Воля (гет)

Весь лес погряз в удручённой и немыслимо тоскливой атмосфере. Он словно утонул в молочном тумане, который достигал самих верхушек деревьев. Все звери от мало до велика попрятались в своих норках и дуплах, однако именно этот день был так дорог и любим сердцу этого мужчины, который чувствовал здесь так, словно весь лес находился в его владениях и под этой дымкой он ориентировался ничуть не хуже, чем в солнечные ясные дни. Его чёрная жуткая мантия  развивалась по довольно сильному ветру, придавая ему зловещий вид.

Не говоря ни слова своему родному клану, он вышел рано утром по одной простой причине и сейчас он направляется к её источнику, бросая на пасмурное затуманенное небо свой добродушный взгляд. Однако, что же скрывалось за этой на первый взгляд беспечной и чистосердечной улыбкой? Может быть добрая истина, а может... Немыслимая кровожадность и непреодолимая жажда власти, которую он был готов жадно выпить в знойный день всю без остатка? Нет, к сожалению, даже сами боги и далёкие духи предков этого леса не могли никак разобраться в том, что творилось на душе этого улыбчивого человека. Он был таинственен, до дрожи спокойным, а вся его жизнь погрязла в мрачных тайнах, который так и бились об его рёбра, вместе с тяжело бьющимся сердцем.

Внезапно, весь лес затаил своё испуганное дыхание, вслушиваясь в его начавшуюся песню, не смея перебивать его птичьим пением или хриплыми криками оленей. Сейчас, весь лес был только в его власти и он не мог сдержать свою возбуждённую душу от порыва танца.

— Тёмный — тёмный лес погряз в ещё более непроглядной пучине, оставляя за собой крики взволнованного тёплого света... — мужчина пел с придыханием на каждом слове и его голос очень красиво срывался, будто бы в несдержимом плаче. — На тьму попала капля крови, растекающаяся в виде красной розы, а вместе с ней голодное сиплое рычание зверей покрывало тьму зловонной пеленой сумрака. Маленький мальчик родился далеко — далеко от этого места, нетерпеливо тянул свои маленькие ручки навстречу воронам, прилетевшие прямо из за пазухи самой смерти. Маленький мыслитель, маленький мученик... Сатклифф я... — закончил свою песню предводитель Тьмы, перейдя на тихий шёпот.

Арлекин возглавлял свой патруль и его взгляд упал на точёную тёмную фигуру, которая шагала почти вплотную к его территории, едва не зайдя за неё. Один из воителей угрожающе схватился за свой острый клинок.

— Нам преподать ему урок, Арлекин?

Но Предводитель  Листопада не мог оторвать взгляда с Сатклиффа, настолько он внушал страх своей мерной походкой и звонким свистом. Арлекин едва заметным кивком приказал воителю опустить меч. Неведомая ранее жалость захлестнула предводителя, так как этот человек отправлялся прямиком в лагерь клана Солнца. Он напоследок проводил лидера Тьмы напряжённым взглядом и прикусил губу от раздражения.

. — Уходим, дела других кланов меня не касаются, пусть делает что хочет, пока это не затрагивает жизнь моих людей... — однако в его голосе не чувствовалось ни тени уверенности. Амелии придётся собрать всю свою волю в кулак, чтобы не упасть на колени перед Сатклиффом, но что то ему бессердечно пыталось доказать, что против этого человека не выстоит ни одно живое существо, и взмахнув своей мантией, повернулся в свой лагерь...

Амелия помахала ручкой детишкам, которые резво бегали по лагерю и скрылась в своей пещере, раздвигая лиственные заросли, которые служили небольшой шторкой. Однако её весёлая улыбка исчезла с её лица, после того, как её взгляд упал в безграничную пустоту этого места. Возможно она себя лишь накручивала, но что то подсказывало ей, что сегодня она ни за что не уснёт, как бы не пыталась. Даже еле виднеющееся за туманом солнце не дарило ей ни малейшего тепла и уюта.

Предводительница опустилась на колени и пыталась завязать волосы в длинный хвост, но её руки в ту же секунду опустились по швам из за дикой тряски и ужасного страха. Что происходит? Она ни раз находилась в тёмное время суток в окружении тьмы пещеры и в другие дни ей было бы комфортно, однако былая уверенность соскользнула с её лица прочь и забилась где то в самом потаённом уголке.

