Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

— Прости, что не навещал так долго.

Присев, я принялся методично счищать снег. Да, долго же меня не было, месяц, если не больше, совсем замотался сначала с турниром, потом с поездкой, в итоге выбрался только сейчас, в последний день первой учебной недели нового семестра.

— Знаешь, мама, у меня столько новостей…

Несмотря на то, что дома стоял алтарь, я так и не смог привыкнуть, не сумел увидеть в нем последнее пристанище для души родного человека, наблюдающего за живыми, и только здесь на кладбище рассказывал, что да как творится в моей жизни. Надеюсь, она не обижается за это. Присев перед надгробным камнем я мысленно рассказывал обо всем новом и значимом. О сложном и тяжелом чемпионате, о неистовых и сильных соперниках, об ошеломляющих радостях победы и безумии празднований. О поездке на северный остров толпой сумасшедших всех мастей и снежных разборках, об обряде и собственной в нем смущающей роли.

О наглейших созданиях планеты, которых я уже неделю пытаюсь задобрить лакомствами, но пока получаю лишь продолжение холодной войны. О вредном старике, сумевшем в такие-то годы пересмотреть взгляды на жизнь и людей, и его страданиях по вине не менее вредных внуков. О том, как живет теперь ее младшая сестра с семьей, как Юми-сан вспоминает о ней зимними вечерами, сидя в одиночестве в полутемной комнате с бокалом вина. И, конечно, о чудесной девушке, милой, доброй, заботливой, с которой я ее непременно познакомлю, когда это будет нормально по местным традициям.

— Все же японцы совсем другие, мама… Хотя ты бы меня поняла, уверен, еще бы и по ушам съездила, что до сих пор тебе ничего не рассказывал.

Иногда мне начинало казаться, что я помню Кагами Шизуку, какие-то смутные и обрывочные воспоминания приходили во сне, но как такое возможно? Не только из-за амнезии, но и из-за уверенности, что я вообще-то не был изначально Кагами Тайгой, слишком чудным мне казался мир, который все остальные воспринимали, как нечто естественное. Высказав накопившееся, я снова провел рукой по надгробию, игнорируя писк телефона, оповещающего о новой смс: Коки наверняка волнуется, что старший брат застрял на кладбище на добрых три часа.

— Ты в порядке? — в глаза мелкий заглядывал с опасением, будто он поступает как-то неправильное, и если я сейчас рявкну, брат немедленно отступит и больше не полезет.

— Да, я просто довольно давно не навещал могилу. Надо было привести место в порядок, — Коки кивнул, принимая такое объяснение, не указывая, что за городским кладбищем следят сторожа и следят добросовестно. — Как там дела со вторым томом?

— Редактируем. Но я отстоял все важные моменты!

* * *

— Кагами! — я чудом удержался на ногах, когда Мизумачи вопреки обыкновению влетел в меня со спины. Пришел позже обычного? — Ты знаешь, что мы скоро станем сэмпаями?

— Догадываюсь, — интересно, кто и каким образом преподнес несомненный факт, что пловец так реагирует?

— И тогда мы точно выиграем соревнования! — ясно, сотоварищи по клубу. В отличие от капитана Браун-сан, крайне холодной и безэмоциональной особы, остальные ребята, что девушки, что парни были достаточно шумными и темпераментными. Хотя с Мизу никому не сравниться, это да.

— Очень буду за вас рад. Мизумачи, ты меня с верблюдом или конем перепутал? Я не двужильный, кто бы что ни говорил!

— Да? — верткий, несмотря на габариты, парень ухитрился сесть мне на плечи и согнуться в три погибели, чтобы посмотреть в глаза. — У тебя глаза не верблюда. И не коня!

— Шикарный комплимент! — из класса как раз выходили Котаро-сан и Акаба-сан, видимо, у них с Данте с утра общий ритм.

Продолжить издевательства надо мной не дали Чиаки и Дзюмондзи, в четыре руки стянувшие с меня пальму, тут же упрыгавшую к заходящему в класс Казаме. Пока я разминал спину и шею, Широ пояснил, что вчера в теме пловцов была ожесточенная дискуссия из-за методов тренировок в духе: «вон баскетболисты по другим клубам ходят и выигрывают, а мы чем хуже?» Я чуть мимо стула не сел от подобного комментария. Как это могло привести к бурному фонтану радости на тему следующего учебного года, я не понимал.

— Ты правда ждешь, что я скажу тебе, каким образом мыслит вот он? — друг так выразительно указал глазами на Мизумачи, о чем-то взахлеб рассказывающего солдатику, что мог и косоглазым остаться.

— Я бы на твоем месте, аники, больше беспокоился о его реакции, когда он поймет, что значит следующий учебный год.

