"Делай добро и бросай его в воду" (джен)

Янус Полуэктович проводил свободное от работы время у родственников в Тарантайске. За два учебных года, что он проторчал в Жижах, от постоянной близости с родителем у Адама начала уже подергиваться венка под левым глазом, так что господин Невструев-старший решил дать мальчику пару неделек санаторного отдыха в одиночестве. Скорее всего, тому надо было побыть одному. Может быть, поплакать.

Выбор пал на Тарантайск, там у призрака была целая неродная семья. Принимать его одиозную персону они вызывались не часто, что было и закономерно, но Ян не собирался так просто дать им позабыть про свою выдающуюся во всех отношениях личность, поэтому упрямо захаживал на чай раз в полгода. Чай, благодаря не в меру общительному племяннику Ярику, затягивался на несколько дней, а то и недель. Ранее белобрысый, как лунь, и тощий, как сильф, мальчуган почти все детство проводил в компании Полуэктовича, и сейчас, уже возмужавший после службы в каких-то военных силах в Хумгате, сохранил к дяде гостеприимно-ласковые чувства. Мамаша Ярика выгоняла их с Яном обоих на бесконечные плантации помидор, где оба загорали, лениво подвязывали растения обрезками халатов и поедали на диво быстро поспевающую землянику.

После такой недели отдыха Янус Полуэктович выглядел коричневым, как после Бали, и усталым, как после Таймыра. Но довольным.

Упав в родное кресло, он со стоном вытянул вперед ноги и присосался к какому-то ледяному коктейлю, дружелюбно подсуропленного скатертью. Кофейному, конечно.

В этот самый момент дверь Зала тихо скрипнула и мисс Шелест, пешком, без криков и цветной пыли или ворсинок от летучего ковра, прошлепала к столу и к месту, где сидел Ян. Она подшаркивала и зевала, с длинной рубашки, которая чем-то походила на те, которые таскал Нан в пору своего зеленого студенчества, на каменный пол летели блестки и конфетти, сапоги были в песке. Домовики следили за каждым ее шагом до тех пор, пока она с тяжелым вздохом не опустилась в кресло и не начала стаскивать сапоги. Бубенцы на носках вяло тренькали, тоже забитые песком до отказа. После того, как ковер занес Мезовских ребят домой, мисс Шелест полночи дрейфовала в бреющем полете над пустыней, все думая над тем, во что они вляпались и что пережили. Щеки теперь горели, обветренные, а глаза скрипели при каждой попытке их закрыть.

— Ну, — она подняла взгляд на Полукотыча, потерла мешки под глазами и растянула губы в совершенно довольной и многозначительной улыбке, — ну давай. Спроси меня, где я была.

— Гуляла с Нанду по Женове, стараясь оторвать себе вторую руку? Бетон в Тете Саре не зашел, и вы решили заняться песком, раз башня пустует? Строила куличики? Ходила на очередную ярмарку индусов, теперь находящуюся в Машане? Занялась покатушками на серф-борде с барханов?

Ян замолчал и путем долгих и странных махинаций с коктейльной трубочкой выволок из узкого стакана льдинку. Отправив ту в рот и раскусив со звуком расколовшегося айсберга, он кивнул:

— Давай, рассказывай, где ты была.

— Я целовала бога, — улыбнулась Триша и откинулась на спинку кресла. Немного помолчала, но потом все же поскребла скатерть и та выдала ей такой же холоднющий коктейль, как у Полукотыча, только без кофе. Спать хотелось на таком уровне, что уже даже не чувствовалась сонливость.

— И нет, это не метафора для Нанду, хотя я не сомневаюсь в его целовальных способностях, — мисс Шелест втянула через трубочку коктейль и глубоко вздохнула, — кое-кто менее человечный и более близкий по духу к джиннам.

Она скрестила вытянутые ноги — на каждой лодыжке металлически звякнули несколько браслетов — показатель лета — и начала рассказывать. История заняла порядочно времени, учитывая, что Триша снова заволновалась и постоянно перескакивала с места на место, но все же вывалить впечатления смогла. Она вытащила трубочку из коктейля и одним махом осушила полстакана. Лед хрупнулся где-то на дне.

