжета и характеров, которые провернул в тексте без ее согласия.

— Явились, наконец… — дверь за нами закрывалась умопомрачительно медленно. Да, главный редактор знает толк в запугивании.

Получили по ушам мы знатно, пусть мелкий и успел буквально сутки назад отослать электронный вариант второго тома, то есть опоздал буквально часов на пятьдесят, не так уж и много, и на это глаза закрыли. А вот некоторые моменты вызвали у нее оторопь, и они с мелким, предварительно выпнув меня за дверь, надолго засели с разбором полетов фантазии. Но домой мы с братом возвращались одновременно: за время отдыха накопилось немало документов, среди которых надо было выискать специальные — меня не прекращали третировать и учить смотреть в оба — и случайные ошибки, что-то подписать, что-то отложить для согласования, от чего-то отказаться, к чему-то придраться… Круговорот бумаг бесконечен. Где-то там, среди небожителей сидит очень довольный бог бюрократии, ему ежедневно приносят столько жертв, что страшно становится, ненасытное чудовище.

Помимо этого я основательно впрягся в работу с американским издательством, с которым нас свела Алекс. Нахрапистые, не понимающие, что как бы они не давили, пока японец не примет решения, они могут биться рыбами об лед, но ничего не получат, а лишь испортят о себе впечатление. И упорно не сознающие, что если ответ «нет», то он не прозвучит никогда. Сколько я шишек набил с этой разницей в менталитете, страшно вспоминать, но сейчас от этого была ощутимая польза: где Широяма-сан начнет раздражаться под маской деликатной вежливости, я могу сказать прямым текстом, объясняя, что их действия бессмысленны и контрпродуктивны в рамках японских деловых традиций. Как сказал сам мистер Джонсон, еще чуть-чуть и они бы просто сдались в этих переговорах ни о чем.

— Кто же знал, что с вами так сложно! — я знал, только забыл, когда без задней мысли советовал связаться с директором «Полдня». Ничего, исправим.

Субботы я ждал как манны небесной. Я люблю Сейрин, обожаю все наши милые сумасшедшие привычки, но иногда мне хочется персональный бункер, где меня не достанут! Тююма взорвал лабораторию уже во вторник, причем так качественно, что у нас пол провалился. То, что никто не пострадал окрестили чудом, и клуб магических искусств всем составом побежал молиться Кагами-ками-сама, ибо взрыв был именно с классом 1-б. Больше всего меня убило, что они такие не одни оказались, часть обычно адекватных ребят присоединилась к магикам, и я готов поспорить, что все они ездили на Хоккайдо и участвовали в обряде.

Садахара начал демонстративно и крайне драматично падать на колени в моем присутствии и вопить о сошествии бога, чем напомнил одноклассникам островные стычки. Уже в среду его угощали печеньем, спецрецепт от Айды-сан, который в свое время записала Сейко-чан. На вопрос «зачем», она пожала плечами и сообщила, что жизнь длинная, а случаи бывают разные, и я поклялся не доводить ее до такого, сине-зеленое лицо каратиста было хорошим предупреждением. Однако здоровый, взрослый мужчина быстро пришел в себя, и уже в четверг на спор носился по полосе препятствий кадетов, на которую его развел Казама. Я полчаса пытался понять, как солдатик вообще до такого додумался, завести учителя настолько, что тот поклялся сто кругов по ней пробежать. Он их пробежал, и в пятницу математика у его классов была на самостоятельном обучении. Надеюсь, к понедельнику оклемается.

Аянаги-сенсей продолжал доводить учеников до истерики необычайно бодрым и довольным видом, даже тест провел. Правда, пока мы возились с компами, сам информатик благостно улыбался и подозрительно хихикал, просматривая какие-то материалы на своем компьютере, и даже Широ не смог выяснить, что там такое было. Номура уверяла, что необычайная подвижность местной амебы объяснялась Комикетом, но кто будет слушать отаку, когда есть Саотоме с ее непотопляемой уверенностью в романе учителей?

Анезаки-сенсей в честь сего события даже перестали бойкотировать, напротив, за ней следили с повышенным вниманием, на что она отреагировала удивительно адекватно — испугалась. Версию, что дети внезапно ощутили любовь к английскому, она сходу отмела как несостоятельную, а потому ждала подлянок, как Садахаре. Доведут они ее, точно доведут и узнают, почему это было плохой идеей: клуб айкидо англичанка возглавляла не за красивые глаза.