— А что он значит? — на меня снова воззрились как на идиота. Что не так?

Ах да. Японская система. В следующем году мы окажемся в разных классах, совсем другими составами и повезет, если нашу банду не раскидают. А может и напротив, так будет лучше, кому еще можно доверить хотя бы часть одноклассников? Одиннадцать классов, двадцать восемь человек, это значит, что при равномерном распределении их будет по двое-трое, уже хорошо, уже не одни. А кто должен заниматься распределением на будущий год?

— Мы. Вы думали иначе, Кагами-сенсей? — Суга-сенсей сочувственно улыбался, пока я мысленно падал куда-то в пропасть, понимая, что разделить вот эту ораву так, чтобы никто не расстроился и огорчился, нереально. Остальные учителя прислушивались к беседе, но не вмешивались, им самим предстоит та же проблема, тот же Кусано из 1-д та еще головная боль. В школу парень так и не начал ходить, а на следующий год придется отследить, чтобы никто к нему не присоединился, решив, что так удобнее, и вообще «вот ему можно, а мне что — нельзя?» Подростки…

— А сохранить класс как есть никак нельзя?

— К сожалению, нет, — директор, появляющийся без привычного «Хо-хо-хо», пугает до чертиков и вертикальных взлетов, но сейчас было совсем не до того. — Это один из фундаментальных принципов нашей системы образования. Смысл его в том, что члены нашего общества обязаны научиться взаимодействовать с любым человеком. Нравится он вам или нет, раздражает, пугает, злит — все это неважно, вы должны уметь работать с ним сообща. Это не то, что мы можем изменить, Кагами-кун, разве что немного облегчить ситуацию.

— Каким образом?

Ну да, конечно. Нормальное распределение, когда в каком-то классе скучкуется большая часть, а остальных распределить по одному, по двое. Но кого можно оставить вот так одного, кто поймет, примет и впишется в новый коллектив? Асахи сможет. Усуи, если туда же отправить хотя бы одного такого же фанатика поездов. Широяма выживет в любом коллективе и поставит его себе на службу, Дзюмондзи тоже не пропадет. Коки сумеет стать буфером в любом конфликте и погасить его, а Куроко, если будут проблемы, просто испарится из поля зрения. Я сам, в конце концов! Но если я разделю Яно и Чиаки, меня ждет ад на Земле, тут и звание псевдо бога не спасет. И куда-то отпускать в свободное плавание Савако? Не в этой жизни.

— Не парься об этом сейчас, — хлопнул меня по плечу Куросаки-сенсей. — Времени до марта много, успеешь решить, что да как, кого, куда и с кем.

— А в марте обсуждать новые составы будем уже вместе, учителя нынешнего первого года отдельно, учителя второго года отдельно. Мы не можем отказаться от перетасовки учеников, но можем сделать ее максимально продуманной, — Исида-сенсей столь выразительно поправил очки, что Куросаки не смог удержаться.

— Танака-сан, а может нам премию выдадут за вредность? Хотя бы из жалости к Исиде-сенсею, а то бедолаге денег на новую оправу не хватает.

— Куросаки!

Потратив в итоге большую часть обеда на разговор с учителями, я только и успел, что забежать к Айде, убедиться, что она все помнит и после тренировки никто никуда не разбегается. Вместо этого мы собирались в центр, смотреть матчи студенческого чемпионата по баскетболу, не только поболеть за знакомых студентов столичного, но и понаблюдать, может что полезного почерпнем в тактиках и стратегиях. Но сначала надо было пережить тренировку, а еще до этого подобрать в метро моих учеников, которые будут приседать всем на уши и кушать нервные клетки чайными ложками.

— Кагами-сенсей!

После прыжков Мизумачи два маленьких ураганчика были приняты и подняты влегкую, так что до школы я их донес буквально на своем горбу, несмотря на все попытки Ютаро слезть. Очень мне надо бегать за любопытными мальчишками, сующими везде носы и ищущими неприятности! Конечно, эта возня привлекла внимание прохожих, вызвавших патрульных, и кабы я не успел пересечь границы Сейрина, один ками ведает, сколько бы времени потратил, доказывая, что я не маньяк-педофил. Но на воротах стояли кадеты, торжественно препроводившие растерявшихся господ полицейских в кабинет директора, пока я увел двух пацанов в спортзал.

— Так, Ютаро-кун, сейчас получишь дополнительные отжимания за доставленные неудобства!

— Ну вы же не отпускали, сенсей!

— Все в порядке? — мелодичный перезвон колец посоха, и возле нас замирает капитан. — Почему в школу пришла полиция на этот раз?

— Потому что Ютаро голосил на всю улицу «Ну пустите меня!» — сдал друга со всеми потрохами Такеши. — Они решили, что Кагами-сенсей его украл для чего-то плохого.