— Вот, такие дела.

Янус Полуэктович задумчиво посасывал свой кофе, внимательно и не меняясь в лице выслушивая долгий сбивчивый рассказ. Триша могла бы просто сказать, что они с мезовскими детьми ходили к Кетцалю, и все подробности о бассейнах, наложницах, фруктах и сладостях, а, главное, о забытом боге достроились бы сами собой. Призрак никогда не был в его владениях, так как, будучи мертвым, не мог найти в них вход, но был наслышан обо всех характерных особенностях этого бога.

— То есть, — Ян отставил пустой стакан и поправил на худом животе футболку, — вы связались с Триединым. НКВД, мой сын. Теперь древнейший бог Авалона. По возрастающей.

Призрак пожамкал губами, рассматривая Тришины ноги. Длинна их как раз позволяла успеть сформулировать все обрывочные мысли по рассказанному в законченные по мере скольжения взгляда от браслетов на щиколотках до края подола.

— Хоть одно лето здесь может пройти нормально, с каникулами, походами на пляж, мороженым и музыкальными фестивалями, а не это вот всё?

— Доброго дня, Янус Полуэктович, мисс Триша, — Чайома взяла кружку ромашкового чая, выбрала среди стоящих на полке книг старый фолиант "Пантеон Двух Островов" и устроилась в кресле. Вчерашняя встреча с Кетцалем оставила какое-то смазанное ощущение, только уже ложась спать и обдумывая события дня, она поняла что же это было. Этот бог, он же был страшно, кошмарно одинокий. Сидел там в песках и играл с самодельными последователями, как ребенок, рассаживающий игрушки для кукольного чаепития. У Тамас хоть лисы есть, а он совсем один. Забытый и нелюбимый. Вздохнув, чародейка углубилась в чтение, она твердо решила узнать о Триедином как можно больше.

— Нет, — радостно кивнула мисс Шелест, щурясь как кошка, сожравшая кило сметаны. Полукотыч не выглядел удивленным. Выглядел загоревшим и живым, не то парнем не то мужчиной без возраста. К футболке и штанам не хватало только соломенной шляпы и щербатой улыбки как у одного из героев жижевского мультфильма про короля пиратов.

— Это плохо, что связались? Ты ведь что-то знаешь о нем, так? — Триша помотала стакан с остатками коктейля, допила и поставила на стол. К ней постепенно возвращались силы после сумасшедшей ночи, вместе с ним и чувство голода. — О Кетцале. Может еще что-нибудь и о третьем, который живет где-то у черта на рогах, чего-там где кошки не ходят и где тихо. — Она снова поскребла скатерть и та вдруг выдала им обоим венские вафли, щедро улитые шоколадом и мороженым. Мисс Шелест в ступоре посмотрела на все это великолепие и быстро сунула кусок вафли в рот. Первое правило Незримого — бери пока дают.

— Если честно, — она вытерла каплю шоколада с щеки, — я очень рада, что никто не потерял конечность или разум, не остался у бога в закромах и так далее. О, Чайом, привет! Пока все идет страшно увлекательно: боги, лисы, камни какие-то. В лучших традициях Индианы Джонса.

— Ну, Триш, он бог. Богам не дашь характеристику, так что то, что вы с ним познакомились, не плохо и не хорошо. Удивительно разве что. Я давненько о нем не слышал. Последний храм Триединого Лика стоял недалеко от старой столицы, там была монументальная статуя и приличных размеров монастырь. Но когда я на островах появился, на их месте уже был пустырь. Сейчас там, наверное, какие-нибудь радиоактивные отходы Жижевской жизни, — призрак пожал плечами, важной он эту информацию не считал. — Тамас, Кетцаль и Коат, единый в трех телах. Все трое, конечно, могут казаться разными по характеру, ритуалам, сфере влияния, так сказать. Но на самом деле они являют собой три грани одного и того же. Три, вообще, такое число, знаешь... — он повел рукой, не уточняя, и через несколько секунд молчания спросил: — Это вам Кетцаль сказал, что третий живет где-то у черта на рогах, где кошки не ходят?

