Неравнодушные - Шанс для таланта (джен)

Шесть лет спустя.

В этот раз совещание у Министра закончилось ещё быстрее, чем обычно. Скримджер, занявший высокий пост четыре года назад, в отличие от своих предшественников не любил переливать из пустого в порожнее и заседать по несколько часов кряду, а тут ещё и время поджимало. Первый официальный международный турнир волшебников, который магическая Англия принимала после глобальных перемен, обязывал провести всё на высшем уровне. Собственно, половина волшебников сразу же с совещания должна была отправиться в Хогвартс вместе со Скримджером встречать иностранные делегации и участвовать в церемонии открытия чемпионата волшебных школ по зельям. Каррок, всё ещё возглавлявший Отдел тайн, по роду деятельности не обязан был присутствовать, но с молчаливого согласия Скримджера собирался посетить школу на часок.

Со дня, когда они с Руфусом заключили соглашение вычистить из магической Англии всю заразу, готовую проливать кровь волшебников и маглов, прошло долгих шесть лет. Тогда они, ещё только ввязавшись в долгое и тяжёлое дело, и подозревать не могли масштаб предстоящей борьбы и изменений. То, что начиналось как расследование убийства семьи волшебников, вылилось в раскрытие заговора чистокровных магов, желавших захвата власти, гонений и истребления нечистокровных волшебников и маглов. В довершение к этому, оказывается, Том Риддл, наследник Слизерина, последний живой потомок основателя Хогвартса, погрузился в чернейшую магию, расколол свою душу и медленно сходил с ума. Но и так называемые маглолюбцы не остались незамаранными: Альбус Дамблдор довольно долгое время знал, что у его политического соперника имелись крестражи, и даже завладел одним из них, но не собирался ни уничтожать остальные, ни объявлять о своём открытии Министерству или Аврорату. Как он сказал при допросе с Веритасерумом, это знание должно было послужить его плану по изменению магического сообщества. А что касалось жертв… Само собой, без них не обошлось бы, но Дамблдора не волновало, сколько волшебников пострадает. Более того, ту самую семью в Пемберли убили не по прямому его приказу, но с его ведома и попустительства. Сделал это Грюм, чтобы обвинить чистокровных магов в преступлении — Каррок бы ни за что не поверил, если бы лично не присутствовал на допросе бывшего Главного аврора в больничной палате Мунго. Тот проговорился случайно, в бреду, пока колдомедики пытались сотворить чудо и спасти если не его ногу, то хотя бы глаз; они услышали бормотания, решили, что это может быть важно для следствия и пригласили дежурного аврора Шеклболта. У Шеклболта от услышанного глаза полезли на лоб, он срочно вызвал Скримджера, Скримджер — Каррока… Они заранее понимали, что ради мира между всеми волшебниками в стране придётся приложить много усилий, что придётся немало грязных вещей, но чтобы настолько! До кровопролития дело, слава Мерлину, не дошло, однако лишь чудом. Юджина Дженкинс проявила себя не с лучшей стороны и упиралась до последнего, не желая объявлять в стране чрезвычайное положение, а Тома Риддла с несколькими особо ретивыми соратниками — подлежащими немедленному аресту опасными волшебниками. А уж про обвинения в адрес Дамблдора она тем более ничего не хотела слышать, ведь его недавно переизбрали председателем МКМ. Не может же такой великий маг быть преступником! Вот же глупая ведьма!

Сейчас, оглядываясь на шесть лет назад, Каррок спрашивал себя — как им вообще удалось всё это? Скримджеру — практически переворот, ведь он силой отстранил от власти Дженкинс и передал управление страной в руки Аврората. Карроку — очистка рядов как собственного Отдела тайн, так и, в паре с временным Министром, вообще всего Министерства! Но как-то удалось. Случались и попытки бунта, террора, часть древних чистокровных семей пафосно покинули магическую Англию, хотя на самом деле просто сбежали. Многие волшебники, у кого имелись деньги, уехали: боялись жить в стране, не зная, каким будет следующий день. Что творилось в МКМ и в принципе на международной арене, Каррок — с его-то опытом! — не мог вспоминать без содрогания. Громкие суды над Дамблдором и Риддлом камня на камне не оставили от репутации англичан. Статус их страны упал до нуля за то, что Министерство проворонило такие преступные настроения, да ещё и возвело на пьедестал всеобщего обожания волшебника, который по факту оказался способен на убийство, пускай чужими руками, но на убийство. Только пару месяцев назад, поняв, что Министр Скримджер твёрдо держал власть в руках, балансируя между интересами чистокровных магов, маглорождённых и полукровок, к англичанам вновь начали присматриваться и прислушиваться. Чемпионат мира по зельеварению был тем самым шансом, которого все в магической Англии давно уже ждали — шансом показать, что, несмотря на сокрушительный удар по имиджу, экономике и населению страны, они выдержали и справились. Всё должно было пройти идеально, и, зная, как работал Скримджер и те маги, которых он набрал в Министерство, Каррок не сомневался в положительном исходе, который так нужен был стране. Но он сам отправлялся в Хогвартс не инспектировать готовность к турниру.

