Случай из практики (джен)

Прошло уже три недели с тех пор, как Рина появилась в моем кабинете, но к разгадке ее особенностей мы особо не приблизились.

По просьбе Рины я освободил первую половину всех рабочих дней на этой неделе. Но она не появилась ни в первый день, ни в последующие. Я начал волноваться, ведь ее душевное состояние было очень непростым, и уже собирался звонить, но понял, что не знаю телефона.

В пятницу я шел в офис с тяжелым сердцем и немало удивился, увидев Рину около двери.

Она была в плаще с капюшоном и почему-то в солнцезащитных очках, в руках был большой пакет курьерской доставки.

Открыв кабинет, я жестом предложил ей войти и вошел сам. Она прошла, нет, ворвалась, внутрь и бросила пакет в кресло. Потом подошла к окну, порывистым движением и почти одновременно расстегнула плащ, откинула капюшон, сняла очки и повернулась ко мне.

Хорошо, что я уже сидел, а то непременно упал бы.

Было от чего: в предыдущие разы Рина приходила в обычной одежде, с волосами, собранными в косу или хвост, без косметики.

Сейчас на меня смотрела женщина-вамп, хотя это избитое определение не отражало в полной мере моих впечатлений: волосы, собранные в замысловатую прическу, искусно наложенный макияж, от которого ее зеленые глаза казались еще зеленее и загадочнее, сверкающие камни в ушах и на шее. Одета она была в черно-белое вечернее платье.

Выглядела она просто сногсшибательно, но смущало несовпадение ее внешнего вида и времени суток.

— Поражает воображение, не так ли? — резкий тон Рины вывел меня из оцепенения.

— Просто нет слов, шикарно, — только и смог выдавить я.

Она запахнула плащ и села на свое обычное место.

— А мне страшно, — вдруг сказала она. — Почему Вы думаете, я не приходила к Вам эти дни?

— Что-то Вам помешало это сделать, — выдвинул я предположение.

Она закрыла ладонями лицо, потом сделала жест, словно умылась. Помолчала немного и, тяжело вздохнув, начала рассказ.

— После нашей последней встречи я себя не очень хорошо чувствовала, почти на автомате добралась домой. Меня знобило и, приняв лекарство от простуды, я довольно рано легла спать. Скорее всего, я действительно заболела, поскольку все эти дни провела в постели. Смутно помню, что вставала и помню, что мне снился странный сон, — она издала какой-то странный звук, не то кашлянула, не то всхлипнула.

— Когда-то давно я мечтала попасть на красную дорожку какой-нибудь киношной церемонии, желательно зарубежной. В красках представляла платье, прическу, макияж, — теперь в ее тоне зазвучали нотки смущения и она замолчала. Потом взяла пакет и бросила на мой стол.

— Сегодня утром я проснулась в таком виде, а это, — она ткнула пальцем в пакет, — мне доставил курьер DHL перед выходом из дома.

Как это объяснить логически, я не знаю, — последние слова она прошептала.

В пакете лежал большой конверт из плотной бумаги, а в нем — пачка фотографий. Почти на всех была Рина, в том самом вечернем платье, что было сейчас на ней. Я не большой специалист по светской жизни и знаменитостям, но сообразил, что это действительно какая-то «красная дорожка» и, судя по антуражу и плакатам, не российская. Сказать, что фотографии подлинные или это мастерский фотомонтаж, сможет только специалист в этой области. Хотя зачем кому-то устраивать такие сложности? Но как тогда все это объяснить?!

Мне стало немного не по себе, накатил какой-то иррациональный, почти суеверный страх.

Я не знал, что сказать. Может, подвергнуть ее ретроградному гипнозу?

Пытаясь привести в порядок мысли, я аккуратно сложил фотографии в пакет.

Рина сидела так тихо, что, кажется и не дышала вовсе.

— Расслабьтесь, профессор, обойдемся без Ваших штучек — голос ее прозвучал настолько неожиданно и с таким саркастическим оттенком, что я невольно подпрыгнул в кресле.

