Не ходите к нему, сэр! (гет)

Гермиона наблюдала, как спокойно и уверенно профессор Снейп по пути из подземелий зашел в кухню и распорядился, чтобы эльфы обеспечили еду мракоборцам, как общался с мракоборцами, как отправлял ночную смену завтракать в большой зал и обсуждал патрулирование с новыми аврорами, и удивлялась. Этот властный, уверенный, сильный, разумный, не упускающий ничего директор нравится ей гораздо больше, чем злобный и язвительный преподаватель зельеварения, каким она знала его раньше.

Война меняет людей...

Вон Невилл Лонгботтом тоже стал уверенным в себе и сильным молодым человеком, даже взгляд и осанка у него изменились. У Луны Лавгуд почти исчезла мечтательность. У Джинни появилась во взгляде злость. И Гарри с Роном повзрослели...

 

Рон... После возвращения к ним с Гарри зимой и плена в особняке Малфоев, после ограбления Гринготтса он стал как будто мудрее. И заботливее. Гарри говорит, что в Роне что-то открылось после того, как он несколько раз смотрел в глаза смерти. Первый раз, когда увидел, как Гарри утаскивает под лед лесного озера медальон со страшной «начинкой», и Рон, не размышляя вообще, бросился его спасать. Второй — когда ударил мечом Гриффиндора по крестражу, разрушая осколок души самого страшного темного колдуна во всей истории человечества. Далее — когда услышал ее, Гермионы, крики под пытками Беллатриссы Лестрейндж и увидел любимую девушку окровавленной на древнем паркете дома Малфоев. И потом, когда дико боялся за Гермиону в образе Беллатриссы, когда они пришли в Гринготтс, чтобы ограбить его. Он остро ощущал тогда, как близки они к провалу и гибели, сказал ей Гарри. Настолько остро, что смог применить непростительное заклятие. Гермиону очень сильно впечатлило, как спокойно и уверенно Рон произнес «империо», направив волшебную палочку на гоблина. Если надо защищать своих, Рон готов на все.

Рон, по словам Гарри, словно стал наконец самим собой, словно с него слетели наслоения, вызванные жизнью в постоянной тени от ярких старших братьев, от «избранного» Гарри Поттера и «самой умной» Гермионы Грейнджер.

Они с Гарри говорили о Роне перед тем, как отправиться в Хогвартс.

Вчера вечером Рон, конечно, рассердился на нее, что она не отправилась со всеми в Нору. Но она приедет в Нору, приедет, все Рону расскажет, и Рон поймет, простит. Она же простила его за то, что он бросил их с Гарри зимой. И Рон ее простит. Тем более что ситуации несопоставимы. Но она бы на месте Рона вчера тоже обиделась. Если Рон, какой он есть на самом деле, такой спокойный, преданный и внимательный, он... нравится Гермионе и вызывает в ней большое уважение.

Хотя целоваться с ним было... странно. Но его рука очень поддерживала ее в ночь битвы.

 

Гермиона не к месту вспомнила, как держала за руку профессора Снейпа в ту же ночь. Интересно, что она не помнит, какая у него ладонь. Большая. И все. Никаких особых чувств. А ладонь Рона была как обещание, что он ее удержит, вытащит, спасет, если что.

 

Она, Гермиона, тоже изменилась. Она еще не совсем понимает, как, но изменилась точно.

И взрослые, такие знакомые и почти родные, теперь другие. Хагрид какой-то потерянный. Надо к нему зайти, кстати. Мадам Помфри стала нервной, хотя всегда была непробиваемой. Профессор МакГонагалл выглядит уставшей.

А Снейп... Он даже ни разу за эти дни не поднял её на смех и не повысил на неё голос. Ну разве что когда пытался заставить ее замолчать в Большом зале. Сколько раз он смотрел в глаза тьмы в эти месяцы, что стал таким? Таким... Немелочным?

Жаль, она даже расспросить его не может, что происходило на самом деле, пока они с Гарри и Роном скитались. Не посмеет спросить. Да он и не ответит, если она все же попытается с ним поговорить, она уверена.