— Коат значит, — Триша кивнула, понимая, что Ян имеет в виду жестами и словами насчет тройки. Три точки — треугольник. Трехногая табуретка самая устойчивая, семья из трех человек самая крепкая. Три факультета, черное, белое и то, что их соединяет. Перед глазами уже маячил возможный образ старого храма Триединого и походы, чтобы выведать, осталось ли от дома древнего бога хоть что-то.

— ... а, да, он сам так сказал, — запоздало ответила она и потерла висок, — там было что-то еще про даль. Типа очень далеко, за лесами, за горами, но все равно близко. У меня есть некоторые соображения, что он имел в виду. Может быть это Хумгат или какое скрытое в глубине Авалона место или все вообще гораздо проще. Фишка наших походов на этот раз вообще заключается в простоте и намеке на то, что не надо загоняться. Это сложно, — она почесала царапину на коленке, — учитывая обычные приключения в Королевстве Таллэ.

— Я думала, это он про Буян, — Чай подняла глаза над книгой, было неловко вклиниваться в разговор старших по званию, но невозможно же молчать, — во-первых, не ходят кошки, кстати, Коат, как коати или как кот? — вопрос был риторический и она продолжила, черкая в тут же появившемся в руках блокноте. — Во-вторых, Кетцаль, он же был под землей и с его точки зрения за горами, за лесами, это как раз вверх. И далеко, но близко, как про землю во время морского плавания. Самая близкая земля, не по горизонтали, а по вертикали — дно, но вот, что-то было про место, где всегда тихо, тут я даже не могу представить про что он. Разве что, какое-то закрытое помещение, вроде, закрытых архивов.

Призрак внимательно посмотрел на Тришу и поджал губы. То ли скрыл улыбку, то ли был не доволен логическими способностями волшебницы. Он указал вилкой на Чайому.

— Верно. Относительно Кетцаля "очень далеко" может быть совсем не "очень далеко" относительно нас. Прямо скажем, категорически не далеко. Какое у нас самое удаленное от Женовы место, госпожа Вишенка? И где у нас на островах не живут кошки?

Ян отправил в рот кусок вафли и, пережевывая, указал себе под ноги на пол.

— Это здесь. Ну, то есть, конечно, не прямо вот здесь, все же, живи в нами в замке бог смерти, мы бы заметили даже при общей невнимательности студентов к важным деталям и параноидальными мыслями по поводу не важных.

В рот отправилась очередная порция вафли, и Янус занялся соскребанием шоколада со дна тарелки. Действие настолько его увлекло, что, казалось, про Коата призрак абсолютно позабыл.

— Кошки, кошки, — задумчиво пробормотал он, — если бы они не жили на Буяне из-за украденных сотню лет назад сосисок, это было бы слишком уж просто для нашего Королевства.

Несколько помятый Дубровский вошёл в Зал уже подготовленный — с чашкой чая в руках. Предусмотрительность была не лишней, скатерти могли обеспечить хронологу здоровый кукиш вместо ценного пропитания. Сегодня всё утро Марку приходилось выслушивать отклики разнообразной направленности о путешествию к богу полудня, поэтому до самой глубины души его наполняла зависть — пропустил, не посмотрел, не потрогал, ничего не уволок и никого не поцеловал. Дьявольское упущение.

— Коат, говорите, — Марк подсел к мисс Трише, от её кудрей исходило спокойствие и они всё ещё пахли чем-то приторно-сладким, родом из страны Кетцаля. — Надеюсь, он не мартышка из семейства паукообразных обезьян. На статуе в храме он казался вполне взрослым дяденькой. Меня несколько настораживает его профессия, но в последнее время меня настораживает вообще всё. А не может ли статься, что он оккупировал Чёрную Жемчужину, например? Или соседствует с Конклавом?

Карие глаза внимательно смотрели на вафли, но врождённая гордость не позволяла тянуть к ним загребущие лапы.

— Мда, ночь без сна не прошла бесследно, — безмятежно улыбнулась мисс Шелест, ничуть не обеспокоенная своими выводами и кивнула, — Чайома — голова! Только в одном же месте, пока что, кошки не живут. Но, признаться, Буян кажется действительно слишком простым выводом. И, одновременно, это очень в духе происходящих событий. Мокрое дерево меня покорило.

