Менестрель и Тьма (джен)

— В смысле, не люмидари?!

Я непонимающе вертела головой, глядя, как Эсме выпрямляется и подходит к Мириэль, а та, в свою очередь, вскидывает руки в защитном жесте.

— Погоди! Это люмидари, но… очень древний люмидари. Люмены так не говорят. Даже Илиэль так не говорит, а уж наши заклинания и подавно звучат по-другому… но похоже! Я не знаю точно, что это за диалект, но могу предположить, что это изна… святые боги, Эсме, это же изначальный шиэри! Да! Точно! Теперь я вспомнила!

Оторопевшими глазами вместе со мной наблюдал за взволнованной девушкой Тригир.

— Эсме, ты бывал на теоретических лекциях шерра Варро в Феррогадэме? У нас был курс древних языков и там упоминался древний шиэри, от которого сейчас остались крупицы. В Ангале на нём не говорит никто, а из тех, кто его знает, остались считанные единицы и их сейчас не выловить. Говорили, что на этом языке изъяснялись наши Создатели и часть ангальских языков пошла от них.

— Хочешь сказать, что…

— Да! Это изначальный язык Илиэль и Илифера, но точно можно будет сказать только после того, как они её выслушают. Необходимо собрать консилиум жрецов и призвать верховных богов, они должны заинтересоваться девочкой…

— Нет.

— Почему?

Наступила тишина. В этой тишине отчётливо толкнулась боль в моих висках. Я решительно ничего не понимала из того, о чём они говорили, незнакомые имена и слова сбивали с толку. Я пообещала себе как можно скорее выяснить основную информацию об устройстве этого мира и узнать, кому принадлежат эти имена.

— Потому, Мири, что Тингвэ лично запретил мне пока обращаться к Илиэль. Светлая не должна знать о существовании девочки до тех пор, пока мы не поймём, что у неё за дар и как с ним обращаться.

— Полно, Эсме, моя богиня не способна навредить ребёнку…

— Твоя богиня — нет, но о том, о чём знает она, очень быстро узнаёт Илифер, а в свете последних разногласий с Империей нам бы не помешал такой козырь в рукаве, как ребёнок, способный одной песней разогнать тучи над полем битвы. Скажи мне лучше, Мири, что ты думаешь о том, что мы услышали?

Девушка обессиленно опустилась в кресло, уставившись на меня странным взглядом. Мне он не нравился. В нём сочувствие и одобрение граничили с жалостью и гневом.

— Хорошая песня. Одновременно и нейтральная, но и в некотором роде воодушевляющая. Насколько я могу судить по реакции моего щита, магическое воздействие было минимальным, но я уверена, что если бы девчонка захотела нас уничтожить, щит бы отреагировал иначе.

— Что по природе силы? Её можно развить?

— Думаю, да. Естественно. Но вначале следует выяснить, каким образом Маруся вкладывает силу в слова. Ты же знаешь, Эсме, на каком языке бы ни было составлено заклинание, оно требует сил самого мага. В этом случае — то же самое. Лично я думаю, что она черпает силу из собственных эмоций, помноженных на реакцию и отношение окружающих и вкупе разделённых на её собственные цели.

— Как любой бард-магик, — внезапно подал голос Тригир. — Можно мне сказать?

— Конечно, — встрепенулся Эсме, будто только сейчас вспомнил о существовании толстяка.

— То, что я почувствовал, в некотором роде схоже с ощущениями от песен труппы зардийских бардов, путешествовавших по Ангале под общим именем «Моританги». Только они пели на зардийском и были гораздо злее. Они по-своему воздействовали на энергетику окружающих, не сказал бы, что всегда положительно, но в нашем сообществе заметили, что чем больше они странствовали и чем больше людей знали о их существовании и слушали их песни — тем легче им было поднять толпу и заставить её что-то сделать. Потом они, к сожалению, вернулись в Зардию и нам не удалось исследовать это явление, но больше чего-то подобного в Ангале я не видел. Думаю, в случае с Марусей, будет то же самое. Ей нужна реакция людей и сила их внимания.