Она совсем не удивлена, что многие не верят, что это он. Он, правда, слишком... другой?

 

...

 

До Визжащей хижины шли в молчании. Снейп ни о чем не спрашивал, а Гермиона не могла начать говорить сама.

 

Вот он сундук, за которым прятались Гарри, Рон и Гермиона, вот вход в ту комнату...

Страшно, как же Гермионе страшно переступать порог, как она боится посмотреть туда, где он лежал в луже своей крови!

Снейп, не говоря ни слова и не подталкивая ее, ждал, стоя сзади в паре шагов.

И Гермиона наконец решилась зайти.

Пусто. Пол пыльный, словно по нему давно никто не ходил.

Пусто...

Она всё же смогла перенести его через время?

 

— Вот здесь вы лежали, сэр... — Гермиона говорила негромко, глядя перед собой, не оборачиваясь на него и только ощущая, что Северус Снейп здесь и слушает. — Воландеморт поговорил с Люциусом Малфоем и отправил его за вами. Мы этого еще не видели, Гарри подсмотрел это в сознании Воландеморта. Вы не смогли научить Гарри окклюменции, зато Гарри научился проникать в его сознание, не показываясь ему, и это очень нам помогло. Ну так вот, вы пришли. Он говорил о бузинной палочке, о том, что она не слушается его и он должен вас убить, потому что это не он, а вы убили профессора Дамблдора, которому раньше принадлежала палочка. Он не знал, что вы только убили его, а обезоружил его Драко Малфой. И хорошо, что не знал. Этот ваш с ним разговор мы уже сами слышали, мы прятались вон там, за сундуком, под мантией-неведимкой. «Ты был отличным слугой, Северус, но только я один могу жить вечно», — сказал он.

Гермиона грустно усмехнулась и оглянулась на Снейпа. Он слушал её задумчиво и смотрел на то место, где, по словам девушки, он простился с жизнью. Где-то краем сознания от отметил, как непривычно, но до странного мелодично прозвучало его имя ее голосом, почти так же мелодично оно звучало, когда его произносила Лили. Но сейчас было совсем не до того, чтобы думать о девичьем голосе и своем имени, о том, как его произносит кто-то, кто почему-то видит в нем, Северусе Снейпе, человека...

— Только он один может жить вечно... — повторил мужчина.

Гермиона улыбнулась ему.

— Да, он был уверен в этом, но к тому моменту у него было уже мало шансов не умереть.

— Вы так улыбаетесь, как будто знаете, почему он был уверен в своем бессмертии!

Девушка кивнула.

— Знаю. А вы не знаете, профессор Дамблдор вам не говорил?

— Нет.

— Я спрошу у Гарри, и если он разрешит, расскажу вам.

Снейп посмотрел на нее с легким интересом.

«Если Поттер разрешит... Что же такое эти дети знают о Темном лорде, что мне не положено было знать? Что за дело у них было, по словам Дамблдора, чрезвычайно важное?»

Девушка меж тем продолжила.

— Он ударил вас, вот так, — Гермиона сделала резкое движение рукой, глянула на Снейпа, он кивнул, — и вы упали...

Палочкой, как указкой, Гермиона Грейнджер показывала Северусу Снейпу, как и куда он упал, как по команде Воландеморта на него напала змея...

Она словно заново переживала это, представляя перед глазами жуткую картину убийства, ей казалось, что всё происходит прямо сейчас, бесконечно повторяясь и повторяясь...

 

И вот на том месте, где всего два с половиной дня назад профессор Снейп лежал в луже собственной крови с разорванной шеей, начало сгущаться серебристое облако. Гермиона смолкла и завороженно смотрела, как облако обретает очертания человеческого тела и все больше и больше становится похожим на Северуса Снейпа. На призрак Северуса Снейпа.

Призрак?!

— Профессор, вы видите это?!

Гермиона обернулась.

Профессор Снейп сползал по стене на пол, в его обычно ясных и ярких тёмных глазах были туман и муть. И непонятная серость.

— Профессор!!!

