Врата Бальдура (новеллизация) (джен)

Глава 6

Шестеро искателей приключений осветили завешенную лохмотьями паутины пещеру. Трупы пауков с выпущенными кишками, недавно пришибленных могучей дланью Минска, повсюду устилали пол. По стенам и потолку, словно мухи, висели выпитые досуха тельца кобольдов.

— Ужас! — сказала Имоен и содрогнулась от гулкого эха. — Просто ужас! — настойчиво повторила она.

— Я не вижу человеческих останков, — озабоченно сказала Джахейра, медленно обходя пещеру. — Разве их не было здесь?

— Не знаю, — пожал широкими плечами Линх. — Минск разбил свою лампу, а моя случайно погасла. Мы выбирались в темноте вдоль стены.

— Нужно найти тела погибших, чтобы семьи могли похоронить их, — произнесла Динахейр.

— Как друида, меня не беспокоит участь мертвой плоти: она накормит собой землю, — проронила Джахейра, мрачнея на глазах. — Но если не эти пауки похищали шахтеров, значит, нам до сих пор неизвестно, кто это делал.

— Угу, — буркнул Линх.

Остальные промолчали. Тревога Джахейры передалась всем. Имоен нерешительно сказала:

— У меня вопрос. Это просто вопрос, я ничего такого не имею в виду… Мы собираемся по-настоящему рисковать своей жизнью или как?

— Что значит «по-настоящему»? — строго спросила Джахейра.

— Ну, «до последней капли крови», «ни шагу назад», вот это самое? — уточнила Имоен. — Мы ни за что не отступим, если впереди действительно большой лабиринт, и будем драться до последнего человека? Я только спрашиваю, чтобы знать, как себя вести, если будет стрёмно.

— Нет, — покачала головой друидка. — Разумеется, как любые животные, мы должны стремиться к самосохранению. Мы будем проявлять осторожность и избегать смертельного риска.

— Отлично! Ладно! — приободрилась Имоен. — Тогда пошли!

Из пещеры вел тесный коридор, позволявший идти только цепочкой. Линху сразу же пришлось пригибаться. Еще во время работы в забое выяснилось, что они с Минском не страдали боязнью закрытых пространств. Но теснота имела другой недостаток: в случае нападения не развернуться.

Халид взял свой солдатский меч, но не надел доспехи, которые мешали бы ему передвигаться в узких ходах. Джахейра несла длинный посох. Раз посох полезен в непролазной чащобе и на болотах, то почему бы, думала друидка, он не послужил и в пещере? С его помощью можно вытащить товарища из ямы, дотянуться куда-нибудь вверх или вниз, длинная палка вообще много на что сгодиться. Особенно там, где они не валяются под ногами, как в лесу, и ты не сможешь подобрать любую, когда вздумается.

Минск вообще пошел с кайлом. Рашеми обладал поразительной способностью драться чем угодно, лишь бы этим реально было дробить, колоть или рубить. Ведьма Динахейр, само собой, полагалась на магическое искусство.

Линх привесил к поясу свой боевой молот. Что до Имоен, ее главным оружием были короткий клинок и смекалка. Вернее, в первую очередь смекалка, а потом уж клинок.

Кобольды не заставили себя ждать. Впереди послышались легкие шорохи, а потом в ушах зазвенело от пронзительного:

— Уип-уип-яп! — клича злобных уродцев.

И тут же все стихло. Кобольды сгинули, точно сквозь землю провалились.

— Они хотят напасть? — спросила Динахейр.

Ведьма уже собиралась попросить друзей отступить назад, чтобы она могла, никого не задев, применить огненную магию. Но Джахейра успокоила:

— Кобольды не нападают, пока их меньше дюжины на одного.

Коридор вывел в просторный зал. Своды его были столь высоки, что не только Линх мог свободно выпрямиться, но даже свет ламп не достигал самого верха. Точно так же свет не пробивал тьму по сторонам.