Наконец, она в ужасе отпрянула с места, когда чья то ледяная мягкая рука коснулась её плеча. Обернувшись и благодаря реакции, она положила руку на свой меч, но встретилась лицом к лицу с предводителем Тьмы, который очень приветливо ей улыбался.

— Что ты здесь делаешь?! — клинок чуть высунулся из резных ножен, но Сатклифф бережно положил ладонь ей на кисть руки.

Он приложил палец к губам и коснулся им губ Амелии.

— Прошу тебя, не стоит так волноваться, я пришёл только для того, чтобы поговорить с той, кого я бесконечно уважаю... — сладко, почти шёпотом проговорил предводитель и в знак своей искренности опустил голову и положил ладонь на сердце. — Мы с тобой оба образованные люди, к чему нам это лишнее кровопролитие...

Амелия едва расслабила хватку, но не убрала руки с меча.

— С чего это ты такой нетерпеливый? До следующего Совета ещё целая неделя, почему ты пришёл именно сейчас? — подозрительно покосилась она на Сатклиффа.

Лидер Тьмы расплылся в широкой улыбке и мечтательно прикрыл глаза, в его голосе и поведении не чувствовалось ни единой толики самоуверенности и горделивости, лишь смотря на него, Амелия видела  холодную океанскую пучину, холодную, но отчего — то в то же время невероятно тёплую.

Девушка пыталась скрыть это, но со вздохом заметила взгляд Сатклиффа, направленный на её дрожащие руки.

— Знаешь, Амелия, когда мы с тобой оба были детьми и впервые пришли на наш первый Совет, я с первого взгляда заметил, что твои действия всегда шли вразрез твоим словам...

— К чему ты клонишь?! — вскричала она.

Сатклифф тяжело вздохнул, но миловидная улыбка и не думала срываться с его губ.

— Даже на вчерашнем Совете ты произнесла такую чувственную речь... Честно признаться она была короткой, но тронула меня до самой глубины души... Однако как бы ты не пыталась скрыть дрожь в руках при тех словах, лишь маленький ребёнок не заметил бы твоего замешательства. Все так недоверчиво смотрели на меня... Амелия... — Сатклифф нежно взял ладонь Амелии и коснулся ей своей щеки. — Неужели вы так меня боитесь?

Предводительница хотела тут же отдёрнуть руку, однако словно ядовитые щупальца, которые исходили из души предводителя, окутали всё её тело и даже голосовые связки, поскольку она не могла вымолвить и слова.

Сатклифф взял Амелию за подбородок и коснулся большим пальцем её дрожащих губ.

— Я хотел выразить тебе свои глубочайшие извинения за те слова о нападении на твой клан. Я был неправ, прошу прощения.

Внезапно, маленькая вспышка надежды совсем мельком пронеслась перед глазами Амелии и она нервно вскинула руками.

— Значит ты передумал начинать эту бессмысленную войну, Сатклифф? Я очень рада, благодарю те...

Сатклифф покачал головой.

— К сожалению, ты неправильно меня поняла, моя милая, война настанет и остановить её можно только твоими силами... Тебе всего лишь нужно уступить мне озеро и своего капитана Озэна, тогда я с радостью остановлю войну. Послушай меня, дорогая и ответь на самый главный вопрос: Что стоит маленькое озеро и твой капитан, если в ином случае жизни всех твоих детей и женщин оборвутся в лужах крови...

Амелия усилием воли сбросила с себя оковы ужаса, сжала ладони в кулаки и гордо вскинула голову.

— Даже жажде власти есть предел, Сатклифф!! У нас почти нет ничего, кроме этого самого озера и крошечных лесных угодий, я ни за что не заставлю своих детей плакать от голода!

— Прошу, не нужно так повышать свой голос, Амелия, я прекрасно тебя понимаю, поэтому и предлагаю тебе ещё одно условие, от которого не откажется ни одно живое существо... Ведь всё на свете думает в первую очередь о своём счастье, а слова о том, как оно любит своего ближнего, лишь жестокий самообман, которым можно было бы прикрыть свою человеческую гордость...

— О чём ты...

Сатклифф протянул ладонь навстречу к Амелии.