Девушка резко опустила руку с палочкой, призрак метнулся к телу Северуса Снейпа и соединился с ним. Волшебник застонал и окончательно опустился на пол.

 

...

 

— Профессор! Сэр! Вы меня слышите? Профессор Снейп! Очнитесь! Да что же это такое! Прошу вас, услышьте меня! Профессор, пожалуйста, живите, умоляю...

Гермиона Грейнджер сидела на полу, подтянув мужчину к себе и обнимая его голову. Как же так?! Она его спасла, чтобы потерять снова?! Что делать?!

Она приложила пальцы к его шее, нащупала пульс — редкий, слабый. Как привести его в чувство?!

Вопреки собственной лжи, она не умеет реанимировать людей!

— Профессор! Профессор Снейп! — звала и звала она его сквозь рыдания. — Вы должны жить! Северус! Северус, вы меня слышите?!

 

...

 

— Гермиона, что происходит?!

В дверях стоял Гарри Поттер и с изумлением наблюдал, как, вся в слезах, Гермиона Грейнджер обнимает лежащего у неё на коленях профессора Снейпа, зовёт его по имени и прижимается щекой к его волосам.

— Грейнджер, что происходит?!

Гермиона ощутила, как её жёстко толкнули в грудь и увидела, как на неё наставилась волшебная палочка в руке с чёрным рукавом и белым манжетом.

— Гарри, Гарри, он жив!

С еще большим изумлением и одновременно со страхом Гарри Поттер смотрел на счастливое лицо девушки, которую он, кажется, еще никогда не видел такой радостной, в то время как на нее была наставлена волшебная палочка и лицо волшебника, держащего эту палочку, пылало злостью.

— Вы в своём уме, Грейнджер?! Как вы посмели... — в голосе Снейпа была не просто злость, а самая настоящая ярость.

 

Девушка перевела на него взгляд на и, улыбаясь во весь рот, блаженно проговорила:

— Живой... И ругается... Гарри, он жив и ругается!

— Гермиона, профессор Снейп вообще-то часто ругается! — голос Поттера звучал настороженно.

— Дааа! Если ругается, значит, с ним всё в порядке! Профессор, как я за вас испугалась!

Снейп опустил палочку. Встал, покачнулся, привалился к стене.

— Мисс Грейнджер, я требую объяснений, почему вы звали меня по имени и прикасались ко мне без моего разрешения! И что здесь делает мистер Поттер!

— Сэр, я пришёл сюда убрать следы вашей крови, а Гермиона, похоже, уже всё сделала! Вы были без сознания, Гермиона звала вас, но вы не откликались! — начал говорить Гарри, перебивая Гермиону.

— Гарри, я сама расскажу. Профессор, вы потеряли сознание, я звала вас «сэр» и «профессор», но вы не реагировали, и я подумала, что эти слова — они же не ваши, с ними к вашему сознанию не пробиться, нужно личное обращение, и позволила себе позвать вас по имени! И получилось, вы очнулись. А обнимала вас... Просто из страха за вас... Я очень боялась, что вы снова... Снова погибли...

— О господи... Вы вообще умеете жить без приключений, Грейнджер?

— Не моя вина, сэр, что последние годы в Хогвартсе неспокойно.

Во взгляде Снейпа мелькнуло удивление. Грейнджер, конечно, всегда была смела на слова, но все же...

— Повторяю, я жду внятных объяснений! Более внятных!

— Что вы последнее помните, сэр?

— Вы говорили, что Тёмный Лорд натравил на меня змею.

 

Волшебник снова ждал, когда девушка решится, на этот раз продолжить рассказ. Смотрел, как на ее лице появилась непонятная ему тоска, как Поттер подошел к ней и обнял ее. Услышал, как мальчишка прошептал ей: «Давай я расскажу!» Она покачала головой.

Потом молча слушал рассказ о том, как змея разорвала ему шею, как он истекал кровью, как со слезами передал Поттеру воспоминания, в которых поведал ему все о его, Снейпа, миссии, и его, Поттера, предназначении, а также о личных отношениях с родителями мальчика, которому суждено всегда выживать...