— Но это же Кагами-сенсей! Какое плохое-то?

— Так они же не знают!

— Но я же знаю!

— Так, все с вами ясно, — легкие щелбаны, ровно для того чтобы заткнуть мальцов. — Сначала переоденьтесь, а после, Ютаро-кун, разомнешь мышцы и приступай к отжиманиям. Такеши-кун, разминка и подойди к Айде-сан за комплексом упражнений. А ты после медитации наденешь дополнительное снаряжение и на общую тренировку!

Айда-сан расстаралась на славу: дети бегали и прыгали, тянулись и гнулись, вели мяч и бросали в кольцо, попадали правда раз через десять, ибо устали, но бросали. Когда закончилась наша тренировка, я получил на руки двух вырубившихся ангелочков, ни в какую не желающих вставать с матов и топать своими ногами. Чуть мозги не вывихнул, соображая как с ними быть, благо Дзюмондзи и Нода-сан взвалили на себя ответственность по доставке мальчишек домой. Что-то мне подсказывает, что Киоко-сан воспользуется поводом, дабы познакомить Дзю с родителями, так что мысленно я желал ему удачи. Хотя удача куда как нужнее была совершенно в другом месте:

— Хидеюки-сан!

— А, детвора явилась, — «детвора» из уст человека на голову ниже тебя это очень странно. — Если вы думаете к ним сунуться — не надо. Головы откусят.

— Мы только поддержать хотели… — невнятное блеяние прервал рык.

— Кого там, епт, принесло?! — капитан студенческой команды высунулся, осмотрел нас и рявкнул еще громче. — Катитесь к хренам! Мешаетесь!

— Есть! — автоматически ответили всей командой и поспешили сбежать.

— А чего он так? — Коганей, едва присев на место, начал донимать капитана расспросами.

— Противник сильный, в прошлом чемпионате до полуфинала дошли, — ответил Хьюга, не отрываясь от протирания очков. — Не отвлекайтесь, матч вот-вот начнется.

Атмосфера чемпионата отличалась от Зимнего Кубка. А может все потому, что мы сидели на зрительских трибунах, а не бегали по потолку раздевалки? Людей было много, трибуны были заполнены целиком, и на них выделялись большими цветовыми пятнами болельщики из вторых и третьих составов баскетбольных команд, тут все как обычно. Проползти к условно нашим не удалось, но болели мы старательно, особенно громко на острых моментах, как и подобает приличным болельщикам.

— Вот это бросок! Под таким углом!

— Извини, Кагами, но разве это не твой метеор-данк? Переделан под способности пятого, он так прыгать не может, но узнаваем…

— Ага, Шинозаки-сан специализируется на сложных бросках, с помощью математики и физики просчитывает их траектории и отрабатывает оптимальные до посинения.

— Вы лучше посмотрите туда! Как он их!

— Святые помидоры, так он же мелкий как Фури! И прорвался через двоих?

— Использовался свою компактность и прорвался прямо по центру… Вы снимаете? Это очень важный момент, надо будет его отработать!

— Я хочу этот бросок! Но, чтоб меня тыквой оглушило, если это не крюк!

— Это полукрюк, но я впервые вижу, чтоб его выполнили с такого расстояния.

— Черт, подбор продули!

— Видел, где он ошибся? Не успел занять нужную позицию, прыгнул и упустил мяч.

— Сэмпай, но если не успеваешь, то что, лучше не прыгать?

— А ты успевай!

— Ну-ну, Цуччи, он еще научиться, время есть. Но надо подумать, как тебе в этом помочь.

— Почему они не используют персональную опеку? Зонная же распыляет их!

— Потому что у них тогда проседание по трем направлениям, разница в способностях достаточно существенная. Лучше, конечно, смешанную, два на три, но…

— Видели?!

— Вот же, хитрецы, такой козырной ход скрывали! Слушай, а мы такое можем провернуть?

— С нашей-то синхронностью и скоростью это станет просто убойным приемом!

— Ребята, вы же не забываете тренироваться самостоятельно? Я знаю, что еще можно добавить к домашнему комплексу!

— Баззер-бит! Капитан, ты обязан его освоить!

— Уже начал.

Соседи от нас шугались, беззлобно и злобно ворча, но всерьез приструнить не пытались, не та комплектация, да и кто не шумит на трибунах? Но после победы — буквально выдранной в последние доли секунды — нам не удалось пройти к ребятам, Хидеюки-сан и сам тренер запретили их беспокоить. Уснули парни. Прямо в раздевалке на полу.