Рина, напротив, выглядела довольно спокойной и очень уверенной в себе.

— Со мной такое ведь не в первый раз, раньше все ограничивалось только моей памятью. А эти, — она кивнула на пакет с фотографиями, — вещественные доказательства меня несколько выбили из колеи.

— То есть как не в первый раз? — я даже поперхнулся.

— Я же говорила, что могу путешествовать во сне, в пространстве и времени. Хотите, могу рассказать. Например, кем Вы были в прошлой жизни? Вам понравится.

Она сидела в расслабленной позе, закинув нога на ногу и покачивая чуть снятой туфелькой. Голос ее звучал как-то необычно, с какими-то повелительными нотками.

Несмотря на утро, было довольно темно — собиралась гроза, а свет я так и не включил. В сумраке кабинета глаза Рины горели непривычным огнем на бледном сияющем лице, и выглядела она несколько потусторонне и пугающе. Меня снова пробрал страх, но я постарался взять себя в руки.

— Почему бы и нет, — надеюсь, мой голос звучит достаточно твердо.

Рина пристально на меня посмотрела и глубоко вздохнула.

— Некоторое время назад, точно не скажу, но уже после того, как я начала к Вам ходить, мне приснился сон. Я оказалась где-то в средневековой Европе, в одном из крупных городов. Был базарный или еще какой-то особенный день, поскольку было очень много людей. Вдруг на площадь прискакал глашатай и начал зачитывать длинный свиток. Я поняла, что через пару часов на этой самой площади состоится казнь нескольких еретиков, их собирались сжечь на костре.

Вы и в прошлой жизни были специалистом по человеческим душам, философом, но тогда это стоило Вам жизни. Вы держались молодцом, профессор, — она криво усмехнулась, — и у Вас были хорошие друзья, кто-то из них повесил Вам мешочек с порохом на шею. Вообще-то, это зрелище не для слабонервных. Я проснулась в холодном поту и больше в ту ночь уже не спала…

Не знаю, что отражалось на моем лице. Самое жуткое было в том, что после рассказа Рины мне припомнилось, что когда-то давно я и сам видел подобный сон, но списал это на увлечение средневековыми историческими трудами.

Невольно у меня мелькнула мысль «Может, она — ведьма?»

Рина, прищурившись, посмотрела на меня.

— Не вы первый, кого посещает эта мысль, но… нет.

Чтобы как-то отвлечься, я поинтересовался:

— А кем были Вы, Рина, в прошлой жизни?

Она, не задумываясь, ответила:

— Пастухом на Аляске, жила в 15 веке. У меня были замечательные овцы, просто загляденье. И я отлично стреляла из ружья и лука.

— Вы были мужчиной?

— Да, в этой жизни я впервые женщина, до этого я всегда была мужчиной.

Я не удержался от вопроса:

— И сколько же у Вас было жизней?

— Точно не считала, но еще видела себя английским дворянином где-то на рубеже 17-18 веков и русским офицером. Дольше всего я прожила пастухом, а офицер скончался совсем молодым от тифа во время русско-турецкой войны. Бедный мальчик, совсем ничего не видел в жизни.

— А кем быть лучше?

Ответ Рины был достаточно дипломатичным:

— Как и всегда, во всем есть свои плюсы и минусы. Тогда у мужчин было больше прав и возможностей. Но, уверена, сейчас — мое лучшее воплощение. Я смогла стать матерью, а это бесценно. И потом, каждая жизнь оставляет свой след: я и сейчас метко стреляю, свободно говорю по-английски и, наверное, неплохо езжу верхом, хотя не проверяла.

Она замолчала.

Я поспешил включить свет, Рина снова стала выглядеть обычно. Теперь ее рассказ выглядел так, словно мы обсуждали прочитанные книги. Мое душевное состояние было довольно смятенным. Слишком уж тема была специфической, да и собеседница тоже.

Рина попросила вызвать ей такси. Учитывая время суток и ее внешний вид, это было разумное решение.