— Я рассказывала вам все это, профессор, и показывала рукой с палочкой, как это все происходило, и на месте, где вы тогда лежали, появился ваш... призрак..., а вы потеряли сознание. Я очень испугалась, сэр. Я прикасалась к вам и звала вас по имени, чтобы привести вас в чувство. Простите, сэр...

 

Девушка вдруг замолчала и уставилась на Поттера.

Тот насторожился.

— О чем ты подумала, Гермиона?

Гермиона перевела взгляд с друга на преподавателя. Профессор Снейп смотрел внимательно и продолжал молчать.

— Я вот думаю... — немного странным голосом начала ведьма, — здесь в пространстве остался отпечаток времени, отпечаток события, что появился призрак? Или это я невольно создала мыслеобраз, который выглядел, как призрак? Профессор, это можно как-то проверить?

— Гермиона, какой мыслеобраз?! Какой отпечаток времени?! Ты вообще о чем?!

— Не кричи, Гарри, а то в Хогсмиде подумают, что в Визжащей хижине снова поселились привидения! Гарри, это только между нами, и Рон даже не должен знать. По крайней мере, пока, я сама ему расскажу, если будет нужно. Я не реанимировала профессора Снейпа, я спасла его с помощью маховика времени! Именно потому нет шрама на шее. Гарри, еще раз! Никто не должен знать, как на самом деле умер профессор Снейп и как он на самом деле выжил!

— Ну ты даешь... Поэтому здесь на полу нет крови... А если Министерство поймет, что твои воспоминания об этом поддельные?! Ты понимаешь, чем это тебе грозит! Тебе и профессору Снейпу?!

— Не поймет! Гарри, тебе ли не знать, что я филигранно владею чарами памяти! Я не смогу выдержать только сыворотку правды, но ко мне ее не применят.

— А если к профессору Снейпу применят? Мы же сейчас ему все рассказали?

— Замолчите оба!

 

Голос профессора Снейпа грянул так холодно и неожиданно, что Гарри замолк и словно сжался по привычке, а Гермиона снова глупо заулыбалась и пробормотала: «Он... Ругается...»

— Мисс Грейнджер! То, что вы меня в очередной раз спасли, не дает вам права вот так смотреть на меня! Или с вашими великолепными мозгами что-то случилось? Стоит поговорить об этом с мадам Помфри?

В глазах Гермионы мелькнул страх. И она была уверена, что в глазах Северуса Снейпа на мгновение появилось ехидство. Осознать, что он назвал ее мозги великолепными, она не успела.

Северус Снейп присел на корточки в том месте, где, как ему рассказали, он умер. Протянул ладони над полом. Встал. Вытащил волшебную палочку. Тихо произнося какие-то заклинания, вырисовывал над полом странные узоры. «Интересно, что это за руны?» — подумала Гермиона. А он опустил руку. Вздохнул.

— Нет здесь никаких мыслеобразов и отпечатков. А вот могли ли вы, мисс Грейнджер, сотворить призрак, надо подумать.

— Или вытащить его из вас...

— Или вытащить его из меня.

 

...

 

В замок вернулись втроем. На завтрак опоздали, и весь Хогвартс смотрел, как директор Снейп входит в общие двери вместе с Гермионой Грейнджер и Гарри Поттером, и слушал, как он говорит Поттеру и Грейнджер, чтобы они после завтрака спустились к нему в подземелье и ждали его там, он скоро спустится. Больше он за время еды ничего не сказал, все необходимые объявления делала профессор МакГонагалл, а он почти не ел и смотрел куда-то вдаль отсутствующим взглядом.

 

Сказать, что Гарри был удивлен, когда Гермиона завела его в личные комнаты профессора Снейпа в подземелье, — это ничего не сказать.

— Гермиона, у тебя есть доступ в его комнаты?!

— Да, он сказал, так надо, пока мы не поговорим с ним о маховике времени. Плюс я в первый день помогала ему с ранеными, и мне приходилось бегать сюда за особыми зельями. Но мне разрешено заходить только в гостиную, и, если что, туалет вон там.