— Ух ты! Минск слышит проточную воду! — прошептал следопыт. — Под землей есть реки, Бу, ты знал?

До сих пор еще рашеми не доводилось путешествовать под землей, и его все сильнее восхищало это загадочное царство. На границе света с потолка свешивались какие-то громадные сосульки, из пола торчали острые уступы, самым причудливым образом изъеденные временем. Под ногами ковром лежала многолетняя пыль.

Вдруг гнетущую тишину пещеры разорвал хриплый, срывающийся крик:

— Помогите!..

Он прозвучал лишь раз и больше не повторился.

Холодок пробежал по жилам у всей шестерки, так странно казалось услышать в недрах земли чужой голос. Но еще более жутко было наступившее вслед за короткой мольбой молчание.

Линх огляделся в кромешном мраке:

— Где ты? Отзовись!

Отзывом ему стало визгливое, торжествующее «грр, гррр, уип-уип-яп!» кобольдов.

Опередив всех, Линх бросился на шум, едва не выронив лампу. На самом деле ему был не так уж нужен фонарь, благодаря своей орочьей крови парень видел в темноте. Равно как видели в темноте полуэльфы Халид и Джахейра. Но, во-первых, свет был необходим остальным их спутникам, а, во-вторых, с фонарями все равно было видно лучше.

Линх едва не упал, споткнувшись о кобольда. Пигмеи с крысиными хвостами, наряженные в красные и оранжевые лохмотья, так и кишели вокруг, вопя как оглашенные.

Ростом они приходились Линху ниже пояса, и он не принимал их всерьез, несмотря на то что видел в ручонках кобольдов маленькие мечики и луки. Зато Линх разглядел их жертву. Прижавшись спиной к стене и заслоняясь руками, незнакомец едва стоял на ногах. С виду его можно было принять за подростка.

Пинками расшвыряв красных карликов, Линх пробился к нему. Наконечник прилетевшей стрелы расцарапал лоб над левой бровью. Вслед за Линхом в толпу кобольдов ворвались Минск и Халид.

Дождь стрел посыпался на окруженную троицу со всех сторон. Линху пришлось закрыться и нагнуть голову, чтобы ему ненароком не вышибли глаз. Кобольды не могли пускать стрелы с достаточной силой, чтобы глубоко пробить кожаную куртку и нанести опасные раны, но взять измором, десятками неглубоких уколов, вполне.

Тут зазвучала распевная речь Динахейр. С какой-то замогильной сосредоточенностью ведьма произносила тайные слова волшебства.

С роду Линх не видывал такой паники, что поднялась в пещере. От визга кобольдов заложило уши. Словно крысы, они суматошно метались туда-сюда, побросав свои лилипутские луки и мечики.

Динахейр наслала на кобольдов Ужас, одно из заклинаний школы некромантии.

Немногие подземные карлики, не поддавшиеся мистическому страху, испугались самостоятельно, видя, что дело труба. Пользуясь своими ничтожными размерами, кобольды поспешили трусливо слинять в труднодоступную часть лабиринта по известным лишь им узким ходам.

Спасенный незнакомец сполз по стене на пол. Подошедший Халид поднес свет ближе к нему.

Ростом и сложением незнакомец был похож на худощавого подростка, одетого в какой-то серый балахон, хотя в сумерках все цвета кажутся серыми или черными.

— Эй, дружище, ты как? — наклонившись, спросил его Линх.

И оторопел, когда тот медленно поднял голову, слабым движением откинув с лица спутанную прядь. Перед Линхом был эладрин — представитель наиболее таинственной ветви эльфов.

Подобных ему Линх видел лишь в книгах с рисунками, у незнакомца была верная примета: глаза без зрачков и белков, равномерно синие. Даже при слабом свете Халидовой лампы Линх был уверен, что точно синие.

Одежда эльфа была изорвана, лицо и руки покрыты ссадинами и кровоподтеками. Для кобольдов было любимой потехой замучить свою жертву до изнеможения, кусая, царапая, толкая и заставляя бежать.