— Иными словами, ей нужна вера, — с загадочным видом кивнул Эсме. — Тогда…

— Её нужно показать Илиэль, — требовательно сказала Мири.

— Ох, — устало сказал Эсме, вглянув на насупленного люмена. — Мири, во-первых, у нас есть королевский запрет. Он ясно дал мне понять, что девушку необходимо изучить и помочь ей развить свой дар, а далее… далее — дать ей выбор. Это раз. Во-вторых, ответь-ка мне, как давно Илиэль в последний раз отвечала на твои… да на чьи-либо молитвы?

— Давно, — не сразу ответила поникшая Мири. — Но я думала… Может быть нам удастся достучаться до неё с этой новостью…

— Не думаю, — покачал головой Тригир. — Я был свидетелем тому, как целый храм в Льялиссе взывал к ней после наводнения, когда треснула статуя. Богиня не ответила.

Воцарилось недолгое молчание, затем Эсме вздохнул:

— Неважно, господа и дамы. У богов — свои проблемы, у нас — свои. Это всё весело, но у нас мало времени и каждый должен заняться своим делом. Мири, могу я тебя попросить связаться с Феррогадэмом и попросить прислать нам профессора вербальной магии? На сколько я знаю, во время каникул они не заняты. Скажи, что это особая просьба короля по срочному тарифу.

— Конечно, — кивнула Мириэль, вставая и направляясь к выходу. — Я думаю, если кто-нибудь из них сейчас свободен, то прибудет телепортом в течении часа.

— Тригир, — обратился к барду Эсме, забыв о существовании люмена. — Как известнейшего барда Рахтара, прошу тебя организовать мне становление Маруси, как барда — в первую очередь. Понятия, как вы это делаете, не имею…

— Очень просто, — пожал плечами Тригир, также поднимаясь с кресла. — Нам нужны люди. Я найду ей таверну, придумаю сценическое имя и уже сегодня вечером шейри даст своё первое представление. Люди уже наслышаны о её появлении, так что ажиотаж ей обеспечен. Только подумай, Эсме, нужно ли тебе, чтобы весть о её силе разнеслась за пределы королевства так скоро.

— Не успеет, — усмехнулся Эсме. — Тайная служба своё дело знает.

— Как хочешь. И да… Вербальный маг скорее всего скажет то же самое, но я бы посоветовал взять замер у Мири с щита воздействия и после представления его перепроверить. Так мы выясним, действительно ли сила её песен увеличивается в зависимости от количества слушающих её людей.

— Дельная мысль, — кивнул королевский маг. — Ещё, я думаю, необходимо будет попросить её спеть что-то на всеобщем и проверить уровень также.

Тригир кивнул магу и вышел. Я подняла глаза на Эсме, ожидая его распоряжений. Мне почему-то переставала нравиться вся эта ситуация, в особенности — то, что они говорили обо мне в третьем лице, будто меня не существовало.

— Милая, — будто услышав мои мысли, маг сделал два шага в моём направлении и присел на корточки перед моим креслом. Я инстинктивно прижала к себе гитару. — Я должен объяснить тебе, что здесь происходит.

Я согласно кивнула.

— Видишь ли, наш мир переживает не лучшие времена. Несколько из наших богов, к сожалению, верховных, перестают отвечать на наши молитвы. Это связано с рядом войн за пределами материка и ещё одной таинственной проблемой магического характера, которой мы пока даже не успели придумать названия. Как бы то ни было, молчание богов сейчас не самая большая проблема, хотя и очень острая. Дело в том, что Рахтар — королевство, в котором мы сейчас находимся, и которым правит уже знакомый тебе Тингвэ Мериаде, сейчас в положении войны с соседним Фавадором, и мы проигрываем. Мы пережили две очень масштабные битвы и смогли выйти из них победителями только благодаря помощи наших соседей. Но сейчас наши силы практически разбиты, а соседи разбрелись зализывать раны, и тут мы узнали, что Фавадор объединился с другим государством и готовит третий налёт. Рахтар — сильное государство, но без армии его будет очень просто захватить. Не помогут ни маги, ни артефакты, потому что всё покупается и продаётся. И тут, буквально с небес, падаешь ты.

