Воля (гет)

Воля. Глава 5.

Весь лес находился в глубокой тишине. Он словно утонул в непроглядной дымке тьмы, который достигал самих верхушек деревьев. Все звери от мало до велика попрятались в своих норках и дуплах, однако именно этот день был так дорог и любим сердцу этого мужчины, который чувствовал здесь так, будто всё вокруг находилось только в его владениях и с самого раннего детства, и под этой пеленой он ориентировался ничуть не хуже, чем в солнечные ясные дни. Его волосы и чёрная мантия развивались по ветру, подталкивая его вперёд.

Не говоря ни слова никому из своего клана, он вышел рано утром по одной простой причине и сейчас он направляется к её источнику, бросая на пасмурное затуманенное небо свой добродушный приветливый взгляд. Однако, что же скрывалось за этой на первый взгляд беспечной и чистосердечной улыбкой? Может быть добрая истина, а может... Немыслимая кровожадность и непреодолимая жажда власти, которую он хотел утолить, навлекая на сердца своих жертв страх перед ним и ужас? Нет, к сожалению, даже сами боги не могли никак разобраться в том, что творилось на душе этого улыбчивого человека. Он был таинственен, до дрожи спокойным, а вся его жизнь погрязла в мрачных тайнах, которые так и бились об его рёбра, вместе с мерно бьющимся сердцем.

Внезапно, весь лес затаил своё испуганное дыхание, вслушиваясь в нарастающую мелодию, не смея перебивать её птичьим пением или хриплыми криками оленей. Сейчас, весь мир был его оркестром, и будто бы сама реальность подыгрывала своему новому властителю: "Тёмный — тёмный лес погряз в ещё более непроглядной пучине, оставляя за собой крики взволнованного тёплого света... На тьму устремилась алая капля крови, растекающаяся в виде красной розы, а вместе с ней голодное сиплое рычание зверей покрывало тьму зловонной пеленой сумрака. Маленький мальчик родился далеко — далеко от этого места, нетерпеливо тянул свои маленькие ручки навстречу воронам, прилетевшие прямо из за пазухи самой смерти."

Арлекин возглавлял свой патруль и его взгляд упал на крупную тёмную фигуру, которая шагала почти вплотную к его территории, едва не зайдя за неё. Одна из воительниц сложила руки на груди и устало покачала головой.

— Ну надо же, Сатклифф времени точно не теряет. Мордашка у него неплохая, однако излишне торопливые мужчины мне не очень по душе. — засмеялась воительница, однако дрожащий голос выдавал в ней такое же волнение. Внезапно, воительница стала серьёзной: — Что прикажешь делать, Арлекин? Сатклифф едва ли не пересекает линию нашей территории.

Но Предводитель  Листопада не мог оторвать взгляда с Сатклиффа, настолько он приковывал к себе своей уверенной походкой и высоко поднятой головой. Арлекин едва заметным кивком приказал девушке убрать руку от клинка за её пазухой. Неведомая ранее жалость захлестнула предводителя, так как этот человек отправлялся прямиком в лагерь клана Солнца. Он напоследок проводил лидера Тьмы напряжённым взглядом и прикусил губу, от переполняющей его ненависти.

— Уходим, Сеспедес. Дела других кланов меня не касаются, пусть делает что хочет, пока это не затрагивает жизнь моих людей... — однако в его голосе не чувствовалось ни тени уверенности. Амелии придётся собрать всю свою волю в кулак, чтобы не упасть на колени перед Сатклиффом, но что — то ему бессердечно пыталось доказать, что против этого человека не выстоит ни одно живое существо, и взмахнув своей мантией, повернулся в свой лагерь.

Амелия помахала рукой детишкам, которые резво бегали по лагерю и скрылась в своей пещере. Однако её весёлая улыбка исчезла с её лица, после того, как её взгляд упал в безграничную пустоту этого места. Возможно она себя лишь накручивала, но будто бы неприятное чувство червём копошилось где — то внизу её живота. Даже еле виднеющееся за туманом солнце сегодня не дарило ей ни малейшего тепла и уюта.

Предводительница опустилась на колени и пыталась завязать волосы в длинный хвост, но её руки в ту же секунду опустились по швам из за сильнейшей дрожи и страха. Что происходит? Она ни раз находилась в тёмное время суток в окружении тьмы пещеры и в другие дни ей было бы комфортно, однако былая уверенность соскользнула с её души прочь и забилась где то в самом потаённом уголке.