Пока мы хлопали глазами, суровый помощник тренера тихо объяснял, что не так давно капитан команды травмировал руку, пока лазил на дерево за какой-то кошкой, а раздающий защитник — ногу, с лестницы упал и хорошо, что не сломал. Так что сегодня всем пришлось выложиться на сто двадцать, потому как на вопрос о замене Хидеюки-сан постучал пальцем по лбу и сообщил, что для победы нужны были именно они, но теперь пару суток парни будут сидеть среди болельщиков, а значит и у второго состава есть шанс проявить себя.

— Кого-то мне это напоминает, — задумчиво сообщил капитан по дороге к метро. — Вот прям настолько сильно, что хочется взять за шкирку и носом потыкать…

— Угу, без Такеды-сенсей так бы и было, — усмехнулась Айда-сан, стрельнув глазами в смущенно улыбающегося Киеши.

— Ребят, там площадка уличная…

Ну да, восемь вечера, январь месяц и кучка сумасшедших гоняет невесть где найденный мяч. Было скользко, так что играли аккуратно, как летом на водной площадке, потому рухнуть в воду это одно дело, а на асфальт — совсем другое, даже в одежде, а учитывая, что мы еще и сняли частично, потому как жарко стало — могли не только синяки схлопотать. Зато повеселились над собственными па, Кавахара предложил балетную труппу открыть: «Такие таланты пропадают!»

Играли мы допоздна, что оказалось чревато малым количеством сна в итоге. Мало того, что домашнее задание никто не отменял, так еще и у меня персональное бедствие в виде двух четверолапых «друзей человека». Меня человеком они не считали, ибо сочли, что самое время покачать права и выразить недовольство хозяином, когда я уставший борюсь со сном во имя нормальной успеваемости. За что и поплатились: рявкнув на обоих так, что Нигоу даже заскулил от ужаса, выпнул живность за дверь и закрылся до утра. Надоело! Хотят воротить носы и корчить из себя обиженных принцессок — будут спать в коридоре и есть, что дадут!

— Ого. Аники, ты не с той ноги встал? — глядя в мои покрасневшие от недосыпа глаза, мелкий почел за благо ретироваться в комнату, так и не выяснив, в честь чего в мисках животных какие-то объедки.

На тренировке ВОКСа я немного пришел в себе, хотя не отказался бы от компании Гая, вот уж кто выбил бы из меня всю дурь, не сильно напрягаясь. Но и так неплохо вышло, а уж когда я столкнулся в дверях с Савако, день стал и вовсе замечательным. Девушка, конечно, отметила мой усталый вид и во время обеденного перерыва предложила проводить к Укитаке-сенсею. Выходя из класса, я старательно игнорировал одобрительные посвистывания и прочие глупости одноклассников. Медик был, как всегда, на посту, готовый принять страждущих и облегчить их участь, так что свою порцию обезболивающего и предложение проспать остальные уроки в медпункте я получил.

С одной стороны пропускать уроки очень неразумно, учитывая, какие у нас учителя, и свой собственный статус, но койка оказалась удивительно удобной, так что я осознал, что провалился в сон, уже когда Укитаке-сенсей меня разбудил. Проверив, что я вернулся в рабочее состояния, он все же предложил пропустить тренировку, но тут уже включился упрямый баран. Учитывая мою спячку, детей привел Коки и всю тренировку мне жаловался, что в другой раз он попросит эскорт из курсантов, потому как не может тащить двух мальчишек на спине и даже держа за шкирку не получается, а бесенята, пользуясь численным преимуществом, дважды улепетывали куда-то не туда, причем уже на территории школы.

— Сначала они просто попались под руку Суге-сенсею, когда пытались пробраться в административный корпус, но во второй раз их настигла волчья стая, и Дзюмондзи предложил провести воспитательный урок, почему не стоит доставлять проблем Кагами-сенсею.

— И что?

— Привязали их к Тецуме-сану и отправили на пробежку!

— Что?!

Коки успел вмешаться до того, как детей загоняли до обморока, но тренировка у них была с послаблением, хотя Айда-сан, конечно, кипела из-за их несобранности, с другой стороны — а чего еще от детей ждать?

— Аники, ты себя вспомни, когда они на «вечерние тренировки» бегали.

Дома ждал приятный сюрприз: два преданно ждущих друга, с большим удовольствием рванувших ластиться. Они невозможны! Что мне, всякий раз истерику закатывать, если эта парочка чего отчебучит? Нервы жалко. Но результат на лицо, то есть на морду, так что можно подумать и над этим. Потом. Жизнь снова прекрасна!

— Нет, ну он невозможен! Кто вообще его из больницы выпустил? Ему же японским языком велели не ставить никаких опытов вне лаборатории!