Эсме переводил дух, а я глядела на него круглыми глазами. Только не говорите мне, что я Избранная, в жизни не поверю!

— Не знаю, как это работает, но если мы это поймём, возможно — мы поймём, как научить наших собственных магов применять силу древних заклинаний с помощью песен из твоего мира. И возможно, тем самым мы обеспечим себе победу. Понимаешь?

Кажется, я начала соображать, поэтому осторожно кивнула.

— А… Кто такие эти Илиэль и Илифер, и почему вы не хотите, чтобы они узнали о моём существовании?

— Это наши верховные боги. Их всего пять и тебе не стоит пока забивать себе голову, но если проще — то Илиэль — это олицетворение Света, а Илифер — Тьмы, и мы, по правде говоря, не знаем, как они отреагируют на наличие в нашем мире говорящего на их языке человека. Может, они решат вернуть тебя обратно, а это отнимет у нас шанс на жизнь… Постой, Маруся, ты хочешь вернуться обратно?

Я долго думала, что ответить замершему магу и наконец, решилась:

— По правде говоря, меня ничего не ждёт в моем мире и, смешно подумать, но я как раз думала о том, что было бы неплохо попасть в другую реальность, буквально за час до того, как это случилось. Я действительно хочу помочь, если это в моих силах, но боюсь, я ни черта не понимаю в происходящем.

Эсме будто расцвёл от моих слов и вдруг я поняла, что он мне до смерти напоминает Джеральда Батлера, с отросшей бородкой и рыжего.

 — Всё будет хорошо, милая. Ты поможешь нам, а мы поможем тебе. Если в будущем ты захочешь остаться в нашем мире — мы будем только рады, если захочешь вернуться в свой — мы выбьем ответ на вопрос, как это сделать, у наших богов. Только не бойся. Не в традициях Рахтара плохо обращаться с гостями. Если тебе что-то понадобится — мы доставим это по первому требованию.

Я развела руками:

— Хорошо. Я пока даже не знаю, что мне может понадобиться. Ваш мир очень сильно отличается от моего и… скажи, у вас есть медиаторы?

Эсме недоуменно взглянул на пластмассовый треугольник, который я вертела в руках.

— Эм… Не знаю. Но я спрошу у Тригира, думаю, он должен знать.

Распахнулась дверь и Эсме сразу вскочил. Вошли трое — уже знакомая мне Мири, уже знакомый мне король в простой чёрно-красной одежде, и высокий смуглый человек, которого я видела впервые. Он меня тоже, поэтому мы смерили друг друга одинаковыми взглядами — заинтересованно-придирчивыми.

— Ваше величество, — склонился Эсме и, встрепенувшись, я неловко последовала его примеру. Король устало махнул рукой, бесцеремонно занимая кресло мага.

— Не вашевеличествуйте мне тут, у меня было плохое утро. Рёрн, ты уже ввёл гостью в курс дела?

— Да, Ваше… Тьфу, да, Тингвэ. Я немного рассказал ей о ситуации в стране и о том, чем она может быть нам полезна.

— Прекрасно, — кивнул король. — Каарх, позволь тебя лично познакомить. Это Маруся.

— Наслышан, — кивнул смуглолицый, прислоняясь к косяку. Мириэль, неловко обняла себя за плечи, почему-то отодвигаясь от него. Этот Каарх мне как-то тоже не нравился. — Акраморск с утра гудит новостью о иноземном барде, поющем удивительные песни на древнем языке люменов.

