Стенд (джен)

Средневековье какое-то! Викторианская Англия Старой Земли! Ханжество высшей марки!

Порнография для младшеклассников в любой публичной видиотеке, в школьных буфетах торгуют контрацептикой, медсестер скаутских лагерей первым делом учат принимать преждевременные роды и оказывать помощь при выкидышах.

И в то же время, если ты носишь клеймо и сверкаешь нагрудной меткой честитки — то должна быть непорочнее Оракула.

Эта контора была шестой. Шестой из тех, где хотя бы выслушали и посмотрели карточку, а не отказали с порога, брезгливо косясь на споротую эмблему. Забавно…

Юс, капитан "Желтого Листа" и непосредственный чиф Стась — бывший чиф, но это не так уж и важно, — говорила в таких случаях, хмыкая: "Бог был мужчиной..." Кажется, она действительно в это верила.

* * *

От пива и карамелек поташнивало. И кружилась голова. Но это не страшно, если не шевелиться.

Главное — не шевелиться.

* * *

Их было трое.

И у одной была монтировка.

Не слишком опасно, но и приятно не очень. Чем они собирались поживиться — а черт их знает? Ни хрустальных бус, ни заколки с пятью бриллиантами у Стась не было. Была разве что банка пива и полный карман карамелек.

Вряд ли они знали, что Стась готовили именно в миротворки и потому даже в самом крайнем случае защищаться она будет, не убивая. Вряд ли они даже задумывались об этом.

Их было трое. И у одной из них была голубая "А" на левом виске, что в корне осложняло ситуацию.

Но у Стась имелось одно преимущество, отсутствовавшее у нападавших. Маленькое такое преимущество. Пока еще маленькое.

Но быстро растущее.

Про иможенок всякие непотребства рассказывают — вполне понятно, на то они и конкурентки, чтобы грязью их поливать. Но в то, что пилотов своих держат они в состоянии перманентной беременности — в это Стась вполне могла поверить. А чего тут такого, в самом-то деле? В Коалиции аборты вполне легальны для всех, не то что у нас, а первые пара месяцев — допинг не из слабых, на ускорение реакции отлично работает.

Только вот подпитки требует отнюдь не карамельковой.

Когда нападавшие, похрюкивая, улеглись в ближайшей луже, Стась начала уплывать.

"Куда ты падаешь?" — "Не знаю… Кажется — в обморок, я там не была ни разу…"

Ничего, ничего, это бывает. Никто от этого еще не умирал… голову только ниже надо, ниже надо голову… Как можно ниже. Идеально было бы лечь, но не здесь же… Ничего, можно и так, согнувшись и упираясь ладонями в коленки. Это — не страшно. Не страшно. Просто обморок.

Просто хватит врать. Хотя бы самой себе. Глупое это дело.

Удар был по касательной, уклоняться — этому миротворок учат на совесть, если уж не можешь бить в полную силу, то вдвойне важным становится умение подобных ударов избегать. И напряжение с усталостью вовсе тут не при делах. И растущее преимущество, что перегружает метаболизм — тоже. Не они виноваты.

Просто блок среагировал.

С опозданием, правда, но все-таки среагировал, и скажи еще спасибо, что придавило тебя лишь самым краешком, так сказать, по касательной. Тоже. Потому что вот уже шесть дней ты пытаешься сделать то, о чем настоящей миротворке даже подумать немыслимо — ты пытаешься убить. Осторожненько так, опять же по касательной, старательно обходя острые углы и стараясь даже мысленно, даже в подсознании не называть вещи своими именами. И уже почти что даже убедив себя, что это — так, пустяки, маленькое недоразумение, а недоразумения требуется что? Пра-авильно — устранять. Главное — ни на секунду не забывать, что это — просто недоразумение. Потому что миротворческий блок — — штука серьезная, тут простым обмороком не ограничится. Может и насмерть припечатать, были прецеденты. Ладно, ладно, поняли мы, поняли, больше не будем. Мы вообще понятливые, особенно ежели долбанет нас как следует. Главное — дышать как можно глубже, с усилием проталкивая затвердевший воздух сквозь сведенное горло.

Главное — глубоко дышать…

Когда немного отпустило и звон в ушах снизился до терпимого, она поняла, что стоит на коленях, пытаясь подняться, но снова и снова падая в грязь. От холодной воды стало легче. Во всяком случае, она сумела встать, дрожа и прижимаясь к стене. По спине сразу же побежали холодные струйки.

Выше по улице проехал табл. Остановился. Хлопнула дверца. Нереально-знакомый голос спросил с ноткой сомнения:

— Эй, какие-то проблемы?

Стась шатнуло.

Это глюк.

Говорят — бывает при сотрясении мозга. Во-во, и тошнит как раз… Неужели та, с клеймом, все-таки успела достать? В запарке показалось — так, чепуха, лишь содрала кожу на скуле…

В табле шевельнулись. Другой голос, еще более узнаваемый из-за

неистребимого хортаунского акцента протянул равнодушно с ленивой хрипотцой:

— Юс, да не связывайся ты… Местная сволота балуется…

Так и есть. Глюк.