Горо-сан молча сверлил глазами несколько прокоптившегося Тююму, пока я, Куросаки и Хорикоси осматривали полуразрушенную аудиторию второкурсников. Судя по табличке это класс Цучиды-сэмпая, куда до начала уроков пробрался наш химик с совершенно типичной для него целью провести опыт. И подорваться, куда без этого. Пострадали парты, одну так вообще никак не восстановить, на белом потолке распустился цветок копоти, демонстрируя все природные оттенки серого, стены покрылись налетом, окна вылетели. Самое оно для занятий.

— И что теперь? — обескураженно спросила Сакашита-сенсей, застыв на пороге и явно не заметившая ни Микихасу-сенсея, ни Катагаву-сенсей за спиной. Иногда я искренне сочувствовал учителям второго года, которые совсем не ожидали работы в Сейрине. — Где мои ученики будут ютиться?

— Может раскидать их по другим классам временно? По трое примерно человек, они влезут, — предложил Микихаса-сенсей, осторожно укрывая пиджаком учительницу биологии второго года.

— Неплохая идея, — одобрила Катагава-сенсей. — Сегодня к ним придираться не будут, а в следующие два дня поучатся по чужому расписанию.

— Я составлю списки, — сенсей расстроено закусила губу, еще раз оглядев класс. И всхлипнула, мы же опешили от эмоциональной реакции.

— Я сам этим займусь. Вам лучше пойти в медпункт, Укитаке-сенсей даст вам успокоительное. Не стоит показываться в таком состоянии ученикам, — географ мягко развернул женщину вон из кабинета, передоверив ее Катагаве-сенсей.

— Вот видите, до чего вы коллегу довели! — обрушился на непонимающего химика замдиректора.

— Это всего лишь эксперимент. Из-под контроля вышел, это верно, но что здесь…

Договорить ему не дал все тот же бывший бейсболист, спокойно одолживший у Куросаки синай и влепивший этим же мечом Тююме. Ух! Это абсолютно точно больно. Скривились от увиденного все, но как-то возмущаться никто не стал и не потому, что Микихаса-сенсей был грозен, он без весомой причины и муху не тронет. Тююма давно должен был получить взбучку, причем такую, серьезную, а не ор до небес и все мимо кассы, так что никто особо и не возражал, только доставили тело в медпункт прямо в добрые руки медика, к которому народ с начала года попадал по вине химика, и смылись на уроки.

Попросив Широ на всякий случай опубликовать на сайте объявление о случившемся с кабинетом 2-г, их распределение и предупреждение, что до конца недели ситуация не изменится, я с чистой совестью погрузился в беседу с Савако на английском. Девушка все еще страшно смущалась, когда я звал ее по имени, что с одной стороны было мило, с другой — она все время отводила глаза и начинала заикаться, что не способствовало ни общению, ни тем более учебе. Единственное, что оставалось, так это чаще обращаться к ней и надеяться, что она быстрее привыкнет.

— Савако, по поводу методички, я тут пару интересных примеров нашел, посмотришь?

— О, вкусно-то как! Савако, как ты это делаешь?

— Савако…

Стратегия пока проваливалась, но бараны не сдаются! Тем более что и логика тоже на моей стороне, странно называть свою девушку по фамилии, да и короче оно. Правда, лекцию по использованию суффиксов выслушать пришлось, я к ним прибегал в основном по работе, да к чужим людям, не то что мелкий и уж тем более Куроко, который походу родился с этим «Кагами-куну следует быть осторожнее с именами».

— Кагами-кун, ты снова о чем-то задумался.

В голову чуть не прилетел мяч, во время отбитый уверенной рукой товарища, заметившего мою отвлеченность. Прогресс, однако: не так давно призрак бы сам в меня этим мячом зарядил, чтобы перестал отвлекаться на тренировке, а сейчас даже прикрыл.

— У, все с ним ясно. Спорим, о девушке своей мечтает? — Кавахара воспользовался внезапным перерывом и разлегся на полу, но язык не угомонил, болтушка танцующая.

— Нашел дураков! — подхватил благодатную тему Фукуда, тоже устало опускаясь на пол. Его в добавок к форме грузили утяжелителями, потому как центровому очень нужна чисто физическая сила, что, естественно, не могло не сказаться на его усталости. Но Цубаки-сенсей не был против, просто попросил следить за его состоянием с помощью чудо глаз Айды.

— Не рекомендую проявлять повышенный интерес к личной жизни Кагами-куна. Он очень разозлится, впадет в бешенство и нам придется запереть его в изоляторе, чтобы вас спасти, — мои глаза становились все более квадратными по мере прослушивания спича фантома. А чертов призрак выдал всю эту чушь с непроницаемым выражением лица и обратил все внимание на мяч в руках. Прибил бы, да отвлекли:

— Не удивлюсь! Аянаги тоже взбесился! Который урок то тестами заваливает, то требует какие-то алгоритмы составить, то тупо вытащит к доске и велит расписать какую-то муть! Зверь! — крайне эмоционально рассказывал Кавахара, пока мы с Куроко ошеломленно переглядывались.