Наконец, она в ужасе отпрянула с места, когда чья — то мягкая рука коснулась её плеча. Обернувшись и следуя своей молниеносной реакции, она положила руку на свой меч, но встретилась лицом к лицу с предводителем Тьмы, который очень приветливо ей улыбался.

— Что ты здесь делаешь?! — клинок чуть высунулся из резных ножен, но Сатклифф бережно положил ладонь ей на кисть руки.

Он приложил палец к губам и коснулся им губ Амелии.

— Прошу тебя, не стоит так волноваться, я пришёл только для того, чтобы поговорить с той, кого я бесконечно уважаю... — сладко, почти шёпотом проговорил предводитель и в знак своей искренности опустил голову и положил ладонь на сердце. — К сожалению, время, отведённое на Великом Совете не дало мне сказать всё, что я хотел на самом деле.

Амелия едва расслабила хватку, но не убрала руки с меча.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что для того, чтобы чужой предводитель пришёл в другой клан для переговоров, он должен обсудить это на Великом Совете. Ты нарушаешь законы леса, Сатклифф! — она не сводила своего взгляда с улыбки этого мужчины.

Лидер Тьмы мечтательно прикрыл глаза, в его голосе и поведении не чувствовалось ни единой толики самоуверенности и горделивости, лишь смотря на него, Амелия видела  холодную океанскую пучину, холодную, но отчего — то в то же время невероятно тёплую.

Девушка пыталась скрыть это, но со вздохом заметила взгляд Сатклиффа, направленный на её дрожащие руки.

— Знаешь, Амелия, когда мы с тобой оба были детьми и впервые пришли на наш первый Совет, я с первого взгляда заметил, что твои настоящие желания и мысли всегда шли вразрез твоим действиям.

— О чём ты говоришь? — нахмурилась Амелия.

Сатклифф тяжело вздохнул, но миловидная улыбка и не думала срываться с его губ.

— Даже на вчерашнем Совете ты произнесла такую чувственную речь. Честно признаться она была короткой, но тронула меня до самой глубины души. То, с какой самоотверженностью ты защищала свой клан, свою семью, заслуживало огромного уважения. Однако как бы ты не пыталась скрыть дрожь в руках при тех словах, лишь маленький ребёнок не заметил бы твоего замешательства. Все так недоверчиво смотрели на меня. Амелия... — Сатклифф нежно взял ладони Амелии в свои. — Неужели вы так меня боитесь?

Предводительница хотела тут же отдёрнуть руки, однако словно ядовитые щупальца, которые исходили из души предводителя, окутали всё её тело и даже голосовые связки, поскольку она не могла вымолвить и слова. Холодный пот катился по её шее и вискам, посылая куда — то внутрь ледяные мурашки.

Сатклифф взял Амелию за подбородок и коснулся большим пальцем её дрожащих губ.

— Я хотел выразить тебе свои глубочайшие извинения за те резкие и ужасные слова о нападении на твой клан. Я был неправ, прошу прощения.

Внезапно, маленькая вспышка надежды совсем мельком пронеслась перед глазами Амелии и она растянулась в нервной улыбке.

— Значит ты передумал начинать эту бессмысленную войну, Сатклифф? Как я рада, благодарю те...

Сатклифф покачал головой.

— К сожалению, ты неправильно меня поняла, моя милая, война настанет и остановить её можно только твоими силами... Тебе всего лишь нужно уступить мне озеро и своего капитана Отера, тогда я с радостью остановлю войну. Послушай меня, дорогая и ответь на самый главный вопрос, что стоит маленькое озеро и твой капитан, если в ином случае жизни всех твоих детей и женщин оборвутся в лужах крови?

Сейчас, в этой пещере, Сатклифф находился наедине с Амелией и ему ничего не мешало разгуляться в смелости своих слов и выражений. Это было не местом проведения Великого Совета, а значит никто из предводителей не мог осудить его и уж тем более остановить. Всё, что было в этой пещере, так это он, Амелия и её страх. Предводительнице пришлось собрать всю свою железную волю в кулак и она высоко задрала голову.