Вместе с иностранными гостями должен был прибыть человек, на которого Карроку особенно хотелось взглянуть. Когда они виделись последний раз, Северус Снейп был всего лишь шестнадцатилетним подростком, озлобленным, недоверчивым… запутавшимся. Тогда ему просто невероятно повезло — вместо положенного заключения в Азкабан и штрафа он стал учеником именитого зельевара, на что в обычных условиях вряд ли бы насобирал денег в ближайшие лет тридцать. Да… а теперь Северус Снейп — самый молодой мастер зелий (степень мастера он получил в шокирующие двадцать лет), ещё и известный и всему миру. Две сотни исправленных и модернизированных рецептов, пятьдесят лично им разработанных зелий, неимоверное количество публикаций, статей, участий в международных конференциях — за магическую Италию, увы, но тут уж ничего не поделаешь. Каррок не следил специально за успехами паренька, но нет-нет, а поглядывал, особенно, когда на работе становилось слишком туго и возникало желание опустить руки. Забавно, история того тощего, никому не нужного полукровки придавала сил: ведь если он, случайно вытащив золотой билет, сумел не упустить этот шанс, то магам вроде Каррока или Скримджера, у которых изначально было практически всё, зазорно пасовать перед трудностями.

В Хогвартсе, несмотря на обилие гостей из Министерства, не было суматохи. Уроки шли своим чередом, никто не отлынивал и не гулял по коридорам, пялясь на прибывавших волшебников. Занятия сегодня заканчивались раньше, и потом всех студентов должны были организованно собрать в Большом зале на приветствие делегаций и торжественную церемонию открытия. В школе с приходом на директорскую должность профессора Флитвика перемены прошли не меньшие, чем в Англии в целом, но они тоже оказались к лучшему. Были возвращены старые, незаслуженно забытые дисциплины, реорганизована учебная программа, чтобы ученики с самого первого курса понимали, для чего нужна та или иная магическая наука, как она пригодится в жизни и на что они могут рассчитывать с тем или иным уровнем знаний. И, конечно, полностью свели к нулю вражду между факультетами. Нельзя сказать, что для таких результатов оказалось достаточно убрать с поста директора Дамблдора, однако именно он со своей тогда ещё заместительницей Минервой МакГонагалл очень серьёзно распустил учеников. Директору Флитвику до сих пор приходилось устранять последствия недальновидной политики своего предшественника.

Когда прибыли официальные делегации других стран, найти среди итальянцев Снейпа оказалось нетрудно, хотя общим между этим высоким уверенным в себе магом и тем озлобленным мальчиком был разве что нос. Правда, и он на возмужавшем, пополневшем от хорошего питания и ухода лице смотрелся очень даже гармонично и придавал своему обладателю мужественности и харизмы. А так — стильный черный с серебром костюм, наброшенная поверх мантия, тяжёлая копна блестящих черных волос. Ни дать ни взять потомственный, воспитывавшийся в приличной семье колдун. Да и держался парень с достоинством истинного аристократа, только, слава Мерлину, без наглости, пренебрежения или презрения, что часто демонстрировали, например, уехавшие из страны Малфои. Каррок усмехнулся про себя, представив сколько усилий пришлось приложить ди Тофано, чтобы из самоуверенного и эгоистичного подростка получилось вот это. Уложился, интересно, Джакомо в три применения розог, как говорил, или нет?

На этом чемпионате Снейп сопровождал главу международной гильдии зельеваров, Родриго Медичи, но и сам получил отдельное приглашение: Скримджер последние полгода буквально мечтал переманить парня обратно в Англию и потому очень рассчитывал на этот визит. Держась в стороне, Каррок с интересом наблюдал за встречей Снейпа с бывшими преподавателями. Искренне радовались и обнимали его, забыв об официозе, директор Флитвик и декан Спраут, а вот Минерва МакГонагалл (после ареста и суда над Дамблдором оставшаяся на лишь на должности преподавателя трансфигурации и то потому, что её пока некем было заменить), приветствовать своего некогда ученика не стремилась. Она скупо поздоровалась и тут же отвернулась, делая вид, что кого-то ждала другого. Гораций Слагхорн… о, он устроил целый спектакль. Не знай Каррок, что в прошлом профессор зельеварения не жаловал Снейпа, то, возможно, и поверил бы во встречу преподавателя с любимым учеником. Примечательно, что сам Снейп выводить на чистую воду своего декана не спешил и вполне охотно ему подыгрывал, но Слагхорн всё равно нервничал: несмотря на всю слащавость речей, глаза его бегали в тревоге и волнении.