Гарри осмотрелся. Самая обычная гостиная, в классических английских цветах. Диван, два кресла, большой журнальный стол, рабочий стол, шкафы с книгами, камин. Только окон нет. Но воздух хороший и чисто.

 

— Гарри, расскажи, что там в Норе. Я уже соскучилась по вам. Но Снейп держит меня под присмотром, он считает, что использование маховика времени могло как-то на меня повлиять.

— Да ты же маховиком сколько пользовалась! И нормально!

— Ну, он беспокоится. А поговорить об этом совсем не было времени.

— Давайте скорей говорите. А то в Норе печально. Дом разрушен. Миссис Уизли сидела и смотрела в одну точку всю ночь. Даже не ела, пока Джинни ее не заставила. Мистер Уизли сегодня ушел на работу в Министерство. Джордж не балагурит. Сегодня все должны были начать разбирать завалы, надо будет строить новый дом.

— А Джинни? Все такая же сердитая?

— Ага. Она постоянно кричит на всех нас. Прямо с утра во дворе кухню оборудовала. Миссис Уизли даже готовить не может, Джинни придется все самой делать.

— Готовить на вас всех?

— Ну да, она же девушка!

— Гарри! Вас там сколько вообще человек? И она одна за вами, за кучей мужчин, ухаживать должна? Ей же тяжело!

— Да брось, Гермиона! У женщин же это, как у эльфов, по природе! Миссис Уизли всю жизнь за всеми ухаживает, и счастлива. И моя тетя Петунья все время по дому хлопотала. А если тебе жалко Джинни, сбегай скорей от этого Снейпа и давай в Нору, поможешь Джинни!

Гермиона растерялась. Наверно, впервые в жизни она не знала, что ответить. Все их скитания вдруг предстали перед ней в новом свете. Конечно, главные решения у них принимал Гарри, все же он был ключевой фигурой в борьбе. Но все остальное, в том числе где жить, что носить, что есть, продумывала Гермиона. Она считала, что мальчики просто еще не выросли, не повзрослели и полагаются на нее, как дети на маму. Но, похоже, их потребительское отношение к ней вовсе не детское, а типичное мужское? Ты девушка, так что, как домовой эльф, создана для того, чтоб обслуживать людей?

— То есть я нужна в Норе, чтобы помогать Джинни?

— Гермиона, Уизли — единственная наша семья в волшебном мире! Конечно, мы должны быть с ними и помогать им во всем! Как иначе?

 

Гермиона кивнула. Она снова не знала, что сказать... Уизли в самом деле теперь ее единственная семья. Во всех мирах. Ее родители даже не знают, что у них есть дочь, Гермионе пришлось изменить им память и переселить их в Австралию, чтобы спасти. Неизвестно, сможет ли она вернуть им воспоминания о себе. И денег на поездку в Австралию нет. Но...

Об этом даже стыдно думать. Молли всегда была к ней добра и заботилась о ней, теперь пришло время позаботиться о самой миссис Уизли. Но Гермионе так хочется, чтобы наконец ее кто-то поддержал после всего, что было... Уткнуться в теплое мамимо плечо или в грудь миссис Уизли, поплакать. Услышать доброе «не бойся, девочка, ты у нас умница, мы тебе поможем». Хочется просто отоспаться и отдохнуть от всего. Не разбирать завалы, не отстраивать дом, а спать, есть, гулять, читать. Приходить к готовой еде на кухню. Говорить спасибо и слышать в ответ ласковое «отдыхай, пока можешь». И лучше маминым голосом... Хотя бы немного. Хотя бы несколько дней.

Но этого не будет. Этого не будет больше никогда. У нее нет мамы, нет места, где можно расслабиться.

Вот что в тебе изменилось, Гермиона Грейнджер. Ты стала взрослая, ты больше никогда не будешь ребенком, у тебя больше не будет теплых объятий, в которые можно спрятаться от душевной боли. У тебя нет и не будет никого, кто подаст тебе какао, чай или сок и скажет «перекуси, и все пройдет». Не будет никого, кто прикроет тебя, когда тебе страшно. Ты никогда уже не сможешь просто отдохнуть, пользуясь заботой другого человека.