Дубровский присел рядом и Триша радостно подскочила, в порыве рассказать все по второму кругу, но в глазах проректора читалась вселенская печаль по нинтендо и девушка только сочувственно протянула тому кусок вафли на тарелке.

— Значит сегодня все произойдет здесь. Чайом, будешь вафли? Если у меня не получится прийти, пришлю вам ковер.

Когда-то давным давно на Буяне происходил очередного годовой кризис и тогда октарин вырвался из подземелий. Под каменным полом. Триша рассеянно почесала бровь и попыталась вспомнить подробности тех происшествий, но память подсовывала какие-то обрывки из моря, встревоженных студентов и серого пляжного песка.

— Каким еще вашу Машу Конклавом? — призрак раздраженно почесал полоску кожи между носком и джинсами, куда его секунду назад тяпнул комар. — В Жемчужине и так есть, кому все оккупировать. Пионеров этих бетонных хоть иди молотком обстукивай, за полгода расплодилось, как опят на пне. Поедете в этом году их гонять ятаганом по лесам.

Ян зевнул, поднялся с кресла и, потягиваясь, направился к дальнему подоконнику покурить. Балкона в этом Зале не было, так что свои нужды приходилось удовлетворять по-студенчески, в окошко. Вместе с утренним ветром из распахнутых его створок на призрака навалилась дополнительная усталость. Он снова зевнул и присел к окну, неторопливо роясь по карманам в поисках заветной пачки.

— Зачем он вам нужен вообще? Вы собрались к нему в гости? Он предупрежден как-то или, надеетесь, что выйдет к вам на шум звонких голосов?

Марк принял у Триши кусочек вафли и послал экс-декану в благодарность воздушный поцелуй. Поцелуй встрепенулся в воздухе, помахал крылышками и приземлился Трише на сахарную ланиту.

— Мы просто хотим как в фильме — сказать богу смерти "Не сегодня". Семён для этих целей не подходит, он и без нас сегодня не хочет, а Коат может и подойдёт. Не удивлюсь, если это он всех котов распугал. Или наоборот, прибрал их всех к рукам и гладит, гладит, и ходят они за ним стайкой, как за престарелой холостой дамой.

— Что там у нас еще? НИИ, башни, драконьи ангары, порт, — все это совсем недавно жило и шумело, — закрытые этажи или место внутри самой скалы? — предположила она. — Или вообще, это не место, а время? Какой-нибудь временной карман на секуду рядом с нами, — Чай доела вафлю и растерянно посмотрела на тарелку, раздразненный желудок требовал большего, — Предупрежден? Но он же один. Раз знают Тамас и Кетцаль, он тоже знает.

Янус поторопился закурить, чтобы погасить в носу стойкий запах гнилого мяса, разлетевшийся по Залу.

— Коты его любят, Марк, — он выдохнул струйку дыма в окно, — они все к нему раньше шли. Боялись, но шли. Тамас любит лисичек. Кетцаль по птицам — популяция квезалей у нас в Королевстве выше нормы. Ну а Коат по котикам. Имя обязывает, — Ян весело прищурился на собравшихся в зале, так что не было понятно, пошутил он насчет последнего или нет.

Призрак докурил и не без грусти посмотрел вниз на Авалон. Каждый год после летних приключений на свои несущие мозговые полушария студенты Незримого заполняли своими тощими и вечно голодными телесами койки Нозодохиума. Теперь эстафету перехватили студенты Правой Мезы. Сотрудниками их Янус так и не мог привыкнуть называть. Наверное, жизнь на островах была до того скучна, однообразна и, главное, высококомфортна, что дети сами по себе машинально искали для себя задачки не просто посложнее, но еще и по-абсурднее.

— Так вы мне не сказали, зачем ищете дверь к Коату, друзья мои.