Отсутствие Такеды-сенсей начало сказываться, мне пришлось снова договариваться с тиром, чтобы ребята, свободные от патрулирования, не прохлаждались без дела, хорошо хоть теперь их можно отправить под присмотром одного из сержантов и не переживать, что они что-то отчебучат. Отстраненный курсант Арисава ходил в тир самостоятельно, приседал на уши отцу и его коллегам, твердо намеренный вернуться на службу, как пройдет срок наказания. Похвальная целеустремленность, ее даже Гай оценил и позволил пару как бы случайных советов, на что следует обратить внимание в тренировках. Может из парня еще и выйдет толк. Может быть.

Видеоклуб всю неделю монтировал фильм про Хоккайдо, а после, как объявил Минамото, они все будут дико заняты подготовкой к весеннему конкурсу видеофильмов среди любителей. Насколько я понял, участвовать клуб будет частями, то есть разобьются на несколько полноценных команд, и соревноваться будут еще и между собой. Их дело, главное чтоб не перессорились в процессе.

Клуб кройки и шитья умудрились-таки загнать меня в угол ради новых эскизов странных существ, пришлось напрячь свои «таланты». Получилось, уходили они с тиком и нервными улыбками, а ведь им еще по этим эскизам шить страшные куклы на продажу. Зато у ребят карманные деньги появятся, часть денег пойдет точно в руки творцам, когда как оставшаяся уложиться в бюджете клуба. А что, театралы и компьютерщики тоже честно получают первые в жизни заработки, это входит в «особую программу обучения» Сейрин, так, во всяком случае, втирает всем директор.

Айда-сан совсем разошлась на тренировках, поэтому дабы сбавить градус напряжения, я попросил разрешения приводить и мальчишек, что Такеши, что Ютаро уже на стенку готовы были лезть от невозможности играть, так что второкурсница пообещали им отдельный курс тренировок. Пришлось отдать ей свои старые записи с планом развития мальчишек, что-то подсказывает мне, что у девушки с аналитикой и медициной настолько лучше моего, что все придется менять. Ну и ладно, детям надо развиваться правильно.

Коки всю неделю торчал в издательстве и, кажется, сожрет Татибане-сан выходные, но оно того стоило, по словам грозы редакторского отдела, так что я первичную версию ждал с нетерпением. Куроко сходил на прием к Цубаки-сенсею, версия тренера была верна, ему пора было менять диету, и нужную информацию я уже получил. Дзюмондзи все так же молчал по поводу домашних дел, но не похоже, что его что-то там действительно волновало, так что я тоже перестал париться. Широ, как и я, стал выпадать из компании из-за обилия дел, у него даже круги под глазами стали темнее. Доработается однажды, свяжу и сдам отцу, чтобы тот на нем сидел и заставлял отдыхать, пока же ограничился предупреждением.

Но больше всех меня тревожил Чиаки. Погрузившись в книги, он вяло реагировал на окружающую действительность, единственное, что мне с Яно удалось из него вытащить — он ищет ответ на важный личный вопрос, но найти его собирается в одиночку. Я бы еще попробовал выяснить, какого черта творится, но меня осадила Яно, так что пришлось вспомнить полезное и умное слово «такт» и отползти в сторону.

— С чего нужно начинать, Кагами-кун?

Суббота наконец-то настала, и ко мне завалилась наша шайка в полном составе: притащили еды для обедов на следующей неделе. Ребята шумели внизу, нимало не смущаясь отсутствием хозяев: Коки унесся на работу, а я ломал извилины в своей комнате, мы с Савако приступили к первому этапу работы над методичкой — планированию.

Больше всего во всем собранном материале меня убивала идентичность. Будто под копирку разные авторы писали практически одно и то же. Да, разными словами, но понятнее текст от этого почему-то не становился. Я, конечно, понимаю, математика наука точная, четкая, никаких словоблудий и пятого-десятого дна у фразы быть не должно, но нам необходимо было найти свой путь, который бы выделил именно нашу книгу. Другие примеры, другие объяснения, попытка пояснить математику человеку с гуманитарным мышлением так, чтобы он понял, а не зазубрил на время тестов и забыл — задача стояла непропорциональная опыту и знаниям, но энтузиазм Куронумы просто отпинал все пораженческие мысли далеко за пределы головы.

Работать с Савако было … уютно. Девушка никогда не перебивает собеседника, всегда слушает до конца и только потом начинает говорить, это я знал всегда, но только вот так, погрузившись с головой в уже привычную деятельность, осознал, насколько это замечательное свойство. Мы просидели определенно больше двух часов, просто потому как, устав от работы, просто разговорились, обсуждая и первую учебную неделю, и недавно вышедший роман, и то, с каким интересом ее родители слушали про поездку, и вредного старика не забыли…

— Хм, ужинаем мы походу тоже здесь… — во время оживленного спора про разницу между способами приготовления сашими в северных и южных частях страны, нас прервал задумчивый голос под дверью.