— Даже жажде власти есть предел, Сатклифф! — в её голосе отчётливо чувствовалось сожаление к этому человеку, к его ходу мыслей. — У нас почти нет ничего, кроме этого самого озера и крошечных лесных угодий, я ни за что не позволю своим детям плакать от голода, как же ты этого не поймёшь?

Сатклифф пожал плечами и покачал головой.

— Прошу, не нужно так повышать свой голос, Амелия, я прекрасно тебя понимаю, поэтому и предлагаю тебе ещё одно условие, от которого не откажется ни одно живое существо... Ведь всё на свете думает в первую очередь о своём счастье, а слова о том, как оно любит своего ближнего, лишь жестокий самообман, которым можно было бы прикрыть свою человеческую гордость...

Амелия округлила свои глаза от услышанного. Она едва устояла на ногах и отступила на шаг назад. Нахождение в одном помещении с Сатклиффом было физически невыносимо.

— О чём ты...

Сатклифф протянул ладонь навстречу к Амелии и то, что он сказал, заставило Амелию раскрыть рот от изумления.

— Амелия, я предлагаю тебе заключить союз между кланами Тьмы и Солнца. Вместе мы станем самой настоящей семьёй. Наши воины будут охотиться на наших с тобой территориях, еды хватит на всех, никто не будет голодать. Если хочешь, я признаюсь без утайки. Я был восхищён тобой с того самого дня, как увидел тебя прижимающую тело Феликса к своей груди... Я влюбился в твою чистейшую эмоцию ненависти к миру, надежде на то, что всё вернётся на круги своя... На твою до умиления кричащую обиду. В тот день я вновь увидел ту самую испуганную маленькую девочку, которую впервые увидел на Совете...

Сатклифф подошёл к Амелии вплотную, повернул её к себе спиной и снова положил голову ей на плечо, жадно вдыхая её запах.

— Амелия, скажи мне, разве ты не преследуешь свои собственные цели, отдавая всю себя на процветание клана? Разве ты не делаешь это из за того, что хочешь забыть о своём любимом, вкладывая все свои мысли на благополучие своих людей? Ведь чем дальше ты будешь от тех событий, тем тебе самой будет легче? Ведь как я уже говорил, все живые существа думают только о своём благополучии.

— Ты... — Зрачки предводительницы пульсировали  в обезумевшем страхе. — Ты настоящее чудовище! Плевать я хотела на этого идиота, который думал только о себе и не принимал чужой помощи! — Амелия тут же прикрыла свой рот рукой. Нет, эти мысли не принадлежали ей, всё из — за этого человека и его беспросветного безумия, он затуманивал её разум, всё, что он говорил было лишь ложью, провокацией, чтобы сломить её волю. Только и всего! Только и... Однако, какая — то невиданная усталость не давала ей сил  даже на то, чтобы оттолкнуть Сатклиффа, вместо этого лидер Тьмы опустился на землю, вместе с Амелией и посадил её себе на колени, поглаживая её по волосам.

— Какая милая девочка... Когда я смотрю на тебя, на твои серебряные волосы, то в моей голове всплывает отчётливый образ блеска луны на речной глади. Амелия, моя главная способность заключается далеко не в силе, ни в скорости и даже не в Воле... А в том, насколько хорошо я умею читать человеческие сердца. Я всегда мог распознать ложь, которой вы балуете свою душу в напускной привязанности к своим друзьям... Клану... К семье... А на деле в первую очередь внутри себя вы скрываете злую ухмылку, в предвкушении своего собственного жадного счастья. Даже сейчас, когда я озвучил своё предложение, я увидел задумчивый свет в твоих глазах...

— Это не правда! - по глазам Амелии покатились слёзы. — Без своего клана, я никто! Пустая оболочка, без надежд и желаний! Без своего клана я... Я... — её голос сорвался на сдавленный шёпот: — Всё, ради чего я живу, так это ради своей семьи...

— Никто без своего клана, значит... — Сатклифф уткнулся носом в плечо Амелии, ещё крепче прижав её к себе, обнимая за живот. — Прямо как мой отец?

— Твой отец был настоящей гордостью нашего леса... — задыхалась от изнеможения Амелия. — Даже во времена злобы и кровопролития, он не поддался безумию, что творилось в лесу, держал себя в руках, как бы ему не было тяжело. Он всегда и безвозмездно протягивал руку помощи всем, кто в нём нуждался! Даже тем, кто был из чужого клана... Он был таким потрясающим, что насколько бы сильным он не был, его никто не боялся и все ему доверяли! Даже своего сына он воспитывал с особой любовью, так что же стало с тобой, Сатклифф...