Незнакомец тоже с ошарашенным видом вытаращил глаза и даже слегка отшатнулся. Линха подобное начало знакомства давно не удивляло: куда денешься, если твоя мамаша — полуорк, а неизвестный папаша, может, и сам был тот еще страшила.

Остальные сгрудились рядом, светя лампами.

Имоен пришла на помощь: положив руку на плечо Линху, она успокоила незнакомца:

— Не волнуйся, мы точно лучше кобольдов. На самом деле мы те, кто поможет тебе выбраться отсюда.

— Угу, — подтвердил Линх. — Ты ранен, эладрин?

— Я не… не отказался бы от лечения… если есть такая возможность, — прерывисто проговорил эльф.

— Угу, — кивнул Линх.

— Полоснули по боку. Все остальное терпимо, — обессиленно сказал незнакомец.

Еще в Кэндлкипе Линх стал использовать одну маленькую хитрость. Если больной дергался и боялся, что лекарь до него дотронется, Линх задавал какие-нибудь вопросы, чтобы его отвлечь.

— Кто ты? Как тебя занесло под землю?

— Меня зовут Ксан, — произнес незнакомец. — Я лунный эльф из Эверески и Серый Плащ, если это кому-нибудь что-нибудь говорит.

Джахейра с Халидом утвердительно покачали головами.

— Старейшины Холмов направили меня на Побережье Мечей для расследования причин железного кризиса.

Линх тем временем распахнул извоженный в грязи плащ Ксана, приглядевшись к неглубокой необработанной ране вдоль ребер, к которой намертво прилипла пропитавшаяся кровью ткань рубахи.

Эльф умолк, с опаской следя за руками Линха.

— Правда? — тут же задал новый вопрос Линх. — Какая забота лунным эльфам до беспорядков на Побережье?

— Холмы Эверески содержат мало руды, металлы ввозятся к нам в обмен на предметы искусства и вино, — стал объяснять Ксан.

Джахейра внимательно наблюдала, как Линх возложил руки на рану: до сих пор друидка еще не видела, что из него за целитель. Ее крайне удивило, что он не воззывает. Имоен тоже ничего не могла понять: насколько она помнила, Линх всегда молился вслух!

Эльф глубоко вздохнул:

— Что за облегчение больше не чувствовать эту рану… Я бы сказал: какое счастье, что вы ненароком оказались в этом забытом месте, но крайне сомневаюсь, что быть здесь — счастье.

— Мы ищем пропавших шахтеров, — ответил Линх.

— Или их т-тела, — поправил Халид.

— Вы найдете разве что кости, — с горечью сказал Ксан.

— Откуда ты знаешь? — пожала плечами Имоен.

Эльф, мрачно покривившись, сказал:

— Их съели. Я сам был бы уже подан к столу, если бы не… в общем, этот гнусный маньяк хотел сначала доесть трупы, чтобы мясо не испортилось.

— Нужно пойти туда и накормить людоеда досыта доброй сталью! — высказался Минск.

Динахейр придерживалась того же мнения.

— Соблаговоли разъяснить нам, любезный друг, что за чудовище повинно в столь мерзком преступлении? — обратилась к эльфу она.

— Меня к нему притащили вооруженные кобольды, — поведал Ксан. — Между тем кобольды вооружаются только тогда…

— Когда у них есть король! — воскликнула Джахейра.

Изредка случалось, что у кобольдов объявлялся собственный властелин — король кобольдов, обладавший от рождения каким-нибудь диковинным уродством. Его уродство остальные считали меткой избранности, знаком более сильной и жестокой натуры, и они склонялись перед сородичем-выродком. Под предводительством своего омерзительного короля кобольды несметной ордой начинали готовиться к нашествию на поверхность.