Высунувшись, я с изумлением уставился на ребят, с видом глубоких мыслителей усевшихся почти под дверью.

— Мы пошли сообщить, что время позднее и пора расходиться, но заслушались, — объяснила Яно, неожиданно смутившись.

— Есть захотелось под ваши дебаты, — пожал плечами Дзюмондзи.

— А ведь весь день кусочничали, — задумчиво уронил Широяма.

— Кагами-кун, пойдем?

Одного взгляда на Савако хватило, чтобы понять, что голодными ребята не уйдут. Пока мы всей толпой громили кухню, с удовольствием приняв в свой кулинарный кружок Куронуму, девушки возились с живностью, которая демонстративно игнорировала меня уже неделю. Ну как игнорировала? Нигоу просто отворачивался и уходил всякий раз, как я пытался его погладить, а вот кот ограничиваться этим на стал. Неизвестным образом портилась обувь, в защиту живности можно сказать, что только домашняя: при всей своей обиде Джент не тронул ни одного ботинка или кроссовка. Периодически на меня с полок что-то валилось, нетяжелое, дабы не проломить череп бестолковому хозяину, но достаточно весомое, чтобы он понял глубину своей неправоты. Про потерю нескольких носков и зажеванные школьные брюки я вовсе молчу!

И ведь ни разу не попался маленький диверсант, все свои мстительные делишки умудрился обтяпать, пока я занят, отвлекся и так далее. Даже когда на меня то-то падало, и я поднимал голову, чтобы удостовериться, что случайно оно упасть никак не могло, кот обычно был в паре метров, таращась на меня с негодованием. Будто я нанес ему личную обиду своими подозрениями. Эта парочка даже не приходила, когда я звал их поесть! Нет, они приходили, но минут так десять спустя, вальяжно вышагивал Джент, хвостом придерживая более открытого щенка, рвущегося плюнуть уже на обиду и подлизаться. Коки уже предлагал убирать их миски, если они не приходят на зов сразу и вообще показать, кто в доме хозяин: кто-то из них испортил его новый электронный черновик, прокатившись по клавиатуре, и братишка пылал жаждой мщения. Тем более что попадало ему не меньше чем мне, просто он мог запереться от животных в комнате, а мне совесть не позволяла, да и привык я к их шевелениям, пока что-либо делал.

— Кагами-кун, что-то случилось? — мои косые взгляды в сторону четвероногих крайне не вовремя заметил тот самый человек, который с удовольствием устроит себе из этого потеху. Фантом с любопытством всматривался мне в лицо, пользуясь своей минимальной занятостью на кухне.

— Меня вот та парочка никак простить не может.

— За что? — Савако и Чиаки демонстрировали любопытство открыто, а вот Дзюмондзи и Широ лишь развернулись в нашу сторону ушами.

— Я их оставил в гостинице для животных, пока ездил к родственникам. Вот они и дуются.

— А как это выражается?

Невинный вопрос девушки вызвал лавину воспоминаний, и я, не сдержавшись, пожаловался, как меня не любят мои же домашние питомцы. В течение рассказа домой вернулся Коки и с жаром подхватил тему, сообщив, что так изгаляться над людьми полный беспредел, пришлось напомнить, как он сам защищал меня перед дедом и какими запрещенными методами пользовался.

— Это не отменяет того, что эти двое выходят за все рамки, — проворчал мелкий, помогая сервировать стол.

— Но это не повод лишать их еды!

— Это жестоко, Фурихата-кун.

— Да не лишать! Просто убирать их, если не придут сразу на зов! — отчаянно защищался мелкий, понимая, что тут он меня не переупрямит.

— Может им надо что-нибудь вкусное приготовить? — робко предложила Савако, счастливая в своем неведении о поведении домашних животных.

— И что, всю жизнь под них прогибаться? Животные должны усвоить, кто в доме вожак, — выдал «отпрыск волчьей стаи».

— Поверь, Савако, они на это только еще больше обнаглеют, сядут на шею и уже не слезут… Вы чего так смотрите?

Остальные смотрели на меня круглыми глазами, пока Куронума заливалась равномерным румянцем, пряча заблестевшие глаза и кусая губы. Что я пропустил? Последний вопрос я, видимо, задал вслух, так как, усмехнувшись, Яно ответила:

— Ничего особенного, — а когда я с сомнением огляделся на отворачивающихся друзей и их дрожащие плечи, она продолжила. — Ты просто назвал Савако по имени.

Постояв сусликом, я вернулся к готовке, демонстративно игнорируя сдавленные смешки и собственные горящие уши.