Официальная часть прошла без сучка, без задоринки. Скримджер вместе с Флитвиком, Медичи и главами других магических школ объявили турнир открытым, их слова приветствовали громкими овациями, а кто-то из делегации Колдовстворца даже залихватски засвистел. Далее предполагался праздничный ужин, но Каррок засобирался уходить — он увидел то, что хотел, — и уже покинул Большой зал, когда услышал:

— Мистер Шаффик!

Обернувшись, он увидел, что окликнувшим его магом был Снейп. Тот, воспользовавшись некоторой неизбежной суматохой из-за подготовки к ужину, беспрепятственно вышел из зала в коридор.

— Мистер Снейп, — Каррок отзеркалил короткий поклон парня. — Мы не были представлены друг другу, но я наслышан о ваших успехах на поприще зельеварения. Рад, что вы смогли уделить время своей родине.

Снейп ответил широкой улыбкой, которая ему на удивление шла.

— Я и сам не ожидал, что будет настолько приятно вернуться. У вас найдётся для меня время? Скажем, пятнадцать минут? Могу проводить вас до антиаппарационного барьера.

Отказываться было глупо, тем более, что Снейпу удалось его заинтриговать. Что же такое он хотел обсудить? Их прошлую встречу шесть лет назад в допросной Отдела тайн? Своё возвращение в магическую Англию и возможное сотрудничество с невыразимцами? В прошлый раз Каррок так и не представился пацану, оставшись безликим и безымянным сотрудником Отдела тайн, но он не исключал, что ди Тофано потом всё рассказал своему воспитаннику. Каррок это ему не запрещал.

— Я хотел сказать спасибо, — прямо произнёс Снейп, когда по главной лестнице они вышли в вестибюль.

— За что, мистер Снейп? — Каррок решил сделать вид, что не понимает, в чём дело, и тот весело хмыкнул.

— За то, что шесть лет назад вы изменили мою жизнь. Я ведь мог оказаться в Азкабане — что тогда, из-за зелий, что позже. А то и того хуже, действительно стать убийцей, варить яды на заказ и думать, что это правильно… или мечтать сорваться с крючка, с которого в принципе нельзя сорваться. Джакомо однажды признался, кто был тот невыразимец, что нянчился со мной в Отделе тайн. Не будь вас здесь, я бы посетил Министерство, чтобы передать, как сильно я, на самом деле, благодарен.

— Это приятно слышать, — Каррок улыбнулся. — Северус… мне ведь можно называть вас так? Вы многого добились. Значит, я рискнул и прикрыл вас перед законом ненапрасно.

— Я до сих пор пребываю в шоке от вашего поступка.

— Не ожидали? — Тот кивнул. — Понимаю. Вам, слизеринцам, трудно поверить, что мотивом чьих-то действий может быть не выгода, но, уверяю, я действовал от чистого сердца. Хотел бы сказать, что таковы уж мы, барсуки, однако мне самому тогда хорошенько прочистили засоренную мусором голову.

Неожиданно Снейп рассмеялся:

— Джакомо? Это он умеет. Джакомо всякий раз грозится взять в руки розги, хотя на самом деле его слова действуют куда эффектнее. Он очень жалел, что не сможет прибыть, но и отказаться от конференции в Пекине не мог, ему только её не хватало для выполнения всех условий на статус магистра.

— А вы как? — Каррок заинтересованно взглянул на своего собеседника. — Уже на полпути к званию магистра? Быть самым молодым мастером зельеварения за последние триста лет очень почётно, но почему бы не стать самым молодым магистром в истории?

— Вы говорите словами Министра Скримджера, — усмехнулся Снейп, — правда, он тут же добавил, что готов предоставить мне всё, что угодно, лишь бы магистерскую степень я получал уже в Англии.

Под его испытующе-вопросительным взглядом Каррок пожал плечами:

— Тогда я отпустил вас, Северус, без сожалений, хотя, признаю, просто не поверил тому, что живописал Джакомо о ваших возможных успехах. А Министр упоминал в разговоре, насколько ваши прошлые показания нам помогли? Нет? Так вот, знайте, они позволили раскрыть не один заговор, поэтому если вдруг Руфус решит надавить на чувство долга или напомнит, скольким вы нам обязаны, то я считаю, что мы квиты. Без нас у вас бы не было будущего, без вас у нас с Руфусом бы ничего не вышло. Это я к тому, не стану уговаривать вас вернуться, но, как ваш соотечественник и просто неравнодушный волшебник, буду все-таки рад, если это случится. Хотя у вас, наверное, другие планы. Магистерство, возможно, женитьба?

— Женитьба? Нет, я пока ещё не планирую обзаводиться семьёй. Некогда, сэр.