Если, конечно, не убедить себя в возможности мгновенного перемещения сквозь какую-то незарегистрированную дырку пространства прямиком на Стенд. Посредством удара в челюсть.

А что? Бывали случаи, если верить тиви-сериалам. Некоего янки вон, помнится, при помощи такого же удара вообще в прошлое зафутболили.

— На ней наша форма…

— Сперла. — Звук зевка. — Крысы… — И ленивый хрипловатый смех.

Хлопнула дверца. Кажется, там, внутри, еще сказали:

— Да ты только посмотри на нее — она же на ногах не стоит! Это же надо напиться до такого…

Но кто именно — было уже не разобрать.

Зашипели амортизаторы. Окатило волной горячего воздуха. По лицу мазнуло светом фар.

Стась зажмурилась На невыносимо долгую долю секунды показалось — табл остановился. Но потом яркий свет скользнул дальше. Зашуршал мокрый асфальт. Все стихло.

Забавно.

Когда свет ударил в глаза — она испугалась. Может быть — первый раз в жизни. Вот это да! Забавно.

Но — не остановились.

Не узнали…

Вот тогда-то она и выпила эту банку, сразу всю, теплую, на голодный желудок.

* * *

— Сигаретки не найдется?

Девочке было лет пятнадцать. Хотя в чем тут можно быть уверенной?

Стась достала ксивник, ногти царапнули по кубику. Вытащила неначатую пачку, бросила на грязные худые коленки, выпирающие из рваных джинсов.

Грязные пальцы жадно схватили золотисто-черную коробочку, из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки сверкнули рысьи глаза.

— Можно про запас?

Скорее угроза, чем просьба. Попробуй не дай! И носик остренький. Вот они какие, уличные лапочки, крыски приспособившиеся. Не то, что некоторые.

Стась хмыкнула.

— Бери все. Я не курю.

— Зачем тогда брала?

— А разве на ощупь разберешь? Думала — концентраты…

Стась присела рядом на теплую панель. Некоторое время молчали. Девочка с острым личиком и тонкими пальцами каонистки быстро курила. Из-за мусорного бака вышла жирная крыса, посмотрела презрительно, пошла по своим делам. Стась крутанула кубик, но в темноте не смогла разобрать метки, а на ощупь не понять — то ли тройка, то ли пятерка.

— У меня мятка есть. Хочешь?

На грязной ладошке — две продолговатые капсулы-иньект.

Стась присвистнула. Ничего себе! Судя по цвету — очищенный, а это не меньше десятки потянет. Каждая. Щедро. И соблазнительно: забыть все. Отключиться. Отшибить себе память и чувства, хотя бы на время.

— Концентрат. Тройная перегонка…

В голосе — грустная гордость.

Что-то еще было в этом голосе… Стась прикинула на взгляд объем каждой капсулы. Посчитала. Сощурилась, вскинула голову. Спросила осторожно:

— Золотая пуля?

Усмешка у девочки тоже была острой. И взгляд. Поправила со значением:

— Две золотые пули...

— Ты… серьезно?

— Не знаю еще… — Она выдавила в вену на запястье пару капель. —

Посмотрим. Холодно как-то — одной.

Стась покатала золотистую горошину на ладони. Около сорока стандартных доз. Полгода для начинающего и больше месяца для заядлого. Красивый жест, черт возьми!

— Где скендерила?

— Шутишь? Купила.

— Ого!

— Давно уже. Уходить надо красиво, правда?

А что, не лишено логики. Логичная девочка.

— Я еще вчера думала. Но очень хотелось покурить. И чего-нибудь не слишком противного. А тут — ты. "Бонни" с черной смородиной. Надо же! Это судьба. — Она засмеялась. Закашлялась, — Я первый раз курю с черной смородиной. Надо загадать желание, как ты думаешь?

— Наверное.

— Я загадаю… Ну — как?

— Спасибо.

— Спасибо-да или спасибо-нет?

— Спасибо-нет.

— Ну и дура. На кой тебе ляд это все?

— Дела у меня, понимаешь. Разобраться еще кое с чем надо.

— А-а… Ну, дела — это да. Это уважительно. Пожевать ничего нету?

— Нету.

— Жаль. Было бы славно именно сейчас шоколадку раздавить, черную такую, с орехами. У них еще слонопитек на фантике, знаешь?

— Знаю. У меня карамельки есть. Хочешь?

— Спрашиваешь! Конечно! Знаешь, тебя мне и вправду судьба послала. Нет, в самом деле! Я кидала вчера кубик, выпало — встреча на повороте и новое рождение. А тут — ты… правда, про поворот непонятно. Не передумаешь?

— Нет.

— Ладно… А если все-таки — то приходи. Я подожду еще. С тобою славно…