Теперь ты сама должна заботиться.

Теперь ты будешь помогать Уизли, а не они тебе.

Такова жизнь, и это надо просто принять.

 

— Гарри, почему ты пришел один, без Рона?

— Гермиона, это же очевидно. Ему плевать на Снейпа. Его дом разрушен и нужно его восстанавливать. Это важнее. А если честно, Рон обиделся, что ты из-за Снейпа осталась в Хогвартсе. Ты так нужна в Норе! Мы же вместе, а ты как будто отделилась от нас. Рон хочет скорее отстроить дом, жениться и зажить нормальной спокойной жизнью. На тебе жениться, Гермиона! Когда дом приведут в порядок, он будет с Джорджем заниматься магазином. Они считают, что твои мозги им очень помогут, ты могла бы взять на себя работу с документами. Будет семейный бизнес.

— Ээээ. И когда он успел все это решить?

— Ночью почти не спали, разговаривали. В том числе о тебе. Тебя все любят, готовы принять в семью уже насовсем. Это нормально, Гермиона. И правильно, мне кажется. Куда мы друг от друга? Давай уже скорей к нам в Нору.

— А вы с Джинни поженитесь?

— Да, как только она ЖАБА сдаст. Семья не против.

— А ты будешь ЖАБА сдавать?

— Не знаю пока. Я с осени в аврорат на работу выхожу. Кингсли просил пораньше, но я сказал, что не могу, семья на первом месте. А ты?

— Я осенью собираюсь сдавать. Знаешь, я в Хогвартсе не только из-за Снейпа. Я хочу попросить у профессора МакГонагалл список книг, вопросов к экзаменам и здесь в библиотеке готовиться к ЖАБА. Я же не училась год, много упустила.

— Ты и так все сдашь, Гермиона, ты умная. А готовиться к экзаменам можно и в Норе. А книги купишь.

— Да, конечно...

Сказать Гарри, что ей не на что купить книги, она не смогла. Постеснялась.

А вообще Гарри, конечно, прав. Во всем прав. Но почему от его правоты так тоскливо?

 

...

 

На столе перед диваном появились кувшин с тыквенным соком, два бокала и блюдо с бисквитами.

«Как кстати!» — подумала Гермиона.

— Ух ты, Гермиона, что это?!

— Наверно, профессор Снейп распорядился, чтобы эльфы подали нам перекусить.

— Ну надо же! Не подумал бы, что он такой заботливый!

— Он заботливый, Гарри, это так...

Поттер странно посмотрел на подругу.

— Кстати, ты так и не рассказала подробно, как ты его спасла? Понятно, что маховик времени помог. Но я хочу знать все детали!

— Я вернулась в момент, когда он шел к Воландеморту и перенесла его вперед, в момент, когда ты с Воландемортом бился. И все. Тут самое главное было попасть в то же время, из которого я ушла.

— Так просто?!

— Не очень... Я, как дура, насочиняла про реанимацию. Теперь, если ложь всплывет, будут проблемы.

— А почему правду не сказала?

— Во-первых, мой маховик не зарегистрирован на меня, он у меня незаконно. Во-вторых, все сразу захотят вернуть своих родных... А если маховиком пользоваться, не зная, как он работает, последствия могут быть страшные. Гарри, это же то же самое, что крестражи! Нам нельзя рассказывать о них, сразу найдется много желающих тоже обеспечить себе бессмертье!

— Кстати, Гермиона, а почему ты решила вернуть Снейпа, а не Фреда?

— Не знаю... Точнее, я не знала тогда, что Фред погиб.

— Может, попробуем сейчас? Маховик же у тебя?

— Нет, Гарри, профессор Снейп сказал, что его больше нельзя использовать.

— Почему?

— Не знаю, мы не успели еще с ним о маховике поговорить.