— Но вы сильно на потом не откладывайте, Северус, — Каррок подмигнул ему, чем совершенно неожиданно заставил молодого человека смутиться. — Вы молоды, умны и известны, у вас наверняка нет отбоя от хороших и правильных девушек, так что не упустите это золотое время. Или вы, простите, уже имеете кого-то на примете? Помнится, у вас была подруга, мисс... мисс...

— Эванс, — подсказал изменившийся в лице Снейп. — Нет, господин Каррок, с ней меня давно уже ничего не связывает. Я даже не знаю, где она сейчас. Наверное, вернулась в магловский мир.

Магловский мир? А, ну да, понятно. Когда Скримджер сел в кресло Министра, он начал проводить реформы, которые многим не понравились. Чистокровным — потому что им показалось, будто их ущемляют, давая больше прав маглорождённым и полукровкам. Маглокровки возмущались, потому что рассчитывали на большие привилегии. Многие из молодых маглорождённых оказались не менее ярыми фанатиками идей Альбуса Дамблдора, чем молодые слизеринцы — сторонниками Тома Риддла. Конечно, их не устроило ни собственное положение, не похожее на то, что им обещали, ни случившееся с их кумиром. Прилично маглокровок вернулось в тот мир, в котором они родились, но сожаления по этому поводу ни Скримджер, ни Каррок не испытывали. Магическое английское сообщество очищалось от не самых лучших его членов, что не могло не радовать.

— Откровенно говоря, не хочется общаться с человеком, который считает, что права исключительно она, вечно лезет поучать и при этом думает, что ей все обязаны, особенно я. Нет уж, благодарю покорно!

— Ну, слава Мерлину, вы это понимаете.

Снейп замолчал, и несколько минут они просто шли молча по крытой галерее. Каррок не стал больше расспрашивать, решив, что если парень захочет, то сам расскажет. Ему же достаточно было знания, что жизнь у Снейпа складывалась намного, намного лучше, чем могла бы без его вмешательства. Да, вот в таких простых вещах, как забота о ближнем, наставничество над молодыми, и крылась подлинная магия, в них, а не в размахивании волшебной палочкой. Никакой Феликс Фелицис, никакая трансфигурационная формула или самые действенные и популярные в мире чары не сделали бы с жизнью того же Северуса Снейпа то, что умудрились сделать Каррок и Джакомо.

— И всё же, мистер Шаффик, я так и не узнал ответа на свой вопрос, — произнёс Снейп, когда они прошли через ворота школы, украшенные большими фигурами вепрей. — Почему вы выбрали меня, чтобы помочь? Терпели тогда идиотизм, несносность и поистине гриффиндорскую твердолобость! Мне важно знать, — торопливо добавил он, едва Каррок открыл рот для ответа. — Вы не представляете, насколько вы с мастером изменили не только мою жизнь, а меня самого. Я бы мог бы... не знаю, всю жизнь любить человека, который этого не заслуживает, поклоняться идеям психованного безумца и, наверное, мечтать поскорее сдохнуть, чтобы избавиться от всего этого!

Остервенение в голосе Снейпа заставило Каррока вздрогнуть. Не обладая живейшим воображением, он, тем не менее, ясно и отчётливо увидел нарисованную парнем картину.

Но что Каррок мог сказать? Что шестнадцатилетний подросток просто первым попался под руку, когда Каррок после чужого пинка понял, насколько погряз в том болоте, которое сам и костерил? Это было бы честно, конечно, но вряд ли Снейп хотел услышать что-то подобное.

— Просто тогда, Северус, я не считал, что обладаю силой изменить жизнь многих к лучшему. Да что там, я в принципе не считал себя вправе вмешиваться. Так сложились обстоятельства, поэтому... почему бы не помочь именно вам?

— Я был слепым гриффиндорским идиотом.

— Да будь вы хоть наследником самого Торквемады, я бы всё равно дал вам этот шанс.

Снейп задумался надолго, Карроку показалось даже, что он больше ни слова не скажет. Жаль, но понятно. Тем более, что и идти оставалось совсем немного.

— Знаете, мистер Шаффик, Дамблдор тоже любил говорить про вторые шансы, — медленно произнёс Снейп и горько усмехнулся. — Я на своей шкуре испытал.

— Так то Дамблдор. Он мастер трансфигурации, то есть, временного преобразования и показухи, но не реальных дел. Забудьте о нём, Северус, — искренне попросил Каррок, — давайте просто жить. У нас впереди много всего интересного.

— Джакомо мне как-то сказал, что каждый имеет право на помощь и поддержку. Только мы, англичане, почему-то об этом забыли.

— Да, Северус, и он прав. — Каррок задумался, припомнив, какие события завертелись из-за всего-то одного неравнодушного волшебника, и улыбнулся: — Я очень рад, что нам обоим на пути встретился такой Джакомо.