— Да... Мой отец был для меня самой крепкой опорой. Я равнялся на него, но стоило мне увидеть кровожадные взгляды воинов из других кланов, которые только и жаждали территорий и власти, я вдруг понял, какие законы, чувства и эмоции на самом деле правили нашим лесом... Никакая эта не забота, доброта и бескорыстность, а то, что является их полной противоположностью... Войны... Убийства... Детский страх перед неизвестным, смогу ли я выжить в завтрашнем дне... Всё это испокон веков присосалось к нашим сердцам, словно мерзкая пиявка и уже стало незаменимой традицией... — в голосе Сатклиффа царила искренняя тоска. — Мой отец совершенно не подходил для нашего ужасного мира. Если бы он продолжал цепляться за свою розовую идеологию, он бы уничтожил весь наш клан, поэтому я и заставил его покончить с жизнью, когда стал достаточно натренирован и заполучил свою Волю... Я хочу выжить, хочу, чтобы мои люди были сытыми и удовлетворёнными, а дети продолжали расти, не вспоминая о тех временах. К сожалению, или к счатью, побеждает тот, кто сделает первый шаг, поэтому я и развязываю эту войну... Но я не бесчеловечное животное и предлагаю тебе то, что поможет твоему клану выжить... Присоединяйся ко мне и мы станем олицетворением счастья для этого леса... Я обещаю, что изменю этот мир, чтобы дети больше не плакали от потери родителей на поле боя.

Сатклифф продолжал говорить эти омерзительные вещи, но спокойная, тихая и добродушная улыбка не слезала с его лица. Он прильнул губами к шее Амелии и сейчас, эта испуганная девушка находилась в его полной власти... Хоть Сатклифф и был настоящим исчадием всего самого негативного и прогнившего, и даже его убеждённость в том, что он делает это ради своего клана совершенно тонула во тьме его методов, но то, что пугало в нём больше всего, так это то самое полное искренностью и удовлетворением выражение лица. Этот человек не собирался бросать слов на ветер и продолжал прижимать к себе  тело Амелии. Она оскалила зубы, чтобы не заплакать от отвращения и не всполошить весь лагерь. Это... Существо имело непревзойдённый талант к эмоциональному убийству, и не действиями, а одним лишь словом.

— Я... Я подумаю над этим... — эти слова будто бы силком вырвали из голосовых связок предводительницы, возможно она сама их и не услышала.

Амелия всеми остатками здравого сознания пыталась вспомнить слова Юджина. Они пытались просочиться в её сердце, в её разум, чтобы помочь ей скинуть эти давящие оковы Сатклиффа.

— "Пархай, наша бабочка!" — перед глазами всплыла одобряющая улыбка Советника, но... Что это копошилось в его волосах, разъедая его кожу и плоть? Что за красная жидкость сочилась из всех уголков его тела, пробивая нос металлический запахом? Спустя несколько мучительно долгих, бесконечных секунд тело Юджина утонуло во тьме, оставляя после себя удушливый запах пыли и смерти.

— "Никакая ты не предводительница..." — шептала пустота, всё громче, громче и громче.

— "Почему он так быстро поменял условия... — пронеслось в голове у Амелии. Внезапно её осенило: — Он что, пытается нагрузить мой мозг как можно более тяжёлой информацией? Я не понимаю, чего он добивается, чёрт! — девушка едва ли не задыхалась, пытаясь выровнять дыхание.

— Хорошая девочка... — неумолимо продолжал Саталифф. — Я и правда ошибался в тебе, ты являешься полной противоположностью Феликса, который потерял весь здравый смысл. Моя девочка совсем не такая... Она уверенная, смелая и решительная, думает о своём клане... Настоящая умница... Правда ведь?

Амелия словно кукла, которую привязали верёвками, действовала, чувствовала себя так, как того желал Сатклифф. За несколько минут разговора он полностью сломал её нутро. Предводительница медленно кивнула.