— Как говорят все, нам сказали — мы и ищем, — подойдя ближе, Ю принялась искать что-нибудь съедобное, но вид скатертей ей доверия не внушал. — Многие просто безумцы по натуре, им хочется то ли веры, то ли поцелуев с богами. Но все ради каких-то камней для кольца, их попросил Патрика найти Эрик Рыжий.

Юго сама была скорее заинтересована теми письмами, что видела у Рика, про какой-то конклав, про техномагов и некое божество, как сказал бесполый бог, что груда металла. Все факты она сопоставляла в уме сама и боялась, что набрала туда уже слишком много лишнего. Девчонка обхаживала скатерть с некоторым интересом и опаской, мысленно думая, как бы тактичнее спросить про письма у Доминика и конклав у Януса Полуэктовича.

— Мы встречались в лесу с лисами, один из них сказал, что мы все будем прокляты Тамас, если возьмем камень, и будет кара, если мы соберем кольцо. Не знаю как все, но я пока жива, но его слова звучали очень убедительно.

Юго прикусила кончик пальчика, пристально посмотрев на Невструева, стоило ли пересказывать все, что им сказал лис, она не знала, поэтому высказала только малую часть.

— Старший сказал, — ответила одной из любимых цитат Чайка, — Эрик ищет какое-то важное кольцо, принадлежавшее ранее морской богине. Что-то там она натворила, кольцо разломали, разложив камешки по всему Авалону, как эльфы ключи от камеры с хоббитами. Точнее, само кольцо он нашел, первый камень — жемчужину, взяли с алтаря Тамас в Волшебном лесу, второй вчера дал Кетцаль, — чародейка тепло сощурилась, вспоминая льдинку аквамарина в своей руке, — остался коралл. Что с этим добром Рыжий будет делать, известно только Рыжему, но по слухам все это началось с подачи Одоевской, а значит, неспроста. Да, кстати, все хотела у вас спросить, слышали о такой организации, как Конклав Эниака? Коммивояжеры от техномагии, — фыркнула девушка, вспоминая слащавый вид и липкие ладошки брата Йеремии.

— Я правильно понимаю, что пират, наркоман и формальный глава всех беспризорников Королевства триединый в одном лице Рыжего, с подачи самой пробитой дамочки Королевства, у которой и в добрые времена фляжечка свистела, позвал вас с собой в ночь на Литу в Волшебный Лес к самому опасному клану фоморов из четырех имеющихся, где вы по его указке обворовали алтарь самой жестокой богини островов, культ которой подразумевает человеческие жертвоприношения в любой удобный момент? И сейчас переживаете, не прокляли ли вас случайно по пути? — Ян покачал головой, глядя на Юго. — Отчаянная жажда приключений, скажу я Вам, мисс Шиман. Ну, если даже прокляли: заболеете — вылечим. Помрете — похороним.

Янус не переставал изумляться безбашенности студентов волшебных школ. Скорее всего, в их возрасте он и сам был таким же, но сейчас считал, что с подходом "всегда говори да" он бы до трехсот лет не дотянул бы даже усилиями полчищ некромантов.

— Конклав Эниака? Нет, как-то... — призрак пожал плечами, — не приходилось. Что это такое? Опять какие-нибудь жижевские отщепенцы-фанаты Вебера?

— Йеп, — радостно салютнула кружкой ромашкового чая готэмфордка, — можно подумать, вы бы не пошли. А конклав, какая-то организация на стыке магии и науки, с религиозным уклоном. Бог из машины и все такое. Переманивают студентов, подкидывая брошюрки "Верите ли в бога нашего Эниака" и "Как поступить в конклав за пять дней", — названия придумались на ходу, оставалось надеяться, что Ян не примет их всерьез. Впрочем, с таким легилиментом можно было не выставлять табличку "шутка". — А насчет кольца ничего не слышали? Как же ее, — девушка потерла лоб, но имя богини выскальзывало, как мыло из мокрых рук, — Амалькатраси, Алькатламани.. не помню.

— Не к самому, нам сказали, что рыси хуже, — под нос пробурчала Южная, погладив ласково скатерть: — Чая, ромашкового, и пару бутербродов, а?