— Вступи в мой клан, Амелия... Вместе мы станем самой настоящей семьёй. Если хочешь, я признаюсь... Без утайки... Я влюбился в тебя с того самого дня, как увидел тебя прижимающую тело Феликса к своей груди... Я влюбился в твои чистейшие эмоции ненависти к миру, надежде на то, что всё вернётся на круги своя... На твою до умиления кричащую обиду. В тот день я вновь увидел ту самую испуганную маленькую девочку, которую впервые увидел на Совете...

Сатклифф подошёл к Амелии вплотную, повернул её к себе спиной и снова положил голову ей на плечо, жадно вдыхая её запах.

— Ты... — Зрачки предводительницы пульсировали  в обезумевшем страхе. — Ты настоящее чудовище... Я никогда не приму это прогнившее жадностью предложение... — Однако у неё не осталось сил даже на то, чтобы оттолкнуть Сатклиффа, вместо этого лидер Тьмы опустился на землю, вместе с Амелией и посадил её себе на колени, поглаживая её по волосам.

— Какая милая девочка... Когда я смотрю на тебя, на твои серебряные волосы, то в моей голове всплывает отчётливый образ блеска луны на речной глади... Я всегда хотел присвоить этот вид себе... Завладеть им... Придать ему свою волю... Амелия... Моя главная способность заключается далеко не в силе, ни в скорости и даже не в Воле... А в том, насколько хорошо я умею читать человеческие сердца. Я всегда мог распознать ложь, которой вы балуете свою душу в ложной привязанности к своим друзьям... Клану... К семье... А на деле в первую очередь внутри себя вы скрываете злую ухмылку, в предвкушении своего собственного жадного счастья. Даже сейчас, когда я озвучил своё предложение, я увидел задумчивый свет в твоих глазах...

— Это не правда!!!  — по глазам Амелии покатились слёзы. — Без своего клана, я никто! Пустая оболочка, без надежд и мечтаний! Без своего клана, я — никто! Я... Я...

— Никто без своего клана... Значит... — Сатклифф уткнулся носом в плечо Амелии, ещё крепче прижав её к себе, обнимая за живот. — Прямо как мой отец?

— Твой отец был настоящей гордостью нашего леса... — задыхалась от усталости и изнеможения Амелия. — Он всегда и безвозмездно протягивал руку помощи всем, кто в нём нуждался! Даже тем, кто был из чужого клана... Он был настолько потрясающим, что насколько бы сильным он не был, его никто не боялся и все ему доверяли! Даже своего сына он воспитывал с особой любовью, так что же стало с тобой, Сатклифф...

— Да... Мой отец был для меня самой крепкой опорой. Я равнялся на него, но стоило мне увидеть кровожадные взгляды воинов из других кланов, которые только и жаждали территорий и власти, я вдруг понял, какие законы, чувства и эмоции на самом деле правили нашим лесом... Никакая эта не забота, доброта и бескорыстность, а то, что является их полной противоположностью... Войны... Убийства... Детский страх перед неизвестным, смогу ли я выжить в завтрашнем дне... Всё это испокон веков присосалось к нашим сердцам, словно мерзкая пиявка и уже стало незаменимой традицией... Мой отец совершенно не подходил для нашего ужасного мира, поэтому я и заставил его покончить с жизнью, когда стал достаточно натренирован и заполучил свою Волю... Я хочу выжить, а от того и следую здешним законам. Побеждает тот, кто сделал первый шаг, поэтому я и развязываю эту войну... Но я не бесчеловечное животное и предлагаю тебе то, что поможет твоему клану выжить... Присоединяйся ко мне и мы станем олицетворением счастья для этого леса... Я обещаю, что изменю этот мир, чтобы дети больше не плакали от потери родителей на поле боя...

Сатклифф продолжал говорить эти омерзительные вещи, но спокойная, тихая и добродушная улыбка не слезала с его лица. Он прильнул губами к шее Амелии и сейчас, эта испуганная девушка находилась в его полной власти... Хоть Сатклифф и был настоящим исчадием всего самого негативного и прогнившего, но то, что пугало в нём больше всего, так это та самая почти полная искренностью и удовлетворением улыбка. Этот человек не собирался бросать слов на ветер. Он продолжал ласкать тело Амелии. Она оскалила зубы, чтобы не заплакать и не всполошить весь лагерь. Это... Существо имело непревзойдённый талант к эмоциональному убийству, и  не действиями, а одним лишь словом.

— Я... Я подумаю над этим...