— Ты точно говоришь про Аянаги-сенсея? — осторожно уточнил, подозревая, что помимо младшего брата-полицейского у информатика еще и брат-близнец затесался. — Он, конечно, не спит на уроках, но никого не третирует, темы объясняет в принципе, да и тест только один провел.

— Везучие! Он же не только до нас докопался, от него классов пять точно на стенку лезет, — Фукуда неожиданно подтвердил слова Кавахары, на что я только почесал затылок, не имея никаких версий, из-за чего так взбесился наш соня.

— Мда, дела… Ну, удачи вам! — максимально оптимистично похлопал парней по плечам и вернулся к тренировке, пока Айда-сан не вернула нас пинками. Повезло, что ее мальчишки отвлекли.

— Эй! А помочь?

— А чем? Думайте, чем вы его так разозлили и вперед!

Не наши проблемы. Вот серьезно, то, что информатик за что-то срывается на них — не мои проблемы, у них есть свои классные руководители, пусть идут и им жалуются. Ну или у самого учителя выясняют, чем его так разгневали, если смелости хватит, а я в это лезть не буду, вдруг на своих чудиков навлеку новоявленное чудище.

После тренировки мы снова пошли смотреть студенческие матчи. Фаворитов вообще было немного, основной спор за титул планировался между токийским университетом и институтом спорта, тоже находящимся в Токио. Столичный пока считался крепким среднячком, но первая победа подняла их в негласном рейтинге и новая победа это только подтвердила. Я же порадовался за Савамуру-сана, пожалуй, из всех студентов я лучше всего сошелся именно с ним и его первой официальной игре был чертовски рад, пусть он и потерял мяч, попал вместо кольца куда-то выше щита и вообще, первую минуту был той еще проблемой для своих же. Это нормально, волнуется, зато потом его странный крюк с боковым отклонением произвел фурор. Попросить его что ли, поучить Митобе-сэмпая?

— … — рука на поле, взмах правой рукой как манеки-неко, указание на себя и странное дрыганье пальцами.

— Да, сэмпай, я как раз об этом подумал. Надо попробовать подойти после чемпионата.

Разумеется, пройти мимо привычной уже площадки после матча мы не могли, зрелище оказалось захватывающим, и кровь кипела даже у Куроко, пусть по нему этого не было видно. Играя на улице я подумал, что еще немного и можно будет возобновить нормальные занятия с мальчишками, а то я уделял им от силы полчаса тренировки, что было совершенно неправильно. Планы их занятий тоже пришлось переделать под чутким руководством Айды-сан, мало того, что я взял слишком усредненную планку, так еще и не ставил им рубежи, какие они должны преодолевать для прогресса в навыках.

Однако, несмотря на все недочеты, критиковали меня не особо усердно, а учитывая тогда полное отсутствие знаний по этой теме, все было не так уж и плохо. А теперь чертята попляшут. Вспоминая итоговый план, я содрогался, понимая, что будет намного безопаснее показать его хоть кому-нибудь из медиков, тому же Цубаки-сенсею, потому как угробить пацанов чрезмерной нагрузкой слишком просто, и я банально боялся переборщить. Нет у меня ни жизненного, ни вообще какого-либо опыта, чтобы брать на себя такую ответственность без консультации.

— Слушай, я все забываю спросить, как тебе в клубе настольных игр? Справляешься?

— Какое там, аники! Проигрываю так часто, что уже и не помню, как победа ощущается.

— Серьезно?! Джент, не лезь под руку!

— Ну не так все плохо, но Катагава-сенсей частенько по мне прохаживается. Она, кстати, похожа чем-то с Татибаной-сан, тоже строгая очень и требовательная. Но играет поразительно! Она может весь клуб за доски сёги посадить и играть со всеми разом, причем без всякого напряжения побеждать!

— Ну, а чего ты ждал от аналитика ее уровня! Она была среди тех, кто просчитывал стратегии экономического развития страны, еще когда наши родители школьниками были. Но тебе там нравится?

— Очень! А ты знаешь, Синода-сэмпай — дочка самого Синоды Котаро! Он семь лет был чемпионом сёги, основал собственную школу и до сих пор считается игроком экстра-класса!

— Да, я слышал что-то про это… Нигоу, сидеть!

— Она одна может хоть немного заинтересовать Катагаву-сенсей, но на самом деле не любит сёги, хотя играет очень хорошо. Ей больше нравятся карточные игры, особенно такие, в которых нужно большое число участников.