Сотрудница посмотрела на скатерть таким жалостливым взглядом, что та выдала ей целый чайник чая и поднос бутербродов. Самодовольно обрадовавшись, Ю принялась уметать еду за обе щеки, слушая разговор Чайки и Януса и лишь изредка поддакивая через набитый рот.

— Они где-то там в грозе, но не на островах. И кто-то говорил про каких-то собак... Мопсы? Не. Эти, во, корги! Черт разбери при чем тут к конклаву собаки, но я точно помню, собаки были. И у второго божества тоже собаки были, тоже корги.

Шиман задумчиво уселась на край кресла, всерьез задумавшись о том, что это какое-то новомодное течение и стоит завести собаку, раз у неё нет свитштов и гироскутеров.

— Когда вы произносите это вслух, Янус Полуэктович, наши действия теряют последнюю иллюзию логичности и обоснованности, а ведь ещё утром она там была.

Дубровский потянулся и облизнул пальцы, к которым прилипли вафельные крошки.

— Вот мы тут сидим, ждём указующего перста Коата, а ведь его может и не быть, — он почесал за ухом и залпом допил остатки чая. — Он не фомор, сам нас искать не будет. Понятно, что он где-то на Буяне, но где? У нас тут один единственный кот, и тот мраморный, или из чего там слеплена статуя в парке.

Ради попытки-не-пытки хронолог потянулся к ближайшей скатерти, но та сложила свой уголок в аккуратненький узел-кукиш. Сплошные разочарования — смерть не хочет, коты в мраморе, еды нет. Как он тут учился все эти годы, некормленный. Хорошо хоть подносы, как настоящие пролетарии, исполняют свою работу с треском и отдачей, откуда бы ни брали пищу.

— Обворовал Эрик все сам, а мы рядом стояли, — весело уточнил Доминик, но тут же посерьезнел. — Лис нам страшные вещи напророчил, на самом деле. А потом нас трогать не стали, наверное, сочли слишком проклятыми для жертвоприношения. Так что, если верить фоморам, хуже нам всяко не будет. Теперь мы должны знать, чем это все закончится.

Все проклятия, тайны, угрозы и даже близкое соседство с зомби не портили юноше здоровый и сообразный его возрасту аппетит. Покончив с кашей и разобравшись с летним салатом, близнец допивал обещанный скатертью противовоспалительный чай и вертел на мизинце простенькое кольцо, полученное в храме Куа"хаджах.

— В храме к нам подошел очень настойчивый мужчина. Брат Йеремия. Предлагал взаимовыгодное сотрудничество, во имя науки и техномагии. Говорил, что ему можно написать письмо через почтовые сервера Гекса, и что Конклав их орден новый, базирующийся на полузатонувших островах. Когда Патрик ему написал, пообещал стажировку на их базе, какие-то мутные ритуалы и татуировку с мотыльком.

— Корги? Острова Корги были от нас на юго-востоке, но после катастрофы там больше ничего нет, — призрак распахнул окно пошире, пытаясь припомнить, действительно ли это так. — Там был архипелаг, очень симпатичный, тропический. Волшебной школой, что там стояла, с начала ХХ века занимался мой товарищ Рихард. Наши пути с ним разошлись к тридцатым годам: я тогда, если вы знаете, попал под осуждение. Он не попал. А после как-то и не до общения было.

Ян обернулся на девочек и покачал головой:

— В 1957 году там погибли все. Никто не выжил, острова вспыхнули, как спичечный коробок. А после череда погодных аномалий убрала их под воду. Архипелага Корги больше не существует.

Татуировки, Конклавы, кольца и прочие чудеса, о которых рассказывали дети, Яну были абсолютно не знакомы. Зато Марк, кажется, попал в нужную колею.

Призрак подмигнул Дубровскому и направился к двери:

— Я посмотрю, конечно, в архивах и насчет ваших божественных колец, и насчет Конклава. Может, слетаю к Дабу, все надеюсь, что он меня примет. Он, в отличие от меня, в курсе всего, что творится у нас в Королевстве, — Ян помолчал и вдруг улыбнулся. — Если куда пойдете сегодня, главное, не берите с собой валерьянку.

Добродушно прищурив бледные глаза, господин Невструев скрылся.