— Снова Снейп! Рон прав, ты на нем помешана! То не отходила от него! То вступилась за него! То слушаешься его! Из-за него отказываешься вернуть человека, который нам как брат! Гермиона, что с тобой?! Может, ты влюбилась в Снейпа, Гермиона?

Гермиона вскочила и наставила на друга волшебную палочку.

— Ты заговариваешься, Гарри Поттер!!!

— Ладно, ладно, прости... Рон тебя не понимает.

— А ты?

— Ты всегда была, не как все. Но почти всегда оказывалось, что ты права. Если ты тут со Снейпом, значит, так надо.

— Обними меня, Гарри... Мне очень грустно. Я правда не могу пока пользоваться маховиком. Понимаешь, нас со Снейпом видели раньше времени. Пока неясно, грозит мне это чем-то или нет. Но я и сама думаю, что маховик доставать пока нельзя.

— Ох ты ж, Гермиона! Ничего себе! Это может быть опасно, да? Я поговорю с Роном. Наверно, придется ему все же все рассказать. Но ты, конечно, не должна подвергать себя опасности. Иди ко мне. Ты же знаешь, я тебя люблю, ты родной мне человек...

 

...

 

Северус Снейп спустился в подземелье только около обеда. Распахнул двери и на мгновение замер. Поттер, развалившись, сидел на диване, Грейнджер лежала головой на его коленях. Одной рукой парень гладил ее волосы, другую руку она обнимала, прижав к себе.

— Все будет хорошо, Гермиона... Ты умная, ты справишься. Профессор? Извините!

Гермиона села.

Он подошел, создал палочкой из воздуха себе бокал, налил соку, сел в кресло. Молчал. Он не понимал, почему его так резанула картина, которую он увидел.

— Сэр?

— Да, Поттер?

— Когда Гермиона может вернуться в Нору?

— Когда захочет. Но я рекомендовал бы мисс Грейнджер еще на несколько дней задержаться в школе.

— Зачем?

— Я должен отчитываться перед вами, Поттер?

— Нет, простите!

— Если у вас все, Поттер, можете идти. В учительской открыт камин, воспользуйтесь им.

— В Норе сейчас нет камина, я трансгрессирую из Хогсмида.

— Тогда пусть кто-то из мракоборцев, дежурящих у входа в замок, проводит вас до ворот школы, один не ходите, в Запретном лесу еще остались Пожиратели и какие-то твари, мы не можем рисковать вами!

— Хорошо, сэр, спасибо! Гермиона, ты идешь? Проводишь меня?

— Нет, мисс Грейнджер задержится!

 

— Итак, мисс Грейнджер, у нас около получаса до обеда, мы можем наконец поговорить. Я верно понял, вы выловили меня, когда я шел к Темному лорду, чтобы умереть из-за бузинной палочки, и перенесли меня в будущее?

— Я вернулась за вами в прошлое сразу после того, как Воландеморт умер уже окончательно, и перенесла вас в настоящее. Точнее, планировалось попасть в момент, когда настоящее, из которого я вернулась за вами, переходит в будущее. У нас почти получилось. Пришлось несколько минут подождать.

Снейп поморщился.

— Сделаю вид, что я понял, что вы сказали. Что значит ваша загадочная фраза «ждем момента, когда будущее перестанет быть прошлым»?

— Она значит, что мы должны были появиться перед людьми не раньше того момента, когда заканчивается время, которое в моей жизни уже было. То есть, попросту, мне надо было вернуться с вами в тот же момент настоящего, из которого я ушла.

— Но вы промахнулись. И при этом нас с вами увидели, пока мы выжидали время. Причем выжидали, совершенно неоднозначно держась за руки. Вы уверены, что платы за игры со временем не будет?

— Не уверена, сэр. Плата может потребоваться, если кто-то в эти несколько минут видел меня и ту, что уже была в этом моменте раньше, и ту, что вернулась вместе с вами. Но я уходила аккуратно и вернулась аккуратно. Если бы мадам Помфри видела двух меня, она бы уже сказала об этом.

— Запутанно... Считается, что маховик времени не позволяет спасать жизни!