— По правде говоря, насколько я тут узнал, — король перевёл взгляд на Мири, — наш местный эксперт по люменам говорит, что это язык имеет мало общего с люмидари.

Каарх пожал плечами:

— Я в люмидари не эксперт, но проклятие люмена отличу от любого другого.

— Это не лучшее решение, — подала голос Мири. — Приглашать работать с поющей на древнем люмидари даймена.

— Другого свободного профессора вербальной магии в Феррогадэме нет, — аргументировал Каарх.

— В конце-концов, — перебил их король. — Мы можем оставить расовые предрассудки для общего дела? Хотя бы на минуточку? Да? Отлично. Маруся, я могу тебя попросить что-нибудь спеть?

Я несмело кивнула, пытаясь перебрать в уме свою медиатеку. Жаль, очень жаль, что мой телефон здесь не работает.

— Каарх. Нам нужно определить природу и степень воздействия её магии, способы её развития и методы управления.

— Не учите учёного, ваше величество, — кивнул смуглый. — Это не первый случай в моей практике. Я прикрою вас всех и комнату защитным щитом, запущу артефакт тестации, а её попрошу спеть что-нибудь… особенно злобное.

Я удивлённо вскинула глаза.

— Если можете, шейри, вложите в голос как можно больше злости, и текст подберите достаточно мрачный. Насколько я понимаю, вы незнакомы с репертуаром местных бардов, поэтому пойте то, что вам знакомо, разумеется, на том языке, происхождение которого мы с вами тут выясняем.

Король и Эсме одновременно согласно кивнули, Мири же пробрала дрожь и она ушла в другой угол кабинета, где и уселась, совершив перед собой несколько странных пассов в воздухе.

— Эмм… Вы уверены? Я имею в виду… Я не знаю, как это действует и…

— Вот и выясним, — успокаивающе произнёс Эсме. — Не бойся, ты нам не навредишь… и себе, думаю тоже.

Он перевёл взгляд на Каарха и тот подтверждающе качнул головой.

— …и я не умею злиться по заказу.

— Думаю, нам важнее текст песни, которая должна вам в этом помочь. Какую-нибудь максимально злую, мрачную и… мм… аггрессивную, что ли. Пойте громко и постарайтесь возродить в себе самые негативные эмоции, которые она в вас вызывает.

Я закрыла глаза и подтянула гитару поближе. Чёрт возьми, ну и задачи.

— Ладно. А… Бас-гитары у вас случайно нет?

— Чего? — переспросил нестройный хор.

— Неважно. Ладно.

Никогда не пела их песен на обычной гитаре, но другого мне в голову не пришло, а к тому же, она идеально подходит под ситуацию.

Пара нестройных аккордов, визг струн, вызвавший недоуменые взгляды и я, набрав побольше воздуха в грудь, начинаю кричать максимально злобно, как могу.

Yeah, I get it you're an outcast

Always under attack always coming in last

Bringing up the past no one owes you anything

I think you need a shotgun blast a kick in the ass

So paranoid

Watch your back!

Я торжествующе разглядывала их лица; песня лилась сама, мне даже не нужно было вспоминать слова. Огромные глаза Мири, сжавшейся в комочек в уголочке, говорили сами за себя, Тингвэ, подавшийся вперёд и облокотившийся о стол, выглядел удивлённым не меньше неё, Эсме настороженно сводил брови, а вот реакция Каарха меня удивила — выставив перед собой руки и подавшись вперёд, он ухмылялся незнакомой мне прежде ухмылкой — злобно-торжествующей, соответствующей, наверное, выражению моего собственного лица.

Hola, here we go

Another lose cannon, gone bi-polar

Slipped down, couldn't get much lower

Quicksand's got no sense of humor

I'm still laughing like hell

You think that the cryin' to me

Looking so sorry that I'm gonna believe

You've been infected by a social disease

Well, then take your medicine

Ещё один куплет и, набрав ещё больше воздуха, я просто выкрикиваю, чувствуя, как сама схожу с ума, припев.