— О… — молчать, Тайга, сам же вечно ворчишь, не лезь, молчи! — А она хорошенькая?

— Аники, — простонал мелкий, уткнувшись носом в стол. — Скажи, все влюбленные такие? Яно вон недавно тоже поднимала тему, что мы с Широ неприкаянные и одинокие…

— Я помню, — угу, я тогда аж подавился. — Я чуть не поседел, когда она стала выяснять ваши предпочтения, дабы кого-нибудь найти.

— Не напоминай!

— Она с самыми лучшими намерениями, и на твоем месте я бы радовался, что ей не пришло в голову попросить консультации у Саотоме. И молился бы, чтобы не пришло.

— Кому молиться-то, Кагами-ками-сама?

— Не напоминай!

На следующий день, попавшись на тренировке ВОКСа Гайтору, я шевелился куда как медленнее. И очень медленно и печально упал, когда в меня вцепился Мизумачи, перепугав этим одноклассника чуть ли не до слез, еле успокоил. Химии в тот день не было, учитель был дома на лечении, все же удар у Микихасы-сенсея был что надо, да и, по словам Аянаги, Тююму-сенсея ждет лекция от любимой супруги на тему «нельзя взрывать каждое увиденное помещение» или что-то в этом духе.

Не верить информатику причины не было, да и нам же легче жить станет, а то его лаборатории доделают только к концу января, хотят усилить защиту помещения дополнительной обшивкой. Класс второгодок приведут в приличный вид на выходных, а Тююма, скорее всего, лишится на какое-то время зарплаты с согласия его же родственников. Ну или сильно в ней потеряет, ему еще семью кормить, хотя я до сих пор задаюсь вопросом, какая у него супруга. Терпеть вот такое безумие в супругах — да, это сильно. Савако робко предположила, что эта женщина должна очень сильно любить Тююму, на что естественно не могла не отреагировать Саотоме и плевать, что мы говорили на английском.

Тема оказалась благодатная, и даже строгое условие «говорить только на английском» никого не остановило. Саотоме особенно рьяно следила за его исполнением и все время прислушивалась, нет ли поблизости учителей, причем выглядела настолько напуганной, что Асахи не выдержал и встал на стреме, дескать, его эти темы не интересуют, так хоть делом займется. Поинтересовавшись подозрительной настороженностью одноклассницы, получил неожиданный ответ, что ей уже прочитали весомую лекцию на тему табуированности чужой личной жизни и повторения ей даром не надо. Интересно, кого она умудрилась так достать?

— Кагами-кун, я очень надеюсь, что у тебя весомая причина пропустить тренировку, — разъяренная Айда-сан с боевым бумажным веером самым натуральным образом набычилась, явно морально настроившись на непринятие любой причины кроме смерти.

— Работа, тренер, работа! — и сбежал.

Бегал я достаточно быстро, да и работа действительно звала, совещание глав отделов на тему моей излишней инициативности было назначено на разгар дня, дабы я мог присутствовать лично, а не печатать сообщения.

— Явился, блудный начальник!

— Юкишима-сан, вы грубите…

— Не стоит спорить с человеком, который выдает вам зарплату.

— Поправка, зарплата ваша пока еще на моей совести! И, Юкишима-сан, только не говорите, что хотите начальника, который будет приходить раньше всех, а уходить позже всех, установит программу, чтобы получать скриншоты с вашего монитора каждые полчаса и будет тщательно отмерять время каждого вашего перекура?

— Ох, не надо такие ужасы рассказывать, у меня слабое-слабое сердце.

— То-то вас трижды на превышении скорости ловили.

— Это было в далекой юности!

— Три месяца назад?

— Может начнем уже работать?

— Так точно, Татибана-сан!

Первым пунктом программы было выполнение месячного плана производства, с этим проблем не было, однако надо будет заменить часть оборудования, то, на что не хватило денег год назад во время расширения производства. Вторым значился приближающийся праздник влюбленных и сумасшедшая попытка с его помощью повысить интерес к современной лирике, хотя бы к любовной. Эта идея пришла ко мне на Хоккайдо, когда Яно с Чиаки мозги мне прополоскали на счет четырнадцатого февраля и уровня его важности в умах молодого поколения. Старшие, конечно, тоже знали о дате, но значения он для них не имел. Хотя Кэйташи-сан его недолюбливал — как и многие чисто западные праздники. Помню, когда я только накидал набросок идеи, как бы маленькому книжному издательству влезть в это дело, Широяма-сан окрестил меня безумцем, который приведет «Полдень» к разорению.

— Учитывая, что тоже самое он говорил про твои методички, которые сейчас рекомендуют абитуриентам, я думаю, мы можем рискнуть, — Айдзава-сан тогда долго хохотала над нашим с директором противостоянием, но высказалась целиком и полностью за.