— Хорошая девочка... Я ошибался в тебе, ты являешься полной противоположностью Феликсу, который потерял весь здравый смысл. Моя девочка совсем не такая... Она уверенная, смелая и решительная, думает о своём клане... Настоящая умница... Правда ведь? — Феликс провёл языком по всей длине её шеи и игриво прикусил за ушко.

Амелия словно кукла, которую привязали верёвками действовала так, как того желал Сатклифф. За несколько минут разговора он полностью сломал её нутро. Настоящий монстр... Предводительница медленно кивнула.

— За это я тебя и люблю и не позволю никому причинить тебе вреда... Стоит тебе только сказать слово и я устрою самую крупномасштабную войну со всеми кланами... Ты только скажи, любимая и ты станешь правительницей всего леса и никто не встанет у тебя на пути... У нас... На пути... А наши с тобой дети унаследуют нашу волю и будут поколениями держать под контролем весь лес... — Сатклифф наконец отпустил Амелию и та упала на четвереньки, тяжело держась за горло. — Мне пора идти, стоит поторопиться прежде чем меня спохватяться. — Феликс навис над телом Амелии и расплылся в ещё более широкой улыбке, затем взял её ладонь в кончики пальцев и нежно укутал её в своём поцелуе. — Мы скоро увидимся... Можешь дать твёрдый ответ на любом из последующих Советов, до тех пор, пока все мои ученики не станут полноценными воинами. Можешь не торопиться...

В ту же секунду жестокий предводитель растворился в воздухе, оставив после себя удушливый запах несущей смерти. Амелия закашлялась, пытаясь выдавить застрявший ком. Что же она наделала...

Сатклифф повернул за угол пещеры и направившись в сторону своего клана, вдруг остановился и закрыл глаза.

— Не думал, что я удостоюсь чести быть проведённым тобой, Озэн... Правда, не стоило.

Командир Солнца смотрел куда то в сторону, прислонившись спиной к стене пещеры и сложив руки на груди. Затем сладко потянувшись, сказал:

— Прошу прощения, но я совсем никак не могу понять, то ли ты до невозможности глупый или смелый как раненый лев, что решил в одиночку вторгнуться на нашу территорию...

— А возможно всё вместе... Знаешь, как бы я не выглядел, но у меня всегда была довольно заниженная самооценка... — Сатклифф медленно обернулся к командиру и причине своих воздыханий. — А ведь я устроил всю эту неразбериху только ради тебя и Амелии. Ты уж не серчай...

— Очень благородно с твоей стороны, правда. Я не уверен, что заслуживаю к себе такого внимания... — Озэн опустил голову и посмотрел на Сатклиффа исподлобья. — Однако ты очень расстроил нашу предводительницу, нельзя же так, мой друг... — закончил командир сладким голоском, которым ругают маленьких провинившихся детей.

— Расстроил? Неужели это сейчас так и называется? Я всего лишь указал Амелии на жестокость, царившую в нашем лесу, только и всего...

— Не стоит, — Озэн покачал головой. — мы уж как -. нибудь разберёмся с твоей развязанной войной собственными силами...

Сатклифф промолчал.

— Хотел бы я, чтобы лес стал таким, каким его видел мой отец, но видимо, об этом думаю только я один...

Озэн удивлённо приподнял одну бровь.

— Ты убил собственного отца, но всё ещё очень любишь его. Твоя жажда власти настолько сильна, что ты начинаешь противоречить самому себе.

Ветер неожиданно усилился и скрыл глаза Сатклиффа за локонами волос, отчего можно было только догадываться, о чём он сейчас думает.

— Весь наш мир полон противоречий... Видимо понять вы это сможете только путём потерь и горьких слёз... Я не хотел этого делать, клянусь честью отца, но вы не оставляете мне никакого выбора...

Наконец, лидер Тьмы снова растворился в воздухе, на этот раз в последний раз за это раннее утро. Озэн тяжело вздохнул и направился к входу пещеры. Заглянув внутрь, он увидел плачущую Амелию.

— "Какая же она сейчас слабая и хрупкая, словно маленький загнанный в угол зверёк... — пронеслось у него в голове. — Значит смерть Феликса ударила по ней сильнее, чем мог представить её клан, а Сатклифф удачно всполошил давнишнюю рану. Сейчас ей, кроме неё самой никто не в силах помочь. Осталось лишь надеется на её решимость и только от неё зависело будущее всего клана.

Озэн закрыл глаза, поднял голову к солнцу и направился в свой дом.