— Не знаю, как он убедил красных карликов повиноваться, ведь сам он не кобольд, — уточнил Ксан. — Это человек или полукровка огромного роста, сутулый, коренастый, с седыми длинными космами. Я плохо его рассмотрел, только со спины… наблюдал, простите за подробности, как он разрубал труп, прежде чем бросить мясо в котел.

— Бр-рр! — поежилась Имоен. — Как же тебе удалось ускользнуть?

Ксан ответил:

— Видишь ли, я чародей. Я подчинил разум одного из кобольдов своей воле, и он меня развязал. Тогда я спрятался прямо в пещере. Кобольды обнаружили, что меня нет, и даже не искали внутри: сразу помчались в погоню. Я потихоньку прокрался за ними, надеясь, что кобольды по глупости приведут меня к выходу из подземелий. Сначала для меня будто бы забрезжила надежда. Они столпились возле массивного валуна, повернули какой-то выступ, и валун отодвинулся. Разумеется, я запомнил выступ, который надо повернуть, дал им уйти и снова открыл проход… Однако моего запаса удачи не хватило надолго. Я вновь попался, и кобольды самым унизительным образом гоняли меня по лабиринту, словно мышь.

Линх хотел помолиться, чтобы исцелить многочисленные кровоподтеки и ссадины Ксана и укрепить его силы, но Ксан запротестовал:

— Все это терпимо. Не хочу накаркать, но коль скоро вы собираетесь идти дальше, все ваши молитвы вам еще понадобятся.

— Сперва мы выведем тебя на поверхность, — возразил Линх.

— Нет-нет! — Ксан даже замахал рукой. — Если король кобольдов узнает о моем успешном побеге, он поймет: я расскажу о нем всему Нашкелю. Тогда он либо улизнет, либо натравит на город целую армию красных карликов.

Джахейра достала из сумки пригоршню волшебных ягод и вместе с ломтем хлеба подала эльфу:

— Тогда съешь это и готовься показывать дорогу. Ты уверен, что найдешь зачарованный валун?

Лунный эльф видел в темноте лучше всех, так что шел впереди без лампы.

Кобольды шныряли где-то на границе обзора, но то ли, получив острастку, решили не соваться, то ли стягивали силы. Узкая, быстрая подземная река гулко шумела под каменными сводами. В спертом воздухе пахло пылью и сыростью. И кобольдами.

По дороге выяснилось, что Ксан еще и простыл в подземельях, несколько раз он останавливался откашляться и перевести дух. В общем, рассчитывать на его магию не приходилось. Волшебник, у которого посреди заклинания перехватывает горло, много не наколдует.

Река тугой струей вбегала в черный тоннель. Близ него громоздились камни разной величины, результат какого-то давнего обвала. Ксан подошел к огромному, почти в его рост, валуну и смущенно произнес:

— Где-то здесь. Нужно нащупать секретную пружину.

Он пробежался руками по каменным выступам. Неприятный звук трения резанул слух, и валун отъехал в сторону, открывая темный колодец.

Внизу шумела все та же река, через которую вел природный каменный мост. Прямо за ним зиял вход в берлогу кобольдского короля.

Кучка часовых-недомерков с пронзительным «уип-уип-яп!» нырнула в пещеру: их было слишком мало, чтобы остановить пришельцев.

— Пусть Линх нас благословит, — звонко сказала Имоен, похлопав своего приятеля по плечу, вернее, по спине докуда достала. — Давай же, я хочу им навалять!

— Да не ведаете вы страха, да не дрогнет ваша рука!.. — начал со всем усердием провозглашать парень.

Едва маленький отряд очутился в подземной берлоге, в ноздри шибануло мертвечиной. На стенах горели факелы.

По описанию Ксана, пещера кобольдов состояла из трех камер: одна служила обиталищем людоеда, в двух других хранились человеческие останки и дежурили низкорослые стражи своего короля. Оттуда они как раз и высыпали.

Но о самом короле Ксан ничего не мог сообщить, и это было тревожно: на что он способен? Пока под ногами путаются лезущие из всех щелей кобольды, не разродился бы их властелин смертельным колдовством!