— За это я тебя и люблю и не позволю никому причинить тебе вреда... Стоит тебе только сказать слово и я устрою самую крупномасштабную войну со всеми кланами... Ты только скажи, и ты станешь правительницей всего леса и никто не встанет у тебя на пути. Наши с тобой дети унаследуют нашу волю и будут поколениями держать под контролем весь лес, дорожить и любить друг друга, а так же своих людей. — Сатклифф наконец отпустил Амелию и та упала на четвереньки, тяжело держась за горло. — Мне пора идти, стоит поторопиться прежде чем меня спохватяться. — Сатклифф навис над телом Амелии и расплылся в ещё более широкой улыбке, затем взял её ладонь в кончики пальцев и нежно коснулся своими губами. — Мы скоро увидимся... Можешь дать твёрдый ответ на любом из последующих Советов, до тех пор, пока все мои ученики не станут полноценными воинами. Можешь не торопиться...

В ту же секунду жестокий предводитель растворился в воздухе, оставив после себя удушливый запах несущей смерти. Амелия закашлялась, пытаясь выдавить застрявший ком. Что же она наделала...

Сатклифф повернул за угол пещеры и направившись в сторону своих территорий, вдруг остановился, закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Не думал, что я удостоюсь чести быть проведённым тобой, Отер. Правда, не стоило.

Командир Солнца смотрел куда то в сторону, прислонившись спиной к стене пещеры и сложив руки на груди. Затем сладко потянувшись, сказал:

— Прошу прощения, но я совсем никак не могу понять, то ли ты до невозможности глупый или смелый как раненый лев, раз решил в одиночку вторгнуться на нашу территорию.

— А возможно всё вместе. — Сатклифф медленно обернулся к командиру и причине своих воздыханий. — А ведь я устроил всю эту неразбериху только ради тебя. Ты уж не серчай.

— Очень благородно с твоей стороны. Я не уверен, что заслуживаю к себе такого внимания. — Отер опустил голову и посмотрел на Сатклиффа исподлобья. Даже его терпение было не безграничным. Его каштановые волосы развивались от переполняющей его энергии.  — Однако ты очень расстроил нашу предводительницу и я ни за что не оставлю безнаказанным то, если с ней что — нибудь случится.

— Расстроил? — переспросил Сатклифф, склонив голову набок. — Неужели это сейчас так и называется? Я всего лишь указал Амелии на жестокость, царившую в нашем лесу и о способе, как не подпустить её в наши кланы, только и всего...

— Не стоит, — Отер покачал головой. — мы уж как — нибудь разберёмся развязанной тобой войной собственными силами.

Сатклифф промолчал и посмотрел в сторону солнца, наконец достигшего своего пика.

— Хотел бы я, чтобы лес стал таким, каким его видел мой отец. К слову говоря, ты ведь можешь прямо сейчас отсечь мне голову и покончить с этим раз и навсегда.

Отер удивлённо приподнял одну бровь.

— Ты убил собственного отца, но всё ещё очень любишь его. Твоя жажда власти настолько сильна, что ты начинаешь противоречить самому себе. Я разговариваю с тобой, так как надеюсь, что ты всё таки одумаешься и придёшь в себя. К тому же, в честной схватке я тебе не соперник.

Ветер неожиданно усилился и скрыл глаза Сатклиффа за локонами волос, отчего можно было только догадываться, о чём он сейчас думает. Наконец, Сатклифф повернулся лицом к Отеру. На его лице была задумчивая лёгкая улыбка.

— Ты слишком добр для этого мира. Теперь я хочу тебя к себе даже больше, чем раньше. Весь наш мир полон противоречий. Видимо понять вы это сможете только путём потерь и горьких слёз. Я не хотел этого делать, клянусь честью отца, но вы не оставляете мне никакого выбора.

Наконец, лидер Тьмы снова растворился в воздухе, в последний раз за этот тяжёлый день. Отер тяжело вздохнул и направился ко входу пещеры. Заглянув внутрь, он увидел маленькую фигурку, забившуюся в углу. Слабую, маленькую и беззащитную.

— "Какая же она сейчас хрупкая, словно маленький загнанный в угол зверёк. — пронеслось у него в голове.  Значит смерть Феликса ударила по ней сильнее, чем мог представить её клан, а Сатклифф удачно всполошил давнишнюю рану. Сейчас ей, кроме неё самой никто не в силах помочь. Осталось лишь надеется на её решимость, ведь только от неё зависело будущее всего клана.

Отер закрыл глаза, поднял голову к небу и направился в свой дом.