I created the sound of madness

Wrote the book on pain

Somehow I'm still here to explain

That the darkest hour never comes in the night

You can sleep with a gun

When you gonna wake up and fight?

for yourself?

Последняя строчка будто рукой снимает всю мою злость и я гляжу на ситуацию будто свысока: шокированные люди вокруг меня кажутся мне участниками театральной постановки, а мне самой с себя смешно. Но тут я вспоминаю, что должна злиться, и ищу в памяти хотя бы один эпизод, вызывающий во мне ненависть.

И вспоминаю, пока мои пальцы бешено наигрывают бессмертный ритм, вспоминаю морозную ночь прошлого декабря, когда я, прыгая на оледеневших ногах, пыталась дозвониться до тётки по таксофону. И дозвонилась.

I'm so sick of this tombstone mentality

If there's an afterlife then it'll set you free

But I'm not gonna part the seas

You're a self-fulfilling prophecy

You think that cryin' to me

Looking so sorry that I'm gonna believe

You've been infected by a social disease

Well, then take your medicine

Дозвонилась, но не до неё — трубку снял Егор, теперь уже её законный муж, который выкидывал мои вещи из родительской квартиры и кричал, что я туда могу больше никогда не возвращаться, что я теперь взрослая и у меня — своя дорога.

И это свело меня с ума.

I created the sound of madness

Wrote the book on pain somehow I'm still here to explain

That the darkest hour never comes in the night

You can sleep with a gun

When you gonna wake up and fight?

For yourself

Выкрик, хрип, выкрик, хрип, пальцы, отбитые о гриф, нещадно болят, но я ничего не вижу и не слышу, кроме тьмы перед глазами и собственного голоса: будет новый день, будут новые лица, я буду другой, а сейчас я должна выплеснуть всю злость и ненависть, всю боль попранной веры моего внутреннего мира.

I created the sound of madness

Wrote the book on pain somehow I'm still here to explain

That the darkest hour never comes in the night

You can sleep with a gun

When you gonna wake up and fight?

For yourself?

Я распахиваю глаза, переводя дух, мелодия облегчается, и я с ужасом вижу Каарха, вжавшегося спиной в дверь, Мири, закрывшую лицо и уши руками, привставшего над столом и предостерегающе протянувшего в его направлении советника руку, короля.

When you gonna wake up and fight, for yourself?

For yourself?

Гулко звенит в тишине последний аккорд и я опустошённо умолкаю.

Что-то вокруг будто взрывается и толкает всех вперёд: облечённо сползает на пол Мири, падает в кресло Тингвэ, опирается на стол Эсме и подаётся вперёд, опуская руки и делая пару шагов, чтобы не упасть — Каарх.

— Простите, — зачем-то шепчу я.

— Нет-нет, — каким-то чужим голосом отвечает король, прочищая горло. — Ну, Каарх? Что скажешь на это?

Вербальный маг стряхивает что-то невидимое с пальцев и достаёт с груди странную штуковину, похожую на калькулятор со стеклянным магическим шаром, в котором кипит что-то чёрное.

— А что я могу на это сказать… Предупреждать надо, вот что я могу сказать. Уровень магического воздействия — три и пять целых этилисферы.

Взгляд, которым меня одарила Мири, был полон ужаса, Эсме — восхищения.

— Попроще, — потребовал король.

— Попроще — пока она понятия не имеет, как это работает, и на что она способна. Я, впрочем, тоже не особо всё увидел, мне ещё нужно с ней поработать, но эта песня сродни пятиминутной направленной волне огня за авторством мага-третьекурсника. Если хорошенько выучить эту шейри и, в особенности — хорошенечко её разозлить, она может отправить на тот свет небольшой отряд противников. Или целую армию. Если захочет.

— М… Маруся?

Гитара с грохотом выпала из моих рук и я сползла следом за ней.