Поэтому Линх с Минском с неистовым шумом и топотом влетели в муравьиную кучу пигмеев. Минск замахал киркой и громогласно взревел:

— Эгей! Кто напросится — тот и получит! — отвлекая внимание кобольдов. — Вперед, клинком и пинком!

А Линх, не задерживаясь, прорвался прямо, так сказать, на аудиенцию к королю.

К своему удивлению, парень действительно очутился в обставленном не без роскоши покое. Мягкий ковер, кровать, кресло, массивный стол черного дерева… Обстановка была несопоставима с обликом хозяина: кряжистого старика с плешью и длинными сальными космами вокруг нее. Он повернулся к Линху: землистая, зеленоватая кожа, торчащие изо рта нижние клыки — это был полуорк.

— Ты пришел убить Мулахея! — злобно прохрипел он.

Линх еще успел разглядеть в глубине комнаты алтарь Сирика — серебряный череп, осиянный фиолетовыми лучами.

В руке у Мулахея была окованная железом дубина. Парень схватился за свой боевой молот.

— Да разобьет тебя паралич!.. — принялся насылать порчу Мулахей.

Ударом ноги Линх пнул в него стол, помешав закончить.

— Да захлебнешься ты собственной злобой!.. — стал проклинать Линх.

Мулахей швырнул в него креслом, парень нагнулся, оно разбилось о стену за спиной, но проклятье тоже не было завершено.

Тогда неприятели с неукротимой силой кинулись друг на друга. Окованная дубина и молот столкнулись с оглушительным лязгом. Раз за разом они наносили удары, и это звучало, будто несколько молотобойцев били по наковальне.

Тем временем Минск, Халид, Джахейра и Динахейр сдерживали кобольдов, которые не на шутку вступились за своего короля и нескончаемым потоком прибывали сквозь узкие лазы в стенах. В тесноте Динахейр не решалась использовать сокрушительные огненные заклинания. Она вновь наслала на кобольдов ужас, устроив в пещере неописуемую сумятицу.

Ксан слишком ослабел, чтобы колдовать, но его нельзя было оставить одного у входа в пещеру, где точно так же могли появиться кобольды. Имоен обещала придумать что-нибудь. В пещере, схватив Ксана за край серого плаща, девушка затащила его за выступ стены и притаилась неподалеку. Они с Имоен старались не привлекать внимания, однако девушка держала меч наготове. Появись какой-нибудь кобольд так близко, что мог их заметить, Имоен намеревалась ринуться, как молния, и насадить его на острие своего клинка.

Мышцы у Линха оказались крепче, обессилевший Мулахей пал на колени. Запыхавшись, он отрывисто простонал:

— Хватит!.. Пощады!..

Линх опустил молот. Мулахей еще что-то бормотал себе под нос, не поднимаясь с колен. Неожиданно Линх ощутил вцепившиеся в свое плечо костлявые пальцы. Гневно вырвавшись и оглянувшись назад, он похолодел. Из соседнего помещения на него медленно волочились скелеты. Мясо с костей было срезано для людоедских трапез, черепа расколоты, чтобы извлечь мозг, у некоторых не хватало конечностей или ребер.

Похищенные рудокопы погибли жуткой смертью, а теперь Мулахей, обманув Линха, заставлял бедняг служить себе даже за гробом. Охваченный состраданием, Линх воскликнул:

— Я освобождаю вас от нечестивой службы, покойтесь с миром! Да будет так!

Оскверненные останки рухнули, на глазах рассыпаясь на части, словно для того чтобы больше никто не мог заставить их встать.

Мулахей уже поднимался с колен, когда, забыв о мгновение назад владевшей им жалости, Линх молча опустил молот на его голову.

Победа была одержана, когда Линх выволок кобольдам на обозрение тело их бывшего короля. Нельзя сказать, что кобольды узнали его в лицо: у Мулахея больше не было того, что можно было бы назвать лицом. И все же кобольды его узнали.