Все это время уважаемый сотрудники спешно наводили мосты с возможными партнерами, такими же небольшими фирмами, заодно привлекли пару типографий, потому как неожиданно идея нашла отклик, и наших мощностей не хватало. А теперь пошли и дополнительные предложения:

— В кафе? Как мы можем туда-то влезть? — я осоловело пялился на единственного штатного рекламщика Фубуки-сан, женщина была одним из самых молодых сотрудников издательства, но даже так ее идеи обычно более осуществимые.

— Миниатюрные сборники при заказе определенного лакомства! И небольшие открытки со стихами для парочки других!

— Это безумие!

— Не большее, чем дополнительные вкладыши в шоколадки со стихами!

— На крупных коробках предполагаются небольшие рассказы…

— Тем более, Кагами-сан! Как вы не понимаете, выгода от подобного мероприятия крайне сомнительная, а затраты весьма существенны!

— Почему вы так убеждены, что репутация и доля известности это сомнительная выгода?

— Потому же, почему вы считаете, что прочитав их, кто-то заинтересуется сборником!

— Мы отобрали лучшее, и уж поверьте, если кого-то не затронут произведения — они не способны проникнуться красотой слова. Или вы сомневаетесь в нашем вкусе?

— Ни в коем случае, Татибана-сан! Но расходы…

— В данном случае не смертельны, Юкишима-сан. Мы можем себе позволить эти затраты, не втягивая издательство в долги, а если авантюра удастся, то мы еще и в плюсе окажемся!

— Даже если не все будет идеально, а оно так и будет, мы хоть немного повысим свою известность, что, несомненно, скажется на возможных будущих авторах.

— Кстати про новых авторов! У меня тут идея возникла…

— Не сейчас, Кагами-сан! Давайте мы сначала разберемся с этой вашей идеей, а потом уже со следующей. Нам честно нужно все поочередно переваривать и проходить, возраст уже не тот.

— Ни слова о возрасте!

— Вернемся к вкладышам… То есть к кафе. С чего вы вообще решили, что кто-то пойдет нам навстречу в этом вопросе?

— В этом вся прелесть! Не к нам пойдут, это мы пойдем навстречу.

— Прошу прощения?

— Знаете сеть кофеен «Цветы жасмина»? Небольшие и уютные, у них на четырнадцатое число всегда аншлаг. Вот от них и пришло это предложение.

— Откуда они вообще узнали, что мы затеваем?

— Это значит, что не только мы дошли до этой идеи? Будут конкуренты?

— Нет, насколько я поняла они узнали обо всем по каким-то персональным каналам, которыми никто не воспользуется…

— Какая разница? — прервал я бессмысленный спор. — Если у нас будут конкуренты, значит, нам всего лишь придется быть лучше них. Если у нас есть интересное предложение, которое принесет выгоду, значит, мы его примем. Как иначе-то?

— Кагами… Вот уж точно от яблони слив не дождаться, — с тяжелым вздохом Широяма-сан покачал головой и вернул беседу в деловое русло. — Хватит ли нам мощностей, чтобы влезть и в эту авантюру?

Совещание затянулось, помимо дня влюбленных надо было обсудить и сотрудничество с американским издательством, разобраться с наймом переводчиков, причем отбирать собирались тех, кто жил какое-то время в Америке и проникся иностранной культурой, кроме того, нужно было и книгу Коки отредактировать, как ни старайся я ни разу не переводчик и нужен профессионал. Про второй том я пока даже и не заикался, но подозревал, что никому другому мелкий свое творение просто не доверит, а значит, где-то на весенних каникулах надо будет этим заняться. Засиделись мы с этими обсуждениями допоздна, когда я пришел домой, мелкий уже суетился на кухне, а во время ужина едва успевал кушать: так спешил рассказать о прошедшем матче и своих впечатлениях.

Его папка тактик явно пополнится новыми идеями, которые после будут нещадно закритикованы капитаном и Айдой, чтобы в итоге получилось нечто убойное. Я старался вникать во все, что рассказывал мелкий, но после описания какой-то хитро закрученной и в принципе нереальной атаки с одновременным нападением каждого игрока осознал, что ни черта уже не понимаю и лучше мне это выслушать, когда я буду менее усталым, о чем тут же рассказал брату. Коки стушевался, долго извинялся, что не заметил как я устал, пришлось засадить его за домашнее задание, дабы не тратил нервы. Спать в итоге легли за полночь из-за безумного задания по черчению — придумать свой собственный дом, проект которого мы будем чертить весь семестр. Все, как и было обещано, Хорокоси-сенсей не их тех, кто станет менять план уроков на ходу.