— Я пользовалась маховиком времени на третьем курсе почти 10 месяцев. И тогда тоже спасла одну жизнь. Даже две.

— Вы пользовались на третьем курсе маховиком времени?! Зачем?

— Чтобы успевать на уроки, которые не помещались в стандартное расписание. Маховик помогал мне быть на двух уроках одновременно. Важно было только рассчитать правильно, куда и как возвращаться и когда и как переноситься обратно. Профессор МакГонагалл помогла мне сделать расчеты.

— А что за спасенные жизни? — голос его звучал напряженно, несмотря на подчеркнуто равнодушный тон.

— Это было в тот день, который вы наверняка помните. Тогда в Визжащей хижине выловили Питера Петигрю. Просите, профессор, мы тогда отнеслись к вам неуважительно... Мы не знали, что вас связывает с Римусом Люпином, Сириусом Блэком и Питером Петигрю... И были предвзяты к вам.

— А сейчас, полагаю, знаете? — голос и взгляд Северуса Снейпа заледенели.

— Да, это было в воспоминаниях, которые вы передали Гарри перед смертью. Гарри рассказал нам перед тем, как идти в Запретный лес к Воландеморту.

— Похоже, я не знаю и того, что произошло после моей смерти... Но об этом потом. Надеюсь, вам хватит такта не комментировать то, что вы узнали обо мне из моих воспоминаний, о которых я сам не имею понятия, мисс Грейнджер?

— Простите, сэр, конечно. Я попрошу Гарри вернуть вам эти воспоминания. Так вот, в тот день на нашем третьем курсе должны были казнить гиппогрифа и отправить Сириуса в Азкабан. Мы с Гарри вернулись в прошлое, отпустили гиппогрифа и помогли Сириусу сбежать. Он улетел с Астрономической башни как раз на этом гиппогрифе. Тогда я первый раз промахнулась. На несколько метров при возвращении. Но все обошлось. Второй раз я промахнулась с вами на несколько минут.

— Так вот как Блэку удалось скрыться... Как я понимаю, о том, как я умер, знаете вы, Поттер и Рональд Уизли? И Уизли, как и Поттера, волнует, куда делись мои раны?

Рука директора невольно потянулась к шее и потерла ее.

— Рон легко поверит в то, что я просто очень хорошо залечила вашу рану и нанесла маскировочные чары. Рон убежден в безграничности моего магического таланта. А Гарри умеет молчать.

Снейп презрительно хмыкнул.

— Поттер разрешил рассказать, что вы делали последний год?

— Да. С условием, что вы не будете рассказывать это другим. Об этом нельзя знать всем, сэр, никак нельзя.

— Давайте вкратце, а то пора на обед. После обеда можете переселиться в общежитие своего факультета, оно не сильно разрушено, девочка-староста покажет вам ваше новое место. И отдыхайте. Если у меня будет вечером время, я приглашу вас. Да, не выходите сегодня из замка. Идет зачистка территории школы от всякой мрази. Так что вы делали, в чем состояла ваша миссия?

— Мы искали и уничтожали крестражи Воландеморта.

— Кре... что?!

— Крестражи.

— О Мерлин...

Северус Снейп замолчал, глядя в одну точку. То, что сказала Грейнджер, еще предстоит осознать.

— Профессор, уже пора идти обедать, но можно я задам один вопрос?

 

Он вздрогнул от ее вопроса, посмотрел на нее, встал.

— Задавайте!

— Почему вы пришли ко мне ночью? Сигнальные чары же не наложились! Вы что-то почувствовали, когда мне стало плохо?

Северус Снейп, уже идущий к дверям, резко остановился. «Вы что-то почувствовали, когда мне стало плохо?» — вопрос пульсировал в его голове. Паническая атака у девочки, хтонический ужас у него... Совпадение на фоне переутомления и пережитого? Или?.. Или что?

Медленно повернулся и ровным холодным голосом произнес:

— Нет, я просто навещал тяжелых больных и зашел к вам.

Сколько же всего ему нужно прояснить!