Без короля злобные карлики сложат оружие, перестанут собираться большими стаями, и весь вред от них снова сведется к краже шахтерской пайки. Совсем зачистить рудники от кобольдов, конечно же, невозможно, подземелья — их царство.

Заглянув в комнату Мулахея, Имоен всплеснула руками:

— Ух ты! А у него было уютно… Только, похоже, тут порезвился бешеный бык.

Затоптанный ковер устилали обломки мебели и человеческие кости. Но маленькому отряду во что бы то ни стало необходимо было отдохнуть. Само путешествие по пещерам было гнетущим, Джахейра объяснила: «Потому что мы покинули свою естественную среду обитания». В недрах жителей поверхности угнетает не только мрак, здесь по-другому звучат звуки, давит закрытое пространство. Сражение под землей вымотало всех.

Сдернув с кровати цветное покрывало, Линх собрал в него останки несчастных мертвецов. Имоен приметила громоздкий кованый сундук и оживленно потерла ладони:

— Вот и добыча! Обожаю сундуки, потому что никогда заранее не знаешь, что в них, — добавила она.

— Если это чужие с-сундуки, — укоризненно произнес Халид.

— Уверяю, даже в своем собственном иногда находишь то, чего не ожидаешь, — ухмыльнулась Имоен в ответ. — Однажды я нашла крысу.

Огромный навесной замок не смутил девушку: она вытащила из кармана связку отмычек и, закусив губу, присела перед сундуком. Наверняка, где-то у Мулахея хранился ключ, но охота была искать! Вскоре Имоен с трудом откинула увесистую крышку и недоуменно хмыкнула. Сундук был полон склянок с ядовито-зеленой жидкостью. Впрочем, девушка не была разочарована. Поверх флаконов лежал изумительный меч в ножнах, инкрустированных серебром и лазуритом. Его витая рукоять выглядела еще драгоценнее.

— Вот и мой клинок, — ровно сказал Ксан, не проявив никакой радости.

Все поглядели на него.

— Полагаю, по праву победителей вы имеете основания претендовать на этот трофей, — спокойно добавил эладрин. — Целиком разделяю ваше мнение. Но, видите ли, Лунный Клинок, обладающий душой, сам выбирает владельца. Держать его могу лишь я, любому другому рукоять обожжет ладонь. По той же причине вы не сумеете его продать.

— Мы не п-претендуем на чужое имущество, — обиделся Халид.

— Смотря на чье, — уточнила Имоен, продолжая рыться в сундуке. — Кошель, тяжеленный! — радостно присвистнула она. — В нем куча бабла! Уу-у, тут еще и шкатулка… Небось набитая драгоценными камнями? Ништяк!

Но в шкатулке оказались лишь бумаги. Имоен развернула первый попавшийся лист и с выражением прочла:

— «Слуга Мулахей! Что за блажь на тебя нашла: убивать рабочих? Осел! Этим ты выдашь свое присутствие, и скоро кто-нибудь явится, чтобы тебя остановить. Ты провалишь дело, дубина! Завязывай, иначе придется тебя убрать. Наш новый связной — Транциг, пиши ему в трактир Фельдепоста в Берегост».

Внизу стояла подпись: Тазок.

В комнате повисла тишина. Каждый молча пытался переварить новость. Так значит, Мулахей — не просто жрец Бога Безумия, выдававший себя за короля кобольдов, чтобы царить под землей, без помех поедая человечью плоть! За Мулахеем кто-то стоял и требовал от него какого-то «дела»…

Однако читать всю переписку прямо сейчас ни у кого уже не было сил. Джахейра поделила между спутниками волшебные ягоды и хлеб, чтобы поддержать их перед нелегким путем назад. Наконец, прихватив с собой золото и шкатулку с таинственной перепиской, удачливые наемники отправились туда, где, по справедливости, их должны были ожидать горячая пища, чистые постели и честно заслуженная награда.